Кейси был инвестором! Все знают, что инвесторам предоставляют лучшие столики, для чего они, собственно, и вкладывают деньги. Как отметила Джез, Кейси заслужил право на столик, хотя ей это и было не по душе.Появился Ренэ, симпатичный официант в фартуке. В руках у него был поднос.– Вольф видел, как вы вошли, мистер Нельсон, и прислал вашу любимую пиццу по-еврейски. О, добрый вечер, мисс Килкуллен, вы так быстро вернулись?Джез кивнула. Любимая еврейская пицца Кейси? А где же ее любимая еврейская пицца? Она ведь всегда заказывала именно такую пиццу, покрытую кусочками великолепной копченой семги поверх тонкого слоя чего-то похожего на сливочный сыр, но в десять раз превосходящего его по вкусу.– Джез, ты не возражаешь против холодной водки? – спросил Кейси.– Нет, конечно.– Давай не будем разглядывать меню, пока не покончили с пиццей, о'кей? Кто знает, что нам захочется после этого?– Кто знает, действительно? Папа сказал, ты расскажешь мне все о том человеке, который пытался купить ранчо.Джез слушала очень внимательно, пока Кейси говорил.– Когда этот негодяй в конце концов отчалил, – заключил Кейси, – Майк выпил двойную порцию бурбона, чтобы избавиться от вкуса «Перрье» во рту, и провел весь вечер в джипе, проверяя заборы, чтобы удостовериться, что Розмонт не делает под них подкопы и не ищет нефть.– Не может быть!– Честно. Он сказал, что Розмонт сделал из него параноика: он долго еще видел, как этот вертолет все летал и летал взад и вперед над его землей. Он сказал, что теперь точно знает, что чувствовал Фауст, встретившись с дьяволом. Разница была только в том, что Майк не захотел продаться.– Не очень-то легко вести такой образ жизни, который уже ушел и больше нигде не существует, только у нас и у Дика О'Нейла, – медленно сказала Джез. – Но отец никогда не изменится, и он будет жить до ста лет, как и его дед. Я предполагаю, что для некоторых он выглядит почти... да, почти как эгоистичный одинокий старик, владеющий землей, на которой могли бы жить тысячи людей, но отец знает, что если ранчо уйдет, оно уйдет навеки и ничего не останется, только немного старых фотографий, чтобы показать людям, какова была жизнь в Калифорнии. Он чувствует себя так, будто обязан сохранить что-нибудь от прошлого, знает, что он самый последний, кто не дает ему исчезнуть, кто сдерживает так называемую «поступь прогресса». И я его полностью понимаю.– Я тоже! – с жаром сказал Кейси.– О, а вот и Ширли, – сказала Джез, помахав своей приятельнице, молодой красивой вдове Генри Фонда. Джез сделала ей знак, означавший «подойди сюда», и Ширли оставила своих компаньонов, чтобы поздороваться с Джез.– Джез, – произнесла она своим восхитительно низким, сексуальным, скрипучим голосом, который звучал, будто у нее был постоянный, глубокий ларингит. – За столиком для влюбленных два вечера подряд? Что здесь происходит? Сэм знает об этом?– Это Кейси Нельсон, Ширли. Он мой кузен.– Хелло, кузен. – Глаза Ширли не предвещали ничего доброго. – Кузен какой степени родства?– Четвертой степени, миссис Фонда, – ответил Кейси. – Я не думаю, что это много значит, а вы?– Конечно, не думаю... только двоюродные что-то значат. Мне надо вернуться к своему столику. Пока – и пусть вас не волнуют родственные браки.– Она мне нравится, – смеясь, сказал Кейси.– Она нравится всем, – сказала Джез, раздражаясь. Ширли была всегда так сдержанна, а сейчас... Кейси, целиком занятый рассматриванием знаменитых ног Ширли, не заметил ее прозрачного намека на Сэма.– Джез, когда ты собираешься приехать на ранчо?– Вероятно, на следующей неделе и, конечно, на Рождество. Последующие несколько месяцев я буду очень занята... Вероятно, я не смогу приезжать домой так часто, как хотелось бы.– Почему это?– Новый клиент, огромная работа. Фирма «Диет Пепси» собирается начать широкую кампанию в печати. Это должно привлечь внимание. На «Америкэн экспресс» работает Анни Лейбовиц, а «Пепси» наняла меня.– Естественно.– Естественно, – самодовольно ухмыльнулась Джез. Они с Анни были приятельницами, равными по способностям, и соперницами уже так давно, что были неотделимы друг от друга, как близнецы.– В чем же сложность? – спросил Кейси.– В простоте. Снимки знаменитостей на целые развороты, с банками «Диет Пепси».– На мой взгляд, здесь нет ничего нового.– Будет именно новое. Задумано круто. Прежде всего придется по-настоящему искать банку. Она будет практически невидима, ее действительно будет трудно обнаружить, как кусочки головоломки, которые лежат прямо перед глазами, а ты можешь сойти с ума, разыскивая их, хотя знаешь абсолютно точно, что они здесь. Только эта проклятая, совсем близко лежащая закамуфлированная банка – может быть, даже половина банки, – которую люди станут искать, но не найдут, пока очень не постараются. Это будет вроде игры. Каждый снимок потребует массы времени и внимания... Он просто обязан захватить читателя! И я собираюсь снять всех этих знаменитостей сочно – в полном беспорядке, взмокшими, измученными, в интимной обстановке: Майкл Джексон в студии звукозаписи на двадцать пятом дубле; Дон Джонсон и Мелани Гриффит в постели, со струйкой колы, сбегающей по ложбинке на ее груди вниз, в ночную рубашку, так, будто он только что опрокинул на нее банку; Мадонна в своей туалетной комнате, наполовину раздетая, почти без макияжа – такая, какая есть; Арсенио Холл в одной рубашке, размышляющий, какой выбрать костюм из дюжины новых у портного... Ну, ты понял идею.– Как это вы добиваетесь, чтобы все эти люди позировали в подобных ситуациях, если даже не указываете их имя?– «Пепси» дает им двести пятьдесят тысяч долларов на их любимые благотворительные дела.– Я бы сделал такое и за меньшее.– Да, это щедро. Но это – самая маленькая статья расходов на рекламную кампанию.Пока Джез рассказывала, сзади Кейси появилась высокая улыбающаяся рыжеволосая женщина, которая, приблизившись к Кейси, приложила палец к губам в знак молчания и многозначительно посмотрела на Джез. Женщина показалась Джез знакомой, но она не могла сразу вспомнить, кто это. Незнакомка закрыла ладонями глаза Кейси и сказала явно измененным голосом:– Угадай, кто!Кейси сидел тихо, потом поднял руки к глазам и, мягко прикасаясь к рукам, закрывающим ему глаза, исследовал не спеша руки, пальцы, даже форму обручального кольца.– Фов Авигдор, что ты здесь делаешь? – спросил Кейси, быстро вставая и заключая ее в объятия.– Как же ты, черт возьми, догадался? – спросила женщина.– По твоим рукам, – ответил Кейси. – Есть одна-единственная пара таких рук во всем мире.Фов Авигдор, подумала Джез, но ведь она живет в Провансе. И как это я не узнала ее? Теряю реакцию.– Фов, это моя кузина, Джез Килкуллен. Джез, это твоя кузина, Фов Авигдор.– Моя кто? – воскликнула Джез.Фов Авигдор улыбнулась, ничуть не удивившись.– Где Эрик? – задал вопрос Кейси.– У бара, ожидает столик.– Ренэ, принеси, пожалуйста, стул для леди, – попросил Кейси официанта.– Кейси, ты еще не совсем лишился здравого смысла? – настаивала на объяснении Джез, пока Фов усаживалась.– Вы в Калифорнии совсем не знаете историю своих семей. Если бы ты была дочерью моего отца, то знала бы, что шестьдесят лет тому назад один из сыновей его прапрадедушки, Перри Килкуллен, имел незаконнорожденную дочь, и эта крошка стала матерью Фов. Бедный Перри умер, не успев жениться на бабушке Фов, Мэгги Лунель. Итак, мы все братья и сестры очень отдаленного родства, но кровь Килкулленов – храбрых, сильных и здоровых – течет в наших жилах.– В Кейси, во всяком случае, – сказала, смеясь, Фов, обращаясь к Джез. – Мы должны встретиться опять и поговорить без него, чтобы обсудить Кейси подробно. А теперь мне надо пойти и поискать Эрика.– Что вас занесло сюда? – спросил Кейси.– Эрик проектирует новый комплекс домов в Сан-Диего. Кейси, куда тебе звонить?Кейси нацарапал номер телефона на клочке бумаги и вручил его Фов, которая величественно пошла обратно к бару.– Боже мой, дочь Мистраля – моя кузина, а я об этом даже не догадывалась, – поразилась Джез. – Я должна была узнать ее, но она сейчас выглядит старше, чем тогда, когда я ее видела. Конечно, ее фото не появлялось в журналах уже очень давно – с тех пор, как умер Мистраль. Это, наверное, около пятнадцати лет тому назад... Я еще училась в средней школе.– Да, около этого. Я один из коллекционеров работ Фов. Как-нибудь покажу их тебе – они великолепны.– Ты собираешь картины, ты вкладываешь деньги в рестораны, у тебя стоит факс в спальне на ранчо, чтобы ты мог связываться со своим брокером в Нью-Йорке перед рассветом, у тебя чемоданы от Вуиттона – какой же ты главный ковбой, Кейси Нельсон?– Чертовски хороший, по мнению твоего отца.– Это очередная причуда, Кейси? Работать на ранчо – совсем не легкая жизнь, а у тебя, по всей видимости, больше денег, чем тебе нужно.– Деньги не мешают мне делать то, что нравится.– Это не ответ.– Джез, я скотовод. Я был таким много лет. Что я должен сделать, чтобы доказать это тебе? Ты не можешь поверить, что у меня те же самые причины любить это дело, что и у твоего отца?– Нет. Он родился на этой земле, на земле, принадлежащей нашей семье, а это очень большая разница, – настаивала Джез.– Я влюбился в работу на ранчо, когда был еще совсем мальчишкой, а пришлось стать владельцем буксирного флота. Что, если бы Майк родился на ранчо, возненавидел бы его и убежал на море?– Почему-то я не верю тебе, хотя, похоже, ты говоришь чистую правду.– Ты вообще не веришь мне? – вопрос Кейси прозвучал неожиданно мрачно.– С чего ты взял?– Просто пришло в голову. Ты вообще не веришь мужчинам, не так ли?– Нет. Не верю, – медленно сказала Джез.– Гэйб. Причина в нем.– Кейси, перестань.– Извини. Забудь все, что я сказал. Давай закажем что-нибудь.Они погрузились в изучение меню. После того как у них приняли заказ, подошла Барбара Лазарефф, жена Вольфганга Пака – профессиональный дизайнер и оформитель ресторанов. Как всегда, она была экзотична и являла собой произведение искусства. Фантастические украшения с античными драгоценностями усиливали блеск ее глаз и длинных черных волос. Ее наряд был стилизован под коллаж – эдакая художественная смесь тщательно украшенных предметов одежды, которую не встретишь нигде во всем мире, такие комбинации могли быть подсказаны только живой фантазией Барбары.– Джез, – спросила Барбара, – почему ты в этом блейзере? Это что – политическое заявление? И все зеленое... экология? Но как бы то ни было, смотрится великолепно. Это мне напомнило, что пора печь рождественские пироги или они не будут готовы ко времени. О, послушай, ты вчера обещала добыть автограф Сэма для той официантки, я надеюсь, ты не обманешь ее? Она знает, что не имеет права просить автографы, но не могла удержаться на этот раз. Я уже сама была готова попросить автограф и для себя, но потом подумала, что Вольф не одобрит этого.– Конечно, Барбара.– Спасибо, детка, пока. Пока, Кейси, надеюсь увидеть тебя на следующей неделе. В то же время здесь же. Получишь рождественский пирог!– Сэм? – спросил Кейси. – Мне кажется, я сегодня весь вечер только и слышу это имя. Кто это?– Актер. Сэм Батлер.– Актер Сэм Батлер? Или Сэм Батлер, тот самый актер?– Тот самый, – ответила Джез.– Ты обедала с ним за этим столом вчера. И будешь обедать с ним за этим столом завтра?– Похоже на то.– Мне очень жаль, что я задал этот вопрос. В действительности я решил не задавать вопросов, но все так часто упоминают его имя, что я понял, насколько глупо пытаюсь вести себя.– Мы просто друзья, – поспешила Джез с ответом.– О, я знаю. Девушка, которая вообще не верит никому из мужчин, уж, конечно, не станет верить актеру.– Боже, какой ты дурак!Но в глубине души его слова были почему-то приятны ей.– В тот день, когда мы встретились впервые, ты назвала меня тупицей. Это лучше, чем дурак, или хуже?– Не задавай глупых вопросов – ты и то и другое, – сказала Джез с великодушной улыбкой.– Ты слишком добра, – заметил Кейси, и на протяжении всего обеда они просто перекидывались отдельными фразами, слишком незначительными, чтобы это можно было назвать разговором.Выходя из «Спаго», Джез оказалась в объятиях хорошенькой блондиночки на десятом месяце беременности или даже больше. Они поговорили несколько минут в толчее у бара, а затем разошлись.– Это точно не твоя кузина, – сообщила она Кейси. – Поэтому я не представила тебя ей.– Но такая потрясающая красотка. Она твоя старая приятельница?– Да, Дейзи Шэннон. У нее будет вторая двойня.– Господи! Принцесса Дейзи. Слава богу, что Пэт любит детей.– Ты знаешь Шэннона?– Время от времени мы работаем вместе.– Мир тесен.– Действительно тесен!Кейси и Джез ехали в молчании – напряженном, неуютном и недружеском. Она не могла придумать, чем бы нарушить его, а немного погодя решила, что и не стоит. Она вполне справедливо была недовольна собой за то, что после таких огромных усилий, которые она предприняла, чтобы одеться, вырядилась как рождественское дерево, будто для того, чтобы отметить наступление сезона, и за то, что Кейси Нельсон решил, будто у него есть основания ревновать ее к Сэму Батлеру. Хотя все о ней говорили так, словно она собственность Сэма, это, в конце концов, на самом деле не так.Кейси проводил ее до двери. Джез вставила ключ в замок, открыла ее и уже была готова произнести «спасибо за прекрасно проведенный вечер», как он вдруг положил руку ей на плечо, заключил ее в объятия и прижал рот прямо к ее губам. Он целовал ее, должно быть, несколько минут, пока Джез, бездыханная, не ухитрилась вырваться от него, чтобы глотнуть немного воздуха.– Можно войти? – настойчиво спросил Кейси.– Не самая лучшая идея.– Неужели нельзя зайти на минутку? Хорошо бы поговорить – никто нам не помешает, как в «Спаго». Мы почти весь вечер не были одни. Обещаю никогда больше не водить тебя туда!Джез посмотрела на него, чувствуя огромное искушение. Эти борозды на лбу, веснушки, эти губы... но она была с Сэмом вчера и будет с ним завтра... и... нет, точно – это не самая лучшая идея.– Кейси, мне хотелось бы позволить тебе попытаться соблазнить меня, особенно сейчас, так как мы не под крышей моего отца, но я не такая, – сказала она нежно, проводя кончиком пальца по его губам.– Что?! Я такого давно не слышал!– Ну так послушай. Спокойной ночи, Кейси. И приятных снов. Спасибо за приятно проведенный вечер.Джез захлопнула дверь, сотрясаясь от внезапного смеха. Нет, она не такая. И сегодня, и завтра. Никогда она не будет иметь связь с двумя мужчинами одновременно. Но могла бы она абсолютно и на сто процентов быть уверена в этом, если бы не помнила, в каком страшном беспорядке оставила, уходя, свой стенной шкаф? XIV Миссис и мистер Уильям Малверн-младший сидели за столом на кухне в своей квартире на Пятой авеню, заканчивая по второму бокалу мартини. Запеченный цыпленок с рисом, которого их экономка оставила им на ужин, нагревался крайне медленно, ибо никто из них так и не сумел овладеть управлением микроволновой печью.Даже на кухне, с фартуком, завязанным на талии, в домашних туфлях на ногах, Валери удавалось сохранять ее удивительно простой и строгий вид, хотя она никогда не надевала дома очки.– Валери, я никогда не думал, что я это выскажу, но... мы наконец-то одни.Билли Малверн произнес последние три слова, растянув их до невозможности в неудачной попытке произнести их по англосаксонски, с французским акцентом.Валери не соизволила взглянуть на него с высоты своего чересчур задранного носа.– Если ты стараешься дать мне понять, в каком восторге ты пребываешь по случаю того, что моей матери не будет здесь сегодня вечером, то не трудись. Я чувствую такое же облегчение, Билли, как и ты, а может быть, и большее. Тебе всегда было проще общаться с ней. Все же она не твоя мать.– Не хочется ссориться, но ты меня вынуждаешь.– Послушай, я хорошо знаю, что на этот раз она остается дольше, чем обычно. Но что же я могу поделать? Выбросить ее на улицу? Если бы только Ферни избавилась от Ника, мама остановилась бы у нее. В любом случае мама уезжает на следующей неделе.– Твоя сестрица не дура. В следующий раз Ферни спутается с каким-нибудь другим невозможным молодым мужем, так что мы опять будем вынуждены принимать Лидди у себя. Я предчувствую, что так оно и будет.– О, Билли, замолкни и пей. Прекрати нытье. – Валери подняла свой невыразительный подбородок и смерила его взглядом. – Ты не можешь поговорить о чем-нибудь более приятном? Я очень довольна, что мы завтра идем к Розмонтам – это будет лучший званый вечер года.– Лучше бы Розмонт подбросил мне какое-нибудь небольшое дельце. Мне начинает казаться, что самое большее, на что его хватило, это подружить тебя и Ферни с Джорджиной.– Джимми Розмонт сам решает, что ему делать, – сухо возразила Валери.Джимми Розмонт разбогател не от советов таких брокеров, как Билли, подумала она. И что же происходит между Ферни и Джорджиной? Дважды в неделю они вместе завтракают, и на вид так близки, так легкомысленно дурачатся, как две школьницы, обменивающиеся секретами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65