Вольцов закурил.
— Вернер, слушай! «Что решит борьбу на Востоке?»
— Должно быть, про новое оружие! — вставил Феттер. Вольцов читал вслух. Феттер, разинув рот, слушал.
— «…видит свой долг в том, чтобы, не щадя себя, кропотливо и методично выводить из строя танк за танком, пехотинца за пехотинцем…»
…Выводить из строя? Мы это видели только вчера: Зепп и ефрейтор… противотанковое заграждение… »Великий тактик» Вольцов… лучше не думать об этом!
— Здесь говорится, будто русские ввели в бой последние резервы, и если нам удастся… — Вольцов прочел вслух: «…эти резервы разбить, они будут обезоружены и вернут все, что захватили».
— Обезоружены! — подхватил Феттер. — Ишь ты! Да что он нас за дураков считает?
— А что, собственно, получилось у нас вчера с противотанковым заграждением? — спросил Хольт.
— Я думал, эффект неожиданности будет так велик, — с раздражением ответил Вольцов, — что они растеряются.
— Да брось ты, парень! — загудел вдруг бас обер-фельдфебеля. Бургкерт жмурился спросонок, веки у него набухли. — Неужели ты думаешь, они не знают твоего фокуса с заграждением? И этот и другие фокусы знают наперечет. Уж на что я бывалый танкист, но они ничуть не глупее! — Он наполнил свою алюминиевую кружку водкой. — Вся эта ставка на фаустпатрон — одно горе! «Лучшему солдату — лучшее оружие…» — Он осушил кружку до дна и откинулся на спинку стула. — Ну и надули же нас! — Глаза у него совсем слипались.
Вольцов подмигнул. Обер-фельдфебель, захмелев, бормотал:
— Нас было трое братьев… на шести моргенах… Песок, как и всюду в Померании. Одной картошкой и спасались… А потом в имении батрачили — нам натурой платили… Барон был военный, майор… Как-то он на кабанов охотился. У него охотничьи дрожки четверней запряжены… Лошади возьми да и понеси. Я их схватил за недоуздок и остановил. — Язык у Бургкерта еле ворочался. — Барон и говорит: «Как звать? Здешний?» Я говорю: «Сосед… Трое братьев, шесть моргенов». Народ без жизненного пространства. Майор мне: «А ты добудь себе земли. На Востоке ее сколько хочешь!» — Голова обер-фельдфебеля опустилась на грудь. — У меня это и засело в башке; Все думал: пойдешь в солдаты, будет у тебя свое хозяйство… — И вдруг хлопнул кружкой по столу: — Наливай, новобранец!
Вольцов ухмыльнулся и снова налил кружку до краев. Бургкерт пил зажмурившись. Водка стекала по подбородку, шее, на мундир. С трудом поднял руку, он провел ею по губам и уронил.
— Вот и все… только ради этого и дрался, чтобы свое хозяйство Заиметь…
— Наклюкался! Пьян в стельку! — сказал Вольцов.
— Вот уж кто попался на приманку насчёт «земли на Востоке»! — заметил Феттер. — Ему теперь и кажется, что его облапошили!
Здоровенный обер-фельдфебель, тяжело навалившись на стол, храпел с открытым ртом. Этот уж никогда больше не будет шагать за плугом, ни сеять, ни жать, думал Хольт. Он способен лишь напиваться да лезть на рожон. Разве это жизнь?
Конченый он человек. И все мы тем же кончим: пьяные, пропащие, обманутые.
Смертельно усталый, он думал: хоть бы уж скорее все было позади!
Хольт так и уснул на стуле. Очнулся он лишь под вечер. Смеркалось. Столики кругом опустели. За стойкой никто уже не ополаскивал стаканы. Все удрали. Проснулись и Вольцов с обер-фельдфебелем. Бургкерт отправил Феттера в город.
— Погляди, куда грузовичок девался!
Они закусили.
— Здесь в старину стоял гарнизон гусар, — рассказывал Вольцов. — Неподалеку, в Войзельвице, барон Варкоч объявил старому Фрицу…
— Ты что, сдурел? — рассердился Бургкерт. — Рехнулся, что ли?
Хольт уплетал сардины.
— Да, — протянул Вольцов, закуривая, — пора нашим что-то предпринять! Я хочу еще получить офицерские погоны!
— Господа! Машина подана! — отрапортовал Феттер, заглянув в дверь.
Хольт заполз под брезент и притулился у заднего борта, но сон не шел.
10
— Спрашиваешь, где мы? На правом берегу Одера, — ответил Вольцов. — Недавно ж переезжали реку.
— Значит, мы опять на другой стороне? — удивился Феттер.
Вдали погромыхивала канонада. Лес представлял военный лагерь. Бронетранспортеры, мотопехота, тягачи, артиллерия, грузовики, самоходные лафеты и самоходные орудия, целый склад бочек с бензином, бараки, палатки прямо на снегу — и повсюду солдаты. Бургкерт поговорил с каким-то старшим лейтенантом и пошел вперед. Хольт последовал за ним.
Через лес пролегала железнодорожная колея. На многоосных большегрузных платформах стояли танки. Хольт обратил внимание на необыкновенно длинные и тонкие стволы орудий.
— Пантеры! — восторженно закричал Феттер. Моторы взревели. Танки, разметая подложенные бревна, с грохотом скатились с платформ на полотно и встали на заправку.
Феттер потирал руки.
— С такими танками должны же мы победить, а?
Тем временем все восемнадцать танков скрылись в кустарнике на опушке леса. Танкистов созвали и распределили по машинам. Бургкерт неожиданно превратился в важную персону.
— Я беру танки на себя. Старший лейтенант, этот мальчишка, пусть здесь остается. Прогулочка для него чересчур рискованна.
— Мы с вами, — сказал Вольцов. — Нет, нет, господин обер-фельдфебель, непременно с вами. Я за наводчика, Хольт — радист, а Феттер — заряжающий. Ручаюсь, это будет экипаж, на который вы можете положиться.
Бургкерт взглянул на Хольта.
— Умеешь работать с двумя аппаратами?
Хольт кивнул.
— Новобранцы! — обратился Бургкерт к ним. Рука, в которой он держал сигарету, дрожала. — Смотрите у меня, если кто в штаны наложит! Я пересяду на другую машину, а вас так и оставлю в дерьме. Мне это ничего не стоит!
Хольт снова кивнул. Ни о чем не думая, он смотрел, как на полянку выкатило несколько шасси танков III со счетверенными 20-миллиметровыми зенитными установками. Затем отправился за Вольцовом к головному танку. Пополнить боезапас! Это напомнило ему службу на зенитной батарее. Он вынимал патроны из корзин, в которых их подтаскивали, и передавал наверх Феттеру. Старший лейтенант вместе с Бургкертом обходил шеренгу боевых машин.
— Распустились, сукины дети! Курят! Из-за них весь лес к черту полетит!
Хольт поднял патрон, руки у него тряслись от напряжения.
— А ну, пошевеливайся!
— Подгонялы проклятые! — выругался кто-то в ответ.
— Моральное состояние — никуда! — резонерствовал Вольцов.
Хольт присед передохнуть на пустую корзину.
— Готово! — Феттер выбрался из башни и спрыгнул на землю.
Волоча ноги по снегу, к ним подошел давно не бритый солдатик, в зубах окурок, руки в карманах длинной шинели, из-под которой выглядывали неуклюжие валенки.
— Головной? — Солдат был грязен и оборван. — Клоцше не на Эльбе . Водитель. — Через нижний люк он полез к водительскому месту.
Из лесу кто-то крикнул: «Разогреть моторы!» Сразу же поднялся невообразимый шум. Бургкерт принес радиокод.
— После настройки — молчание.
Хольт обежал все машины и окоченевшими пальцами записывал фамилии радистов. От снега в лесу было почти светло, а тут еще взошла луна. Клочья облаков отбрасывали призрачные тени.
Эшенхаген, Папст, Адам — в танках командиров взводов; Маас, Иенер, Герке, Венплау, Лойтка — каких только фамилий не бывает на свете!
Хольт взобрался на танк, свесил ноги в люк, ища опоры. В башне горела электрическая лампочка. Вольцов протирал замшей окуляр оптического прицела.
— Машины прямо с завода! — громко крикнул он, чтобы перекрыть шум мотора. — Две у нас забрали для старшего лейтенанта!
В танке теснота, все забито патронами. Хольт спустился на свое сиденье, натянул кожаный шлем с наушниками, включил радиоаппаратуру и закоротил телеграфный ключ. Настройка по длительному сигналу. Вещевой мешок он ногой протолкнул вперед. Феттер передал ему сухой паек. Но есть не хотелось. Было тесно и душно, стальные плиты давили. Вспомнились слова из песни: «Здесь, в танке, многие из нас найдут стальной свой гроб!» Хольт включил переговорное устройство и сразу услышал беззаботный голос Вольцова:
— Смотри, Христиан, не перепутай бронебойных с осколочными! Это может стоить нам головы!
— Тише! — крикнул Хольт в ларингофон. — Чего вздор мелете? Феттер! Эй, ты, заряжающий! Где мой боекомплект? У меня ни одной ленты нет!
На средних волнах, по которым передавались приказы свыше, зазвучал наконец продолжительный сигнал, а затем резкий, голос: «Командир передает: установить связь!» Хольт услышал работу рации самоходной артиллерии, мотопехоты и передал свою фамилию. «Эй вы! Для чего код на таблице указан?» — «Заткнись, идиот! — послышалось в наушниках. — Кто командир, ты или я? Чего распищался! Тут тебе не казарма! Прекратить передачу! Как только тронемся, переходите на прием! Кончаю!» Не успел радист командирского танка замолчать, как послышался крик Поршке, радиста самоходной артиллерии: «Это что еще там за олух царя небесного выискался!» В ответ издали заблеял голосок: «Олух этот — лейтенант. А зовут его Иосиф Прекрасный: он носит пестрый плащ и задается перед своими братьями». Хольт, покачав головой, выключил приемник. По ультракоротковолновому передатчику он передал экипажам: «Головной передает — установить связь!»
Ответили все пятнадцать машин. «Прекратить передачи! Русские пеленгуют! Кончаю!»
Хольт, понурив голову, сидел на своем кожаном сиденьице. Феттер спустился и зарядил ему пулемет.
— И как это тебе спать не хочется? — изумился Хольт.
— А нам в пайке выдали таблетки — они здорово сон сгоняют. Твои у Гильберта!
Деревья потрескивали от мороза. Хольт медленно шел по лесу. Повсюду работали моторы танков, самоходок и бронетранспортеров. Здесь же стояли вездеходы с пулеметами, шасси танков III с зенитными орудиями, полевые гаубицы на шасси танка IV, сверхдлинная 88-миллиметровая пушка на самоходном лафете. Тяжело навьюченные пехотинцы гуськом шли через лес к танкам. Мотопехота сидела наготове в бронетранспортерах. Шум моторов заглушал отдаленные пушечные раскаты. Над дальними лесами брезжил рассвет.
Хольт вернулся к своему танку. Обер-фельдфебель Бургкерт разложил карту на крыле. Вольцов светил ему карманным фонариком. Он протянул Хольту стеклянную трубочку с таблетками. Первитин? Что ж, попробуем, как действует. Хольт внимательно посмотрел на Бургкерта. Обер-фельдфебель был уже снова на взводе, голос его так и рокотал, руки, не дрожали, вид был бодрый и свежий. Вот он отстегнул флягу, отхлебнул и снова углубился в обсуждение боевого задания с Вольцовом.
— Входим в боевую группу Бредова. Танки идут в голове. Потом самоходки, пушки на самоходных лафетах — так называемый «дивизион самоходной артиллерии». Затем два батальона мотопехоты на бронетранспортерах. Мы берем с собой штурмовую роту десантников. Имеется еще моторизованная артиллерия, но мы сперва должны расчистить ей путь. Должен подойти еще полк пехоты на грузовиках.
— Маловато танков, — заметил Вольцов.
Бургкерт пояснил обстановку, он рассказал о мощном плацдарме противника на левом берегу. Зато, мол, дальше на север имеются остатки немецкого корпуса, которые удерживают на правом берегу предмостное укрепление с понтонным мостом.
Сам черт тут ногу сломит, подумал Хольт.
— У русских сейчас здесь одна пехота, — продолжал Бургкерт. — Они еще только накапливают силы. Наш корпус на севере должен был пробиться к нам, но не смог. Теперь нам предстоит с юга прорваться к нему через русские линии и открыть ему путь. — Он выругался: — Да на кой ляд нам все это! У меня другие заботы. До цели примерно девяносто километров, а у этих дерьмовых «пантер» запас горючего только на сто десять… Пробиться-то, я думаю, мы на танках пробьемся, если только не налетим на подготовленные позиции, но хватит ли горючего! Остальное — дело пехоты. — Он взглянул на часы. — Мы идем первыми. Хольт, передай по рации: сначала шоссе, затем напрямик, пока снова не выйдем на какую-нибудь дорогу. — Он глотнул из фляги.
Отдыхавшие вокруг машин пехотинцы-десантники забрались на танки и прилаживались поудобнее, натягивая плащ-палатки на головы. Хольт соскользнул на свое сиденье. С ним творилось что-то неладное. Он был как-то странно возбужден, все кругом казалось необычайно ясным, как-то приблизилось, малейшее потрескивание в наушниках звучало четко и громко, подергивалось левое веко. Должно быть, волнуюсь, подумал он, Или это от таблеток?..
Танк рывком тронулся с места, и все шестнадцать пантер возглавили боевую группу; за ними последовали самоходки, затем самоходные лафеты и длинная вереница бронетранспортеров. Хольт посмотрел в оптический прицел курсового пулемета. Машина, подминая кустарник, срезала несколько молодых сосен, пересекла поляну, где самоходные установки со счетверенными зенитками ожидали, когда пройдут танки, чтобы присоединиться, и выбралась на шоссе.
Хольт поднялся в башню и, как и Феттер, выставил голову и плечи из люка. Обер-фельдфебель высунулся из командирского люка по пояс. В лицо им хлестал ледяной ветер. Пятиметровый ствол пушки выдавался далеко вперед. Они миновали несколько открытых противотанковых заграждений, возле которых стояли солдаты. Небо заволокло, с севера над лесами ползли низко нависшие тучи.
— Лучшая защита от штурмовиков! — заметил Бургкерт, взглянув на небо. Перед небольшим подъемом водитель переключил скорость и прибавил газ. Хольт соскользнул вниз: он продрог на ледяном ветру. Бургкерт тоже спустился в башню. В наушниках Хольт услышал голос радиста командирского танка, который истерично вызывал самоходную артиллерию. «Связь, где связь, черт бы вас побрал, идиоты вшивые! Немедленно установите связь!» — «Однако разошелся!» — подумал Хольт. Наконец объявился Поршке от самоходок, затем Клейн от мотопехоты. «Дрыхнешь, что ли? Говорят, „Ильюшины“ показались. Гляди в оба!»
Хольт передал предупреждение дальше. Неожиданно машина резко затормозила, и Хольта качнуло вперед. Танк обступили солдаты. Через оптический прицел Хольт увидел на обочине остовы двух танков, а в кустах тяжелые зенитные орудия. Танк снова тронулся. Хольт машинально включил рацию. Радист командирской машины беспечно передавал: «Русские слегка обстреливают наш передний край. Но это они только так, нервничают. Вы все равно атакуйте!» И сразу вслед за тем:
«Командир прибудет позднее, вместе с полевой артиллерией. Доложите, как только прорветесь!» Хольт покачал головой, а обер-фельдфебель начал ругаться, затем выпил и снова принялся ругаться. «Сперва этот мальчишка втравливает нас в дерьмовое дело, потому что ему, видишь, орденок нужен, а потом прячется в кусты! Хорош, ничего не скажешь!»
Снова танк остановился. Хольт выставил голову и полной грудью вдохнул морозный воздух. Справа и слева от шоссе кончался густой молодняк, в прямая как стрела дорога убегала вперед, пересекая бесконечную снежную пустыню. Хольт посмотрел на восток. Поля, луга, редкий кустарник до самого горизонта. Но нет, там, далеко-далеко, над равниной будто повисла туманная завеса, какая-то мгла… Перед танком стояли несколько солдат в шинелях и белых касках. Бургкерт долго не отрывался от бинокля. Затем приказал Хольту вызвать командира. «Он срочно нужен здесь!» Но никто не отвечал. Лишь нагловатый голос Поршке, радиста самоходок, язвил: «Господа завтракают!» — «Хольт, тебе приказано вызвать командира!» — кричал Бургкерт. По переговорному устройству он слушал, как Хольт вызывает командирского радиста, и буркнул: «Уж очень ты вежлив!» Наконец связь удалось установить, и радист командира, огрызаясь, передал: «Вы что, очумели, что ли? Почему не атакуете?» Бургкерт рассердился не на шутку. «Мне отсюда видно, как они садят по подступам». Тут же последовал ответ: «Немедленно атаковать!» Бургкерт крикнул: «Мы атакуем. Но если потеряем половину роты, пусть они нас тогда…» Ничего они нам не могут сделать, подумал Хольт. Через полчаса мы уже будем за русскими линиями. «Безобразие! — снова послышался голос радиста командирской машины. — Пошлем вслед полевую жандармерию!» Бургкерт заорал: «Пусть только попробуют! Мы сразу башню повернём на сто восемьдесят градусов!»
Хольт выключил передатчик. Солдаты, окружавшие танк, посмеивались. — Что? Огонька испугались, аристократы? А нас-то гонят вперед голенькими! Больно себя бережете, господа!
Бургкерт еще раз приложился к бутылке и приказал: «Разворот влево, затем резко вправо и вперед!»
С взревевшим мотором танк ринулся в кювет, затем, покачиваясь, будто на волнах, помчался вдоль опушки. Трудный маневр удался, и танки развернутым строем уже катили по равнине. На опушку выползала самоходная артиллерия.
Вольцов крикнул: «Вернер! Пусть две машины первого взвода выйдут слева вперед. Надо прикрыть фланги!»
Спрыгнувшие пехотинцы-десантники, с трудом поспевая, группками бежали за танками.
Хольт услышал, как Бургкерт передал: «Клоцше, гляди у меня! Чтобы мы потом собственную пехоту не подавили!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Вернер, слушай! «Что решит борьбу на Востоке?»
— Должно быть, про новое оружие! — вставил Феттер. Вольцов читал вслух. Феттер, разинув рот, слушал.
— «…видит свой долг в том, чтобы, не щадя себя, кропотливо и методично выводить из строя танк за танком, пехотинца за пехотинцем…»
…Выводить из строя? Мы это видели только вчера: Зепп и ефрейтор… противотанковое заграждение… »Великий тактик» Вольцов… лучше не думать об этом!
— Здесь говорится, будто русские ввели в бой последние резервы, и если нам удастся… — Вольцов прочел вслух: «…эти резервы разбить, они будут обезоружены и вернут все, что захватили».
— Обезоружены! — подхватил Феттер. — Ишь ты! Да что он нас за дураков считает?
— А что, собственно, получилось у нас вчера с противотанковым заграждением? — спросил Хольт.
— Я думал, эффект неожиданности будет так велик, — с раздражением ответил Вольцов, — что они растеряются.
— Да брось ты, парень! — загудел вдруг бас обер-фельдфебеля. Бургкерт жмурился спросонок, веки у него набухли. — Неужели ты думаешь, они не знают твоего фокуса с заграждением? И этот и другие фокусы знают наперечет. Уж на что я бывалый танкист, но они ничуть не глупее! — Он наполнил свою алюминиевую кружку водкой. — Вся эта ставка на фаустпатрон — одно горе! «Лучшему солдату — лучшее оружие…» — Он осушил кружку до дна и откинулся на спинку стула. — Ну и надули же нас! — Глаза у него совсем слипались.
Вольцов подмигнул. Обер-фельдфебель, захмелев, бормотал:
— Нас было трое братьев… на шести моргенах… Песок, как и всюду в Померании. Одной картошкой и спасались… А потом в имении батрачили — нам натурой платили… Барон был военный, майор… Как-то он на кабанов охотился. У него охотничьи дрожки четверней запряжены… Лошади возьми да и понеси. Я их схватил за недоуздок и остановил. — Язык у Бургкерта еле ворочался. — Барон и говорит: «Как звать? Здешний?» Я говорю: «Сосед… Трое братьев, шесть моргенов». Народ без жизненного пространства. Майор мне: «А ты добудь себе земли. На Востоке ее сколько хочешь!» — Голова обер-фельдфебеля опустилась на грудь. — У меня это и засело в башке; Все думал: пойдешь в солдаты, будет у тебя свое хозяйство… — И вдруг хлопнул кружкой по столу: — Наливай, новобранец!
Вольцов ухмыльнулся и снова налил кружку до краев. Бургкерт пил зажмурившись. Водка стекала по подбородку, шее, на мундир. С трудом поднял руку, он провел ею по губам и уронил.
— Вот и все… только ради этого и дрался, чтобы свое хозяйство Заиметь…
— Наклюкался! Пьян в стельку! — сказал Вольцов.
— Вот уж кто попался на приманку насчёт «земли на Востоке»! — заметил Феттер. — Ему теперь и кажется, что его облапошили!
Здоровенный обер-фельдфебель, тяжело навалившись на стол, храпел с открытым ртом. Этот уж никогда больше не будет шагать за плугом, ни сеять, ни жать, думал Хольт. Он способен лишь напиваться да лезть на рожон. Разве это жизнь?
Конченый он человек. И все мы тем же кончим: пьяные, пропащие, обманутые.
Смертельно усталый, он думал: хоть бы уж скорее все было позади!
Хольт так и уснул на стуле. Очнулся он лишь под вечер. Смеркалось. Столики кругом опустели. За стойкой никто уже не ополаскивал стаканы. Все удрали. Проснулись и Вольцов с обер-фельдфебелем. Бургкерт отправил Феттера в город.
— Погляди, куда грузовичок девался!
Они закусили.
— Здесь в старину стоял гарнизон гусар, — рассказывал Вольцов. — Неподалеку, в Войзельвице, барон Варкоч объявил старому Фрицу…
— Ты что, сдурел? — рассердился Бургкерт. — Рехнулся, что ли?
Хольт уплетал сардины.
— Да, — протянул Вольцов, закуривая, — пора нашим что-то предпринять! Я хочу еще получить офицерские погоны!
— Господа! Машина подана! — отрапортовал Феттер, заглянув в дверь.
Хольт заполз под брезент и притулился у заднего борта, но сон не шел.
10
— Спрашиваешь, где мы? На правом берегу Одера, — ответил Вольцов. — Недавно ж переезжали реку.
— Значит, мы опять на другой стороне? — удивился Феттер.
Вдали погромыхивала канонада. Лес представлял военный лагерь. Бронетранспортеры, мотопехота, тягачи, артиллерия, грузовики, самоходные лафеты и самоходные орудия, целый склад бочек с бензином, бараки, палатки прямо на снегу — и повсюду солдаты. Бургкерт поговорил с каким-то старшим лейтенантом и пошел вперед. Хольт последовал за ним.
Через лес пролегала железнодорожная колея. На многоосных большегрузных платформах стояли танки. Хольт обратил внимание на необыкновенно длинные и тонкие стволы орудий.
— Пантеры! — восторженно закричал Феттер. Моторы взревели. Танки, разметая подложенные бревна, с грохотом скатились с платформ на полотно и встали на заправку.
Феттер потирал руки.
— С такими танками должны же мы победить, а?
Тем временем все восемнадцать танков скрылись в кустарнике на опушке леса. Танкистов созвали и распределили по машинам. Бургкерт неожиданно превратился в важную персону.
— Я беру танки на себя. Старший лейтенант, этот мальчишка, пусть здесь остается. Прогулочка для него чересчур рискованна.
— Мы с вами, — сказал Вольцов. — Нет, нет, господин обер-фельдфебель, непременно с вами. Я за наводчика, Хольт — радист, а Феттер — заряжающий. Ручаюсь, это будет экипаж, на который вы можете положиться.
Бургкерт взглянул на Хольта.
— Умеешь работать с двумя аппаратами?
Хольт кивнул.
— Новобранцы! — обратился Бургкерт к ним. Рука, в которой он держал сигарету, дрожала. — Смотрите у меня, если кто в штаны наложит! Я пересяду на другую машину, а вас так и оставлю в дерьме. Мне это ничего не стоит!
Хольт снова кивнул. Ни о чем не думая, он смотрел, как на полянку выкатило несколько шасси танков III со счетверенными 20-миллиметровыми зенитными установками. Затем отправился за Вольцовом к головному танку. Пополнить боезапас! Это напомнило ему службу на зенитной батарее. Он вынимал патроны из корзин, в которых их подтаскивали, и передавал наверх Феттеру. Старший лейтенант вместе с Бургкертом обходил шеренгу боевых машин.
— Распустились, сукины дети! Курят! Из-за них весь лес к черту полетит!
Хольт поднял патрон, руки у него тряслись от напряжения.
— А ну, пошевеливайся!
— Подгонялы проклятые! — выругался кто-то в ответ.
— Моральное состояние — никуда! — резонерствовал Вольцов.
Хольт присед передохнуть на пустую корзину.
— Готово! — Феттер выбрался из башни и спрыгнул на землю.
Волоча ноги по снегу, к ним подошел давно не бритый солдатик, в зубах окурок, руки в карманах длинной шинели, из-под которой выглядывали неуклюжие валенки.
— Головной? — Солдат был грязен и оборван. — Клоцше не на Эльбе . Водитель. — Через нижний люк он полез к водительскому месту.
Из лесу кто-то крикнул: «Разогреть моторы!» Сразу же поднялся невообразимый шум. Бургкерт принес радиокод.
— После настройки — молчание.
Хольт обежал все машины и окоченевшими пальцами записывал фамилии радистов. От снега в лесу было почти светло, а тут еще взошла луна. Клочья облаков отбрасывали призрачные тени.
Эшенхаген, Папст, Адам — в танках командиров взводов; Маас, Иенер, Герке, Венплау, Лойтка — каких только фамилий не бывает на свете!
Хольт взобрался на танк, свесил ноги в люк, ища опоры. В башне горела электрическая лампочка. Вольцов протирал замшей окуляр оптического прицела.
— Машины прямо с завода! — громко крикнул он, чтобы перекрыть шум мотора. — Две у нас забрали для старшего лейтенанта!
В танке теснота, все забито патронами. Хольт спустился на свое сиденье, натянул кожаный шлем с наушниками, включил радиоаппаратуру и закоротил телеграфный ключ. Настройка по длительному сигналу. Вещевой мешок он ногой протолкнул вперед. Феттер передал ему сухой паек. Но есть не хотелось. Было тесно и душно, стальные плиты давили. Вспомнились слова из песни: «Здесь, в танке, многие из нас найдут стальной свой гроб!» Хольт включил переговорное устройство и сразу услышал беззаботный голос Вольцова:
— Смотри, Христиан, не перепутай бронебойных с осколочными! Это может стоить нам головы!
— Тише! — крикнул Хольт в ларингофон. — Чего вздор мелете? Феттер! Эй, ты, заряжающий! Где мой боекомплект? У меня ни одной ленты нет!
На средних волнах, по которым передавались приказы свыше, зазвучал наконец продолжительный сигнал, а затем резкий, голос: «Командир передает: установить связь!» Хольт услышал работу рации самоходной артиллерии, мотопехоты и передал свою фамилию. «Эй вы! Для чего код на таблице указан?» — «Заткнись, идиот! — послышалось в наушниках. — Кто командир, ты или я? Чего распищался! Тут тебе не казарма! Прекратить передачу! Как только тронемся, переходите на прием! Кончаю!» Не успел радист командирского танка замолчать, как послышался крик Поршке, радиста самоходной артиллерии: «Это что еще там за олух царя небесного выискался!» В ответ издали заблеял голосок: «Олух этот — лейтенант. А зовут его Иосиф Прекрасный: он носит пестрый плащ и задается перед своими братьями». Хольт, покачав головой, выключил приемник. По ультракоротковолновому передатчику он передал экипажам: «Головной передает — установить связь!»
Ответили все пятнадцать машин. «Прекратить передачи! Русские пеленгуют! Кончаю!»
Хольт, понурив голову, сидел на своем кожаном сиденьице. Феттер спустился и зарядил ему пулемет.
— И как это тебе спать не хочется? — изумился Хольт.
— А нам в пайке выдали таблетки — они здорово сон сгоняют. Твои у Гильберта!
Деревья потрескивали от мороза. Хольт медленно шел по лесу. Повсюду работали моторы танков, самоходок и бронетранспортеров. Здесь же стояли вездеходы с пулеметами, шасси танков III с зенитными орудиями, полевые гаубицы на шасси танка IV, сверхдлинная 88-миллиметровая пушка на самоходном лафете. Тяжело навьюченные пехотинцы гуськом шли через лес к танкам. Мотопехота сидела наготове в бронетранспортерах. Шум моторов заглушал отдаленные пушечные раскаты. Над дальними лесами брезжил рассвет.
Хольт вернулся к своему танку. Обер-фельдфебель Бургкерт разложил карту на крыле. Вольцов светил ему карманным фонариком. Он протянул Хольту стеклянную трубочку с таблетками. Первитин? Что ж, попробуем, как действует. Хольт внимательно посмотрел на Бургкерта. Обер-фельдфебель был уже снова на взводе, голос его так и рокотал, руки, не дрожали, вид был бодрый и свежий. Вот он отстегнул флягу, отхлебнул и снова углубился в обсуждение боевого задания с Вольцовом.
— Входим в боевую группу Бредова. Танки идут в голове. Потом самоходки, пушки на самоходных лафетах — так называемый «дивизион самоходной артиллерии». Затем два батальона мотопехоты на бронетранспортерах. Мы берем с собой штурмовую роту десантников. Имеется еще моторизованная артиллерия, но мы сперва должны расчистить ей путь. Должен подойти еще полк пехоты на грузовиках.
— Маловато танков, — заметил Вольцов.
Бургкерт пояснил обстановку, он рассказал о мощном плацдарме противника на левом берегу. Зато, мол, дальше на север имеются остатки немецкого корпуса, которые удерживают на правом берегу предмостное укрепление с понтонным мостом.
Сам черт тут ногу сломит, подумал Хольт.
— У русских сейчас здесь одна пехота, — продолжал Бургкерт. — Они еще только накапливают силы. Наш корпус на севере должен был пробиться к нам, но не смог. Теперь нам предстоит с юга прорваться к нему через русские линии и открыть ему путь. — Он выругался: — Да на кой ляд нам все это! У меня другие заботы. До цели примерно девяносто километров, а у этих дерьмовых «пантер» запас горючего только на сто десять… Пробиться-то, я думаю, мы на танках пробьемся, если только не налетим на подготовленные позиции, но хватит ли горючего! Остальное — дело пехоты. — Он взглянул на часы. — Мы идем первыми. Хольт, передай по рации: сначала шоссе, затем напрямик, пока снова не выйдем на какую-нибудь дорогу. — Он глотнул из фляги.
Отдыхавшие вокруг машин пехотинцы-десантники забрались на танки и прилаживались поудобнее, натягивая плащ-палатки на головы. Хольт соскользнул на свое сиденье. С ним творилось что-то неладное. Он был как-то странно возбужден, все кругом казалось необычайно ясным, как-то приблизилось, малейшее потрескивание в наушниках звучало четко и громко, подергивалось левое веко. Должно быть, волнуюсь, подумал он, Или это от таблеток?..
Танк рывком тронулся с места, и все шестнадцать пантер возглавили боевую группу; за ними последовали самоходки, затем самоходные лафеты и длинная вереница бронетранспортеров. Хольт посмотрел в оптический прицел курсового пулемета. Машина, подминая кустарник, срезала несколько молодых сосен, пересекла поляну, где самоходные установки со счетверенными зенитками ожидали, когда пройдут танки, чтобы присоединиться, и выбралась на шоссе.
Хольт поднялся в башню и, как и Феттер, выставил голову и плечи из люка. Обер-фельдфебель высунулся из командирского люка по пояс. В лицо им хлестал ледяной ветер. Пятиметровый ствол пушки выдавался далеко вперед. Они миновали несколько открытых противотанковых заграждений, возле которых стояли солдаты. Небо заволокло, с севера над лесами ползли низко нависшие тучи.
— Лучшая защита от штурмовиков! — заметил Бургкерт, взглянув на небо. Перед небольшим подъемом водитель переключил скорость и прибавил газ. Хольт соскользнул вниз: он продрог на ледяном ветру. Бургкерт тоже спустился в башню. В наушниках Хольт услышал голос радиста командирского танка, который истерично вызывал самоходную артиллерию. «Связь, где связь, черт бы вас побрал, идиоты вшивые! Немедленно установите связь!» — «Однако разошелся!» — подумал Хольт. Наконец объявился Поршке от самоходок, затем Клейн от мотопехоты. «Дрыхнешь, что ли? Говорят, „Ильюшины“ показались. Гляди в оба!»
Хольт передал предупреждение дальше. Неожиданно машина резко затормозила, и Хольта качнуло вперед. Танк обступили солдаты. Через оптический прицел Хольт увидел на обочине остовы двух танков, а в кустах тяжелые зенитные орудия. Танк снова тронулся. Хольт машинально включил рацию. Радист командирской машины беспечно передавал: «Русские слегка обстреливают наш передний край. Но это они только так, нервничают. Вы все равно атакуйте!» И сразу вслед за тем:
«Командир прибудет позднее, вместе с полевой артиллерией. Доложите, как только прорветесь!» Хольт покачал головой, а обер-фельдфебель начал ругаться, затем выпил и снова принялся ругаться. «Сперва этот мальчишка втравливает нас в дерьмовое дело, потому что ему, видишь, орденок нужен, а потом прячется в кусты! Хорош, ничего не скажешь!»
Снова танк остановился. Хольт выставил голову и полной грудью вдохнул морозный воздух. Справа и слева от шоссе кончался густой молодняк, в прямая как стрела дорога убегала вперед, пересекая бесконечную снежную пустыню. Хольт посмотрел на восток. Поля, луга, редкий кустарник до самого горизонта. Но нет, там, далеко-далеко, над равниной будто повисла туманная завеса, какая-то мгла… Перед танком стояли несколько солдат в шинелях и белых касках. Бургкерт долго не отрывался от бинокля. Затем приказал Хольту вызвать командира. «Он срочно нужен здесь!» Но никто не отвечал. Лишь нагловатый голос Поршке, радиста самоходок, язвил: «Господа завтракают!» — «Хольт, тебе приказано вызвать командира!» — кричал Бургкерт. По переговорному устройству он слушал, как Хольт вызывает командирского радиста, и буркнул: «Уж очень ты вежлив!» Наконец связь удалось установить, и радист командира, огрызаясь, передал: «Вы что, очумели, что ли? Почему не атакуете?» Бургкерт рассердился не на шутку. «Мне отсюда видно, как они садят по подступам». Тут же последовал ответ: «Немедленно атаковать!» Бургкерт крикнул: «Мы атакуем. Но если потеряем половину роты, пусть они нас тогда…» Ничего они нам не могут сделать, подумал Хольт. Через полчаса мы уже будем за русскими линиями. «Безобразие! — снова послышался голос радиста командирской машины. — Пошлем вслед полевую жандармерию!» Бургкерт заорал: «Пусть только попробуют! Мы сразу башню повернём на сто восемьдесят градусов!»
Хольт выключил передатчик. Солдаты, окружавшие танк, посмеивались. — Что? Огонька испугались, аристократы? А нас-то гонят вперед голенькими! Больно себя бережете, господа!
Бургкерт еще раз приложился к бутылке и приказал: «Разворот влево, затем резко вправо и вперед!»
С взревевшим мотором танк ринулся в кювет, затем, покачиваясь, будто на волнах, помчался вдоль опушки. Трудный маневр удался, и танки развернутым строем уже катили по равнине. На опушку выползала самоходная артиллерия.
Вольцов крикнул: «Вернер! Пусть две машины первого взвода выйдут слева вперед. Надо прикрыть фланги!»
Спрыгнувшие пехотинцы-десантники, с трудом поспевая, группками бежали за танками.
Хольт услышал, как Бургкерт передал: «Клоцше, гляди у меня! Чтобы мы потом собственную пехоту не подавили!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62