К рассвету 25 июня суда объединенной эскадры заняли места, отведенные им в
колоннах.
В начале восьмого часа на мачтовых фалах «Трех Иерархов» взвился сигнал
: «Гнать на неприятеля!»
За передовым кораблем «Европа» (капитан Клокачев) шел Спиридов на корабл
е «Св. Евстафий». «Европа», подойдя к ближайшим кораблям неприятельской
линии на дистанцию около кабельтова, привела к ветру на левый галс и откр
ыла огонь. Но вскоре, по настоянию лоцмана, объявившего, что курс ведет на
камни, Клокачев должен был поворотить на правый галс и выйти из линии. Тог
да на «Св. Евстафии» сосредоточились выстрелы трех турецких кораблей, из
которых самый большой и ближайший был корабль главнокомандующего «Реа
л-Мустафа».
Адмирал Спиридов был так рассержен, что не удержался и закричал командир
у «Европы» Клокачеву: «Поздравляю вас матросом!» Ц то есть на глазах у вс
ей эскадры обвинил его в трусости и грозил разжаловать. Фактически же ка
питан Клокачев далеко не был трусом и во время дальнейшего развития боя
блестяще доказал это.
Место «Европы» было занято кораблями «Евстафий» и «Три Святителя». Посл
едний скоро получил настолько серьезные повреждения парусов, что не мог
держаться в строю и навалился на линию противника. Сразу же его место был
о занято кораблем «Иануарий», вслед за ним шел корабль «Три Иерарха».
В 12 ч. 30 мин. бой был в полном разгаре. Корабль «Три Святителя» под огнем прот
ивника благодаря самоотверженной работе личного состава исправил свои
повреждения и снова вышел в линию четвертым кораблем. За ним вошел в стро
й «Ростислав», а затем «Европа». Находившиеся же в арьергарде три корабл
я Эльфинстона успели подойти только к концу сражения.
Ветер совсем стих. В центре сражения оказался «Св. Евстафий», подошедший
к турецкому флагманскому кораблю на ружейный выстрел и все более и более
сближавшийся с неприятелем. Спиридов с обнаженной шпагой ходил по юту. П
оставленным тут же музыкантам приказано было «играть до последнего». Ср
ажающиеся корабли медленно сближались. На «Св. Евстафии» перебитый таке
лаж и рангоут, поврежденные паруса и множество убитых и раненых не остав
ляли возможности отойти от противника, с которым перестреливались уже и
з ружей и пистолетов. Наконец корабли свалились в абордаже, и начался отч
аянный рукопашный бой, во время которого загорелся турецкий корабль, и е
го грот-мачта, охваченная огнем, упала поперек «Св. Евстафия». Искры посып
ались в открытую крюйт-камеру, и «Св. Евстафий», а вслед за ним и флагманск
ий турецкий корабль взлетели на воздух.
Еще до взрыва адмирал Спиридов и граф Федор Орлов на шлюпке перебрались
на корабль «Три Святителя». Это решение адмирала было, безусловно, прави
льным Ц командующий эскадрой не мог оставаться на аварийном корабле.
Из всего экипажа «Св. Евстафия» спаслось, кроме Круза, не более шестидеся
ти человек, погибло же около шестисот сорока.
Количество погибших турецких моряков осталось неизвестным. Противнику
было не до спасения экипажа «Реал-Мустафы». Двойной взрыв и гибель флагм
анского корабля настолько деморализовали команды неприятельских судо
в, что флот перестал повиноваться Гассан-паше. В подчинении у турецкого ф
лагмана оказался лишь 100-пушечный корабль «Капудан-паша» и две каравеллы
, которые еще продолжали артиллерийскую дуэль с кораблями русского аван
гарда и кордебаталии, обстреливая преимущественно «Трех Святителей» и
«Трех Иерархов». Остальные суда турецкого флота в беспорядке покинули б
оевую линию и, кто как мог, торопились уйти в Чесменскую бухту.
Стойкости у Гассан-паши хватило ненадолго. В половине второго последние
корабли противника вышли из боя и укрылись в Чесменской бухте. (В античны
е времена Чесма именовалась Эфесом.)
За исключением «Св. Евстафия» потери наши были весьма незначительны. Бол
ьше других пострадал корабль «Три Святителя»: из-за перебитых брасов ег
о снесло в середину турецкого флота, где в дыму кроме неприятельского ог
ня он попал под выстрелы нашего флагманского корабля «Три Иерарха». Кора
бль «Три Святителя» получил несколько пробоин в корпусе, рангоут и такел
аж его были перебиты ядрами, и потеря людей убитыми и ранеными достигала
30 человек, тогда как на остальных судах она не превышала двенадцати.
На следующий день (25 июня) корабли «Святослав» и «Три Иерарха», а также пак
етбот «Почталион» вели перестрелку с турками у входа в бухту. Стрельба в
елась с больших дистанций и не причинила особого вреда ни одной из сторо
н.
Тем временем Алексей Орлов собрал военный совет, на котором было решено
использовать против турок брандеры. В брандеры решили обратить четыре г
реческих корсарских судна. Снаряжение этих судов зажигательными вещес
твами было поручено бригадиру Ганнибалу.
Командирами брандеров решено было назначить «охотников» (добровольцев
) из артиллерийских офицеров. Среди таковых были отобраны капитан-лейте
нант Дугдэль, лейтенанты Ильин и Макензи, мичман Гагарин.
В тот же день, 25 июня, Орлов издал приказ, где было сказано: «Всем видимо рас
положение турецкого флота, который после вчерашнего сражения пришел зд
есь в Анатолии к своему городу Эфесу (по голландской карте Чесме), стоя у о
ного в бухте от нас на юго-восток в тесном и непорядочном стоянии, что нек
оторые корабли носами к нам на северо-запад, а 4 корабля к нам боками и на се
веро-восток прочие в тесноте к берегу как бы в куче. Всех же впереди мы счи
таем кораблей 14, фрегатов 2, пинков 6. Наше же дело должно быть решительное, ч
тобы оный флот победить и разорить, не продолжая времени, без чего здесь в
Архипелаге не можем мы к дальнейшим победам иметь свободные руки, и для т
ого по общему совету положено и определяется к наступающей ныне ночи при
готовиться, а около полуночи и приступить к точному исполнению, а именно:
приготовленные 4 брандерные судна… да корабли “Европа”, “Ростислав”, “Не
тронь меня”, “Саратов”, фрегаты “Надежда” и “Африка”… около полуночи по
дойти к турецкому флоту и в таком расстоянии, чтобы выстрелы могли быть д
ействительны не только с нижнего дека, но и с верхнего…»
Турецкий флот представлял собой идеальный объект для атаки брандерами.
Дело в том, что ширина Чесменской бухты у входа около 750 м, а длина ее не прев
ышает 800 м. Турецкий флот стоял скученно в глубине бухты, и если вспомнить, ч
то длина корабля была около 50Ц 58 м, то можно себе представить, как плотно ст
ояли турецкие корабли по ширине бухты.
Воспользовавшись полнолунием, русские корабли начали атаку в полночь с
15 на 16 июня. Первые полчаса вела огонь одна «Европа», но к часу ночи огонь от
крыли все русские корабли.
Где-то в половине второго ночи выстрелом из мортиры был подожжен первый
турецкий корабль. С.К. Грейг писал: «В это время каркас, брошенный с бомбар
дирского корабля, упал в рубашку грот-марселя одного из турецких корабл
ей; так как грот-марсель был совершенно сух и сделан из бумажной парусины
, то он мгновенно загорелся и распространил пожар по мачте и по такелажу; г
рот-стеньга скоро перегорела и упала на палубу, отчего весь корабль тотч
ас же был объят пламенем».
В этот момент с «Ростислава» было запущено две ракеты Ц сигнал брандера
м начинать атаку. Первым двинулся брандер капитан-лейтенанта Дугдэля. Н
о он не успел пройти и половину расстояния, разделявшего русские корабли
и противника, как был перехвачен двумя турецкими галерами. Дугдэль прик
азал экипажу прыгать в лодку, шедшую на буксире за брандером, а сам поджег
его. Брандер был мгновенно объят пламенем. Но турецкие галеры быстро ото
шли от него.
Вторым предпринял атаку брандер под командованием лейтенанта Мекензи.
Ему удалось достичь первой линии неприятельских судов, но его из-за неуд
ачного маневра прижало к борту уже горевшего турецкого корабля, на котор
ый попали пылавшие обломки рангоута соседнего судна. Команда брандера у
спела покинуть его и благополучно возвратиться к месту якорной стоянки
судов объединенной эскадры.
Где-то в 1 ч. 35 мин. Ц 1 ч. 50 мин. ночи в атаку вышел третий брандер под командова
нием лейтенанта Ильина. Неудача, постигшая Дугдэля и Макензи, так подейс
твовала на Грейга, что он не удержался и крикнул Ильину, когда тот вел свой
брандер мимо «Ростислава»: «Ни под каким видом не зажигайте, пока не сцеп
итесь с неприятелем!» Лейтенант Ильин блистательно выполнил эту задачу:
он подошел к головному турецкому кораблю борт о борт, схватился с ним, заж
ег брандер и, отъехав на шлюпке, еще остановился посмотреть, каково будет
действие.
Справедливости ради следует сказать, что к началу атаки третьего бранде
ра горела половина турецкого флота. Огонь с такелажа, рангоута и парусов
корабля, подожженного «Громом», попал на соседние два корабля, а те, в свою
очередь, распространили пожар далее.
Четвертый брандер мичмана Гагарина сцепился с горевшим турецким кораб
лем. Вскоре корабль, зажженный Ильиным, взорвался, разметав пылающие обл
омки на палубы стоявших рядом кораблей.
К трем часам ночи пожар на турецких кораблях сделался всеобщим. Турки пр
екратили всякое сопротивление даже на тех кораблях, которые еще не загор
елись. Грейг писал: «Легче вообразить, чем описать, ужас, остолбенение и за
мешательство, овладевшие неприятелем: целые команды в страхе и отчаянии
кидались в воду, поверхность бухты была покрыта множеством спасавшихся
людей, но немного из них спаслось». Огонь с наших судов в это время по прик
азанию Грейга был прекращен.
В 4 часа Грейг, видя, что два наветренных турецких корабля, фланкировавшие
линию турецких кораблей с севера, целы, отрядил присланные с эскадры гре
бные суда под командованием капитан-лейтенанта Ф.П.Булгакова для вывода
их из бухты. Оба корабля уже были на буксирах шлюпок, но на один из них попа
ли обломки взорвавшегося корабля, бывшего рядом. Этот корабль сам загоре
лся, был брошен и затем взорвался. Другой же корабль (60-пушеч-ный «Родос») б
ыл выведен из бухты и доставлен победителям. Кроме того, гребные суда усп
ели вывести пять больших турецких галер.
К утру у турок сгорело четырнадцать кораблей, шесть фрегатов и до пятиде
сяти малых судов.
Потери русских были весьма малы: на корабле «Европа» было 3 убитых и 6 ране
ных, в корпусе 14 пробоин, из них 7 подводных; на корабле «Не тронь меня» 3 ране
ных; на корабле «Ростислав» не было ни убитых, ни раненых, но перебито неск
олько рангоутов, парусов, снастей, да одно 18-дюймовое каменное ядро проби
ло обшивку и застряло в ней. На других судах потерь и повреждений вообще н
е было.
Утром 27 июня Алексей Орлов отдал приказ собирать раненых турок для «пере
вязывания ран и подаяния возможной помощи». Большую часть пленных Орлов
позже велел отпустить, лишь 86 знатных алжирцев были отправлены им на Маль
ту. В письме к великому магистру Пинто Орлов предложил обменять их на мал
ьтийцев, захваченных ранее алжирскими пиратами. Пинто был столь обрадов
ан, что предложил русскому послу маркизу Кавалькабо отремонтировать на
Мальте русский корабль «Ростислав». Позже, уже летом 1772 г., на Мальте был от
ремонтирован сильно поврежденный корабль «Саратов».
Возвращение турецким властям пленных турецких моряков объясняется вов
се не «исключительно гуманным отношением к пленным» Алексея Орлова, как
это хочет доказать Л.П. Полушкин в книге «Братья Орловы». Во-первых, пленн
ых турок попросту было негде содержать, а учинить избиение пленных, как э
то сделал через 28 лет генерал Бонапарт у Яффы, граф не решился. Во-вторых, у
знав о гибели своего флота, мусульмане города Смирна (ныне турецкий горо
д Измир), расположенного в 70 верстах от Чесмы, устроили резню христиан. Рус
ских там, естественно, не было, поэтому резали коренное население Ц грек
ов, ведь до прихода турок Смирна была греческим городом, а также европейс
ких купцов. Надо ли говорить, что убийство англичан и французов могло осл
ожнить отношения этих держав с Россией. Орлов получил письмо от европейс
ких консулов в Смирне, где говорилось, что народ и войско в Смирне, приведе
нные в бешенство и отчаяние вестью о чесменском деле, бросились на греко
в и перебили их множество; два европейца были также убиты. Возмущение это
навело ужас на всех европейцев; большая часть франков искала убежища на
кораблях, остальные заперлись в своих домах, торговля прекратилась. «Эта
грозная крайность, Ц писали далее консулы, Ц побудила нас уполномочит
ь и послать к вашему сиятельству депутатов с изъяснением такого опасней
шего нашего состояния и с просьбою не обращать победоносное оружие ее им
ператорского величества на этот торговый город, на который должно смотр
еть не как на неприятельское место, а скорее как на колонию, основанную ра
зными нейтральными государствами; разрушать их торговлю и приносить их
подданных в жертву великая российская императрица, конечно, не пожелает
. Городовое управление ожидает освобождения и тех пленных, которые ваше
сиятельство еще удержали у себя».
Граф ответил немедленно: «Как скоро я услышал о возмущении, приключившем
ся в Смирне, отложил намерение идти на оный город для сей одной причины, чт
об приближение нашего флота не распространило более еще распутства и бе
спорядков. Для сего я тотчас освободил янычар-агу со многими другими тур
ками и поручил ему объявить правительству города вашего, чтоб как возмож
но скорее прекратить тамо своевольное убийство и особливо чтобы в безоп
асность привести ваши особы. Я также весьма рад был бы согласиться на все
то, что вы от меня требуете, если б не препятствовали тому разные причины:
могу ли я безо всякого с другой стороны договорного со мною согласия отв
етствовать за то, на что неизвестные обстоятельства впредь меня побудят
? Что же вы хотите меня уверить против принятых всеми понятий, что город См
ирну должно почитать больше селением, основанным разными европейскими
народами, нежели местом неприятельским, сие мне кажется непонятно. Сему
вашему правилу последуя, должно бы мне и самый Царьград почитать таковым
же, а по нем и все прочие приморские города, под владением турецким находя
щиеся, в которых есть несколько жительств народов европейских. Что касае
тся торговли, будьте совершенно уверены: доколе флаг ее императорского в
еличества будет в сих морях владычествовать, вы должны совершенно надея
ться на защищение ее, чему вы уже ясно видели доказательства, лишь бы толь
ко в торговле сей ничего противного не было законам войны».
Екатерина была в восторге от Чесменской победы. Она писала графу П.А. Румя
нцеву: «Ничего знаменитее, кажется, в той стороне быть не может. Дивен Бог
в чудесах своих!» Граф Алексей Орлов получил орден Св. Георгия 1-й степени
и титул Чесменского; адмирал Г.А. Спиридов Ц орден Св. Андрея Первозванно
го; капитан-бригадир С.К. Трейг Ц орден Св. Георгия 2-й степени и чин контр-а
дмирала.
Екатерина написала о победе Вольтеру, в письме говорилось: «Что касается
до взятия Константинополя, то я не считаю его столь близким, однако в этом
мире, говорят, не нужно отчаиваться ни в чем. Я начинаю верить, что это зави
сит более от Мустафы, чем от всякого другого… если он будет по-прежнему уп
орствовать, то непременно доведет свою империю до больших бед. Он забыл с
вою роль, он зачинщик».
Как обычно бывает: поражение становится сиротой, а победа имеет множеств
о отцов. Лавры победы при Чесме наши историки не могут поделить до сих пор
. Екатерина попыталась всему свету доказать, что главный герой Чесмы Ц б
рат ее фаворита и, скорей всего, тоже фаворит Алексей Орлов. Адмирал Эльфи
нстон приписывал все заслуги себе, поскольку Орлов действительно ничег
о не смыслил в морском деле. Аналогично высказывался и адмирал Самуил Ка
рлович Грейг.
Наконец, князь Юрий Владимирович Долгоруков наводнил Россию мемуарами,
где доказывал, что именно он убедил Орлова «искать турецкого флота и его
атаковать». «Мы с Грейгом решительно сказали», что нужно атаковать. Это «
мы с Грейгом» Ц любимая формула князя Долгорукова. И еще: «Тут опять Грей
г со мной посоветовался, как турецкий флот истребить» и т.п. Долгоруков пи
сал: «Накануне атаки Грейг ко мне подошел и просил, чтобы я взял команду на
д кораблем “Ростиславом”». Дело дошло до того, что в «Военной энциклопед
ии» сказано, что Долгоруков «настоял, чтоб флот наш искал турецкий и атак
овал его… Перед Чесменским боем Долгоруков принял командование корабл
ем “Ростислав” и, командуя им, содействовал уничтожению турецкого флота
».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39