Я выжидающе посмотрел на леди Рочфорд, но она лишь кивнула и отвернулась.Мы с Бараком поклонились, Тамазин сделала реверанс, и мы вышли из комнаты.По непроницаемому лицу стражника трудно было судить, слышал ли он что-нибудь. Никто из нас не произнес ни единого слова, пока мы не оказались за пределами павильона, на лужайке перед королевским особняком. Тут я прислонился к какой-то повозке, вытащил из кармана платок и вытер испарину со лба.– Благодарю вас, сэр, – прошептала Тамазин. – Если бы не вы, я умерла бы со страха.– Да, выдержались молодцом, – подхватил Барак. – Заставили старую каргу поджать хвост.– Мне приходится иметь дело с судьями, а манеры у них ничуть не лучше, чем у леди Рочфорд, – усмехнулся я. – Но, честно вам признаюсь, разговор этот дался мне нелегко.И в самом деле, голова слегка кружилась, а сердце словно хотело выскочить из груди.– Вы хорошо себя чувствуете, сэр? – обеспокоенно спросила Тамазин. – Вы бледны как мел.– Дайте мне немного прийти в себя.Я перевел дух и потряс головой.– В последние дни я ощущаю себя человеком, оказавшимся в утлой лодчонке в открытом море. Огромные волны накатываются одна за другой, бросают мое жалкое суденышко из стороны в сторону, и одному богу известно, чем все это кончится.– Ох, как бы мне хотелось оказаться на настоящей лодке, точнее, на корабле, – вздохнул Барак. – На корабле, который доставит нас в Лондон.– Надеюсь, вскоре ваше желание исполнится. Кстати, вы заметили, что леди Рочфорд перепугалась не на шутку? Похоже, между королевой и Калпепером действительно что-то есть. Или старая интриганка боится утратить свое положение?– Кто ее знает, – пожала плечами Тамазин. – Одно могу сказать: по слухам, Калпепер и Франциск Дерем на дух не переносят друг друга.– Да, Дерем тоже имеет честь быть другом детства королевы, – задумчиво пробормотал я.– Но как они отважились на подобный риск? – недоуменно вопросил Барак. – Похоже, все они лишились рассудка: и Калпепер, и королева, и леди Рочфорд.– Леди Рочфорд производит впечатление до крайности взбалмошной особы, способной на любые безрассудства. Что до Калпепера… Судя по всему, он из тех, кто привык идти на поводу у своих желаний.– Наглый расфуфыренный петух, – с отвращением бросила Тамазин.Я вспомнил, что, по рассказам Барака, Калпепер пытался флиртовать с хорошенькой служанкой.– Королева Кэтрин, конечно, еще совсем девочка, – добавила Тамазин. – Но все же она не настолько глупа, чтобы запасть на Калпепера.– Ну, и что мы будем делать? – обратился ко мне Барак. – Будем молчать, как обещали старой мегере? Или расскажем обо всем Малевереру?– Будем молчать. Я привык выполнять свои обещания. К тому же я не думаю, что леди Рочфорд имеет отношение к истории с похищенными документами. Скорее всего, она даже не знает об их существовании.– Знаете, я тут попыталась расспросить слуг о Калпепере, – сообщила Тамазин. – Выяснилось, что при дворе он уже четыре года. Родом он из Гудхерста, это в Кенте. Иногда ездит домой навестить родных.– Я вам очень признателен, Тамазин, – улыбнулся я, стараясь не показать, как заинтересовало меня это известие.– А теперь я должна идти. Наверняка мистрис Марлин давным-давно меня хватилась.Тамазин сделала нам реверанс и поспешила в дом.– Девушка отлично держится, – заметил я, обернувшись к Бараку.– На самом деле она совсем извелась от страха, только не подает виду, – буркнул он. – Знаете, что она сказала вчера? Вот бы, говорит, узнать наконец, кто он, мой отец. Вдруг он и в самом деле важная персона. Тогда нам было бы у кого искать защиты. Я ей на это ответил: будь он хоть самая крупная шишка, против короля он никто. А передряга, в которую мы вляпались, имеет к королю прямое касательство. Бедная Тэмми! На редкость разумная девчонка, но на своем неведомом папаше совсем свихнулась.– Да, и как мы с вами уже решили, все ее предположения построены на весьма зыбкой почве, – кивнул я. – Кстати, весьма любопытно, что Калпепер, как выяснилось, родом из Кента. Хотел бы я знать, где он расположен, этот Гудхерст? Вдруг рядом с деревенькой под названием Брейбурн?– От Кента до Йорка путь неблизкий, – равнодушно промолвил Барак. – Но сюда идет человек, который его проделал, – добавил он, заметив кого-то у меня за спиной.Я обернулся и увидел сержанта Ликона, торопливо шагавшего к нам. Судя по встревоженному лицу молодого солдата, он нес дурную весть.– Господи боже, какие еще беды на наши головы? – пробормотал я себе под нос.Приблизившись, сержант приветствовал нас салютом. Как и во время нашей прошлой встречи в трапезной, держался он холодно и отстраненно.– Я везде вас ищу, мастер Шардлейк, – произнес он. – Сэр Уильям Малеверер желает немедленно вас видеть. Сейчас он в камере сэра Эдварда Бродерика.– А что случилось с Бродериком? – спросил я, предчувствуя недоброе.События минувшей ночи заставили меня позабыть о собственных обязанностях по отношению к заключенному.– На его жизнь совершено еще одно покушение. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ Приказав Бараку ждать меня в нашем временном жилище, я вслед за Ликоном двинулся к зданию, в котором поместили узника.– Как это произошло? – спросил я, едва поспевая за сержантом.– Редвинтер воспользовался разрешением сэра Уильяма и вышел из камеры, чтобы немного размяться, – не замедляя шага, ответил Ликон. – Незадолго до этого арестант поел под его наблюдением. А минут десять спустя после ухода Редвинтера стражники услыхали какой-то странный звук и догадались, что арестанта рвет. Они вбежали в камеру и обнаружили его на полу в луже блевотины. Бедняга едва дышал. Солдаты позвали меня. Я приказал немедленно принести пива и соли, смешал их и заставил арестанта выпить. При отравлениях это первейшее средство. Потом я послал за доктором Гибсоном. Сейчас он у заключенного. Сэр Уильям Малеверер тоже там. Он просто рвет и мечет.– Вы поступили чрезвычайно разумно, сержант.Ликон промолчал. Про себя я вновь отметил, что по какой-то неведомой причине от прежней его приветливости не осталось и следа.Мы миновали длинный коридор, шаги наши гулко отдавались по каменным плитам. Дверь в камеру Бродерика была открыта нараспашку, и оттуда доносился кислый запах рвоты. Несмотря на зловоние, в камере было полно народу. Двое солдат, стоя у постели Бродерика, поддерживали его в сидячем положении. Заключенный был смертельно бледен и, похоже, плохо понимал, что с ним происходит. Один из солдат открыл ему рот, давая доктору Гибсону возможность влить туда какого-то снадобья. Редвинтер понуро стоял в стороне. В глазах его, помимо злобы, я заметил отблески еще какого-то чувства. Возможно, то была растерянность. Малеверер, скрестив руки на груди, грозно хмурился. Он бросил на меня взгляд, не предвещавший ничего хорошего.– Где вас черти носили? – процедил он.– Я… я навещал мастера Ренна, сэр Уильям.– Выйдем отсюда, – приказал Малеверер.Редвинтер последовал было за нами, но Малеверер обернулся и рявкнул:– А вы оставайтесь на месте! Арестанта вновь пытались убить, – бросил он, когда мы оказались в коридоре.– Отравление?– Редвинтер клянется, что лично надзирал за приготовлением пищи, сам принес ее заключенному и не сводил с него глаз, пока тот ел. А через десять минут Бродерик в корчах свалился на пол. Если Редвинтер не лжет, у злоумышленников не было никакой возможности подсыпать арестанту яд. Слова Редвинтера подтверждает сержант Ликон. Но в таком случае арестанта мог отравить один-единственный человек, – отчеканил он, многозначительно поджав губы. – И человек этот – сам Редвинтер.– Но зачем ему это делать, сэр Уильям? К тому же он не мог не понимать, что, поступая подобным образом, подставляет себя под удар.– Его соображения мне не известны, – процедил Малеверер, явно сознававший, как неубедительны его обвинения. – Мне известны лишь факты.– Наверняка возможность подсыпать заключенному яд была у кого-то еще. Кто знает, что Бродерик находится в аббатстве?– Всего несколько человек, – злобно тряхнув головой, буркнул Малеверер. – Но, вполне вероятно, они оказались слишком болтливы. Сейчас ни на кого нельзя полагаться.– По словам сержанта Ликона, Редвинтер вышел из камеры, как только заключенный закончил свой обед, – сказал я. – Он отправился размять ноги. Что, если злоумышленник проник в камеру в его отсутствие?– А как, скажите на милость, он проскользнул мимо караульных? – проворчал Малеверер. – И каким образом заставил Бродерика проглотить яд?– Может быть, заставлять не потребовалось, – предположил я. – Вполне вероятно, Бродерик сам хотел умереть и с готовностью принял принесенную отраву.Шум, донесшийся из камеры, заставил Малеверера обратить взор к дверям. Громко звеня цепями, которыми были скованы лодыжки арестанта, солдаты подняли его, усадили в кресло Редвинтера и вынесли в коридор. Вслед за ними вышел доктор Гибсон. Рубашку лекаря покрывали пятна, лицо побагровело от волнения.– Там слишком темно, и я не могу осмотреть больного как следует, – пояснил он.Я принялся разглядывать Бродерика. Он был бледен, как мертвец, дышал тяжело и прерывисто. Однако глаза оставались открыты, и в какое-то мгновение я поймал на себе его укоряющий взгляд.Малеверер подозвал сюда тюремщика.– Я только что сказал мастеру Шардлейку, что у меня есть весьма серьезные подозрения на ваш счет, – изрек он. – Кроме вас, никто не мог отравить заключенного.Редвинтер метнул на меня взгляд, исполненный жгучей ненависти.– Уверен, мастер Шардлейк постарался всячески укрепить вас в этом мнении, – процедил он сквозь зубы.– Ошибаетесь, – бросил Малеверер. – Мастер Шардлейк со мной не согласен.Слова эти явно стали для Редвинтера полной неожиданностью. Он в замешательстве переводил глаза о меня на Малеверера.– Клянусь, я не давал ему яд, – заявил он наконец. – Не понимаю, почему я заслужил подобные подозрения?– Не смейте распускать язык передо мной, вы, гнусный недоумок! – рявкнул Малеверер и сделал угрожающее движение по направлению к тюремщику.Тот подался назад, и я впервые увидел, как в ледяных глазах Редвинтера заметались огоньки страха.– Клянусь, сэр Уильям, я ни в чем не виноват, – понурившись, пробормотал он.Лекарь меж тем влил в глотку Бродерика очередную порцию соленого пива, и того вновь вырвало. Тонкая струйка желтой жидкости стекала у него по подбородку.– Он вне опасности? – обратился Малеверер к лекарю.– По крайней мере, я вывел весь яд из его желудка. Хорошо, что солдат, который его обнаружил, догадался сразу вызвать рвоту.– Можно мне осмотреть камеру? – обратился я к Малевереру.– Зачем?– Сам не знаю. Но если признаки отравления появились у Бродерика спустя десять минут после того, как мастер Редвинтер вышел из камеры, возможно, заключенный принял яд сам.– Где он мог взять яд? – взревел тюремщик. – Я осматриваю камеру каждый день! В ней невозможно ничего спрятать!– Осматривайте, если хотите, – устало кивнул Малеверер.Я вошел в пустую камеру. На каменном полу не удалось обнаружить ничего, кроме пятен рвоты. Я прошелся по камере взад-вперед, надеясь, что взор мой наткнется на какой-нибудь необычный предмет. Малеверер и Редвинтер, подобно двум огромным воронам, не сводили с меня глаз.Деревянные миска и чашка, которыми пользовался Бродерик, были пусты. Скорее всего, доктор Гибсон уже забрал статки пищи, дабы подвергнуть их исследованию. Всю обстановку камеры составляли кровать, табуретка и пустой ночной горшок. Я сбросил с кровати перепачканные рвотой одеяла и принялся ощупывать соломенный тюфяк.Вдруг я заметил, что между стеной и кроватью что-то белеет. Мгновение спустя находка была у меня в руках.– Что это? – раздался за спиной голос Малеверера.– Носовой платок.К моему удивлению, то был женский носовой платок, сложенный вчетверо. Судя по украшавшим его кружевам, он явно принадлежал леди.– И все? – разочарованно протянул Малеверер.На ощупь платок оказался до странности жестким, к тому же его покрывали темные пятна. Я вытащил из кармана свой собственный платок, расстелил на кровати и сверху положил находку.– Сейчас посмотрим, что там такое, – тихо произнес я и, осторожно взяв свой платок за уголки, направился к дверям.Свободной рукой я по пути прихватил табуретку. Бродерик, впавший в забытье, распростерся в кресле. Доктор Гибсон склонился над ним. Отойдя от них на несколько шагов, я поставил табуретку на пол и развернул на ней свой носовой платок. Все мы – я, Малеверер и Редвинтер – устремили взгляды на маленький белый квадратик.– Эка невидаль! – разочарованно проворчал Малеверер. – Видно, какая-то шлюха подарила этому болвану платок на память, и он любовался им на досуге!– У заключенного не было никакого платка, – озадаченно нахмурив лоб, пробормотал Редвинтер. – Его самым тщательным образом обыскивали два раза: сначала в замке, сразу после ареста, затем здесь. Никаких сувениров вроде этого платка ему бы не оставили. Посетителей к нему не допускали. И уж конечно, среди тех, кто заходил в камеру, не было женщин.Я нагнулся ниже, разглядывая пятна, покрывавшие платок.– Вы говорите, когда заключенного перевезли сюда из замка, его обыскали вновь? – обратился я к Редвинтеру.– Да. Заставили раздеться донага и осмотрели все его вещи.– Однако оставалось одно место, где он мог спрятать платок, – сказал я, указав на темные пятна.На несколько мгновений воцарилось молчание, потом Малеверер недоверчиво расхохотался.– Вы хотите сказать, что этот парень спрятал подарок своей возлюбленной себе в задницу? – пророкотал он.– Именно так он и поступил, – кивнул я. – Только, полагаю, его возлюбленная, если таковая имеется, тут ни при чем. Он использовал дамский носовой платок лишь потому, что тот меньше и тоньше мужского.– И зачем ему это понадобилось?– В платке что-то было.Мне не хотелось прикасаться к этому кусочку ткани, но все же я взял его за уголок и осторожно развернул. К моему великому разочарованию, там ничего не оказалось. Я наклонился еще ниже и принюхался, почти касаясь платка носом. От ткани исходил едва ощутимый запах, чрезвычайно неприятный, но отличавшийся от запаха испражнений. Я нахмурился, пытаясь припомнить, где и при каких обстоятельствах я ощущал этот гнилостный аромат. Вне сомнения, это было совсем недавно. Да, конечно, запах этот исходил от забинтованной ноги короля во время злополучной церемонии в Фулфорде.– Что вы там вынюхиваете, стряпчий? – сердито вопросил Малеверер. – Может, вы еще попробуете эту гадость на вкус?– Сэр Уильям, нам необходимо позвать доктора Гибсона.Малеверер сделал лекарю знак подойти. Я поделился с ним своими предположениями. Доктор Гибсон с неохотой склонился над платком.– Что вы скажете об этом запахе, сэр? – нетерпеливо просил я. – Это запах яда?– Бог свидетель, этот запах знаком мне слишком хорошо, – грустно усмехнулся лекарь. – Это запах разложения и смерти. Я часто…– Так существует яд с таким запахом? – перебил Малеверер.– Если и существует, мне он не известен.– Ядов на свете множество, и, скорее всего, один из них хранился в этом проклятом платке, – заявил Малеверер, и глаза его довольно блеснули. – Заключенный спрятал его в самом надежном месте, выжидая случая пустить в ход. Наконец случай этот подвернулся, и он отравил себя, дабы избежать пыток, которые ожидают его в Лондоне.Он метнул взгляд на Бродерика, который по-прежнему не подавал признаков жизни.– Богом клянусь, у этого малого были причины поторопить собственную смерть.– Да, но кто принес ему яд? – возразил Редвинтер. – Как я уже сказал, все то время, что он провел в заточении, к нему не допускали посетителей.– Что, даже священник его не навещал?– Нет. Из Лондона поступил приказ, согласно которому ни один человек, помимо охраны, не должен видеть заключенного. Я следовал этому распоряжению неукоснительно. Захватить платок с ядом из дома он тоже не мог. Его арестовали ночью и доставили в замок в одной ночной рубашке. Одежду принесли позднее и тщательно обыскали, прежде чем ему передать.– Но так или иначе, яд оказался в распоряжении Бродерика, – покачал я головой. – Первый раз он пытался отравить себя еще в замке. Попытка окончилась неудачей, однако ему удалось нас перехитрить и спрятать остатки яда. Сегодня он снова попытался покончить с жизнью. Яд подействовал так быстро, что Бродерик не смог спрятать платок в обычное место. Он лишь успел сунуть его в щель между стеной и кроватью.– И его вновь постигла неудача, – добавил доктор Гибсон. – Сержант вовремя дал рвотное.Малеверер опять посмотрел на беспомощно распростертое в кресле тело.– Значит, никакого злоумышленника на самом деле не было, – проворчал он.– Да, – кивнул я. – Никто не посягал на жизнь Бродерика, кроме него самого.– Да, но ведь кто-то принес ему яд, – буркнул Малеверер и вновь грозно зыркнул на Редвинтера. – И этот «кто-то» ухитрился проскользнуть мимо вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80