К
тому же, урок Гиибели не пропал даром: ему дали звонкую пощечину, и "звук"
ее до сих пор стоял - не в ушах - в сердце. Но главным обстоятельством,
сквозь призму которого он пытался смотреть на события вокруг, было -
Ксения. И все же... и все же он не мог просто сказать "нет" и уйти.
Простота отношений полов в этом мире была подготовлена тысячелетием
морального раскрепощения, основанием которому служила этика жестокого
патриархата, и отказ мужчины высокородной даме, да еще жрице,
воспринимался здесь как смертельное оскорбление. Отказ этот следовало
готовить исподволь, с одновременной попыткой объяснить положение.
- У нас разные системы восприятия, - хрипло сказал Никита, невольно
раздевая глазами женщину... хотя что тут было раздевать? - И разные
системы ответственности.
Тааль склонила голову к плечу.
- Да, ты тоже колдун, как и твой слуга, я слышу два голоса.
- Он не слуга - мой друг. Можешь называть его оруженосцем или лучше
Наблюдателем.
- Поясни, что ты имел в виду - насчет систем ответственности.
Впрочем, не надо, ты слишком много говоришь. Посланник. Раздевайся,
пока я не приказала тебя раздеть.
- Вряд ли это удастся, если я не захочу.
- А ты не хочешь? - В голосе женщины прозвучали ирония, удивление и
гнев.
- Не могу, - коротко ответил Никита. - У меня есть девушка... я люблю
ее. А по нашим земным понятиям то, что может между нами произойти -
предательство по отношению к ней.
- Ты лжешь, Посланник! - Не голос - лед. - Я кое-что знаю о морали
землян, иначе не была бы Наблюдателем. Земной мужчина может любить двоих,
и троих, много. Ты смеешься надо мной?
Или причиной отказа служит маска? - Тааль вдруг щелкнула застежкой и
сорвала маску с лица. На Сухова глянуло странное, прекрасное и
одновременно страшное лицо: одна половина его, белая, чистая, идеально
красивая, все же напоминала маску - мраморную, безжизненную, с застывшим
глазом, а вторая была багрово-синей, сведенной Судорогой, с пылающим
черным глазом, полным гнева и тоски, презрения и ярости.
Сухов невольно отшатнулся.
Тааль засмеялась сквозь рыдание, но тут же взяла себя в руки,
захлопнула маску, сказала с презрением:
- Я так и знала: ты такой же, как и все. Иди. Завтра вы умрете...
если не поможет Ягуар. Ты не Посланник, ты его бледная тень.
Никита вспыхнул, хотел ответить резкостью, потом решил извиниться,
утешить женщину, попытаться сказать что-то в свое оправдание, но все слова
были бы лишними сейчас, и он промолчал, повернувшись, чтобы уйти.
- Подожди, - повелительно окликнула его жрица. - Возьми для своей
девушки... если она существует. Это муиски.
Никита подошел к Тааль на ставших ватными ногах, принял из ее руки
красивую, изумительно тонкой работы, золотую заколку в виде крокодильчика
с четырьмя глазами-изумрудами. Рука женщины дрогнула, Сухов почувствовал
ее порыв, и страть, и сердцебиение, поцеловал руку.
- Вы очень красивая, Тааль!
- Я знаю, - снова рассмеялась жрица с горечью и гневом. - Но ты
отказал мне!
- Я отказал себе! И когда-нибудь я вернусь, чтобы вылечить тебя.
Артхурон, то есть заклятие наговор снимается, кто бы его ни сотворил.
- Только не заклятие Семерых!
Никита вздрогнул.
- Так заклятие... сотворила... Семерка магов?! За что?
Тааль отступила в глубину комнаты, сделала отталкивающий жест.
- Мой первый муж - Вуккуб, я ему помогала во всем. А теперь уходи!
Никита постоял немного, туго соображая, что к чему, помотал головой,
упрямо набычился.
- Тогда я приду с другой Семеркой. Жди.
Он, как слепой, повернулся и вышел в коридор, где его поддержала рука
служанки. Он не помнил, как дошел до своей спальни, которую в тревоге
мерил шагами Такэда. Не отвечая на вопросительно-озабоченные взгляды,
Сухов разделся и лег, даже не глянув на эрцхаор, тускло мерцавший вишневым
огнем. В голове царил сумбур, мысли разбежались, а из чувств преобладало
чувство безмерного удивления и растерянность. Лишь через минуту до Никиты
дошло, что Толя трясет его за плечо и что-то спрашивает. Тогда он выслушал
вопрос и убил Такэду одной фразой:
- Она - бывшая жена Вуккуба!
Никита спал уже вторые сутки - после боя с индейскими профессионалами
мбоа - мастерами единоборств и бегства в темпорал.
Уснул он мгновенно, как только они вывалились из кокона станции
хроносдвига в новом мире и нашли пристанище. Сначала лицо его было
измученным и бледным, к тому же бородка и усы соста рили танцора, прибавив
ему лет двадцать, но потом, сутки спустя, лицо Сухова разгладилось,
успокоилось, порозовело, сны-переста ли отражаться на нем, как облака
наводной глади, и Такэда, не отходивший от временной постели друга почти
ни на минуту, позволил себе расслабиться.
Поразмыслив, он сделал вывод: и на этот раз кто-то помог им сцастись.
Бой был дик и непредсказуем, но они не получили ни одной царапины! Разве
что дошли до той-степени изнеможения, когда организм начинает расходовать
биоэнергетику, сжигая себя.
Правда, именно этот режим, имеющий в спортивной медицине название
"красный коридор", и помог им выжить. "Коридор" включил резерв
сверхмобилизации Сухова, а тот в свою очередь - родовую память и Весть. И
все сразу изменилось...
Такэда еще раз глянул на заросшее спокойное лицо Никиты, лицо
типичного молодого росса, и вышел из хижины, построенной неизвестно кем и
неизвестно когда.
Хижина стояла на острове, окруженном гигантским болотом.
Таких болот инженер еще не видел, хотя и знал об их существовании:
тысячи квадратных километров грязи, кочек, редких мшистых островков, луж и
бездонных трясин, тысячи соленых пятен, пузырящихся газом колодцев,
странная флора всех оттенков синего и зеленого цветов, и неизвестная
фауна. Себхра. Болото-океан до горизонта и за ним. Остров на нем казался
противоестественным образованием, а хижина - и вовсе подарком судьбы.
Сложенная из желтых пористых брусьев, без окон, с единственной дверью, она
вызывала недоверие и желание попробовать материал ее стен на вкус, однако
внутри нее было сухо и тепло, а постели из мха и длинных сухих водорослей
делали ее по-домашнему уютной, и беглецы не стали искать другого
пристанища.
- Может быть, это жилище еще одного беглеца по хронам, - предположил
Такэда, когда они вышли из темпорала. Сухов ничего в ответ не сказал, ему
было все равно.
Такэда глянул на холм невдалеке, внутри которого скрывался темпорал.
Холм как холме виду, и все же что-то в нём было не так.
Форма? Порода, из которой он сложен? Странное дерево наверху, похожее
на сросток антенн? Не менее странные камни? Да, наверное... хотя и не
очевидно. Что еще?
Толя покачал головой, досадуя на бедность фантазии, и присел на
камень у хижины. Мысли снова вернулись к последним событиям суточной
давности...
Утром пятеро воинов-гигантов отвели их в трапезную, где гости
отведали блюдо из кумара - сладкого картофеля и запили каким-то хмельным
напитком, от которого у обоих закружилась голова и задрожали ноги. На
вопрос Сухова: "Что это за отрава?" - девушка-прислужница коротко
ответила: "Хаома", - и Такэда успокоил танцора:
- Это напиток бессмертия, если верить Тааль. Еще его называют
напитком неуязвимости. Приготавливается из плодов лианы асавати, которая
плодоносит один раз в семь лет.
- Ничего себе "неузявимость" - ноги разъезжаются, и глаза в кучу!
- Сейчас пройдет.
И верно, отрицательные ощущения вскоре прошли, Никита почувствовал
необыкновенную легкость во всем теле и прилив сил.
После завтрака те же бесстрастные воины повели пленников по улицам
города пешком, словно затем, чтобы те могли в последний раз полюбоваться
архитектурой, ее великолепными барельефами, скульптурами и каменными
стелами с цветными изображениями воинских и охотничьих сцен. Но свернули
не ко дворцу Повелителя Дома Утренней Зари, а к реке, спускавшейся в
долину уступами.
Верховная жрица храма Науатль так и не появилась.
Дома вскоре кончились, мощенная плитами дорога шла между двумя
стенами, и вскоре стал слышен какой-то мерный шум, принятый пленниками
сначала за шум реки. Но вот дорога повернула очередной раз и вывела
процессию на площадь, похожую на стадион.
Овальная чаша площади с трех сторон была окружена широкими ступенями,
на которых стояли тысячи индейцев, мужчин и женщин, а четвертая обрывалась
уступом в реку. Тихий говор множества людей и приняли пленники за шум
реки. В центре овала, выложенного шершавыми каменными плитами кирпичного
цвета, неподвижно и грозно стоял ровный квадрат индейских воинов, одетых в
блещущие золотом доспехи, такие же, какие были на Тааль, когда она
забирала пленников, и Никита почувствовал, как екнуло сердце. Наверное,
это и были профессионалы мбоа. Богоизбранные, с которыми предстояло
сражаться.
Еще одна группа воинов - в черных костюмах, под командованием
"первого меча империи" Сипактоналя - стояла на другом конце поля, а вся
площадь была окружена цепью этих бесстрастных гигантов, внушающих трепет,
страх и мрачное ощущение обреченности.
- Миккаотли, - сказал один из воинов, конвоирующих пленников,
отступил в сторону. - Кан мао.
- Площадь мертвых, - перевел лингвер, - ждет вас.
Сухов замешкался, и его подтолкнули копьем в спину. Пришлось
поторопиться. Они начали спускаться по пологому пандусу к центру площади.
- Интересно, где наш друг Уэтль? - проговорил Никита, ища взглядом
Тааль. Через секунду он нашел ее рядом с правителем сидящей на троне, как
и тлатоани. Троны стояли на возвышении на первой из ступеней, и рослые
индейцы держали над ними не то гигантские опахала, не то зонтики из
перьев.
Шум голосов стих, наступила поразительная тишина, совершенно не
свойственная поземным понятиям огромным толпам людей, в том числе и
стадионам. Сипактональ с даумя воинами покинул треугольник своих
подчиненных, остановился напротив пленников.
Губы его искривила недобрая усмешка, тут же исчезла.
- Пришельцы, вина ваша доказана. - Он вскинул руку, и двое
сопровождавших его воинов свалили на землю вещи пленников, закопанные ими
в песке: хардсан, вардзуни, коробку НЗ, "флягу" с водой. - Это дьявольские
вещи! Мой воин поплатился жизнью, когда брал в руки заколдованное вами
копье. Обычно колдунов сжигают, и вы тоже будете сожжены, но сначала
покажете свое умение без этих волшебных предметов и заклятий. Посмотрим,
так ли уж вы хороши без них.
- Как это должно выглядеть? - кротко сказал Такэда.
- Сначала точтли - бой-танец с копьями. Вы будете биться с четырьмя
моими янаконами, в то время как остальные будут бросать в вас копья.
Справитесь, наступит очередь мбоа-мбоа, слуг верховной жрицы. У нее шесть
вокуа - мастеров-убийц высшего класса, - и вы будете биться со всеми по
очереди. Если и после этого вы останетесь живы - в чем я сомневаюсь,
несмотря на неведомые мне колдовские приемы, - умрете от моей руки.
- Годится, - ответил Сухов с иронией, которую Сипактональ не понял,
но понял Такэда: чичим готовил себе легкую победу над пришельцами, которые
будут измотаны предыдущими поединками. "Первый меч империи" отошел к
своему отряду, потом пересек площадь и наклонился к уху Повелителя.
- Крутой мужик этот чичим, - продолжал Никита тем же тоном, не глядя
на Такэду. - Эх и доберусь же я до него!
Толя понял, что танцор под бравадой прячет неуверенность и
возбуждение. Успеет ли сработать Весть, когда они начнут? Включится ли
память предков, благодаря которой Сухов выходил до сих пор сухим из воды?
- Дай Ши Шуань, - произнес Толя медленно, чеканя слог, и, когда
Никита отвлекся от своих дум, вопросительно глянув на друга, перевел: -
Божество Великой Вершины в тебе самом, Ник.
Сухов расслабился, задумчиво кивнул, потом с улыбкой хлопнул ладонью
по подставленной ладони инженера, выпрямился и минуту оставался
неподвижным, отрешившись от всего земного, пройдя, как его учили, все
этапы подготовки к бою. Самыми долгими - по двадцать секунд - были этапы
познания собственных сил и оценки потенциала противника (психического и
биоэнергетического; чувствовал он его как стену с дырами, брешами и мягким
кое-где каркасом), остальные этапы заняли несколько секунд: расчет
времени, изучение местности и условий боя с учетом возможных
неожиданностей. Когда квадрига воинов в золоте распалась, окружив
приговоренных, а двое индейцев в черном бросились на них с копьями, Никита
был уже готов к схватке.
Первую пару они одолели сравнительно легко. Такэда снова применил
атэ-ми ута - прием из комплекса шоковых и парализующих точечных ударов,
которым он владел в совершенстве, - а Сухов "вырубил" своего противника
после трех выпадов копья, проведя молниеносный захват руки и удар в шею. С
двумя следующими воинами-янаконами Сипактоналя пришлось повозиться.
Вопервых, метатели копий удвоили темп бросков, а во-вторых, бойцы стоили
званий мастеров и нагрудных знаков - апанекайотлей, отличающих их от
рядовых воинов. Такэде достался огромный индеец с гипертрофированными
мускулами, пробить мышечную броню которого было непросто, а Никите
наоборот - ниже на полголовы, но жилистый и ловкий. Он вьюном вился вокруг
танцора, нанося ему десятки быстрых ударов копьем, половина которых была
неожиданна, и наносил он их из самых невероятных позиций и положении.
"Взять" его на прием удалось только раз - в подкатке, после чего брошенное
кем-то из оцепления копье, предназначенное Никите, попало индейцу в бедро
и вывело его из строя. Такэда как раз в этот момент с прыжка нокаутировал
своего врага ударом ноги в подбородок.
Передышка длилась ровно минуту, а затем в схватку вступили вокуа,
профессионалы мбоа из личной гвардии жрицы Тааль, и это были уже воины
посерьезней. Сражались они без оружия, хотя у каждого на поясе висела
кинжаловидная машинка для метания дротиков, и знали приемы, которых не
было в арсенале россдао.
Впрочем, и они не владели всей палитрой рукопашного боя, свойственной
русскому стилю и кунг-фу.
В первую же минуту Никита пропустил сокрушительный удар в ухо, едва
не стоивший ему жизни, смягченный лишь инстинктивным движением головы. На
некоторое время он оглох, потерял ориентацию и пропустил еще один удар в
солнечное сплетение, сбивший стандартную комбинацию приемов защиты и
нападения. Крик Такэды: "Кит, фу-но-ката !" - немного подстегнул танцора и
позволил ему отдышаться. Через минуту он собрался и начал отвечать воину,
удачно используя его же собственные выпады. Уложил он вокуа просто, бросив
его через бедро и добавив ускорения длинным нырком. Толя, справившийся с
противником раньше, показал большой палец. Трибуны (ступени заменяли ряды
сидений) ответили на очередную победу колдунов сдержанным гулом.
Вторая пара вокуа владела искусством рукопашного боя примерно на
уровне ситидана или хатидана, и землянам удалось справиться с ними
довольно быстро. Никита уже полностью овладел собой, все чувства его
обострились, реакция достигла скорости рефлекса, хотя до "предела
насыщения" - экстрареакции - было еще далеко, а это позволяло ему
компенсировать недостаточную тренированность некоторых сложных приемов.
Такэда же, не уступая индейцам в хладнокровии, превосходил их в знании
приемов и в точности и быстроте их проведения.
Бой с третьей парой был самым трудным, потому что эти вокуа были не
просто воинами, они были жрецами и колдунами, способными влиять на психику
противника. Никита прочувствовал их мастерство тотчас же, застыв на
мгновение из-за раздавшейся в голове команды "стой!" и пропустив в
результате изумительный по точности и силе удар в переносицу. На какое-то
мгновение он отключился, бессознательно закрывшись в "глухой защите";
хитрость приема заключалась в том, что открывался живот и бока бойца, то
есть печень и почки, но Сухов был специально тренирован и имел отличный
мышечный каркас, пробить который индейцу не удалось.
Очнувшись, Никита поймал взгляд вокуа, в котором отразились удивление
и озабоченность, и это подстегнуло его к демонстрации особого способа
защиты и передвижений - хиккими, по терминологии каратистов, и "тающий
дым" - по терминологии россдао.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79