- Тролль или циклоп?
- Не суть важно. Главное, дружине Мстиши... или Яросвета спать не
приходится. Но хорошо уже то, что она справляется со своим делом.
- Где же обитают эти великаны? В Мировой Язве? Почему же мы не
встретили ни одного?
- Потому что не прошли и сотой доли периметра Язвы. Кто знает, какие
твари живут там кроме тех, что мы видели.
Мимо беседующих приятелей прошла молодая и красивая женщина, окинув
их любопытным взглядом. У Никиты оборвалось сердце, показалось - Ксения!
Но это была не она, хотя и разлет бровей, и внимательные серые, с
миндалевидным разрезом, глаза, и тонкий нос, и волосы, перехваченные
лентой с изумрудами, - все было копией черт лица Ксении, Никита едва не
бросился следом, но Такэда его остановил:
- Ты что, Посланник?
Сухов погас, сказал глухо:
- Показалось... - Но потом повеселел чуть, отстранил руку Толи,
сосредоточился на чем-то, прислушиваясь к себе, замер на несколько
мгновений и кивнул, удовлетворенный. - Пошли за ней.
- Зачем? Ты что, будешь бросаться теперь на каждую юбку?
Никита потемнел, и Такэда быстро сдал назад.
- Извини, обидеть не хотел. Но и ты не дергайся.
- Эта девушка проводит нас, куда надо. На ночлег-то все равно
необходимо устраиваться, А мыслефон у нее добрый.
Незнакомка, одетая по здешней моде в длинный цветистый сарафан и
сетчатую шаль, в красивых сандалиях на крохотных ногах, усмешливо
оглянулась на преследователей, но не испугалась и шага не прибавила,
словно знала их намерения. Она вывела путешественников на улицу жилых
домов, таких живописных, украшенных резьбой, разноцветных, будто и не из
дерева сделанных, а сотканных из радуги, что разинувшие рты друзья едва не
упустили красавицу из виду. Она еще раз оглянулась, свернула к одному из
домов, голубовато-серебристому, с пристройкой над крышей, и тотчас же из
сеней на дорожку за изгородью палисадника с цветами вышел молодой парень -
косая сажень в плечах.
Был он рус, бородат и усат, очень сильно походил на Рогдая, но тип
лица у него был другой. Да и глаза светились не голубизной, а зеленью. И
чувствовалась в нем тажая обстоятельная, уверенная, гордая и великодушная
сила, что Никита невольно расправил плечи и подтянулся. Показалось ему,
кто-то тихо-тихо, почти неощутимо, как дыхание спящей девушки, коснулся
кожи на темени, но ощущение было столь мимолетным и быстрым, что Никита
тут же забыл о нем.
- Заходите, путники, - приятным раскатистым баритоном позвал парень
землян, - гостями будете. Вижу, ночлег ищете?
- Как вы догадались? - с простодушным выражением лица поинтересовался
Такэда.
Хозяин, одетый в просторную серую рубаху, стянутую в поясе витым
ремешком, серые же, но более темные брюки и сапоги из серой замши,
улыбнулся в бороду.
- Да на вас написано. Меня Данилой звать. А вас?
- Посланник, - брякнул было Никита, но тут же исправился. - Никита,
я, Будимира Сухова сын. А это мой друг Тоява Такэда.
Толя поклонился.
Хозяин сделал широкий жест рукой:
- Проходите в хату.
Никита заметил, что кисти рук у него отливают зеленью, пихнул в бок
Толю, но Данила перехватил его взгляд и жест, пояснил:
- Камнерез я, вот руки-то и изроблены. Да ничо, я здоровый, хвороба
не берет.
Такэда, знавший сказы Бажова чуть ли не наизусть, вскинул голову, но
говорить ничего при хозяин не стал.
Гостц вошли вслед за Данилой в просторные сени, заставленные
сундуками и шкафами, потом в горницу и остолбенели. Их поразила не чистота
и уют, не колорит и не красота интерьера (русское барокко с обилием резьбы
и неожиданными пропорциями, вызывающими колоссальный эстетический эффект,
по определению Такэды), а портрет той самой незнакомки, приведшей их сюда,
но портрет не писанный маслом или акварелью - выполненный из
полудрагоценных и драгоценных камней. Девушка была, как живая, улыбалась,
и от этой улыбки на душе становилось теплее и радостнее.
Гости смотрели бы на портрет долго, если бы не раздавшийся смех: в
горницу вошла давешняя красавица, успевшая сменить сара фан на
обтягивающее тело платье из зеленой парчи, а сандалии и туфли без каблука
из какого-то горящего, как пламя, материала.
- Нравится?
Гости кивнули, онемевшие. Данила улыбнулся добродушной и одновременно
лукавой улыбкой.
- Знакомьтесь, моя жена, Лада. Названа так по имени богини браков,
любви и веселья.
Такэда, искоса глянув на Никиту, поклонился, представил танцора и
представился сам. Он тоже обратил внимание на поразительное сходство Лады
и Ксении, но помнил и другую Ладу - Заавель, второе "я" Гиибели.
- Будем ужинать, - объявила жена камнереза. - Данило, зови гостей в
трапезную. - Похоже, она не смущалась тем, что гости общаются двойными
голосами. А может быть, законы здешней физики - магифизики допускали еще и
не такие парадоксы и чудеса.
Никита подошел к высокому комоду из светлого дерева, украшенному
инкрустациями из камня, напоминающего желтый малахит. На комоде
располагалась целая коллекция удивительной красоты изящных каменных чаш,
кубков, бокалов и стаканов. Некоторые из них по верху были ажурными, с
орнаментом тонкого изысканного рисунка, а стенки других были столь тонки,
что становились прозрачными, чуть ли не светящимися, вызывая восторг и
восхищение. Ни один, из стаканов, чаш и кубков не повторял формы соседних,
и все они были сделаны из разного камня, лишь два из которых Никита
распознал: яшма и малахит. Остальные были незнакомы.
На втором комоде, чуть ниже первого, красовалась еще одна коллекция
каменных изделий: фигурки зверей, людей, сказочных, а может быть, и
реально существующих в данном мире созданий, химер и драконов. Над комодом
на огромном ковре висело оружие: мечи, сабли, бердыши, дротики,
копья-сулицы, кинжалы, - все с рукоятями, украшенными изумительной работы
резьбой и драгоценными камнями.
- Да-а! - только и сказал за спиной Сухова Такэда, также увлеченный
созерцанием.
- Ваша работа? - кивнул на комоды Никита.
- Малая толика, - погладил бороду камнерез. - Нравится?
- Более совершенных не видел! Ими можно любоваться часами, в каждом
говорит душа камня.
Данила прищурился оценивающе, понял, - гость говорил не только о
камне, но и о душе мастера.
- Идемте, истоплю вам баню. Потом поужинаем и побеседуем.
Процесс мытья в бане, длившийся больше часа, подействовал на гостей
благотворно и расслабляюще, и они почувствовали себя как дома. Тревоги и
заботы отступили на второй план, пришло ощущение полной безопасности,
комфорта и спокойствия, которого они давно уже не знали.
- Сто лет не испытывал такого кайфа, - признался Никита другу, когда
они блаженствовали в предбаннике, завернутые в огромные льняные полотенца.
Но еще больший кайф ожидал их в трапезной. Такого обилия вкусной и в
общем-то практически незнакомой еды ни Сухов, ни Такэда в жизни своей не
видели.
Спиртовых настоев и вообще алкоголя этот мир не знал, и вместо вина
хозяин налил гостям вареного меда, от которого у пьющих голова оставалась
ясной, но отказывали ноги. Закусывали яствами, о которых гости не имели
понятия, пока хозяйка не открыла секрет: черемшой квашеной, щавелем с
орехями, листьями лопуха с рыбой, репой пареной, корзиночками с сыром
домашним, творогом с цветками одуванчика, морковными блинами и голубцами
из подорожника.
На первое им лодали борщ по-огородничьи, рассольник и уху - на выбор.
На второе - расстегаи с ливером и грибами, с аппетитно зажаренной
корочкой, окорок копченый, пельмени с мясом и творогом, перец
фаршированный, маринованный стахис. И запивалось все напитками из
поленики, лесной ягоды с запахом ананаса, похожей на мелкую малину, а
также морсом из костяники и морошки, и еще квасом из черемухи.
После ужина у гостей едва хватило сил поблагодарить хозяйку за
угощение, похвалить ее искусство кулинара, а Такэда добавил:
- Никогда в жизни не едал ничего вкуснее и долго теперь не забуду.
Никита, сказавший всего два-три слова за весь обед, старался на Ладу
не смотреть, но взгляд его, как магнитом, притягивался к ее лицу, то и
дело сталкиваясь с ответным взглядом женщины, улыбчиво-спокойным, умным,
внимательным, с лукавинкой и грустинкой, причину которой мог знать,
наверное, только муж. Никита отметил этот факт для себя и вспомнил о нем,
лишь когда Лада попрощалась с ними, пожелав спокойной ночи, и ушла в
спальню. Однако он долго не решался задать вопрос Даниле, ведущему
неторопливую беседу с Толей. Такэда, знавший обычаи многих народов,
никогда сразу не заводил разговора о том, что его интересует, по его
мнению, это было невежливо.
Они ушли из трапезной в горницу, хозяин зажег люстру со свечами,
плафоны которой тоже сделал сам из дымчатого хрусталя, и комната
превратилась в дворец, полный тайн и чудес. Наконец камнерез заметил
некоторую стесненность второго гостя и, блеснул проницательными,
светящимися по-кошачьи глазами, спросил:
- Вас что-то смущает, Никита Будимирович? Вы смотрели на жену так,
будто боялись ее.
Сухов вспыхнул. Показалось? что в словах мастера прячется укор и
какой-то намек. Но камнерез смотрел на него доброжелательно и приветливо,
и в спектре силовой волны, исходящей от него, не имелось порочных, линий:
превосходства, насмешки, неуважения.
- Она очень похожа на девушку, которую я ищу, - сказал танцор
сдавленным голосом, пересилив себя.
- Надеюсь, расскажете эту историю, если не секрет? Не сейчас, утро
вечера мудренее. Вижу, вы устали. - Данила поднялся. - Идемте в гостиную,
Лада уже постелила.
- Хотелось бы задать вам еще пару вопросов, - учтиво произнес Такэда.
- Если не возражаете.
- Да ни боже мой, - улыбнулся в бороду камнерез.
- Мы тут у вас видели, как на возу везли огромную отрубленную руку...
э-э, лапу. А народ реагировал очень спокойно.
- Потому что ни один из великанов до столицы не добирается.
Эти порождения Мировой Язвы иногда перебираются через Огнь-реку,
тогда приходится воевать с ними. Но порубежная дружина росекая у нас очень
умелая и сильная, уже давно никто не рискует в открытую идти на Русь.
Одиночные набеги кочевников, орд звероловов и нечисти не в счет.
- А кто такие... м-м, звери в чешуе, медведи? Они нам помогли
однажды.
- Это друзья Яросвета. Их племя живет в Дремучих Лесах за Язвой. К
людям они относятся очень дружелюбно, и не раз помогали дружинникам на
Порубежье. Наши ученые говорят, что "медведи" - новый вид разумных существ
на планете, самый молодой из всех.
- А что, их много?
- Довольно много, но большинство - вымирающие виды. Битва нарушила не
только социум, но и физическую реальность мира, и даже Яросвет не в силах
повернуть процесс изменений вспять.
Яросвет-маг молодой, и в наследство ему достался не самый
благополучный мир. Много сил ему приходится тратить на охрану Чертова
Кладбища и Дикого поля, да и вообще всей Язвы. Ведь они занимают половину
планеты!
Никита невольно глянул на эрцхаор. Данила перехватил его взгляд,
кивнул на перстень.
- Красивая у вас оберега. Говорят, у Яросвета есть такая же.
- А кто такой Яросвет? Человек, дракон, призрак, другое разумное
существо? И где он живет?
- Яросвет - маг, а где живет? - Данила широко повел рукой. - Везде.
- Нам необходимо встретиться с ним. Ты поможешь его найти?
- Онсам вас найдет, когда придет нужный час. Почивайте спокойно.
Данила поклонился и шагнул из гостиной, где были застелены полотняным
бельем две широкие лежанки.
- Последний вопрос, - заторопился Такэда. - Мы несколько раз были
свидетелями того, как из-под земли вылетали длинные черные стрелы...
Камнерез нахмурился.
- Где? В Язве? Или уже по эту сторону Огнь-реки?
- Кажется, по ту.
- Террострелок. Зашевелился, капкановладелец черевистый!
Никита вспомнил туманное облачко, разговаривающее с ним мысленно.
Кщерь.
- А кто такой Кщерь?
Данила насторожился.
- Вы с ним... встречались?!
- Дело было. Навеял на нас странный сон, покопался в мыслях, но вреда
в общем-то не причинил.
- Вы не представляете, други, кого встретили! Даже не верится. Это же
Кщерь Бессмертный, душеубийца! Высасыватель душ!
И он ничего вам не сделал? Поразительно! Впрочем, это какая-то
ошибка. Кщерь заперт в могильнике, он не мог выбраться оттуда
самостоятельно.
- Как вы его назвали?! - взвился вдруг Такэда. - Кощей Бессмертный.
М-да... Поговорим завтра. Доброй ночи.
Гости остались одни, одетые в тонкие, длинные, мягкие, пахнущие
березовой корой и травами, чистотой и свежестью, льняные рубахи.
- Ну и совпадения! - Толя был возбужден и спать расхотел. - Значит, и
Кощей имел аналог в этом мире. А действительно, почему он отпустил нас
тогда, если изначально является врагом человеку? "Высасыватель душ"! Надо
же. То-то озадачился Данила.
- Видимо, знает, кто это такой, не понаслышке.
- А ты обратил внимание? - Такэда понизил голос. - Он вообще учен не
по годам и положению, если знает, что живет на планете, да и оперирует
такими сугубо научными понятиями, как социум и разумный вид.
- Это перевод лингвера на наш русский, но смысл, конечно, тот же. Да,
камнерез далеко не так прост, как мы оценили при знакомстве. Как и Лада,
Богиня браков и любви...
- Может быть, он и есть Яросвет?
- Завтра узнаем. Во всяком случае, мы в безопасности, я это чую.
Выспимся наконец.
Улеглись, хрустя простынями. Такэда погасил свечи, повозился немного,
затих. Хмыкнул.
- Ты читал сказы Бажова?
- В детстве,. - сонно ответил Никита. - "Серебряное копытце"...
- У Бажова тоже был камнерез Данила... и Хозяйка Медной Горы,
красавица, каких не сыскать. Чем, не Лада?
- К чему ты клонишь?
- Бажов, может, и неосознанно, но мог подключиться к эйдосу, то есть
к общему полю информаций Веера, иначе невозможно объяснить такие
разительные совпадения. Тот же Кщерь Бессмертный, или "Душеубийца", чем не
наш Кощей? Тоже ведь не случайное совпадение.
Никита молчал. Он грезил: по буйным травам степи скакала на
белоснежном коне босоногая Ксения, оглядывалась, смеялась и звала...
Такэда встал рано и разбудил Сухова.
Полчаса они уделили тренингу, потом умылись в сенях, и Данила,
вставший еще раньше, отвел их на веранду, выходящую в сад, на завтрак.
Завтрак был так же великолепен, как и ужин, и съеден был с аппетитом в
сопровождении тихой улыбки Лады, юной и свежей, вызывающей ответные
улыбки, щемящую тоску и надежду на успех любого дела.
Затем хозяин увел гостей в свою мастерскую на втором этаже дома, в ту
самую башенку-пристройку на крыше. У Никиты при этом возникло ощущение,
что изнутри мастерская выглядит более объемной, чем снаружи, но он тут же
забыл об этом, зачарованный великолепным разноцветьем и блеском каменных
изделий, а также глыбами и друзами хрусталя и других драгоценных камней.
Гости могли бы разглядывать творения мастера - и природы - долго, но
у Данилы были свои дела и заботы. Подарив друзьям по браслету из какого-то
камня, напоминающего лунный, со вкраплениями еще одного, похожего на
кошачий глаз, камнерез усадил их в резные деревянные кресла у рабочего
стола своего и кинул оценивающе-заинтересованный взгляд.
- Итак, гости дорогие, поговорим о ваших делах.
Никита оторвался от созерцания сокровищ мастерской, кивнул Толе, и
тот приступил к рассказу.
История их появления в мире Олирны заняла двадцать минут, со
значительными сокращениями, конечно, и не произвела особого впечатления на
Данилу. Во всяком случае, от описываемых чудес, забавных или жутких, он не
ахал, а в волшебные превращения верил безоговорочно, воспитанный
магическими реалиями собственной вселенной. После паузы, в течение которой
он взвешивал какое-то собственное решение, камнерез произнес:
- Ваша история заслуживает внимания. Но вот вопрос: почему вы
рассказали ее мне?
- Потому что наша встреча не случайна, - ответил Сухов, не
задумываясь. - Либо Яросвет нарочно ее устроил, договорившись сначала с
Мстишей, потом с вами и вашей женой, либо... вы и есть Яросвет.
Данила откинулся в кресле, засмеялся, взлохматил волосы, перевязанные
ремешком с красивейшим агатом на лбу.
- Если бы все было так просто, Посланник. Общечеловеческие нормы
являются законами и для вашего и для нашего мира, но реализуются иначе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79