Многие танкисты недоумевали. Вместо того чтобы действовать активно, нападать, атаковать, целую бригаду поставили в засаду рядом с пехотой. Это была новая, незнакомая тактика. Трудно было предугадать, что может из этого получиться.
6 октября в предрассветных сумерках из Орла выступили на север 4-я немецкая дивизия и дивизия мотопехоты. На широкой автостраде машины двигались по три в ряд. Головные танки скрылись вдали, а плотная колонна долго еще выползала из города, извиваясь на поворотах дороги темно-зеленой змеей.
Утро наступило безрадостное, тусклое. Серая муть заволакивала поля и редкие перелески. Холодный ветер гнал низкие тучи. На голых деревьях дрожали черные, омертвевшие ветки. Солдаты в кузовах автомашин жались друг к другу, сберегая тепло. Жутко было думать о смерти в этих мокрых пустынных полях, о вечном одиночестве в сырой могиле под смерзшимися комьями земли. Кого ждет такая участь: соседа или тебя самого? Для кого в конце колонны везет похоронная команда грузовик свежих, только что изготовленных деревянных крестов?
Машины замедляли ход, колонна, сжимаясь пружиной, остановилась. Впереди округло лопались выстрелы танковых пушек и густел сухой пулеметный треск. Возле гряды высот завязался бой.
Лешка Карасев вместе с Варюхиным, командиром роты и еще несколькими танкистами лежал на прелых листьях в канаве, тянувшейся вдоль края рощи. Ротный по телефону докладывал полковнику Катукову о действиях немцев: отсюда, с фланга, было хорошо видно, что происходит в боевых порядках противника, просматривались даже его тылы.
Немецкая колонна быстро и заученно развернулась по обе стороны шоссе. В первом эшелоне, вытянувшись в линию, двигалось до пятидесяти танков. Фашисты, вероятно, надеялись, что этот кулак пробьет оборону. Они даже не стали высаживать пехоту из грузовиков и бронетранспортеров, пехота следовала в машинах вместе со вторым эшелоном танков. Ехали прямо по полю, теснясь ближе к дороге, везли за собой на прицепе множество пушек.
Грохотом и гулом наполнился воздух, содрогавшийся от сотен выстрелов. Было что-то фатальное, неудержимое в медленном движении черной немецкой лавины. Лешка впился пальцами в землю: страшно было смотреть, хотя танки ползли мимо него. Хотелось скорей укрыться в своей машине за надежной броней.
Командиры не рассчитали, думая, что противотанковые орудия, стоявшие в боевых порядках мотострелкового батальона, отразят первый натиск. Немцы просто закидали, засыпали снарядами артиллеристов, почти без потерь вышли к окопам стрелков. Батальон погибал на глазах. Танки ползли вдоль траншей, стреляя из пулеметов, скапливались по нескольку штук возле очагов сопротивления.
Ротный бросил телефонную трубку, приказал что-то Варюхину и побежал к своей машине. Варюхин полез в танк. Подмигнул, пытаясь улыбнуться.
- Ну, радуйся, Алексие… Наш черед.
Карасев, ныряя в люк, успел глянуть на позицию мотострелков. Там, ломая богатырской грудью деревья, выползали навстречу плюгавым приплюснутым немецким машинам тяжелые великаны КВ, плескали на ходу красными вспышками выстрелов.
И первый и второй эшелоны немцев уже втянулись в низину, замкнутую с трех сторон высотами, на которых замаскировались танки бригады. Немцы не обнаружили угрозы с флангов, шли вперед, чтобы скопом разбить, уничтожить контратаковавшие их КВ. Танки с крестами ползли близко от Карасева, неторопливо перематывая гусеницы, подставив слабо защищенные борта.
Наверху, над головой, возился возле пушки Варюхин. Лешка весь сжался в напряжении: «Чего ждем?»
Толчок, гулкий удар выстрела: у крайнего немецкого танка раскололась башня, из недр его потек дым. Еще выстрел, и на броне другой машины вспыхнул огонь, сорвалась и плашмя шлепнулась лента гусеницы.
Рядом били из пушек остальные «тридцатьчетверки» их роты, били почти в упор, редкий снаряд пропадал даром. У немцев сразу же сломался строй. Одни машины устремились вперед, другие поворачивали обратно. Опрокидывались грузовики, разбегались солдаты. Подожженные танки, пытаясь сбить пламя, неслись на полной скорости, давя своих, растягивая за кормой черные ленты дыма. Вся низина будто затянулась туманом.
Не имей немецкие командиры большого опыта, атака закончилась бы для них полным разгромом, им не удалось бы вырваться из огневого мешка. Но у немцев отлично было налажено взаимодействие с артиллерией. Их танки, используя складки местности, укрываясь за дымом, поползли назад. И едва «тридцатьчетверки» начали преследовать их, вышли на открытое место, как сразу попали под ураганный огонь артиллерии. Снаряды рвались десятками, осыпая танки землей. Несколько снарядов среднего калибра угодили в машину Варюхина, но не пробили броню, только оглушили людей.
С командного пункта бригады передали по радио: не зарываться, не лезть под огонь, беречь машины. «Тридцатьчетверки» возвратились в рощу, но и тут немцы не оставили их в покое, били без прицела, по площади. Падали деревья. Нельзя было открыть люки. На тачке ротного крупный осколок заклинил башню. Пришлось уйти на южную окраину рощи и замаскироваться там.
В штабе бригады знали, что немцы использовали в первой атаке далеко не все силы. Только по количеству танков противник превосходил бригаду в четыре-пять раз, не говоря уже об артиллерии и пехоте. И надо было снова встретить немцев так, чтобы нанести им урон, сохранив своих людей и машины.
Экипажи ожидали дальнейших распоряжений, не выходя из танков. Настроение после удачного боя было приподнятое. Лейтенант Варюхин толкнул Лешку ногой в плечо, протянул пластмассовый стаканчик с разведенным спиртом. Карасев даже глаза вытаращил: командир, убежденный противник выпивки, а тут предлагает сам.
- Ты что это расщедрился? Нешто революционный праздник сегодня?
- А разве не праздник? Крестины нашей бригады, Алеха! Выпей за хорошее начало и за наши долгие лета.
- По такому случаю сто граммов мало. Две фрицевские коробки угробили нынче, в крайности каждая из них на стопку тянет.
- Это уж мы вечером полный итог подведем.
- До вечера-то еще дожить надо, - со вздохом произнес Лешка, понимая, что из Варюхина больше ничего не выжмешь. - Ну, была не была, лейтенант. Твое здоровье!
Лешка крякнул и откусил колбасы. Наверху простуженно кашлял стрелок-радист, тоже получивший свою порцию. Варюхин, сидя в железном кресле, как птичка на жердочке, весело насвистывал излюбленный свой мотив: «Без женщин жить нельзя на свете, нет!»
* * *
Обер-лейтенант Фридрих Крумбах в первой атаке не участвовал: его батальон находился в резерве. Судя по грохоту выстрелов, доносившемуся с севера, бой там завязался на редкость трудный. Но даже видавшие виды танкисты не предполагали, что жертв на этот раз будет так много. Грузовики не успевали увозить раненых, многие шли пешком по шоссе, то и дело садясь отдыхать. Они рассказывали, что у русских появились какие-то новые, неуязвимые танки, нападавшие со всех сторон, что первый эшелон атакующих был уничтожен весь, целиком.
Крумбах не очень доверял раненым - они склонны видеть все в темных красках. Но факт оставался фактом: сломить русских не удалось. Это значит, что теперь введут в бой резервы, пошлют их в самое трудное место.
Такая перспектива вовсе не радовала «красноносого Фридриха». Одно дело мчаться вперед, сея панику, уничтожать ошеломленного противника, и совсем другое - прорывать заранее подготовленную оборону, подставлять себя под удар пушек. Крумбах достаточно хорошо понял эту разницу здесь, в России. В нем уже давно не осталось телячьего энтузиазма, свойственного юнцам. Воинская слава, ордена, добытые в бою, - все это, конечно, хорошо, но обер-лейтенант совсем не хотел расплачиваться за эти удовольствия единственным своим капиталом - жизнью. Нет, он не был трусом и готов был выполнить любой приказ командиров. Но он слишком многих товарищей потерял в этой игре и знал, что счастливые билеты - случайность; вытаскивать их без конца невозможно.
В полдень ему приказали выбить русских из рощи, окраина которой была похожа на вогнутую дугу. Пока артиллеристы обрабатывали рощу снарядами, Крумбах размышлял, как лучше оправиться с задачей. Идти напрямик рискованно. Русские могут пропустить машины в центр дуги, ударить из лесных выступов справа и слева. Но Фридрих не сопляк, чтобы попасться на такую приманку. Три танка он пошлет к роще напрямик, а еще шесть поведет в обход. Из-за недостатка сил русские редко обеспечивают надежно свои фланги. Обходный маневр почти всегда приносил легкую победу.
Однако на этот раз испытанный прием не удался. Лишь осторожность и интуиция старого солдата помогли Крумбаху уцелеть. Он вышел со своими танками в тыл русским. Казалось, что противник ничего не заметил. На всякий случай Фридрих выстрелил по окраине рощи. Не сделай он этого, советские танки встретили бы его огнем в упор. Но после того как снаряды разорвались на опушке, русские, вероятно, решили, что их засада обнаружена, и открыли огонь с большой дистанции. Три их танка медленно выползли на открытое место и пошли навстречу немцам. Трое против шести - со стороны русских это было наглостью. Но они могли позволить себе это: очень скоро Фридрих понял, что его снаряды не способны пробить их лобовую броню. Оставалось только отступить - другого выхода не было.
Две немецкие машины уже горели, остальные, маневрируя, спешили оторваться от преследователей. Потом, почти одновременно, вспыхнули еще два танка. Это был не бой, а избиение, это напоминало первые дни войны, когда немцы уничтожали многочисленные, но слабо защищенные советские танки БТ. На этот раз все было наоборот.
В трудные минуты Крумбахом всегда овладевало спокойствие, мозг работал четко и быстро. Может быть, эта врожденная способность и помогала ему выбираться невредимым из критических положений. Сейчас он не думал о своих подчиненных: каждый спасается, как умеет. Нужно было незаметно выйти из поля зрения русских, переждать опасность. Крумбах приказал башенному стрелку прекратить огонь. Танк задом съехал в заросшую кустами лощину.
Грунт здесь был вязкий, гусеницы оставляли глубокую колею. Проехав немного, Крумбах остановил машину и велел заглушить двигатель. Открыл люк, вылез на башню и встал во весь рост. То, что он увидел, обрадовало его. Русские, увлеченные преследованием, ушли далеко в сторону, и только один их танк стоял метрах, в трехстах от лощины, развернувшись левым бортом. Что-то случилось там с гусеницей. Весь экипаж находился на земле.
Хотя момент был очень выгодный для удара, Крумбах колебался, боясь выдать свое присутствие, Но вокруг было пусто. Решившись, Фридрих жестом вызвал наверх башенного стрелка. Унтер-офицер Леман стал рядом с ним, вытянул тонкую шею, будто нюхал воздух остреньким носом. Они поняли друг друга с полуслова.
- Три снаряда, Леман!
- Но с места?
- Да!
Крумбах захлопнул люк. Танк рывком взял подъем, резко остановился и в ту же секунду грохнул выстрел. Фугасный снаряд угодил в корму советской машины. Блеснуло пламя, упали люди, возившиеся возле гусеницы.
Вторым снарядом Леман промахнулся. Зато третий попал точно: над машиной сразу закурился дымок. Крумбах скомандовал. Водитель тотчас дал полный газ, и танк, развернувшись, помчался по лощине в сторону автострады.
Через полчаса они вернулись в то место, откуда уходили в бой. Здесь стояло десятка полтора танков, покрытых свежими вмятинами и грязью. Сюда же, на сборный пункт, тягачи тащили подбитые машины.
Крумбах мысленно поблагодарил бога. Кажется, повезло и на этот раз. Леман крутил грязным пальцем колесико зажигалки, пытаясь высечь огонь. Хитрые и всегда веселые глаза его были сейчас расширены и неестественно блестели, будто у больного с высокой температурой.
- Жалко ребят, - сказал он.
- Двое еще могут вернуться.
- Но могут и не вернуться, мой командир. Сегодня для нас черный день. На месте генерала я не стал бы продолжать сейчас бой.
- А мы все-таки подбили этого русского, Куддель. Ты неплохо справился, старина!
- Да, командир. Но я не хотел бы, чтобы такой день повторился, - ответил Леман и, разозлившись, бросил на землю так и не сработавшую зажигалку.
* * *
Отразив за день несколько атак, бригада полковника Катукова понесла большие потери. Мотострелковый батальон был почти полностью уничтожен. Не осталось пушек. Люди измучились, отупели от непрерывной стрельбы и грохота, от ядовитых пороховых газов. Танкам нельзя было задерживаться на одном месте, немецкие артиллеристы быстро нащупывали их. Десятки батарей вели огонь, не жалея снарядов. Рощи и перелески были иссечены стальным градом, деревья свалены и переломаны.
Танкисты держались на последнем пределе. Ко всему прочему - кончались боеприпасы. В машинах оставалось по нескольку снарядов.
Немецкому командованию было ясно, что русские измотаны, что нужно воспользоваться этим и сегодня сломить их. Если этого не сделать, завтра придется начинать все сначала. К вечеру немцы подтянули из Орла резервы. В последнюю атаку на ослабевшую бригаду русских решили бросить сразу две сотни танков. Остановить такую силу было невозможно. Исход сражения решал теперь простой закон численности.
Советские танкисты знали: кроме них, дорогу на Москву закрыть сейчас некому. Если нынче немцы прорвутся здесь, завтра они будут в Туле… Наступил решающий час. Командир корпуса генерал-майор Лелюшенко приказал поддержать героическую бригаду последним имевшимся у него средством…
Танк лейтенанта Варюхина укрылся за стогом сена, недалеко от шоссе. Быстро наползали осенние сумерки. Ярче становились многочисленные трассы снарядов. Багровыми вспышками мелькали разрывы.
Пренебрегая опасностью, открыли люк. Отравленные пороховыми газами и парами бензина, танкисты по очереди вылезали наверх, жадно дышали холодным воздухом. Все четверо были легко ранены. Варюхину посекли лицо мелкие осколки брони. Лешка, ударившись при толчке, разбил себе лоб и бровь. Глаз запух, трудно было смотреть.
- Эх! - сказал Карасев. - Небось думают-гадают теперь дома, в каких я краях. Получат похоронную, и невдомек им, что я на самой что ни есть родной земле в ящик сыграл!
Подумал и добавил со вздохом:
- Впрочем, ящика не будет, и похоронной тоже не будет.
- А ты что это, Аника-воин, раньше смерти помер, - разозлился Варюхин. - Ты чего тоску на людей наводишь? Сиди и не вякай!
- Я не вякаю. Мне один хрен, что в лоб, что по лбу. Обойдемся и без похоронной. Только скажи ты мне, товарищ лейтенант, одно. Если мы из этой мясорубки вылезем, ты меня домой на сутки отпустишь? День дома побыть, а на ночь к зазнобе сходить? Мне больше не надо.
- Отпущу.
- Ни хрена подобного, - убежденно произнес Лешка. - Это ты во мне боевой дух поддерживаешь.
- Честное слово, - заверил Варюхин. - И не матерись давай, здесь тебе не кабак и не базарная площадь. Ох, смотри, надеру я тебе после боя рыжий вихор!
- Ладно, - повеселел Лешка. - Не помрем - дери, сколько влезет. Отцу не давался, а тебе разрешу.
В низине, в полутора километрах от них, где сконцентрировались для атаки немцы, взвилось несколько ракет. И сразу же послышался тяжелый слитный гул сотен моторов. На поле поползла черная, густая масса. Она расширялась вправо и влево, медленно текла вперед.
- По местам! - дал команду Варюхин. Маленькой крепкой рукой стиснул плечо Карасева. - Ну, Алексие, не в первый и не в последний раз…
- Ты прости, лейтенант, если что…
- Э, брось!
Варюхин взялся за крышку люка, чтобы захлопнуть ее над собой. Медлил, выгадывая секунды, потому что знал - открыть едва ли придется. Оставалось одно: расстрелять последние боеприпасы - и на таран.
За спиной его раздался вдруг никогда не слышанный, скрежещущий, раздирающий уши рев. Яркая вспышка озарила поле. Рев стремительно нарастал, сотрясая воздух. Будто множество комет, сгорая на лету, оставляя за собой огненно-красные полосы, пронеслись над возвышенностью в сторону немцев. Там, где ползла черная масса танков, на большом пространстве разом вскинулось яркое пламя. Со страшным грохотом качнулась земля. Ослепленный, оглушенный Варюхин, сбитый воздушной волной, свалился внутрь танка.
Придя в себя, вылез на броню. Смотрел, ладонью прикрывая глаза. Там, где были немцы, горела земля. Огонь быстро расползался и вдаль, и вширь. Что-то трещало, взметывались острые языки пламени. Можно было различить полыхающие танки, мечущиеся фигурки людей.
* * *
Залп двух дивизионов реактивных минометов застиг немецкие части на исходном рубеже атаки. Шестьсот сорок мин взорвалось почти одновременно, в течение тридцати секунд. Там, куда угодили они, все было сожжено и уничтожено. Подразделения противника, не попавшие под этот удар, в панике повернули обратно. Охваченные ужасом, немцы убегали подальше от страшного места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95