- Извини. Я просто не могу согласиться
с тем, что это моя вина.
- Не можешь? - Она посмотрела на него, приподняв бровь.
- Се, Дева во чреве приимет.
- Почему ты все время издеваешься? Ты сказала, что приняла таблетку.
Я поверил тебе на слово. Я был неправ?
- Нет. Ты не был неправ. Но это не меняет дела.
- Это точно, - сказал он мрачно и выбросил за окно недокуренную
сигарету. - Ну и что мы будем делать?
- Ты все спрашиваешь меня, Джесс. Я уже обрисовала вкратце возможные
варианты так, как я их вижу.
Я думала, может, у тебя тоже появились какие-нибудь соображения.
Есть, правда, еще один выход - самоубийство, но в настоящий момент я
исключаю его из рассмотрения. Так что выбирай, что тебе больше
понравилось, и давай обсудим.
- Давай поженимся, - сказал он неожиданно решительным голосом. Он
выглядел как человек, который окончательно понял, что распутать Гордиев
узел можно только разрубив его посередине. Полный вперед, а нытиков
загоним в трюм.
- Нет, - сказала она. - Я не хочу выходить за тебя замуж.
Его лицо словно бы держалось на невидимых болтах, и вот внезапно
каждый из них отвернули на полтора оборота. Все немедленно провисло. Вид
его был так зверски смешон, что ей пришлось потереться израненным кончиком
языка о шершавое небо, чтобы не захихикать снова. Ей не хотелось смеяться
над Джессом.
- Но почему же нет? - спросил он. - Фрэн...
- Мне надо подумать, почему. Я не дам тебе втянуть меня в обсуждение
причин, по которым я говорю тебе "нет", потому что сейчас они мне
неизвестны.
- Ты не любишь меня, - сказал он обиженно.
- В большинстве случаев любовь и брак исключают друг друга. Выбери
другую альтернативу.
Он долго молчал, вертя в пальцах новую сигарету, но не закуривая.
Наконец он сказал:
- Я не могу выбрать другой вариант, Фрэнни, так как ты не хочешь
обсуждать этот. Ты хочешь одержать надо мной верх.
Это ее слегка задело. Она кивнула.
- Может быть, ты и прав. Надо мной уже одержали верх за последние две
недели. А ты, Джесс, ведешь себя как зануда-отличник. Если на тебя нападет
грабитель с ножом, ты захочешь созвать семинар на месте преступления.
- Ради Бога!
- Предложи другой вариант.
- Нет. Ты уже все обдумала. Может быть, и мне надо немного времени на
размышления.
- О'кей. Отвезешь нас обратно к стоянке? Я тебя высажу и займусь
кое-какими делами.
Он удивленно уставился на нее.
- Фрэнни, я притащился сюда из Портленда на велосипеде. Я снял
комнату в загородном мотеле. Я думал, мы проведем уик-энд вместе.
- В номере мотеля. Нет уж, Джесс. Положение изменилось. Ты просто
отправишься обратно в Портленд на своем велосипеде и дашь мне знать, когда
какие-нибудь мысли придут тебе в голову. Можешь не торопиться.
- Прекрати издеваться надо мной, Фрэнни.
- Нет, Джесс, это ты надо мной издевался, - она презрительно
засмеялась во внезапном, яростном приступе гнева.
Он ударил ее по щеке.
Она удивленно уставилась на него.
- Прости меня, Фрэн.
- Прощаю, - холодно сказала она. - Поехали.

Они приехали на стоянку, и Гус помахал им. Они помахали ему в ответ.
- Мне очень стыдно за то, что я ударил тебя, - сказал Джесс глухо. -
Я не хотел этого.
- Я знаю. Ты вернешься в Портленд?
- На ночь я останусь здесь и позвоню тебе утром. Принимать решение
должна ты, Фрэн. Знаешь, если ты решишь делать аборт, я наскребу денег.
- Наскребу? Это сознательный каламбур?
- Нет, - сказал он. - Совсем нет. - Он подался к ней и целомудренно
поцеловал ее. - Я люблю тебя, Фрэн.
Я не верю тебе, - подумала она. Я нисколько не верю тебе сейчас... но
принимаю твои слова благосклонно. Это вполне в моих силах.
- Прекрасно, - сказала она спокойно.
- Я буду в мотеле "Лайтхаус". Позвони, если захочешь.
- О'кей. - Она пересела за руль и внезапно почувствовала, как сильно
она устала. Язык сильно болел.
Он подошел к велосипеду, прикованному к железным перилам.
- Мне очень хотелось бы, чтобы ты позвонила.
Она деланно улыбнулась.
- Посмотрим. Пока, Джесс.
Она завела двигатель, развернулась и поехала по стоянке в сторону
шоссе, идущего по побережью. Ей был виден Джесс, все еще стоящий рядом с
велосипедом на фоне океана, и уже во второй раз за этот день она мысленно
обвинила его в том, что он знает, как выглядит со стороны. Но на этот раз
она почувствовала себя не раздраженно, а немного грустно. Она ехала,
размышляя о том, сможет ли она когда-нибудь воспринимать океан так же, как
раньше, до того, как все это произошло. Язык ужасно болел. Она опустила
боковое стекло пониже и сплюнула. На этот раз слюна была белой. Она
вдыхала соленый запах океана, запах горьких слез.

3
Норм Брюетт проснулся в четверть десятого утра. Его разбудила ссора
детей за окном и музыка кантри, доносившаяся с кухни.
Он подошел к двери и заорал:
- Эй вы, заткнитесь немедленно!
Люк и Бобби обернулись, оторвавшись от старого ржавого грузовичка,
из-за которого они и ссорились. Каждый раз, когда Норм смотрел на детей,
он чувствовал в себе два противоположных стремления. Сердце его ныло,
когда он видел, как его дети носят обноски, полученные в подарок от Армии
спасения, наподобие тех, которые носит негритянское отродье на востоке
Арнетта. Но в то же самое время ужасный, исступленный гнев захлестывал его
и внушал ему выбежать на улицу и избить их до полусмерти.
- Да, папочка, - сказал Люк глухо. Ему было девять.
- Да, папочка, - эхом отозвался Бобби. Ему пошел восьмой.
Норм задержался на мгновение, глядя на них. Потом он захлопнул дверь
и нерешительно оглядел сваленную в беспорядке одежду.
Эта грязная сука, - подумал он. Не могла даже убрать мои лохмотья.
- Лила! - завопил он.
Ответа не последовало. Норм чувствовал себя усталым и ощущал
тошнотворную, пульсирующую головную боль. Похоже на похмелье, но ведь
вчера он выпил только три банки пива у Хэпа. Чертовски неприятный случай.
Мертвые женщина и ребенок в машине, и этот парень, Кэмпион, так и не
доехал до госпиталя. Вик Палфри дал показания от имени всех пятерых.
Коронер отказался делать предположения о том, что могло убить этих людей.
- Во всяком случае, не холера. И не пугайте людей подобными
россказнями. Будет вскрытие, и вы обо всем прочтете в газетах.
Он поразмыслил о том, стоит ли заправлять рубашку в штаны, решил, что
вряд ли президент заглянет сегодня к ним на огонек, и шаркающей походкой
отправился на кухню, даже не надев тапочки. Яркие лучи солнца из восточных
окон заставили его поморщиться.
Радио над плитой голосило:
Но, крошка, если не ты, то кто же мне ответит?
Крошка, поймешь ли ты своего парня?
Он - парень что надо.
Он парень шикарный.
Крошка, поймешь ли ты своего парня?
Дела чертовски плохи, если по местной радиостанции передают какой-то
паршивый негритянский рок. Норм выключил музыку, опасаясь, что иначе его
голова расколется на части. Рядом с радио лежала записка, и он напряг
глаза, чтобы прочесть ее.
"Дорогой Норм,
Салли Ходжес гаварит что ей нужно чтобы кто нибудь поседел с детми
сегодня утром и гаварит что даст за это долар. Вернусь к лентчу. Хочеш
съеш колбасу. Цалую. Лила."
Норм отложил записку и застыл в неподвижности, пытаясь понять ее
смысл. Чертовски трудно думать, когда в голове у тебя гудит мотор.
Посидеть с ребенком... доллар. Жена Ральфа Ходжеса.
Три этих обстоятельства постепенно сложились у него в голове в более
или менее связную картину. Лила ушла присмотреть за тремя детьми Салли
Ходжес, чтобы заработать какой-то вшивый доллар, и оставила его с Люком и
Бобби на руках. Ей Богу, трудные времена наступили, если мужчина должен
сидеть дома и утирать носы мальчишкам для того, чтобы его жена могла
добыть этот чертов доллар, за которые не купишь даже галлон газа.
Чертовски трудные времена.
Он заглянул в холодильник. Колбаски были похожи на отрезанные члены
этих поганых пигмеев, которые живут в Африке или в Южной Америке или хер
их знает где. Так или иначе ему не хотелось есть. Он чувствовал себя
тяжело больным.
Он зажег конфорку и поставил кофе. Потом он присел и стал тупо
наблюдать за тем, как оно варится. Перед тем, как оно закипело, ему
пришлось срочно выхватить из кармана носовой платок - Норм сочно чихнул.
Похоже, простудился, - подумал он. Только этого не хватало. Но ему так и
не пришло в голову вспомнить о потоке слизи, хлеставшем из дыхалки этого
парня Кэмпиона вчера вечером.

Хэп работал в гараже: он ставил новую выхлопную трубу на "Скаут" Тони
Леоминстера. Вик Палфри раскачивался на походном раскладном стульчике,
наблюдал за Хэпом и потягивал пиво. В этот момент зазвенел звонок у входа
на станцию.
Вик скосил взгляд.
- Это патруль, - сказал он. - Похоже, там твой двоюродный брат.
- О'кей.
Хэп вылез из-под машины. По пути на станцию он глубоко чихнул. Он
терпеть не мог летние простуды. Самая поганая вещь на свете.
Джо Боб Брентвуд, ростом почти в шесть с половиной футов, стоял у
багажника патрульной машины и заправлял бак. За ним, словно мертвые
солдаты, лежали три сбитые Кэмпионом колонки.
- Привет, Джо Боб, - сказал Хэп, подойдя поближе.
- Хэп, сукин ты сын, - сказал Джо Боб, переключая колонку в
автоматический режим и перешагивая через шланг. - Повезло же тебе, что ты
не взлетел на воздух.
- Да, черт побери. Стью Редман заметил, как этот парень подъезжает, и
вырубил колонки. Была целая туча искр.
- Все равно повезло. Слушай, Хэп, я ведь приехал не только для того,
чтобы заправиться.
- Да?
Джо Боб перевел глаза на Вика, который стоял в дверях станции.
- Этот чудак был здесь прошлым вечером?
- Кто? Вик? Да, он приходит почти каждый вечер.
- Может он держать язык за зубами?
- Ну да. Ему можно доверять.
Автоматическая подача отключилась. Хэп выдавил из шланга остатки
бензина центов на двадцать, затем повесил пистолет на место и выключил
колонку.
- Ну? Так в чем же дело?
- Пошли-ка лучше внутрь. Старик тоже может пойти с нами. И если есть
возможность, позвони всем остальным, кто был вчера здесь.
Они вошли в помещение.
- С добрым утром, шеф, - сказал Вик.
Джо Боб кивнул.
- Кофе? - спросил Хэп.
- Да нет, пожалуй. - Он оглядел их тяжелым взглядом. - Не знаю,
понравится ли моему начальству, что я тут с вами разговариваю. Не думаю,
что они будут очень рады этому. Так что, когда эти ребята заявятся сюда,
не говорите им, что я был у вас, ладно?
- Какие ребята, шеф?
- Ребята из департамента здравоохранения, - пояснил Джо Боб.
- О, Господи, так это _в_с_е_-_т_а_к_и_ холера. Я так и _з_н_а_л_, -
сказал Вик.
Хэп перевел глаза с Вика на своего двоюродного брата.
- Джо Боб?
- Я ничего не знаю, - сказал Джо Боб, усаживаясь на один из
пластиковых стульев. Его костистые колени доставали чуть ли не до
подбородка. Он вытащил пачку "Честерфильда" из кармана куртки и закурил. -
Финнеган, коронер, позвал доктора Джеймса, чтобы тот взглянул на Кэмпиона,
а потом они вдвоем позвали третьего доктора, которого я не знаю. Потом они
позвонили в Хьюстон. Около трех часов ночи эти люди приземлились в
маленьком аэропортике неподалеку от Брейнтри.
- Какие люди?
- Патологоанатомы. Трое. Они провозились с трупами до восьми часов.
Вскрывали, наверное. Затем они связались по телефону с центром по изучению
чумы в Атланте, тамошние ребята приедут сюда сегодня днем. А пока они
сказали, что департамент здравоохранения должен прислать сюда людей, чтобы
осмотреть тех, кто был на станции прошлым вечером, и тех, кто отвозил
Кэмпиона в Брейнтри. Точно не знаю, но мне кажется, что вас хотят посадить
на карантин.
- Пресвятая Богородица, - сказал Хэп испуганно.
- Чумной центр в Атланте имеет федеральный статус, - сказал Вик. -
Стали бы они присылать целый самолет государственных служащих из-за
обычной холеры?
- А что сказали Джеймс и тот, другой доктор? - спросил Хэп.
- Не слишком много. Но выглядели они испуганно. Я никогда не видел
докторов такими испуганными.
Наступило тяжелое молчание. Джо Боб подошел к автомату и купил
бутылку "Фрески". Слабый шипящий звук пенящейся газировки стал слышен,
когда он открыл пробку. Когда Джо Боб вернулся на место, Хэп вытащил
бумажную салфетку из ящичка рядом с кассовым автоматом и высморкался.
- А что вы выяснили про Кэмпиона? - спросил Вик. - Кто он такой?
- Все еще выясняем, - сказал Джо Боб важно. - В документах значится,
что он из Сан-Диего, но удостоверения, найденные в бумажнике, почти все
просрочены на два-три года. Срок действия водительских прав давно истек.
Кредитная карточка была выдана ему в 1986 и оказалась недействительной. У
него был военный билет, так что мы наводим справки в их ведомстве. Капитан
подозревает, что Кэмпион не был в Сан-Диего уже года четыре.
- Дезертир? - спросил Вик. Он вынул из кармана большой цветной платок
и, откашлявшись, сплюнул в него.
- Еще не знаем. Но в его военном билете указано, что он находится на
действительной службе до 1997 года. А ведь он был в гражданской одежде, да
и, к тому же, далековато от Калифорнии.
- Что ж, я свяжусь с остальными и расскажу им обо всем, что ты
сообщил, - произнес Хэп. - Спасибо тебе.
Джо Боб поднялся.
- Не за что. Только не упоминай мое имя. Мне что-то не хочется
потерять работу. Твоим дружкам ведь не обязательно знать о том, кто
рассказал тебе все это?
- Нет, конечно, - сказал Хэп.
В тот момент, когда Джо Боб направился к двери, Хэп сказал слегка
извиняющимся тоном:
- С тебя пятерка за бензин, Джо Боб. Я не хотел бы брать с тебя
деньги, но раз уж дела обстоят так хреново...
- Все в порядке. - Джо Боб протянул ему кредитную карточку. -
Государство платит. Да и будет потом, чем оправдать свой визит к вам.
Заполняя бланк, Хэп чихнул два раза.
- Будь поосторожней, - сказал Джо Боб. - Нет ничего хуже, чем летние
простуды.
- Мне ли не знать этого?
Неожиданно Вик, стоявший позади них, сказал:
- Может быть, это и не простуда.
Они повернулись к нему. Вик выглядел испуганно.
- Я проснулся сегодня утром, чихая и кашляя так, словно мне уже
шестьдесят, - сказал Вик. - Да и голова сильно болела. Я принял аспирин, и
стало немного полегче, но я все еще набит соплями. Может быть, все мы
заразились. Той самой болезнью, которая была у Кэмпиона. От которой он
умер.
Хэп посмотрел на него долгим взглядом, и в тот самый момент, когда он
собирался изложить ему все те причины, по которым этого быть не могло, он
снова чихнул.
Джо Боб серьезно посмотрел на них и сказал:
- Знаешь, было бы нелишним закрыть станцию, Хэп. Только на один день.
Хэп взглянул на него испуганно и попытался вспомнить все свои
возражения. Но ни одно из них не приходило ему на ум. Он смог вспомнить
только то, что сегодня он тоже проснулся с головной болью и насморком. Что
ж, просто все одновременно простудились. Но ведь до случая с этим
Кэмпионом он чувствовал себя нормально. Абсолютно нормально.

Шесть лет, четыре года и восемнадцать месяцев - таков был возраст
троих маленьких Ходжесов. Двое младших спали, а старший копал яму во
дворе. Лила Брюетт сидела в гостиной и смотрела телевизор. Она затянулась
сигаретой и закашлялась. Кашель мучил ее сегодня с утра, словно кто-то
щекотал гортань перышком.
Лила оторвалась от телевизора и оглядела комнату. Ей захотелось,
чтобы ее собственный дом выглядел так же мило. У Салли было увлечение: она
рисовала по журнальным заготовкам изображения Христа, и ими была увешана
вся гостиная. Больше всего Лиле нравилась большая картина с изображением
Тайной Вечери, висевшая над телевизором. Салли сказала ей, что на картину
пошло шестьдесят разных масляных красок и работать пришлось почти три
месяца. Это было настоящее произведение искусства.
Как раз когда кончилась реклама и на экране появился фильм, крошка
Черил начала плакать - прерывистый, безобразный визг, перемежающийся со
взрывами кашля.
Лила отложила сигарету и заспешила в спальню. Четырехлетняя Ева
продолжала спать, но Черил лежала на спине в своей кроватке, и лицо ее
приобрело зловещий красный оттенок. Крики стали звучать придушенно.
Лила не боялась крупа с тех пор как им переболели оба ее ребенка. Она
перевернула крошку Черил вниз головой и сильно похлопала ее по спине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96