Уже слишком темно, и почти ничего не
видно.
- Еще разок. Я где-то читала, что если лошадь сбрасывает тебя, то
надо немедленно снова сесть на нее верхом.
Джо прогуливался неподалеку, поедая ежевику из мотоциклетного шлема.
Он нашел множество диких кустов ежевики позади магазина и собирал ягоды,
пока Надин брала свой первый урок езды.
- Наверное, ты права, - согласился Ларри покорно. - Но пожалуйста,
смотри, куда ты едешь.
- Хорошо, сэр. Слушаюсь, сэр. - Она отдала честь и улыбнулась ему. У
нее была красивая медлительная улыбка, которая озаряла все ее лицо. Ларри
улыбнулся в ответ - больше ему ничего не оставалось. Когда улыбалась
Надин, ей в ответ улыбался даже Джо.
На этот раз она сделала два круга по стоянке, а потом выехала на
дорогу, повернув слишком резко и вновь заставив сердце Ларри подскочить до
уровня горла. Но она проворно опустила ноги вниз, как он учил ее,
поднялась на холм и скрылась из виду. Он видел, как она осторожно
переключилась на вторую передачу, и услышал, как она перешла на третью за
горбом холма. Потом шум мотора перешел в слабое жужжание и постепенно
перестал достигать его ушей. Он стоял в сумерках, механически убивая
очередного комара и чувствуя сильное беспокойство.
Джо приблизился к нему. Рот его был синим.
- Пжалста, - сказал он и улыбнулся. Ларри натянуто улыбнулся в ответ.
Если она не вернется в ближайшее время, он поедет за ней. Картины того,
как она лежит в канаве со сломанной шеей, зловеще плясали у него перед
глазами.
Он как раз направлялся к другому мопеду, раздумывая о том, брать ли с
собой Джо, когда вновь раздалось слабое жужжание, которое постепенно
переросло в гул мотора, ровно работавшего на четвертой передаче. Он
расслабился... слегка. С горечью он понял, что никогда не сможет быть
спокойным, пока она будет ехать на этой штуке.
Она вновь появилась в его поле зрения и подъехала к нему. Передняя
фара была включена.
- Неплохо, да? - Она выключила двигатель.
- А я уже собирался за тобой ехать. Я думал, ты попала в аварию.
- Частично так оно и было. - Она заметила, как он напрягся, и быстро
добавила. - Я слишком медленно разворачивалась и забыла выжать сцепление.
Мотор заглох.
- Ааа. Достаточно на сегодня, ладно?
- Да, - сказала она, - а то задница болит.

Он лежал под одеялами и думал, придет ли она к нему, когда Джо уснет,
или ему самому пойти к ней. Он хотел ее и думал, что судя по тому, с каким
видом она наблюдала за абсурдной пантомимой с резиновым шлангом, она также
хочет его. Наконец он заснул.
Ему снилось, что он заблудился на кукурузном поле. Но где-то
раздавалась музыка. Звуки гитары. Джо играет на гитаре. Если он найдет
Джо, с ним будет все в порядке. И он пошел на звук, время от времени
переходя с одного ряда на другой, и наконец вышел на поляну неправильной
формы. Там стоял небольшой домик, скорее похожий на хижину, и крыльцо его
возвышалось на старых ржавых домкратах. Играл на гитаре не Джо, да это и
не мог быть он. Ведь Джо держал его за левую руку, а Надин - за правую.
Они шли вместе с ним. На гитаре играла старая женщина. Она исполняла
спиричуэл джазового толка. Слушая ее песню, Джо улыбался. Старая женщина
была чернокожей. Сидела она на крыльце. Ларри подумал, что это, наверное,
самый старый человек из всех, кого он видел за свою жизнь. Но в ней было
что-то, благодаря чему Ларри становилось очень хорошо, как бывало когда-то
в раннем детстве, когда его мать обнимала его неожиданно и говорила: "Вот
самый лучший на свете сын."
Старая женщина кончила играть и посмотрела на них.
"Ну что ж, вот и гости пришли. Выходите, я вас вижу, мои соглядатаи."
Они приблизились, держа друг друга за руки. Джо протянул руку и
качнул лысую старую шину. Они были на крошечной полянке, на островке в
море кукурузы. На север уходила покрытая грязью дорога.
"Благослови его Господь, он хорошо играет. А я уже слишком старая.
Пальцы уже не такие проворные. Все дело в ревматизме. Но в 1902 году я
играла в главном концертном зале штата. Я была первым чернокожим
человеком, который играл там. Самым первым."
Надин спросила, кто она такая. Они находились в каком-то
заколдованном месте, где солнце остановилось за час до захода, а тень от
качающейся шины будет вечно ходить из стороны в сторону по поросшей
сорняками земле. Ларри хотел бы остаться здесь навсегда, вместе с семьей.
Это было хорошее место. Человек без лица никогда не сможет достать их
здесь. Ни его, ни Джо, ни Надин.
"Меня называют Матерью Абагейл. Думаю, я самая старая женщина в этих
местах, и я до сих пор сама готовлю себе печенье. Приходите ко мне, и чем
быстрее - тем лучше. Мы должны уйти, прежде чем он нас почует."
Туча закрыла солнце. Тень от шины исчезла. Джо перестал перебирать
струны, и Ларри почувствовал, как волоски встали дыбом у него на затылке.
Старая женщина словно ничего не замечала.
"Прежде чем кто нас почует?" - спросила Надин, и Ларри хотел крикнуть
ей, чтобы она взяла свой вопрос обратно, прежде чем они услышат ответ.
"Этот черный человек, слуга дьявола. Между нами и ним пролегают
Скалистые горы, слава Богу, но они не смогут удержать его. Вот почему нам
надо держаться вместе. Бог явился мне во сне и указал мне место. Но все
равно нам надо спешить, спешить, насколько это в наших силах. Так что
приходите ко мне. Другие тоже придут."
"Нет, - сказала Надин испуганно. Мы едем в Вермонт, и все. Только в
Вермонт - совсем небольшая поездка."
Старая женщина посмотрела на Надин с невыразимой грустью. "Если ты не
будешь осторожна, ты отправишься прямо в ад, дочь Евы. А когда ты попадешь
туда, то поймешь, что там очень холодно."
Сон раскололся на множество кусков, и сквозь образовавшиеся трещины
хлынула темнота. И в этой темноте что-то подкрадывалось к нему. Оно было
холодным и безжалостным, и вскоре он увидит его оскаленные в усмешке зубы.
Но прежде чем это могло случиться, он проснулся. С восхода солнца
прошло полчаса, и мир был обернут в густую белую пелену тумана. Магазин
выступал из тумана, как нос какого-то странного корабля, изготовленного не
из дерева, а из шлакоблоков.
Кто-то лежал рядом с ним, и он понял, что не Надин пришла к нему
ночью, а Джо. Джо сосал большой палец и вздрагивал во сне так, словно его
мучил какой-то свой кошмар. Ларри задумался о том, так ли уж отличаются
сны Джо от его собственных... он лег на спину, уставился в белый туман и
думал до тех пор, пока остальные не проснулись час спустя.

К тому времени, когда они закончили завтрак и упаковали свои рюкзаки,
туман рассеялся, и можно было начинать путешествие. Как Надин и
предсказывала, Джо не возражал против того, чтобы ехать позади Ларри.
Собственно говоря, он влез на сиденье позади Ларри без указаний со
стороны.
- Медленно, - сказал Ларри в четвертый раз. - Мы не собираемся
нестись сломя голову и попасть в аварию.
- Прекрасно, - сказала Надин. - Я очень взволнована. Мы словно
рыцари, выступающие в поход!
Она улыбнулась ему, но Ларри не смог улыбнуться ей в ответ. Рита
Блэкмор сказала какую-то очень похожую фразу, когда они выезжали из
Нью-Йорка. Это было за два дня до ее смерти.

На ленч они остановились в Эпсоме. Они ели жареную ветчину и запивали
ее "фантой" как раз под тем деревом, где спал Ларри, а Джо стоял над ним с
занесенным ножом. Ларри с облегчением обнаружил, что езда на мотоциклах
оказалась не такой ужасной, как он предполагал. Большинство участков
трассы они преодолевали в неплохом темпе, и даже в населенных пунктах им
удавалось ехать по тротуарам со скоростью ходьбы. Надин чрезвычайно
осторожно преодолевала слепые повороты, снижая скорость до минимума, и
даже на открытых участках трассы она не понуждала Ларри ехать быстрее
тридцати пяти миль в час. Он подумал, что при хорошей погоде они могут
оказаться в Стовингтоне к девятнадцатому.
На ужин они остановились к западу от Конкорда, и Надин сказала, что
они могут выиграть время у Лаудера и Голдсмит, поехав прямо на запад по
дороге I-89.
- Там будет много заторов, - сказал Ларри с сомнением.
- Мы проберемся, - сказала она уверенно. - В худшем случае нам
придется сделать крюк по объездной дороге.
После ужина они два часа проехали по I-89 и действительно наткнулись
на затор. Как раз на выезде из Уорнера дорогу перегораживал автомобиль с
жилым прицепом. Водитель и его жена, умершие несколько недель назад,
лежали на передних сиденьях своей "Электры", как кули с зерном.
Втроем им с трудом удалось перетащить свои мопеды через погнувшуюся
сцепку между машиной и прицепом. После этого они почувствовали себя
слишком усталыми, чтобы ехать дальше. В эту ночь Ларри уже не размышлял о
том, стоит ли ему пойти к Надин, которая унесла свои одеяла на десять
футов от того места, где он расстелил свои (мальчик спал между ними).
Единственное, на что он был способен в эту ночь, это быстро и крепко
уснуть.

На следующий день они наткнулись на затор, который не смогли
преодолеть. Посреди дороги лежал перевернутый грузовик с прицепом, в
который врезалось полдюжины следовавших за ним машин. К счастью, они были
всего лишь в двух милях от объездной дороги в Энфилде. Они вернулись
назад, нашли нужный поворот и, чувствуя себя усталыми и обескураженными,
остановились на двадцатиминутный отдых в энфилдском городском парке.
- Чем ты занималась раньше, Надин? - спросил Ларри.
- Я была учительницей.
- В начальных классах?
- Да, в первом и во втором.
Это кое-что объясняло в ее твердом нежелании бросить Джо. По крайней
мере в умственном отношении, мальчик находился на семилетнем уровне.
- Мне нравились маленькие дети, - сказала она немного грустно. -
Многие из них вели себя плохо, но ни один не был окончательно испорченным.
Маленькие дети - это единственная хорошая разновидность людей.
- Слегка романтическая идея, не так ли?
Она пожала плечами.
- Дети действительно хорошие. И если ты работаешь с ними, то ты
поневоле становишься романтиком. Это не так уж плохо.
- А ты была замужем? Раньше? - Снова оно появилось - это просто
вездесущее слово. Раньше. Всегда два слога, но в них выражено все.
- Замужем? Нет, никогда. Я самая настоящая школьная старая дева,
моложе, чем я выгляжу, но старше, чем я себя ощущаю. Мне тридцать семь. -
Прежде, чем он успел спохватиться, глаза его скользнули по ее волосам. Она
кивнула, словно он высказал свою мысль вслух. - Преждевременная седина, -
сказала она объясняющим тоном. - У моей бабушки волосы стали абсолютно
белыми в сорок лет. Думаю, что продержусь лет на пять дольше.
- Где ты преподавала?
- В небольшой частной школе в Питтсфилде. Очень шикарное место.
Стены, увитые плющом, и новейшее спортивное оборудование. К черту
экономический спад, снова полный вперед. Автомобильный парк состоял из
двух "Тандербердов", трех "Мерседесов", парочки "Линкольнов" и "Крайслера
Империала".
- Ты, наверное, была очень хорошей учительницей.
- Думаю, да, - сказала она простодушно, а потом улыбнулась. - Сейчас
это не имеет особого значения.
Он обнял ее одной рукой. Она слегка вздрогнула, и он почувствовал,
как она напряглась. Плечо ее было теплым.
- Не надо, - сказала она стеснительно.
- Ты не хочешь?
- Нет, не хочу.
Он озадаченно убрал свою руку. Она _х_о_т_е_л_а_, чтобы он обнял ее.
Он чувствовал, мягкие, но вполне отчетливые волны исходящего от нее
желания. Она сильно покраснела и безнадежно смотрела вниз на свои руки,
которые суетились у нее на коленях, как пара искалеченных пауков. Глаза ее
сверкали так, словно она была готова разрыдаться.
- Надин...
Она подняла на него глаза, и он увидел, что она справилась с
подступавшими слезами. Она как раз собиралась что-то сказать, когда
подошел Джо с гитарой в руке. Они посмотрели на него смущенно, словно он
застал их за чем-то более личным, чем обыкновенная беседа.
- Леди, - сказал Джо.
- Что? - удивленно спросил Ларри, не очень хорошо понимая, в чем
дело.
- Леди! - повторил Джо и указал большим пальцем через плечо.
Ларри и Надин переглянулись.
Неожиданно раздался четвертый голос, пронзительный и захлебывающийся
от волнения.
- Слава небесам! - закричал он. - Ооо, слава небесам!
Они встали и увидели женщину, бегущую по улицу по направлению к ним.
Она улыбалась и плакала одновременно.
- Как я рада, - сказала она. - Как я рада видеть вас, слава
небесам...
Она пошатнулась и упала бы в обморок, если бы Ларри не поддержал ее.
На вид ей было лет двадцать пять. Одета она была в джинсы и простую белую
хлопчатобумажную блузку. Лицо ее было бледным, а ее голубые глаза
неестественно застыли, уставясь в одну точку. Они смотрели на Ларри,
словно пытаясь убедить расположенный за ними мозг, что это не
галлюцинация, что эти три человека на самом деле находятся здесь.
- Я Ларри Андервуд, - сказал он. - Леди зовут Надин Кросс. Мальчика
зовут Джо. Мы счастливы повстречаться с вами.
Какое-то время женщина продолжала беззвучно поедать его глазами, а
потом медленно подошла к Надин.
- Я так рада... - начала она, - ...так рада встретить вас. Она
запнулась. - Боже мой, неужели вы действительно люди?
- Да, - сказала Надин.
Женщина обняла Надин и зарыдала. Джо подошел к Ларри и посмотрел на
него. Ларри взял его за руку. Так они и стояли вдвоем и пристально
наблюдали за женщинами.
Вот как они повстречались с Люси Сванн.

Когда они сказали ей, куда они направляются и что у них есть надежда
найти там по крайней мере двух других людей, а может быть, и больше, она
немедленно захотела ехать с ними. В энфилдском магазине спортивных товаров
Ларри нашел доя нее среднего размера рюкзак, и Надин пошла с ней в ее дом
на окраине города, чтобы помочь ей уложить... две смены одежды, кое-какое
белье, запасную пару туфель, плащ. И фотографии мужа и дочери.
В тот вечер они разбили лагерь в городке под названием Кечи,
расположенном на границе с Вермонтом. Люси Сванн рассказала им историю,
которая была не слишком длинной и вряд ли отличалась от других историй,
которые им еще предстояло услышать.
Ее муж заболел двадцать пятого июня, а ее дочь - на следующий день.
Она ухаживала за ними со всем рвением, на которое была способна, будучи
уверенной в том, что вскоре сама свалится с хрипами (так они называли
болезнь в этом уголке Новой Англии). К двадцать седьмому числу, когда ее
муж впал в состояние комы, Энфилд оказался почти отрезанным от окружающего
мира. Люди умирали, как мухи. За предыдущую неделю они насмотрелись на
какие-то чрезвычайные перемещения войск вдоль заставы, но никому не было
дела до такого маленького местечка, как Энфилд, штат Нью-Хемпшир. Рано
утром двадцать восьмого июня умер ее муж. Ее дочери, похоже, стало немного
лучше двадцать девятого, но вечером произошел резкий поворот к худшему.
Она умерла около одиннадцати. К третьему июля все жители Энфилда, кроме
нее и старика по имени Билл Даддс, умерли. Люси сказала, что Билл был
болен, но потом с виду совершенно оправился. Утром в День Независимости
она нашла труп Билла на Главной улице, такой же распухший и почерневший,
как и все остальные.
- Я похоронила своих, а заодно и Билла, - сказала она, когда они
сидели перед потрескивающим костром. - Это заняло целый день, но тела их
обрели покой. А потом я подумала, что надо, пожалуй, отправиться в
Конкорд, где живут мои родители. Но я... все как-то не могла собраться. -
Она вопросительно посмотрела на них. - Как вы думаете, я была неправа?
Могли они остаться в живых?
- Нет, - сказал Ларри. - Невосприимчивость к болезни не связана с
наследственностью. Моя мать... - Он посмотрел в костер.
- Уэс и я, мы должны были пожениться, - сказала Люси. - Это было тем
летом, когда я закончила школу, в 1984 году. Родители не хотели, чтобы я
выходила за него замуж. Они хотели, чтобы я уехала из города, родила
ребенка и отказалась от него. Но я этого не хотела. Мама сказала, что это
кончится разводом. Папа, сказал, что Уэс - ненадежный человек, и он будет
постоянно мне изменять. Я просто ответила: "Поживем - увидим". Я хотела
испытать судьбу. Вы меня понимаете?
- Да, - ответила Надин. Она сидела рядом с Люси и смотрела на нее с
нежным сочувствием.
- У нас был симпатичный маленький домик, и я никогда не думала, что
все это может вот так окончиться, - сказала Люси со вздохом, больше
напоминавшим сдавленное рыдание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96