Они
выглядели запавшими и покрасневшими. - Мы - горстка оставшихся в живых,
лишенных какого бы то ни было правительства. А правительство - это идея,
Стью. Я тебе больше скажу, это устоявшийся стереотип, тропинка памяти,
протоптанная в нашем сознании. Большинство людей до сих пор верят в
республику, которую они считают демократией. Но эта вера сохранится у них
ненадолго. Президент умер, Пентагон сдается внаем, в Конгрессе и в Сенате
никто больше не ведет дебатов, кроме, разве что, тараканов и термитов.
Люди здесь очень скоро проснутся и поймут, что прошлого больше не
существует, и они могут создавать общество таким, каким захотят. Мы должны
застать их врасплох, прежде чем они не начали действовать.
Он поднял палец.
- Если кто-то встанет на августовском митинге и предложит, чтобы
Матушка Абагейл стала во главе, а ты, я и Андрос были назначены ее
советниками, эти ребята согласятся без всякого голосования, пребывая в
блаженном неведении, что с их одобрения к власти пришла первая в Америке
диктатура со времен Хьюи Лонга.
- Что-то не верится. Здесь есть выпускники колледжей, адвокаты,
политические активисты...
- Может быть, когда-то они и были ими. Теперь же это всего лишь
горстка усталых, запуганных людей, которые не знают, что с ними будет.
Если кто-то начнет пищать, то ему придется немедленно заткнутся, когда ты
скажешь им, что Матушка Абагейл с советниками берется восстановить подачу
электроэнергии за шестьдесят дней. Очень важно с самого начала
РАТИФИЦИРОВАТЬ дух старого общества. Вот, что я имел в виду, когда говорил
о воссоздании Америки.
- Продолжай.
- Хорошо. Следующим пунктом повестки должно стать утверждение порядка
управления. Идеальная демократия, как в маленьких городках Новой Англии.
Пока нас сравнительно мало, система будет работать отлично. И мы
проследим, чтобы выборными представителями стали те же люди, которые
войдут в Организационный Комитет. Мы поторопимся и проведем голосование до
того, как остальные начнут предлагать своих дружков. Мы можем поручить
кому-нибудь предложить наши кандидатуры и в первом, и во втором случае.
Голосование пройдет так же гладко, как дерьмо сквозь гуся.
- Неплохо придумано, - сказал Стью с восхищением.
- Разумеется, - сказал Глен самодовольно.
- Что еще?
- Этот пункт получит всеобщую поддержку. Гласить он будет следующее:
Матушка Абагейл обладает абсолютным правом вето на любое решение Совета
Представителей.
- Господи! Она-то согласится?
- Я полагаю. Но вряд ли ей когда-нибудь придется использовать свое
право. Во всяком случае, я таких обстоятельств не предвижу. И мы сможем
дать ей понять, что она является нашим лидером лишь номинально. Думаю, она
сама этого захочет... Она старая, усталая...
Стью покачал головой.
- Она старая и усталая, но она смотрит на проблему темного человека с
точки зрения религиозного служения, Глен. И она в этом не одинока. Ты
знаешь об этом.
- Ты хочешь сказать, что она захочет свой кусок пирога?
- Может быть, в этом и нет ничего плохого. В конце концов это _е_е
мы видели во сне, а не Совет Представителей.
Глен покачал головой.
- Нет, я не могу согласиться с мыслью о том, что все мы пешки в
какой-то постапокалиптической игре добра и зла. Черт возьми, это же
иррационально!
Стью пожал плечами. Воцарилось долгое молчание. Наконец Глен сказал:
- Да, ты прав. Она не может быть просто подставной фигурой. Когда ты
был маленьким, Стью, ты когда-нибудь мечтал о том, что станешь одним из
семерых епископов при ставосьмилетней негритянке из Небраски?
Стью уставился на него. Наконец он сказал:
- Там осталось еще вино?
- Все кончилось.
- Хреново.
- Да, - сказал Глен. Потом они долго молча смотрели друг на друга и
неожиданно разразились хохотом.
- Проснулись, Матушка?
- Проснулась, - сказала она сквозь набитый арахисовыми орешками рот.
- Заходи, Ральф.
- Около часа назад появилась еще одна команда. Хотят с вами
познакомиться, если вы не слишком устали. Симпатичные ребята. Главный у
них из длинноволосых, но вроде ничего. Его зовут Ларри Андервуд.
- Ну, приводи их, Ральф, - сказала она.
- Хорошо, - сказал он и повернулся, чтобы уйти.
- Где Ник? Что-то я его давно не вижу.
- Он с Бредом Китченером были на электростанции. Я там тоже был
сегодня утром. Решил, что этим вождям нужен хотя бы один индеец, чтобы им
командовать.
Матушка Абагейл хихикнула.
- Ты хороший парень, Ральф, ты знаешь об этом?
- И вы тоже, Матушка. Не в том смысле, что вы парень, но вы
понимаете, что я хочу сказать. Но так или иначе, когда мы работали,
подошел этот парень Редман. Хотел поговорить с Ником насчет какого-то
комитета.
- А что Ник ему ответил?
- Он исписал пару страниц, но все сводилось к тому, что для него
хорошо только то, что хорошо для вас, Матушка Абагейл.
- Я хочу только одного: жить свободной, как я жила всегда. Хочу иметь
право высказывать свое мнение, когда придет время.
- Ну, все это у вас будет.
- Остальные думают так же, Ральф?
- Нет сомнений.
- Тогда все прекрасно. Настало время действовать. Люди только ждут,
когда им скажут, что надо делать.
- Тогда я могу начинать?
- Что начинать?
- Ник и Стью спросили меня, смогу ли я найти и запустить печатный
станок, если они наладят электричество. Я только что зашел в школу и
отыскал там огромный мимеограф. Хотят отпечатать семьсот плакатов. А нас
здесь всего-то четыреста.
- А еще девятнадцать стоят у ворот, и пока мы здесь с тобой болтаем,
их хватит солнечный удар. Пойди и приведи их немедленно.
- Иду.
- Ральф...
Он обернулся.
- Напечатай тысячу, - сказала она.
На веранду взошел молодой человек. Сопровождавшая его женщина
осталась внизу. Молодой человек действительно оказался длинноволосым, но
волосы у него были чистые. У него выросла уже довольно большая
красно-золотистая борода, обрамлявшая сильное лицо со свежими морщинами
около рта и на лбу.
- Так вы на самом деле существуете, - сказал он мягко.
- Я всегда так думала, - сказала она. - Я - Абагейл Фримантл, но
большинство здесь называют меня просто Матушкой Абагейл. Добро пожаловать.
- Спасибо, - сказал он глухо, и она заметила, что он борется со
слезами. - Я... мы так рады, что пришли сюда. Меня зовут Ларри Андервуд.
Она протянула руку, и он пожал ее совсем слегка, с почтительным
страхом, и она почувствовала приступ гордости. Он словно думал, что в ней
скрывается огонь, способный его испепелить.
- Вы... мне снились, - сказал он смущенно.
Она улыбнулась и кивнула. На веранду взошла женщина с фиалковыми
глазами. Она смело посмотрела Матушке Абагейл в лицо.
- Меня зовут Люси Сванн. Рада с вами познакомиться. - Несмотря на то
что на ней были брюки, она сделала небольшой реверанс.
- Рада, что вы пришли, Люси.
- Вы не будете возражать, если я спрошу... ну... - Она опустила глаза
и залилась краской.
- Сто восемь, - ответила Матушка Абагейл.
- Вы мне снились, - сказала Люси и в смущении отошла в сторону.
После нее подошли женщина с темными глазами и мальчик. Взгляд женщины
был серьезным и непроницаемым. На лице мальчика было написано откровенное
удивление. С мальчиком было все в порядке, но что-то в женщине вселило в
нее ощущение могильного холода. "Он здесь, - подумала она. Он пришел под
личиной этой женщины... ибо он может скрывать свое обличье и становиться
волком... вороном... змеей..."
Но это не был он, это была просто женщина. Темный человек никогда не
осмелился бы прийти к ней сюда, даже в чужом обличье. Это была просто
женщина - с выразительным, чувственным лицом.
Надин Кросс была в смятении. С ней было все в порядке, когда они
вошли во двор. С ней было все в порядке, когда Ларри разговаривал со
старой леди. А потом ее охватило головокружительное чувство отвращения и
страха. Старуха могла... могла что?
МОГЛА ВИДЕТЬ.
Да. Она испугалась, что взгляд старухи может проникнуть внутрь ее.
Она испугалась, что старуха встанет с качалки и разоблачит ее.
Они смотрели друг на друга, и внутри каждой шевелились свои зловещие
страхи. Они оценивали друг друга. Миг этот был очень коротким, но им
показался нескончаемым.
ОН ВНУТРИ НЕЕ - дьявольское отродье, - подумала Эбби Фримантл.
"Вся их сила сосредоточена здесь, - подумала Надин в свою очередь. -
Она - это все, что у них есть, что бы они не думали по этому поводу."
Джо забеспокоился и потянул ее за руку.
- Хелло, - сказала она тонким, мертвым голосом. - Меня зовут Надин
Кросс.
Старая женщина сказала:
- Я знаю, кто ты.
Слова повисли в воздухе, и все удивленно посмотрели на них, пытаясь
понять, что же происходит.
- Вот как? - тихо спросила Надин. И внезапно она почувствовала, что
Джо - ее последняя и единственная защита.
Она медленно вывела его вперед, как заложника. Его странные цвета
морской волны глаза посмотрели на Матушку Абагейл.
Надин сказала:
- Это Джо. Вы его знаете?
- Если его зовут Джо, то меня - Кассандрой, - сказала Матушка
Абагейл. - И вы не его мать. - Она с облегчением опустила глаза на
мальчика, не в силах избавиться от странного ощущения, что женщина
выиграла - она поставила между ними маленького паренька и тем самым
помешала ей исполнить свой долг... о, но все произошло так внезапно, и она
не была готова к этому!
- Как тебя зовут, паренек? - спросила она мальчика.
Мальчик сделал усилие, словно в горле у него застряла кость.
- Он не скажет вам, - сказала Надин, положив руку ему на плечо. - Он
не может. По-моему, он вообще не пом...
- ЛЕО! - неожиданно выговорил Джо ясно и сильно. - Лео Роквей - это
я! Я Лео! - И смеясь, он прыгнул на руки Матушке Абагейл.
- Джо, - позвала Надин.
Джо слегка высвободился из объятий Матушки Абагейл и оглянулся на
нее.
- Пошли. - Теперь она говорила, глядя Эбби прямо в глаза. - Она
старая. Ты ее ушибешь. Она очень старая и... не очень сильная.
- По-моему, я достаточно сильна для того, чтобы подержать на руках
такого паренька, - сказала Матушка Абагейл, но сама уловила в своем голосе
какую-то странную неуверенность.
- Он устал. Да и вы тоже, судя по вашему виду. Пошли, Джо.
- Я люблю ее, - ответил мальчик, не двигаясь с места.
Надин слегка вздрогнула. Голос ее стал более резким.
- Пошли, Джо.
- ЭТО НЕ МОЕ ИМЯ! ЛЕО! ЛЕО! ВОТ КАК МЕНЯ ЗОВУТ!
Небольшая толпа странников затихла, догадываясь о том, что происходит
нечто непредвиденное, но не в силах определить, в чем дело.
Женщины вновь скрестили взгляды, как сабли.
"Я знаю, кто ты", - сказали глаза Эбби.
"А я знаю, кто ты", - ответили глаза Надин.
Но на этот раз первой опустила глаза Надин.
- Хорошо, - сказала она. - Лео или как тебе будет угодно. Пошли, пока
ты не слишком утомил ее.
Он неохотно слез с колен Матушки Абагейл.
- Приходи повидать меня в любое время, - сказала Эбби, но она не
подняла взгляд, чтобы включить Надин в число приглашенных.
- О'кей, - сказал мальчик и послал ей воздушный поцелуй. У Надин было
каменное лицо. Она не произнесла ни слова. Матушка Абагейл посмотрела им
вслед. Теперь, когда лицо женщины исчезло из вида, чувство откровения
затуманилось. Матушка Абагейл уже не была уверена в том, что
почувствовала. Ну, конечно, она просто еще одна женщина... хотя... так ли
это на самом деле?
Молодой человек, Андервуд, стоял внизу, и лицо его было мрачнее тучи.
- Почему ты так себя вела? - спросил он у проходившей мимо него
женщины, и хотя он понизил голос, Матушка Абагейл прекрасно расслышала его
слова.
Женщина никак не отреагировала. Она прошла мимо него, не сказав ни
слова.
Наступила тишина, и она внезапно почувствовала, что не знает, чем ее
заполнить, хотя это надо было обязательно сделать...
...так ли уж обязательно?
Ее ли это дело?
И голос спросил тихо: "Твое ли это дело? Для того ли Господь привел
тебя сюда, женщина? Для роли Официального Встречающего у ворот Свободной
Зоны?"
"Я не могу сейчас об этом думать, - запротестовала она. - Эта женщина
права: я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО устала."
"Он приходит в разных обличьях, - настаивал негромкий внутренний
голос. - Волк, ворон, змея, женщина."
Что все это значило? Что здесь произошло? Что, Бога ради?
"Я сидела здесь, довольная собой, и ждала выражений подобострастного
почтения - да, именно так и было, нет никакого смысла это отрицать, - а
потом пришла эта женщина, и что-то произошло, и я уже забываю, что это
было. Но что-то было в этой женщине... было ли? Ты уверена? Уверена?"
К ней почтительно приблизился другой мужчина.
- Здравствуйте, Матушка Абагейл, - сказал он. - Меня зовут Зеллман.
Марк Зеллман. Из Лоувилля, штат Нью-Йорк. Вы мне снились.
И перед ней возникла внезапная альтернатива. Она могла ответить этому
человеку, добродушно поболтать с ним, чтобы он расслабился и пришел в
себя, а потом перейти к следующему, и снова к следующему, принимая их
почтение, словно пальмовые ветви. Но могла и не ответить. Она могла
последовать за ниточкой своей мысли в глубину самой себя, в поисках того,
что хочет открыть ей Господь.
"Эта женщина...
Кто?"
Но какая теперь разница? Она же уже ушла.
- В штате Нью-Йорк жил мой внучатый племянник, - непринужденно
сказала она Марку Зеллману. - В городе под названием Раузис Поинт. На
озере Шамплен. Наверное, никогда о таком не слыхали?
Марк Зеллман сказал, что, конечно, слышал. Почти все жители штата
Нью-Йорк знают этот город. Бывал ли он там? На лице его появилась
трагическая гримаса. Нет, никогда. Но собирался, уже давно.
- Судя по письмам Ронни, вы не особенно много потеряли, - сказала
она, и Зеллман ушел от нее, сияя.
Она поговорила со всеми, со всеми шутила и улыбалась, всех приводила
в хорошее расположение духа, но удовольствие, которое она обычно от этого
чувствовала, сегодня куда-то исчезло.
Чувство того, что она пропустила что-то очень важное и потом ей
придется об этом пожалеть, постепенно угасало в ней, а к вечеру исчезло
совсем.
- Завтра подойдут еще ребята, Ники, а послезавтра будет целый парад,
- сказал Ральф.
- Хорошо, - написал Ник. - Скоро у нас будет доктор. Так утверждает
теория вероятностей.
- Я говорил с парнем, который возглавляет сегодняшнюю группу. Его
зовут Ларри Андервуд. Классный парень, Ник. Крутой, как вареное яйцо.
Ник вопросительно поднял брови.
- Ему лет на шесть-семь больше, чем тебе, и лет на восемь-девять
меньше, чем Редману. Он как раз такой человек, которых ты велел нам
разыскивать. Он задает правильные вопросы.
?
- Первый вопрос - кто главный? - сказал Ральф. - Второй - что будет
дальше? И третий - кто будет всем этим заниматься?
Ник кивнул. Да - вопросы правильные. Ну а как насчет самого человека?
"Я попробую встретиться с ним завтра и поговорить", - написал Ник на
новом листке бумаги.
- Да, стоит этим заняться. Он нормальный парень. - Ральф переступил с
ноги на ногу. - И я разговаривал с Матушкой, перед тем как этот Андервуд
пришел к ней со своими людьми.
?
- Она говорит, что мы должны начинать действовать. Говорит, что
должны появиться люди, которые скажут всем остальным, что делать.
Ник написал: "Я так и полагал. Завтра я поговорю со Стью и Гленом. Ты
напечатал плакаты?"
- А! Эти? Конечно, да, - сказал Ральф. Он показал Нику образец.
Свежий отпечаток все еще сильно пах мимеографическими чернилами. Он был
довольно большим и привлекал внимание. Графическое решение принадлежало
исключительно Ральфу:
ВСЕОБЩИЙ МИТИНГ!!!
СОВЕТ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ
ДОЛЖЕН БЫТЬ ИЗБРАН
20:30, Август 18,1990
Место:
концертная площадка в парке Кеньон Бульвар в случае
ХОРОШЕЙ ПОГОДЫ
зал Чатакуа в парке Чатакуа в случае
ПЛОХОЙ ПОГОДЫ
ВО ВРЕМЯ МИТИНГА БУДУТ ПОДАВАТЬСЯ
ПРОХЛАДИТЕЛЬНЫЕ НАПИТКИ
Внизу были две примитивных карты Боулдера для тех, кто только что
приехал. Внизу были перечислены имена, которые, после небольшого
обсуждения, назвали Стью и Глен:
Организационный Комитет
Ник Андрос
Глен Бэйтмен
Ральф Брентнер
Ричард Эллис
Фрэн Голдсмит
Стюарт Редман
Сюзан Стерн
Ник указал пальцем на строчку о прохладительных напитках и
вопросительно поднял брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
выглядели запавшими и покрасневшими. - Мы - горстка оставшихся в живых,
лишенных какого бы то ни было правительства. А правительство - это идея,
Стью. Я тебе больше скажу, это устоявшийся стереотип, тропинка памяти,
протоптанная в нашем сознании. Большинство людей до сих пор верят в
республику, которую они считают демократией. Но эта вера сохранится у них
ненадолго. Президент умер, Пентагон сдается внаем, в Конгрессе и в Сенате
никто больше не ведет дебатов, кроме, разве что, тараканов и термитов.
Люди здесь очень скоро проснутся и поймут, что прошлого больше не
существует, и они могут создавать общество таким, каким захотят. Мы должны
застать их врасплох, прежде чем они не начали действовать.
Он поднял палец.
- Если кто-то встанет на августовском митинге и предложит, чтобы
Матушка Абагейл стала во главе, а ты, я и Андрос были назначены ее
советниками, эти ребята согласятся без всякого голосования, пребывая в
блаженном неведении, что с их одобрения к власти пришла первая в Америке
диктатура со времен Хьюи Лонга.
- Что-то не верится. Здесь есть выпускники колледжей, адвокаты,
политические активисты...
- Может быть, когда-то они и были ими. Теперь же это всего лишь
горстка усталых, запуганных людей, которые не знают, что с ними будет.
Если кто-то начнет пищать, то ему придется немедленно заткнутся, когда ты
скажешь им, что Матушка Абагейл с советниками берется восстановить подачу
электроэнергии за шестьдесят дней. Очень важно с самого начала
РАТИФИЦИРОВАТЬ дух старого общества. Вот, что я имел в виду, когда говорил
о воссоздании Америки.
- Продолжай.
- Хорошо. Следующим пунктом повестки должно стать утверждение порядка
управления. Идеальная демократия, как в маленьких городках Новой Англии.
Пока нас сравнительно мало, система будет работать отлично. И мы
проследим, чтобы выборными представителями стали те же люди, которые
войдут в Организационный Комитет. Мы поторопимся и проведем голосование до
того, как остальные начнут предлагать своих дружков. Мы можем поручить
кому-нибудь предложить наши кандидатуры и в первом, и во втором случае.
Голосование пройдет так же гладко, как дерьмо сквозь гуся.
- Неплохо придумано, - сказал Стью с восхищением.
- Разумеется, - сказал Глен самодовольно.
- Что еще?
- Этот пункт получит всеобщую поддержку. Гласить он будет следующее:
Матушка Абагейл обладает абсолютным правом вето на любое решение Совета
Представителей.
- Господи! Она-то согласится?
- Я полагаю. Но вряд ли ей когда-нибудь придется использовать свое
право. Во всяком случае, я таких обстоятельств не предвижу. И мы сможем
дать ей понять, что она является нашим лидером лишь номинально. Думаю, она
сама этого захочет... Она старая, усталая...
Стью покачал головой.
- Она старая и усталая, но она смотрит на проблему темного человека с
точки зрения религиозного служения, Глен. И она в этом не одинока. Ты
знаешь об этом.
- Ты хочешь сказать, что она захочет свой кусок пирога?
- Может быть, в этом и нет ничего плохого. В конце концов это _е_е
мы видели во сне, а не Совет Представителей.
Глен покачал головой.
- Нет, я не могу согласиться с мыслью о том, что все мы пешки в
какой-то постапокалиптической игре добра и зла. Черт возьми, это же
иррационально!
Стью пожал плечами. Воцарилось долгое молчание. Наконец Глен сказал:
- Да, ты прав. Она не может быть просто подставной фигурой. Когда ты
был маленьким, Стью, ты когда-нибудь мечтал о том, что станешь одним из
семерых епископов при ставосьмилетней негритянке из Небраски?
Стью уставился на него. Наконец он сказал:
- Там осталось еще вино?
- Все кончилось.
- Хреново.
- Да, - сказал Глен. Потом они долго молча смотрели друг на друга и
неожиданно разразились хохотом.
- Проснулись, Матушка?
- Проснулась, - сказала она сквозь набитый арахисовыми орешками рот.
- Заходи, Ральф.
- Около часа назад появилась еще одна команда. Хотят с вами
познакомиться, если вы не слишком устали. Симпатичные ребята. Главный у
них из длинноволосых, но вроде ничего. Его зовут Ларри Андервуд.
- Ну, приводи их, Ральф, - сказала она.
- Хорошо, - сказал он и повернулся, чтобы уйти.
- Где Ник? Что-то я его давно не вижу.
- Он с Бредом Китченером были на электростанции. Я там тоже был
сегодня утром. Решил, что этим вождям нужен хотя бы один индеец, чтобы им
командовать.
Матушка Абагейл хихикнула.
- Ты хороший парень, Ральф, ты знаешь об этом?
- И вы тоже, Матушка. Не в том смысле, что вы парень, но вы
понимаете, что я хочу сказать. Но так или иначе, когда мы работали,
подошел этот парень Редман. Хотел поговорить с Ником насчет какого-то
комитета.
- А что Ник ему ответил?
- Он исписал пару страниц, но все сводилось к тому, что для него
хорошо только то, что хорошо для вас, Матушка Абагейл.
- Я хочу только одного: жить свободной, как я жила всегда. Хочу иметь
право высказывать свое мнение, когда придет время.
- Ну, все это у вас будет.
- Остальные думают так же, Ральф?
- Нет сомнений.
- Тогда все прекрасно. Настало время действовать. Люди только ждут,
когда им скажут, что надо делать.
- Тогда я могу начинать?
- Что начинать?
- Ник и Стью спросили меня, смогу ли я найти и запустить печатный
станок, если они наладят электричество. Я только что зашел в школу и
отыскал там огромный мимеограф. Хотят отпечатать семьсот плакатов. А нас
здесь всего-то четыреста.
- А еще девятнадцать стоят у ворот, и пока мы здесь с тобой болтаем,
их хватит солнечный удар. Пойди и приведи их немедленно.
- Иду.
- Ральф...
Он обернулся.
- Напечатай тысячу, - сказала она.
На веранду взошел молодой человек. Сопровождавшая его женщина
осталась внизу. Молодой человек действительно оказался длинноволосым, но
волосы у него были чистые. У него выросла уже довольно большая
красно-золотистая борода, обрамлявшая сильное лицо со свежими морщинами
около рта и на лбу.
- Так вы на самом деле существуете, - сказал он мягко.
- Я всегда так думала, - сказала она. - Я - Абагейл Фримантл, но
большинство здесь называют меня просто Матушкой Абагейл. Добро пожаловать.
- Спасибо, - сказал он глухо, и она заметила, что он борется со
слезами. - Я... мы так рады, что пришли сюда. Меня зовут Ларри Андервуд.
Она протянула руку, и он пожал ее совсем слегка, с почтительным
страхом, и она почувствовала приступ гордости. Он словно думал, что в ней
скрывается огонь, способный его испепелить.
- Вы... мне снились, - сказал он смущенно.
Она улыбнулась и кивнула. На веранду взошла женщина с фиалковыми
глазами. Она смело посмотрела Матушке Абагейл в лицо.
- Меня зовут Люси Сванн. Рада с вами познакомиться. - Несмотря на то
что на ней были брюки, она сделала небольшой реверанс.
- Рада, что вы пришли, Люси.
- Вы не будете возражать, если я спрошу... ну... - Она опустила глаза
и залилась краской.
- Сто восемь, - ответила Матушка Абагейл.
- Вы мне снились, - сказала Люси и в смущении отошла в сторону.
После нее подошли женщина с темными глазами и мальчик. Взгляд женщины
был серьезным и непроницаемым. На лице мальчика было написано откровенное
удивление. С мальчиком было все в порядке, но что-то в женщине вселило в
нее ощущение могильного холода. "Он здесь, - подумала она. Он пришел под
личиной этой женщины... ибо он может скрывать свое обличье и становиться
волком... вороном... змеей..."
Но это не был он, это была просто женщина. Темный человек никогда не
осмелился бы прийти к ней сюда, даже в чужом обличье. Это была просто
женщина - с выразительным, чувственным лицом.
Надин Кросс была в смятении. С ней было все в порядке, когда они
вошли во двор. С ней было все в порядке, когда Ларри разговаривал со
старой леди. А потом ее охватило головокружительное чувство отвращения и
страха. Старуха могла... могла что?
МОГЛА ВИДЕТЬ.
Да. Она испугалась, что взгляд старухи может проникнуть внутрь ее.
Она испугалась, что старуха встанет с качалки и разоблачит ее.
Они смотрели друг на друга, и внутри каждой шевелились свои зловещие
страхи. Они оценивали друг друга. Миг этот был очень коротким, но им
показался нескончаемым.
ОН ВНУТРИ НЕЕ - дьявольское отродье, - подумала Эбби Фримантл.
"Вся их сила сосредоточена здесь, - подумала Надин в свою очередь. -
Она - это все, что у них есть, что бы они не думали по этому поводу."
Джо забеспокоился и потянул ее за руку.
- Хелло, - сказала она тонким, мертвым голосом. - Меня зовут Надин
Кросс.
Старая женщина сказала:
- Я знаю, кто ты.
Слова повисли в воздухе, и все удивленно посмотрели на них, пытаясь
понять, что же происходит.
- Вот как? - тихо спросила Надин. И внезапно она почувствовала, что
Джо - ее последняя и единственная защита.
Она медленно вывела его вперед, как заложника. Его странные цвета
морской волны глаза посмотрели на Матушку Абагейл.
Надин сказала:
- Это Джо. Вы его знаете?
- Если его зовут Джо, то меня - Кассандрой, - сказала Матушка
Абагейл. - И вы не его мать. - Она с облегчением опустила глаза на
мальчика, не в силах избавиться от странного ощущения, что женщина
выиграла - она поставила между ними маленького паренька и тем самым
помешала ей исполнить свой долг... о, но все произошло так внезапно, и она
не была готова к этому!
- Как тебя зовут, паренек? - спросила она мальчика.
Мальчик сделал усилие, словно в горле у него застряла кость.
- Он не скажет вам, - сказала Надин, положив руку ему на плечо. - Он
не может. По-моему, он вообще не пом...
- ЛЕО! - неожиданно выговорил Джо ясно и сильно. - Лео Роквей - это
я! Я Лео! - И смеясь, он прыгнул на руки Матушке Абагейл.
- Джо, - позвала Надин.
Джо слегка высвободился из объятий Матушки Абагейл и оглянулся на
нее.
- Пошли. - Теперь она говорила, глядя Эбби прямо в глаза. - Она
старая. Ты ее ушибешь. Она очень старая и... не очень сильная.
- По-моему, я достаточно сильна для того, чтобы подержать на руках
такого паренька, - сказала Матушка Абагейл, но сама уловила в своем голосе
какую-то странную неуверенность.
- Он устал. Да и вы тоже, судя по вашему виду. Пошли, Джо.
- Я люблю ее, - ответил мальчик, не двигаясь с места.
Надин слегка вздрогнула. Голос ее стал более резким.
- Пошли, Джо.
- ЭТО НЕ МОЕ ИМЯ! ЛЕО! ЛЕО! ВОТ КАК МЕНЯ ЗОВУТ!
Небольшая толпа странников затихла, догадываясь о том, что происходит
нечто непредвиденное, но не в силах определить, в чем дело.
Женщины вновь скрестили взгляды, как сабли.
"Я знаю, кто ты", - сказали глаза Эбби.
"А я знаю, кто ты", - ответили глаза Надин.
Но на этот раз первой опустила глаза Надин.
- Хорошо, - сказала она. - Лео или как тебе будет угодно. Пошли, пока
ты не слишком утомил ее.
Он неохотно слез с колен Матушки Абагейл.
- Приходи повидать меня в любое время, - сказала Эбби, но она не
подняла взгляд, чтобы включить Надин в число приглашенных.
- О'кей, - сказал мальчик и послал ей воздушный поцелуй. У Надин было
каменное лицо. Она не произнесла ни слова. Матушка Абагейл посмотрела им
вслед. Теперь, когда лицо женщины исчезло из вида, чувство откровения
затуманилось. Матушка Абагейл уже не была уверена в том, что
почувствовала. Ну, конечно, она просто еще одна женщина... хотя... так ли
это на самом деле?
Молодой человек, Андервуд, стоял внизу, и лицо его было мрачнее тучи.
- Почему ты так себя вела? - спросил он у проходившей мимо него
женщины, и хотя он понизил голос, Матушка Абагейл прекрасно расслышала его
слова.
Женщина никак не отреагировала. Она прошла мимо него, не сказав ни
слова.
Наступила тишина, и она внезапно почувствовала, что не знает, чем ее
заполнить, хотя это надо было обязательно сделать...
...так ли уж обязательно?
Ее ли это дело?
И голос спросил тихо: "Твое ли это дело? Для того ли Господь привел
тебя сюда, женщина? Для роли Официального Встречающего у ворот Свободной
Зоны?"
"Я не могу сейчас об этом думать, - запротестовала она. - Эта женщина
права: я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО устала."
"Он приходит в разных обличьях, - настаивал негромкий внутренний
голос. - Волк, ворон, змея, женщина."
Что все это значило? Что здесь произошло? Что, Бога ради?
"Я сидела здесь, довольная собой, и ждала выражений подобострастного
почтения - да, именно так и было, нет никакого смысла это отрицать, - а
потом пришла эта женщина, и что-то произошло, и я уже забываю, что это
было. Но что-то было в этой женщине... было ли? Ты уверена? Уверена?"
К ней почтительно приблизился другой мужчина.
- Здравствуйте, Матушка Абагейл, - сказал он. - Меня зовут Зеллман.
Марк Зеллман. Из Лоувилля, штат Нью-Йорк. Вы мне снились.
И перед ней возникла внезапная альтернатива. Она могла ответить этому
человеку, добродушно поболтать с ним, чтобы он расслабился и пришел в
себя, а потом перейти к следующему, и снова к следующему, принимая их
почтение, словно пальмовые ветви. Но могла и не ответить. Она могла
последовать за ниточкой своей мысли в глубину самой себя, в поисках того,
что хочет открыть ей Господь.
"Эта женщина...
Кто?"
Но какая теперь разница? Она же уже ушла.
- В штате Нью-Йорк жил мой внучатый племянник, - непринужденно
сказала она Марку Зеллману. - В городе под названием Раузис Поинт. На
озере Шамплен. Наверное, никогда о таком не слыхали?
Марк Зеллман сказал, что, конечно, слышал. Почти все жители штата
Нью-Йорк знают этот город. Бывал ли он там? На лице его появилась
трагическая гримаса. Нет, никогда. Но собирался, уже давно.
- Судя по письмам Ронни, вы не особенно много потеряли, - сказала
она, и Зеллман ушел от нее, сияя.
Она поговорила со всеми, со всеми шутила и улыбалась, всех приводила
в хорошее расположение духа, но удовольствие, которое она обычно от этого
чувствовала, сегодня куда-то исчезло.
Чувство того, что она пропустила что-то очень важное и потом ей
придется об этом пожалеть, постепенно угасало в ней, а к вечеру исчезло
совсем.
- Завтра подойдут еще ребята, Ники, а послезавтра будет целый парад,
- сказал Ральф.
- Хорошо, - написал Ник. - Скоро у нас будет доктор. Так утверждает
теория вероятностей.
- Я говорил с парнем, который возглавляет сегодняшнюю группу. Его
зовут Ларри Андервуд. Классный парень, Ник. Крутой, как вареное яйцо.
Ник вопросительно поднял брови.
- Ему лет на шесть-семь больше, чем тебе, и лет на восемь-девять
меньше, чем Редману. Он как раз такой человек, которых ты велел нам
разыскивать. Он задает правильные вопросы.
?
- Первый вопрос - кто главный? - сказал Ральф. - Второй - что будет
дальше? И третий - кто будет всем этим заниматься?
Ник кивнул. Да - вопросы правильные. Ну а как насчет самого человека?
"Я попробую встретиться с ним завтра и поговорить", - написал Ник на
новом листке бумаги.
- Да, стоит этим заняться. Он нормальный парень. - Ральф переступил с
ноги на ногу. - И я разговаривал с Матушкой, перед тем как этот Андервуд
пришел к ней со своими людьми.
?
- Она говорит, что мы должны начинать действовать. Говорит, что
должны появиться люди, которые скажут всем остальным, что делать.
Ник написал: "Я так и полагал. Завтра я поговорю со Стью и Гленом. Ты
напечатал плакаты?"
- А! Эти? Конечно, да, - сказал Ральф. Он показал Нику образец.
Свежий отпечаток все еще сильно пах мимеографическими чернилами. Он был
довольно большим и привлекал внимание. Графическое решение принадлежало
исключительно Ральфу:
ВСЕОБЩИЙ МИТИНГ!!!
СОВЕТ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ
ДОЛЖЕН БЫТЬ ИЗБРАН
20:30, Август 18,1990
Место:
концертная площадка в парке Кеньон Бульвар в случае
ХОРОШЕЙ ПОГОДЫ
зал Чатакуа в парке Чатакуа в случае
ПЛОХОЙ ПОГОДЫ
ВО ВРЕМЯ МИТИНГА БУДУТ ПОДАВАТЬСЯ
ПРОХЛАДИТЕЛЬНЫЕ НАПИТКИ
Внизу были две примитивных карты Боулдера для тех, кто только что
приехал. Внизу были перечислены имена, которые, после небольшого
обсуждения, назвали Стью и Глен:
Организационный Комитет
Ник Андрос
Глен Бэйтмен
Ральф Брентнер
Ричард Эллис
Фрэн Голдсмит
Стюарт Редман
Сюзан Стерн
Ник указал пальцем на строчку о прохладительных напитках и
вопросительно поднял брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96