Брови Банзера поползли вверх.– Одно это уже настораживает, – заметил он.– В накладной указано, – сказала Скотто с ехидным смешком, – что груз – семь тонн рваной бумаги.– Хитро задумано. Такая формулировка отвечает характеру груза и его весу. На исповеди им врать-то не пришлось бы. Что ж, едем на фабрику встречать груз. – Банзер прищурился и добавил: – Гэбби, хорошо бы ухватить аферу сразу с обеих концов. Я хочу, чтобы установили наблюдение и за грузовым складом, и за фабрикой по переработке макулатуры и в то же время не спускали глаз с контейнера, чтобы мошенники в пути не выкинули с ним какую-нибудь шутку.– Вы намерены отправить с контейнером в Атланту наших крутых ребят? Чтобы они вели тайное наблюдение?– Нет. Наш бюджет это не потянет. Туда полетит один Краусс и договорится с местными отделениями СДА.– Что такое СДА? – поинтересовался я.– Специальные дежурные агенты, которых используют при всяких непредвиденных случаях, – пояснила Скотто и подошла к огромной, во всю стену, карте шоссейных дорог Соединенных Штатов.– Вот смотрите: похоже, что автомагистраль И-81 для нас главная. Она тянется на шесть, если не на семь, сотен миль к югу от Хейгерстауна, пересекая Мэриленд, Вирджинию, Теннесси и Джорджию. По пути у нее множество всяких пересечений с другими скоростными дорогами, вдобавок в каждом штате свои юридические порядки, которые придется долго и нудно утрясать, прежде чем мы доберемся до Атланты.– И кого же в таком случае вы предлагаете задействовать? – быстро спросил Банзер.– Есть еще федеральные сыщики, не местные.– Совершенно верно. И что нам меньше всего надо – так это торжественные парады и смотры на границах каждого графства. И чтобы никаких проверяющих и контролеров. Водитель контейнеровоза должен быть полным идиотом, чтобы не заметить птичку, сидящую у него на плече все семьсот миль.– Для этого существуют установленные правилами движения дистанции. Меня же волнует другое – на трассе я насчитала четыре смешанных поста из таможенников и служащих Управления по экономическим вопросам, которые проверяют транспорт. Чтобы избежать досмотров, мы можем свернуть…– Они, Гэбби, – перебил ее Банзер. – Не мы, они. А единственное, что вам разрешается перевозить, это собственный столик.– Но я же оперативный агент, Джо.– Нет. Вы – заместитель директора СБФинП, черт побери.– Не буду им, если вы отстраните меня от операции. Прекрасно проживете без меня каких-то пару дней. Сообщение как-никак передал мой информатор, Джо. Одно это делает меня оперативным агентом.– Во-первых, он информатор Вуди, во-вторых, я почему-то считал, что вы собирались куда-то слетать на пару дней вместе с Марти.– Вот те раз, – не подумав, брякнул я. – А я думал, что я лечу.Скотто обожгла меня взглядом, а потом опять взялась за Банзера:– Вы когда-нибудь теряли своего партнера, Джо?– Да. Он откинулся в один момент в самый разгар покера. Обширный инфаркт. И я ничего тогда не мог поделать. Так же, как и вы сейчас не можете.– Нет, могу, Джо.– Гэбби, ты теряешь своего мужа. Поезжай вместе с Марти. И время хорошо проведешь, и снова будете вместе.– Джо, меня до сих пор не оставляет боль с того самого дня, когда вы позвонили и сказали про Вуди.– Думаете, мне не стоило звонить?– Не выводите меня из операции, Джо, пожалуйста. Банзер тяжело вздохнул и глянул на меня.– Вы, Катков, понимаете, что здесь происходит? Она думает: чем больше будет называть меня Джо, тем труднее мне будет сказать нет. – Он сокрушенно вздохнул. – Но она вообще-то права. Хорошо, Гэбби, – согласился он. – Но с Управлением по экономическим вопросам и таможней нужно уладить прежде всего. Вы возьмете на себя координацию действий. Согласны?– Да, хотя я думала об оперативном задании.– Так согласны или нет?– Согласна.– И возьмите кого-нибудь с собой, кого-нибудь с дробовиком, чтобы возил вас.– Уже наметила.– Кого же?– Лучше пока не спрашивайте.Банзер обменялся с ней понимающим взглядом и, быстро глянув на меня, резко бросил:– Нет.– Я задумала одно дельце, Джо.– Нет.– Это же будет отличным прикрытием: чета русских туристов впервые знакомится с Америкой и вкушает плоды…– Ваша задача координировать действия, никакой «крыши» она не требует.– Джо!– Нет. Он не профессионал.– Прошу сделать исключение, – не выдержал я. – Осмелюсь напомнить: без меня вы не узнали бы о фирме ИТЗ.– Думаю, он справится, Джо.– Конечно. Уверен, что справлюсь. Если ИТЗ присохла к этому делу, то и я к нему прилип.Непреклонность Банзера таяла на глазах. Наконец он сдался, только спросил:– Ответьте мне, Гэбби, всего на один вопрос, хорошо?Скотто кивнула.– Вопрос вот какой. Я ваш начальник, почему же, каждый раз теряясь, уступаю вам?– А потому что вы больше, чем просто начальник, Джо. Вы толковый начальник, который всякий раз принимает верное решение.– Боже мой! – протянул Банзер, когда Скотто потащила меня из его офиса к себе в кабинет. – Боже мой!Не теряя ни минуты, Скотто тут же засела за телефон, обзванивая учреждения и службы. Оперативная тактика, инструктажи, сколачивание рабочих групп из представителей разных ведомств – здесь Скотто была в родной стихии, все у нее так и горело, и она сама зажглась работой.– Ну так вот, – закрыла она селекторное совещание с коллегами из Управления по экономическим вопросам и таможни. – Созданы четыре группы, считая и мою. Встречаемся около склада в 22.00. Это сбережет нам массу времени. Да, проследите, чтобы кому-нибудь еще не выдали те же радиочастоты, что и нам, хорошо? – Она положила трубку телефона, схватила свою универсальную сумку и направилась к двери. – Пошли, Катков, и побыстрее. По пути мы заскочим в офис моего мужа – это не телефонный разговор.– Да и мне тоже по телефону с гостиницей не рассчитаться.Мы быстро проскочили вестибюль и помчались к автостоянке. Ее «бьюик» ждал нас в темноте. Открыв дверцы, мы сели в кабину.– Господи! – воскликнула Скотто и застыла от ужаса, включив свет в машине.У меня тоже перехватило дыхание при виде человеческого тела, распростертого на капоте машины. Искаженное от невыносимой боли лицо было прижато "прямо к ветровому стеклу. Невидящие открытые глаза едва не вываливаются из орбит. Зубы оскалены в перекошенной улыбке разорванного до самого уха рта. Во лбу зияет дыра от пули, по стеклу размазаны кровавые брызги.Информатор Скотто… 26 Хотя ее и потрясло жуткое зрелище, присутствия духа Скотто не потеряла. Она начала действовать. Тем временем я рассчитался в гостинице, и вскоре мы уже катили на запад по обсаженной деревьями дороге вдоль реки Потомак. Ехали молча, в полной тишине, вплоть до того дорожного указателя, на котором в свете фар «бьюика» можно было разобрать: «КАПИТОЛИЙСКАЯ КОЛЬЦЕВАЯ ДОРОГА 495. АЭРОПОРТ ДАЛЛЕСА».– Черт возьми! – нарушила тишину Скотто, прочитав надпись. – Я же не сказала Марти! – Она схватила трубку радиотелефона и лихорадочно набрала номер офиса мужа: – Алло, это я, Гэбби. Разве его нет?.. А я-то боялась… нет-нет, спасибо.Она положила трубку и прибавила скорость, еще раз чертыхнувшись.– Как не везет!– Что-то не так? – спросил я.– Он уже умотал в аэропорт. Может, он рассчитывает встретить меня там у регистрационной стойки?– Можно вызвать его там по пейджеру.Немного подумав, Скотто вздохнула:– Не могу. Это было мое желание поехать с ним. А что теперь скажу? Извини, мол, никак не могу. И он будет там стоять, как дурак.Резко подав машину в правый крайний ряд, она подъехала к пересечению дорог и свернула на шоссе, ведущее на юг, к международному аэропорту имени Даллеса.Все подъезды к нему были забиты транспортом. Парковаться на стоянке, лететь стремглав в здание аэропорта, искать там мужа, а потом мчаться сломя голову, чтобы поспеть к обусловленному часу в Хейгерстаун, – на все это времени просто не оставалось. Вместо этого Скотто погнала «бьюик» прямо к пандусу посадки на самолет, где уже собралось множество народу. Бдительные полицейские в светоотражательных жилетах всполошились и перегородили все проходы в ограде пандуса. Еле-еле отыскали мы незакрытый въезд через ворота авиакомпании «Юнайтед эйрлайнс», и она приткнулась на третьей полосе, загородив выезд со стоянки.Разыскивать мужа Скотто послала меня, объяснив для этого:– Он такой высокий, худощавый, с усами и говорит, как южанин. Растягивает слова примерно так. – И она произнесла несколько слов, чтобы я лучше понял.Место около регистрационной стойки забито до отказа и отлетающими, и провожающими. Похожий по описанию человек стоял несколько в сторонке и озабоченно поглядывал на вход.– Извините, вы мистер Скотто? – подошел я и нему.– Видите ли, вообще так зовут мою супругу, – ответил он, растягивая слова точь-в-точь, как это делала Скотто. – Я имею в виду ее фамилию. Я Дженнингс. Что-то случилось?– Нет-нет, не волнуйтесь. Ничего особенного, просто ей нужно поговорить с вами.Марти понимающе кивнул, схватил свой ручной багаж и поспешил за мной на стоянку, где обозленные водители, которым Скотто загородила дорогу, вовсю жали на клаксоны. Какой-то полицейский, услышав этот гвалт, уже торопился к нам. Я плюхнулся на заднее сиденье, а Марти подошел к окошку с ее стороны.– Наконец-то, – вздохнула Скотто, проглатывая слоги. – Извини, что так все получилось. В последнюю минуту у нас произошла накладка.– Не надо ничего объяснять, Гэбби, – жалобно попросил Марти, но его голос утонул в реве авиационных моторов.– У меня просто нет выбора, дорогой. Не могу я лететь с тобой.– Здесь стоять нельзя, мэм! – рявкнул подоспевший полицейский. Он приостановил движение на соседней полосе и сделал Скотто повелительный знак рукой. – Двигай, да поживее! Освобождай проезд!Марти сердито зыркнул на полицейского и сел в кабину рядом со Скотто.– Я-то думал, что у тебя наконец дел больше никаких нет.– Дело с Вуди было последним, и вот теперь я завершаю его, – объясняла Скотто, покидая стоянку. – Не хочу врать тебе, Марти, хотя, сам знаешь, на этот счет я неплохая мастерица, но я сама напросилась на задание, угрожала даже отставкой, если меня не допустят.– Это достойно всяческого восхищения, но теперь уже ничего не поделаешь.– Перестань, мне надоели всякие нотации, понятно? Я просто обязана участвовать в операции – ради него и его семьи.– Он был твоим подчиненным партнером, но не мужем, – спокойно возразил Марти. – Я-то полагал, что, если ты сменишь работу, мы сможем лучше распоряжаться своей жизнью.– Я и так ею распоряжаюсь.– Вижу, как распоряжаешься, – с горечью заметил он, чувствуя, что уговоры бесполезны. – Ты ведь не можешь пересилить свою натуру, Гэбби.– Но я пытаюсь. Что ты хочешь от меня?– Ничего. Проводи меня, пожалуйста, на посадку.– На посадку? – произнесла Скотто таким тоном, который не оставлял сомнений, что столь долгие проводы ее не устраивают. – Да на это уйдет не меньше получаса, а может, и больше при такой-то толчее. Мы должны…– Хорошо, подавай к тротуару, черт бы все побрал. – Марти явно терял терпение. Потом глянул на меня и ехидно спросил: – А ваше супруга что поделывает на уик-энд?– Я… как бы это сказать… разведен. – Я даже съежился, застигнутый врасплох. – Вот она…– Полагает, – с сарказмом перебил он меня, думая, видимо, что я тоже из правоохранительных органов. – Может, вы думаете, что ей так уж хочется лететь в этот Хилтон-Хед?Не дожидаясь ответа, он вышел из машины, подхватил чемодан и захлопнул за собой дверь.С минуту-другую Скотто сидела, собираясь с мыслями, затем тронулась с места и влилась в, поток автомашин, уезжающих из аэропорта. Вскоре мы уже мчались на полной скорости по Лизбург-Пайк, держа курс на север. Изредка отворачивая глаза от слепящих фар встречных машин, Скотто ехала молча, в гнетущей тишине, всем своим видом давая понять, чтобы и я помалкивал. Прошел почти час, и когда мы быстро проскакивали извилистую дорогу, пролегающую через холмы, она не выдержала:– А он ведь прав. Ну никак не могу переломить свою натуру и быть другой.– Не только вы, Скотто, никто не может. Из-за этого мне пришлось развестись еще десять лет назад, не говоря уже о том, что недавно я потерял еще кое-кого, кто мне дорог.– Это кого же? Ту женщину, которую я встретила у вас дома в то памятное утро?– Да, Веру, – мрачно кивнул я. – Винить ее нельзя. Она заботливая, всегда готова помочь. Нужно, чтобы я первый сделал шаг к примирению. Я пытался, но влип в очередную неприятную историю, завертелся и…– И теперь выбраться не можете и неожиданно для себя не видите выхода, верно ведь?– Да, так оно и есть. Я начинаю думать, что люди не способны изменить свой характер. Если это так, у меня мрачное будущее.– Все наладится, Катков. Держите хвост трубой, и все будет в порядке.– Спасибо на добром слове, но меня больше волнуют мысли о России. Боюсь, нам не изжить прошлого наследия. Слишком долго мы позволяли всяким царям и диктаторам держать нас в страхе. И не знаем, что значит управлять своей судьбой. А сейчас, пожалуй, не только не знаем, но и не умеем – и не умеем многого.– Зря вы так принижаете возможности ваших соотечественников.– Да вы их просто не знаете. У нас даже присказка такая есть: «Не высовывайся. Высокую траву косят первой». Русские люди: рисковать не горазды. Их больше интересуют гарантии, нежели возможности. Я не намерен менять тему нашего разговора, но, признаться, очень расстроился: как-то неловко получилось с вашим мужем.Скотто лишь пожала плечами.– Я не могу пересилить себя, а он не может принимать меня такой, какая я есть. Оба мы не расположены уступать друг другу, не умеем считаться с желаниями друг друга. – Она замолкла на минутку, думая о чем-то своем, затем вздохнула и заметила: – Не знаю, почему вдруг разоткровенничалась с вами. Это же не ваша проблема.– Часто разговор с незнакомыми людьми облегчает душу. Вы уверены, что ваша мать не была русской?– Абсолютно уверена. – Она слегка улыбнулась. – А что? Почему такой вопрос?– Чехова вы знаете?– Много лет ничего из его книг не читала, но помню, его пьесы затрагивают взаимоотношения людей, если вас это интересует.– Его пьесы показывают людей, которые искренне тревожатся друг за друга, но не в состоянии понять чаяния других и осмыслить, что им нужно в жизни.– Вот вы о чем. Но для того чтобы понять, о чем думают твои близкие, не обязательно надо быть русским, так ведь, а?Мимо промелькнул дорожный указатель «ХЕЙГЕР-СТАУН-35». Не прошло и полчаса, как мы въехали в город. Банзер был прав. Если это не центр американских грузоперевозок, то не знаю, какой другой город мог считаться таковым. Все улицы, переулки, ответвления и подъездные пути, просторные стоянки и площадки были буквально забиты всякими панелевозами, контейнеровозами, цистернами, трейлерами, автофургонами, прицепами и просто грузовиками.Повернув на первом же перекрестке, Скотто подъехала к заправочной станции. Их у перекрестка было четыре – чистеньких, ярко освещенных заправок. Таких в Москве не увидишь, там они старые, с допотопным оборудованием. Но очереди бывают у них длиннющие.Пока дежурный оператор заправлял бензобак, Скотто вынула из багажника большой дорожный баул и скрылась в комнате отдыха при станции. Через несколько минут она вышла оттуда в джинсах, кроссовках и кожаной куртке поверх выцветшей и застиранной майки с какой-то рекламной надписью. Упрятав все ненужное обратно в баул, она положила на боковое сиденье коробку с бутербродами и всякой снедью, снова села за руль, кинув мне на колени бинокль и блокнот. Потом вынула из туристской сумки пистолет и вложила его в кобуру, висящую под курткой, под мышкой.К грузовому складу мы подъехали с опозданием почти на час. Склад находился на широкой, замусоренной улице, тянущейся параллельно автостраде. Там, за высоким забором, на широких площадках, покрытых щебенкой, тесно, один к другому, стояли грузовики самых разных марок, размеров, вместимости и предназначения. Множество трейлеров и контейнеровозов с рекламными надписями на бортах приткнулись к погрузочным пандусам длинных пакгаузов и складских помещений. Скотто остановилась возле темного перекрестка, откуда можно было наблюдать за выездными воротами, связалась по радио с другими агентами и уточнила, все ли на месте и готовы ли к операции.– Все идет как надо, – ответил один агент. – А вас мы заждались. Где вы пропадали?– Мы уж было подумали, может, вы удрали куда-то вместе с доктором Живаго, – откликнулся другой агент.– Терпите да помалкивайте, – парировала насмешку Скотто, но все же слегка зарделась.Затем повернулась боком и устроилась немного подремать, жестом предложив мне сделать то же на заднем сиденье. Я прилег, но уже вскоре замерз, проголодался и устал еще больше, хотя и выкурил полпачки сигарет.– Теперь я начинаю понимать, почему вы так хотели вернуться на оперативную работу.– И почему же? – спросила она, доставая из коробки на боковом сиденье целлофановый пакет и протягивая его мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44