- Основными членами Ордена стали его
офицеры...
Он запнулся, видя, как открывается дверь. Оба узника уставились на
невольников, опустивших на солому носилки. Потом они вместе с охранниками
исчезли, не проронив ни слова.
- Он тяжело ранен, - сказал Джонни, осмотрев распростертое на соломе
тело. - Повязку не меняли уже несколько дней.
Гордон вдоволь нагляделся на раненых за годы? минувшие с того дня,
как весь его второй курс колледжа забрали в ополчение; и еще он вдоволь
наслушался кустарных диагнозов, пока служил во взводе у лейтенанта Вана.
Ему хватило одного взгляда, чтобы понять: пулевые ранения можно было бы
вылечить, если бы за дело взялись вовремя и всерьез. Сейчас же от
неподвижной фигуры на соломе пахло надвигающейся смертью. На руках и ногах
несчастного виднелись следы пыток.
- Надеюсь, он не открыл им правды, - пробормотал Джонни, стараясь
уложить умирающего поудобнее. Гордон помог ему подоткнуть одеяло. Он никак
не мог сообразить, откуда взялся этот несчастный. На бойца с реки
Уилламетт он не был похож. В отличие от большинства мужчин из долины Камас
и Розберга, он до недавних пор регулярно пользовался бритвой. Несмотря на
явно жестокое обращение в последние дни, когда его захватили в плен, у
него еще оставалась довольно мощная мускулатура: это означало, что его
миновала невольничья доля.
Внезапно Гордон отпрянул от умирающего и удивленно заморгал глазами.
- Джонни, гляди! Ты видишь то же, что и я?
Джонни проследил за его жестом и откинул одеяло.
- Будь я неладен... Гордон, это похоже на форму!
Гордон кивнул. Да, это была форма, к тому же определенно довоенного
пошива. Она абсолютно не походила ни на комбинезоны холнистов, ни на любую
другую одежду, которую им приходилось видеть в Орегоне. На плече
умирающего была нашивка с эмблемой, которую Гордон разглядывал, не веря
собственным глазам: золотой фон и бурый медведь, стоящий на задних лапах
на красной ленте... [изображение на флаге штата Калифорния]
Через некоторое время за Гордоном снова пришли - уже знакомый эскорт
плюс невольник с фонарем.
- Этот человек умирает, - сказал Гордон старшему в карауле.
Молчаливый холнист с тремя серьгами буркнул:
- Ну и что? Сейчас к нему пришлют женщину. Пошевеливайся! Генерал
ждет.
По пути им встретилась на освещенной луной тропе фигура, бредущая в
противоположном направлении: обвисшие плечи, глаза, прикованные к тазику с
бинтами и мазями; женщина посторонилась, хотя охранники ее вообще не
заметили. В последний момент она все-таки подняла глаза, и Гордон узнал ту
самую маленькую седеющую брюнетку, которая несколько дней назад забирала в
починку его форму. Он попытался ободряюще улыбнуться ей, однако это лишь
повергло ее в панику. Она втянула голову в плечи и скрылась в темноте.
Гордон понуро ковылял за стражниками. Женщина чем-то напомнила ему
Эбби. Его ни на минуту не оставляла тревога за друзей в Пайн-Вью: ведь
холнистская разведка, наткнувшаяся на банду мародеров с его дневником,
побывала в опасной близости от деревни. Выходит, угроза нависла не только
над островком цивилизации в долине Уилламетт.
Он понимал, что никто не может теперь считать себя в безопасности -
кроме разве что Джорджа Паухатана, которому ничто не угрожает на его
Сахарной Голове, где он ухаживает за пчелами да знай себе варит пиво, пока
остальной мир сгорает в огне.
- Мне начинают надоедать ваши увертки, Кранц, - сообщил генерал
Маклин, когда охранники оставили его наедине с пленником в заставленной
книгами комнате в избушке лесника.
- Вы ставите меня в трудное положение, генерал. Я все еще изучаю
книгу, полученную от полковника Безоара, стараясь понять...
- Хватит болтать? - Маклин подошел к Гордону почти вплотную. Даже при
взгляде сверху обезображенное лицо низкорослого холниста выглядело
устрашающе. - Я знаю людей, Кранц. Вы достаточно сильны, из вас выйдет
славный вассал. Но вас разъедает чувство вины и прочие яды "цивилизации".
Вы настолько пропитаны ими, что я начинаю склоняться к мнению: пожалуй, вы
- бесполезный шлак.
Смысл этих слов был совершенно ясен. Гордон сделал над собой усилие,
чтобы унять дрожь в коленях.
- Вы могли бы стать бароном Корваллиса, Кранц. Это высокий титул в
нашей нарождающейся империи. Можете даже предаваться своим старомодным
пристрастиям, если вам так хочется и если вы достаточно сильны, чтобы это
выдержать. Вам хочется быть хорошим со своими вассалами? Хочется плодить
почтовые отделения? Что ж, мы могли бы даже не лишать вас ваших
Возрожденных Соединенных Штатов. - Маклин ухмыльнулся, обдав Гордона
тяжелым запахом изо рта. - Об этом вашем черненьком дневничке известно
только Чарли и мне, и мы до поры до времени о нем не распространяемся.
Поймите, дело не в том, что вы мне нравитесь. Просто сотрудничество с вами
было бы для нас полезно. Вы могли бы управляться с этими умниками в
Корваллисе лучше, чем кто-либо из моих ребят. Мы даже согласились бы не
выключать тамошнего Циклопа, если от него есть прок.
Значит, холнисты еще не пронюхали, что реально стоит за легендой о
суперкомпьютере... Конечно, это не имело для них особого значения: им
всегда было наплевать на технику, которая не помогает воевать. Пользу из
науки извлекали преимущественно слабые.
Маклин вытащил из камина кочергу и похлопал ею по ладони.
- В противном случае мы захватим Корваллис уже этой весной. Если
только вы не пойдете на попятный, он полыхнет, уж будьте уверены! Тогда
никаких почтовых отделений, сынок! И всяких там умных машин!
Маклин указал кочергой на лист бумаги на столе. Рядом стояла
чернильница с ручкой. Гордон хорошо понимал, что от него требуется.
Если бы от него не домогались ничего другого, кроме согласия
сотрудничать с будущей империей холнистов, он бы давно уступил,
притворился бы, что играет в их игры, пока не появится возможность бежать.
Однако Маклин был осмотрителен. Он требовал от Гордона, чтобы тот написал
в Совет Корваллиса письмо и убедил своих друзей в необходимости сдать
несколько ключевых опорных пунктов. Это послужило бы доказательством
доброй воли, предшествующим его освобождению.
Естественно, при этом ему оставалось лишь верить генералу на слово,
ожидая, что его произведут в "бароны Корваллиса". Однако Гордон
сомневался, что генерал будет придерживаться данного слова, так как не
собирался держать своего.
- Может быть, вы питаете иллюзию, будто мы недостаточно сильны, чтобы
покончить с вашей жалкой "армией долины Уилламетт" без вашего содействия?
- Маклин рассмеялся и повернулся к двери. - Шон! - позвал он.
Гориллоподобный телохранитель Маклина явился на зов бесшумно, как
привидение. Он закрыл за собой дверь и, подойдя к генералу строевым шагом,
замер по стойке смирно в ожидании приказаний.
- Должен вас кое во что посвятить, Кранц. Шон, я и тот проворный кот,
который взял вас в плен, - последние из людей особого сорта. - Голос
Маклина звучал теперь доверительно. - Дело это было сверхсекретное, но до
вас могли дойти кое-какие слухи. Речь об экспериментах, целью которых
являлось создание особых, прежде невиданных боевых подразделений.
Наконец-то все стало на свои места, получило объяснение:
неправдоподобная прыть генерала, шрамы, избороздившие его самого и его
двоих подручных...
- "Приращенные"!
Маклин кивнул.
- Молодец! Вы были достаточно наблюдательны для зубрилы из колледжа,
расслабленного долбежкой психологии и этики.
- Но мы-то считали, что за слухами ничего не стоит! Вы хотите
сказать, что они действительно поработали с солдатами так, что те...
Он запнулся, глядя на выступающие бугры мускулов на голых руках Шона.
Значит, правда - как ни трудно с этим смириться. Иного рационального
объяснения не существовало.
- Нас впервые опробовали в Кении. Результаты боя пришлись
правительству по вкусу. Только, боюсь, они схватились за головы, когда
после примирения мы вернулись домой.
Гордон смотрел, как Маклин протянул кочергу телохранителю. Тот взялся
за конец, но не всей рукой, а лишь пальцами, сложив их щепотью. Маклин
таким же образом сжал свой конец кочерги. Каждый стал с силой тянуть в
свою сторону. При этом Маклин продолжал разглагольствовать, ничем не
выказывая напряжения - у него даже дыхание не сбилось.
- Эксперимент продолжался в конце восьмидесятых - начале девяностых
годов. Из нас создали специальные подразделения. Предпочтение отдавалось
таким, как мы.
Чугунная кочерга не шевелилась. Оставаясь совершенно прямой, она
вдруг стала растягиваться.
- С кубинцами мы расправились образцово. - Маклин не сводил взгляда с
Гордона. - Но армейским не понравилось, как стали вести себя ветераны
после возвращения домой. Они уже тогда опасались Натана Холна: его учение
находило отклик в сердцах сильных. Программа "приращения" была свернута.
Кочерга покраснела посередине. Вытянувшись раза в полтора, она вдруг
стала крошиться, как разгрызенная карамель. Гордон бросил взгляд на
полковника Безоара, появившегося в комнате: тот нервно облизывал губы и
вообще имел несчастный вид. Гордон догадывался, что за мысли его
преследуют.
Подобная мощь была недостижима для полковника. Ученые и больницы, где
творились подобные чудеса, давно отошли в прошлое. Религия холнизма,
исповедуемая Безоаром, требовала от него повиновения этим людям.
Кочерга разорвалась на две части с оглушительным звоном. Гордона
обдало горячей волной. "Приращенные" воины остались стоять в прежних
позах.
- Довольно, Шон. - Маклин бросил свой обломок в камин. Адъютант
сделал то же, развернулся как на плацу и вышел вон. Маклин лукаво
посмотрел на Гордона.
- Ну что, теперь вы не сомневаетесь, что к маю мы войдем в Корваллис?
Неважно, с вами или без вас. Кстати, любой "неприращенный" солдат в моей
армии стоит двадцати неповоротливых фермеров, не говоря уже о ваших
потешных вояках в юбках.
Гордон насторожился, но Маклин еще не закончил свою речь.
- Будь вас там хоть в десять раз больше - ваше дело безнадежно!
Неужто вы думаете, что мы, "приращенные", не могли бы просочиться на ваши
укрепленные позиции и поднять там все в воздух? Да мы могли бы разнести
всю вашу оборону голыми руками! Можете не сомневаться.
Он пододвинул ближе к Гордону бумагу и ручку. Гордон уставился на
желтый лист. Откровения генерала только укрепили его уверенность. Он смело
встретил взгляд Маклина.
- Демонстрация силы произвела на меня должное впечатление. Но тогда
будьте добры, ответьте, генерал, почему вы так и не взяли Розберг?
Лицо Маклина налилось кровью. Гордон чуть улыбнулся, глядя на
предводителя холнистов.
- И уж если зашла об этом речь, поясните, генерал, кто вытесняет вас
из ваших собственных владений? Мне следовало догадаться раньше - есть
причины, заставляющие вас торопиться. Ведь вы определенно движетесь с
невольниками и всем имуществом на север. Между прочим, прежние варварские
нашествия, известные в истории человечества, начинались так же, по
принципу падающих одна на другую костяшек домино. Вот и скажите, генерал,
кто так мощно пинает вас под зад, что вы покидаете Рог-Ривер?
Теряя над собой контроль, Маклин все же старался не отводить от
Гордона взгляд.
- Уберите его отсюда! - гаркнул он, обращаясь к Безоару.
Гордон пожал плечами и отвернулся, не желая становиться свидетелем
спора.
- А когда вернетесь, мы еще разберемся с вами, Безоар... разберемся,
кто нарушил конспирацию!
Гнев командира заставил шефа холнистской разведки выскочить из
комнаты и поманить стражников.
Безоар лично сопровождал Гордона до места заточения, уцепившись за
локоть пленника дрожащей рукой.
- Кто велел поместить здесь этого типа? - завопил полковник,
обнаружив на сырой соломе умирающего, над которым хлопотали Джонни и
насмерть перепуганная женщина.
- Кажется, Истермен, - пробормотал кто-то из стражи. - Он только что
вернулся с фронта на Салмон-Ривер...
Салмон-Ривер! Так называется река в Северной Калифорнии...
- Заткнись! - оборвал стражника Безоар. Однако Гордон успел понять,
что догадка его верна. Война велась с куда большим размахом, чем он
полагал прежде.
- Уберите его отсюда. А Истермену немедленно явиться в штаб!
Охрана засуетилась.
- Эй, полегче с ним! - взвился Джонни, увидев, что раненого
подхватили, как мешок с картошкой. Бросив на пленного яростный взгляд,
холнистский полковник хотел выместить злобу на несчастной женщине и занес
ногу для пинка, но та, наученная горьким опытом, уже успела выскользнуть
за дверь.
- Увидимся завтра, - бросил Безоар Гордону. - Полагаю, вам лучше
одуматься и написать в Корваллис. Ваше сегодняшнее поведение было
опрометчивым.
Гордон смотрел сквозь него, как бы не замечая.
- Отношения между генералом и мной вас не касаются, полковник, -
бросил он. - Обмениваться угрозами и вызовами могут только равные друг
другу.
Цитата из Натана Холна отшвырнула Безоара к стене, как зуботычина.
Гордон тем временем уселся на солому и заложил руки за голову, не желая
более обращать внимание на бывшего юриста.
Только после ухода полковника в мрачном сарае воцарился покой, и
Гордон спросил Джонни:
- Солдат с медведем на эмблеме так и не заговорил?
- Так и не пришел в сознание, - ответил Джонни, грустно покачав
головой.
- А женщина? Она хоть что-нибудь сказала?
Джонни осторожно оглянулся. Остальные узники по-прежнему валялись в
своих углах, уставившись на стену.
- Ни единого словечка. Зато она сунула мне вот это.
Гордон взял в руки изорванный конверт. Он мгновенно узнал его: это
было письмо Дэны - то самое, которое ему вручил Джордж Паухатан на горе
Сахарная Голова. Должно быть, оно затерялось в кармане его брюк и попало в
руки женщине, забравшей одежду в стирку. Неудивительно, что ни Маклин, ни
Безоар ни словом не обмолвились о письме.
Гордон решил, что к генералу оно попасть не должно. Как ни безумна
Дэна и ее подруги, они заслуживают шанса испытать свои силы. Он принялся
было рвать письмо на клочки, намереваясь после съесть, но Джонни схватил
его за руку.
- Нет, Гордон! Она что-то написала на последней странице!
- Кто?! Кто написал?..
Гордон стал поворачивать бумагу то так, то этак, пытаясь разглядеть
буквы в слабом лунном свете, просачивающемся в щели. Наконец он разобрал
карандашные каракули: записка была написана большими буквами поверх
аккуратных строчек Дэны:
...правда?
так ли свободны женщины на севере?
так ли добр и силен мужчина?
умрет ли она за тебя?
Гордон долго не спускал глаз с этих простых и грустных слов. Несмотря
на снизошедшее на него смирение, его повсюду продолжали преследовать
прежние призраки. Слова Джорджа Паухатана насчет мотивов, которыми
руководствовалась Дэна, по-прежнему не давали ему покоя.
"Большие идеалы" все так же крепко держали его в узде.
Он не торопясь принялся жевать письмо. Не стал делиться лакомым
блюдом с Джонни, а проглотил все сам, как бы видя в этом искупительную
жертву.
Спустя примерно час снаружи поднялась суматоха. Оказалось, что
холнисты готовятся к какой-то церемонии. От развалин главного универмага
городка Агнесс маршировали под мерные удары барабанов две шеренги солдат.
Они сопровождали высокого блондина, в котором Гордон узнал одного из тех,
кто швырнул к ним в сарай умирающего пленника.
- Это, наверное, Истермен, - проговорил Джонни, не в силах отвести
взгляд от процессии. - Уж они ему покажут, что бывает, когда не являешься
с докладом к начальству после возвращения с задания!
Гордон отметил про себя, что Джонни, по всей видимости, пересмотрел
слишком много фильмов про Вторую мировую войну из видеотеки в
Корваллисе...
В конце шеренги солдат он узнал Роджера Септена. Даже в неярком
лунном свете нетрудно было убедиться, что бывший грабитель с горной тропы
дрожит как осиновый лист и с трудом удерживает в руках винтовку.
Адвокатский голос Чарлза Безоара тоже звучал нетвердо, когда он
зачитывал обвинения. Истермен стоял спиной к толстому стволу дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
офицеры...
Он запнулся, видя, как открывается дверь. Оба узника уставились на
невольников, опустивших на солому носилки. Потом они вместе с охранниками
исчезли, не проронив ни слова.
- Он тяжело ранен, - сказал Джонни, осмотрев распростертое на соломе
тело. - Повязку не меняли уже несколько дней.
Гордон вдоволь нагляделся на раненых за годы? минувшие с того дня,
как весь его второй курс колледжа забрали в ополчение; и еще он вдоволь
наслушался кустарных диагнозов, пока служил во взводе у лейтенанта Вана.
Ему хватило одного взгляда, чтобы понять: пулевые ранения можно было бы
вылечить, если бы за дело взялись вовремя и всерьез. Сейчас же от
неподвижной фигуры на соломе пахло надвигающейся смертью. На руках и ногах
несчастного виднелись следы пыток.
- Надеюсь, он не открыл им правды, - пробормотал Джонни, стараясь
уложить умирающего поудобнее. Гордон помог ему подоткнуть одеяло. Он никак
не мог сообразить, откуда взялся этот несчастный. На бойца с реки
Уилламетт он не был похож. В отличие от большинства мужчин из долины Камас
и Розберга, он до недавних пор регулярно пользовался бритвой. Несмотря на
явно жестокое обращение в последние дни, когда его захватили в плен, у
него еще оставалась довольно мощная мускулатура: это означало, что его
миновала невольничья доля.
Внезапно Гордон отпрянул от умирающего и удивленно заморгал глазами.
- Джонни, гляди! Ты видишь то же, что и я?
Джонни проследил за его жестом и откинул одеяло.
- Будь я неладен... Гордон, это похоже на форму!
Гордон кивнул. Да, это была форма, к тому же определенно довоенного
пошива. Она абсолютно не походила ни на комбинезоны холнистов, ни на любую
другую одежду, которую им приходилось видеть в Орегоне. На плече
умирающего была нашивка с эмблемой, которую Гордон разглядывал, не веря
собственным глазам: золотой фон и бурый медведь, стоящий на задних лапах
на красной ленте... [изображение на флаге штата Калифорния]
Через некоторое время за Гордоном снова пришли - уже знакомый эскорт
плюс невольник с фонарем.
- Этот человек умирает, - сказал Гордон старшему в карауле.
Молчаливый холнист с тремя серьгами буркнул:
- Ну и что? Сейчас к нему пришлют женщину. Пошевеливайся! Генерал
ждет.
По пути им встретилась на освещенной луной тропе фигура, бредущая в
противоположном направлении: обвисшие плечи, глаза, прикованные к тазику с
бинтами и мазями; женщина посторонилась, хотя охранники ее вообще не
заметили. В последний момент она все-таки подняла глаза, и Гордон узнал ту
самую маленькую седеющую брюнетку, которая несколько дней назад забирала в
починку его форму. Он попытался ободряюще улыбнуться ей, однако это лишь
повергло ее в панику. Она втянула голову в плечи и скрылась в темноте.
Гордон понуро ковылял за стражниками. Женщина чем-то напомнила ему
Эбби. Его ни на минуту не оставляла тревога за друзей в Пайн-Вью: ведь
холнистская разведка, наткнувшаяся на банду мародеров с его дневником,
побывала в опасной близости от деревни. Выходит, угроза нависла не только
над островком цивилизации в долине Уилламетт.
Он понимал, что никто не может теперь считать себя в безопасности -
кроме разве что Джорджа Паухатана, которому ничто не угрожает на его
Сахарной Голове, где он ухаживает за пчелами да знай себе варит пиво, пока
остальной мир сгорает в огне.
- Мне начинают надоедать ваши увертки, Кранц, - сообщил генерал
Маклин, когда охранники оставили его наедине с пленником в заставленной
книгами комнате в избушке лесника.
- Вы ставите меня в трудное положение, генерал. Я все еще изучаю
книгу, полученную от полковника Безоара, стараясь понять...
- Хватит болтать? - Маклин подошел к Гордону почти вплотную. Даже при
взгляде сверху обезображенное лицо низкорослого холниста выглядело
устрашающе. - Я знаю людей, Кранц. Вы достаточно сильны, из вас выйдет
славный вассал. Но вас разъедает чувство вины и прочие яды "цивилизации".
Вы настолько пропитаны ими, что я начинаю склоняться к мнению: пожалуй, вы
- бесполезный шлак.
Смысл этих слов был совершенно ясен. Гордон сделал над собой усилие,
чтобы унять дрожь в коленях.
- Вы могли бы стать бароном Корваллиса, Кранц. Это высокий титул в
нашей нарождающейся империи. Можете даже предаваться своим старомодным
пристрастиям, если вам так хочется и если вы достаточно сильны, чтобы это
выдержать. Вам хочется быть хорошим со своими вассалами? Хочется плодить
почтовые отделения? Что ж, мы могли бы даже не лишать вас ваших
Возрожденных Соединенных Штатов. - Маклин ухмыльнулся, обдав Гордона
тяжелым запахом изо рта. - Об этом вашем черненьком дневничке известно
только Чарли и мне, и мы до поры до времени о нем не распространяемся.
Поймите, дело не в том, что вы мне нравитесь. Просто сотрудничество с вами
было бы для нас полезно. Вы могли бы управляться с этими умниками в
Корваллисе лучше, чем кто-либо из моих ребят. Мы даже согласились бы не
выключать тамошнего Циклопа, если от него есть прок.
Значит, холнисты еще не пронюхали, что реально стоит за легендой о
суперкомпьютере... Конечно, это не имело для них особого значения: им
всегда было наплевать на технику, которая не помогает воевать. Пользу из
науки извлекали преимущественно слабые.
Маклин вытащил из камина кочергу и похлопал ею по ладони.
- В противном случае мы захватим Корваллис уже этой весной. Если
только вы не пойдете на попятный, он полыхнет, уж будьте уверены! Тогда
никаких почтовых отделений, сынок! И всяких там умных машин!
Маклин указал кочергой на лист бумаги на столе. Рядом стояла
чернильница с ручкой. Гордон хорошо понимал, что от него требуется.
Если бы от него не домогались ничего другого, кроме согласия
сотрудничать с будущей империей холнистов, он бы давно уступил,
притворился бы, что играет в их игры, пока не появится возможность бежать.
Однако Маклин был осмотрителен. Он требовал от Гордона, чтобы тот написал
в Совет Корваллиса письмо и убедил своих друзей в необходимости сдать
несколько ключевых опорных пунктов. Это послужило бы доказательством
доброй воли, предшествующим его освобождению.
Естественно, при этом ему оставалось лишь верить генералу на слово,
ожидая, что его произведут в "бароны Корваллиса". Однако Гордон
сомневался, что генерал будет придерживаться данного слова, так как не
собирался держать своего.
- Может быть, вы питаете иллюзию, будто мы недостаточно сильны, чтобы
покончить с вашей жалкой "армией долины Уилламетт" без вашего содействия?
- Маклин рассмеялся и повернулся к двери. - Шон! - позвал он.
Гориллоподобный телохранитель Маклина явился на зов бесшумно, как
привидение. Он закрыл за собой дверь и, подойдя к генералу строевым шагом,
замер по стойке смирно в ожидании приказаний.
- Должен вас кое во что посвятить, Кранц. Шон, я и тот проворный кот,
который взял вас в плен, - последние из людей особого сорта. - Голос
Маклина звучал теперь доверительно. - Дело это было сверхсекретное, но до
вас могли дойти кое-какие слухи. Речь об экспериментах, целью которых
являлось создание особых, прежде невиданных боевых подразделений.
Наконец-то все стало на свои места, получило объяснение:
неправдоподобная прыть генерала, шрамы, избороздившие его самого и его
двоих подручных...
- "Приращенные"!
Маклин кивнул.
- Молодец! Вы были достаточно наблюдательны для зубрилы из колледжа,
расслабленного долбежкой психологии и этики.
- Но мы-то считали, что за слухами ничего не стоит! Вы хотите
сказать, что они действительно поработали с солдатами так, что те...
Он запнулся, глядя на выступающие бугры мускулов на голых руках Шона.
Значит, правда - как ни трудно с этим смириться. Иного рационального
объяснения не существовало.
- Нас впервые опробовали в Кении. Результаты боя пришлись
правительству по вкусу. Только, боюсь, они схватились за головы, когда
после примирения мы вернулись домой.
Гордон смотрел, как Маклин протянул кочергу телохранителю. Тот взялся
за конец, но не всей рукой, а лишь пальцами, сложив их щепотью. Маклин
таким же образом сжал свой конец кочерги. Каждый стал с силой тянуть в
свою сторону. При этом Маклин продолжал разглагольствовать, ничем не
выказывая напряжения - у него даже дыхание не сбилось.
- Эксперимент продолжался в конце восьмидесятых - начале девяностых
годов. Из нас создали специальные подразделения. Предпочтение отдавалось
таким, как мы.
Чугунная кочерга не шевелилась. Оставаясь совершенно прямой, она
вдруг стала растягиваться.
- С кубинцами мы расправились образцово. - Маклин не сводил взгляда с
Гордона. - Но армейским не понравилось, как стали вести себя ветераны
после возвращения домой. Они уже тогда опасались Натана Холна: его учение
находило отклик в сердцах сильных. Программа "приращения" была свернута.
Кочерга покраснела посередине. Вытянувшись раза в полтора, она вдруг
стала крошиться, как разгрызенная карамель. Гордон бросил взгляд на
полковника Безоара, появившегося в комнате: тот нервно облизывал губы и
вообще имел несчастный вид. Гордон догадывался, что за мысли его
преследуют.
Подобная мощь была недостижима для полковника. Ученые и больницы, где
творились подобные чудеса, давно отошли в прошлое. Религия холнизма,
исповедуемая Безоаром, требовала от него повиновения этим людям.
Кочерга разорвалась на две части с оглушительным звоном. Гордона
обдало горячей волной. "Приращенные" воины остались стоять в прежних
позах.
- Довольно, Шон. - Маклин бросил свой обломок в камин. Адъютант
сделал то же, развернулся как на плацу и вышел вон. Маклин лукаво
посмотрел на Гордона.
- Ну что, теперь вы не сомневаетесь, что к маю мы войдем в Корваллис?
Неважно, с вами или без вас. Кстати, любой "неприращенный" солдат в моей
армии стоит двадцати неповоротливых фермеров, не говоря уже о ваших
потешных вояках в юбках.
Гордон насторожился, но Маклин еще не закончил свою речь.
- Будь вас там хоть в десять раз больше - ваше дело безнадежно!
Неужто вы думаете, что мы, "приращенные", не могли бы просочиться на ваши
укрепленные позиции и поднять там все в воздух? Да мы могли бы разнести
всю вашу оборону голыми руками! Можете не сомневаться.
Он пододвинул ближе к Гордону бумагу и ручку. Гордон уставился на
желтый лист. Откровения генерала только укрепили его уверенность. Он смело
встретил взгляд Маклина.
- Демонстрация силы произвела на меня должное впечатление. Но тогда
будьте добры, ответьте, генерал, почему вы так и не взяли Розберг?
Лицо Маклина налилось кровью. Гордон чуть улыбнулся, глядя на
предводителя холнистов.
- И уж если зашла об этом речь, поясните, генерал, кто вытесняет вас
из ваших собственных владений? Мне следовало догадаться раньше - есть
причины, заставляющие вас торопиться. Ведь вы определенно движетесь с
невольниками и всем имуществом на север. Между прочим, прежние варварские
нашествия, известные в истории человечества, начинались так же, по
принципу падающих одна на другую костяшек домино. Вот и скажите, генерал,
кто так мощно пинает вас под зад, что вы покидаете Рог-Ривер?
Теряя над собой контроль, Маклин все же старался не отводить от
Гордона взгляд.
- Уберите его отсюда! - гаркнул он, обращаясь к Безоару.
Гордон пожал плечами и отвернулся, не желая становиться свидетелем
спора.
- А когда вернетесь, мы еще разберемся с вами, Безоар... разберемся,
кто нарушил конспирацию!
Гнев командира заставил шефа холнистской разведки выскочить из
комнаты и поманить стражников.
Безоар лично сопровождал Гордона до места заточения, уцепившись за
локоть пленника дрожащей рукой.
- Кто велел поместить здесь этого типа? - завопил полковник,
обнаружив на сырой соломе умирающего, над которым хлопотали Джонни и
насмерть перепуганная женщина.
- Кажется, Истермен, - пробормотал кто-то из стражи. - Он только что
вернулся с фронта на Салмон-Ривер...
Салмон-Ривер! Так называется река в Северной Калифорнии...
- Заткнись! - оборвал стражника Безоар. Однако Гордон успел понять,
что догадка его верна. Война велась с куда большим размахом, чем он
полагал прежде.
- Уберите его отсюда. А Истермену немедленно явиться в штаб!
Охрана засуетилась.
- Эй, полегче с ним! - взвился Джонни, увидев, что раненого
подхватили, как мешок с картошкой. Бросив на пленного яростный взгляд,
холнистский полковник хотел выместить злобу на несчастной женщине и занес
ногу для пинка, но та, наученная горьким опытом, уже успела выскользнуть
за дверь.
- Увидимся завтра, - бросил Безоар Гордону. - Полагаю, вам лучше
одуматься и написать в Корваллис. Ваше сегодняшнее поведение было
опрометчивым.
Гордон смотрел сквозь него, как бы не замечая.
- Отношения между генералом и мной вас не касаются, полковник, -
бросил он. - Обмениваться угрозами и вызовами могут только равные друг
другу.
Цитата из Натана Холна отшвырнула Безоара к стене, как зуботычина.
Гордон тем временем уселся на солому и заложил руки за голову, не желая
более обращать внимание на бывшего юриста.
Только после ухода полковника в мрачном сарае воцарился покой, и
Гордон спросил Джонни:
- Солдат с медведем на эмблеме так и не заговорил?
- Так и не пришел в сознание, - ответил Джонни, грустно покачав
головой.
- А женщина? Она хоть что-нибудь сказала?
Джонни осторожно оглянулся. Остальные узники по-прежнему валялись в
своих углах, уставившись на стену.
- Ни единого словечка. Зато она сунула мне вот это.
Гордон взял в руки изорванный конверт. Он мгновенно узнал его: это
было письмо Дэны - то самое, которое ему вручил Джордж Паухатан на горе
Сахарная Голова. Должно быть, оно затерялось в кармане его брюк и попало в
руки женщине, забравшей одежду в стирку. Неудивительно, что ни Маклин, ни
Безоар ни словом не обмолвились о письме.
Гордон решил, что к генералу оно попасть не должно. Как ни безумна
Дэна и ее подруги, они заслуживают шанса испытать свои силы. Он принялся
было рвать письмо на клочки, намереваясь после съесть, но Джонни схватил
его за руку.
- Нет, Гордон! Она что-то написала на последней странице!
- Кто?! Кто написал?..
Гордон стал поворачивать бумагу то так, то этак, пытаясь разглядеть
буквы в слабом лунном свете, просачивающемся в щели. Наконец он разобрал
карандашные каракули: записка была написана большими буквами поверх
аккуратных строчек Дэны:
...правда?
так ли свободны женщины на севере?
так ли добр и силен мужчина?
умрет ли она за тебя?
Гордон долго не спускал глаз с этих простых и грустных слов. Несмотря
на снизошедшее на него смирение, его повсюду продолжали преследовать
прежние призраки. Слова Джорджа Паухатана насчет мотивов, которыми
руководствовалась Дэна, по-прежнему не давали ему покоя.
"Большие идеалы" все так же крепко держали его в узде.
Он не торопясь принялся жевать письмо. Не стал делиться лакомым
блюдом с Джонни, а проглотил все сам, как бы видя в этом искупительную
жертву.
Спустя примерно час снаружи поднялась суматоха. Оказалось, что
холнисты готовятся к какой-то церемонии. От развалин главного универмага
городка Агнесс маршировали под мерные удары барабанов две шеренги солдат.
Они сопровождали высокого блондина, в котором Гордон узнал одного из тех,
кто швырнул к ним в сарай умирающего пленника.
- Это, наверное, Истермен, - проговорил Джонни, не в силах отвести
взгляд от процессии. - Уж они ему покажут, что бывает, когда не являешься
с докладом к начальству после возвращения с задания!
Гордон отметил про себя, что Джонни, по всей видимости, пересмотрел
слишком много фильмов про Вторую мировую войну из видеотеки в
Корваллисе...
В конце шеренги солдат он узнал Роджера Септена. Даже в неярком
лунном свете нетрудно было убедиться, что бывший грабитель с горной тропы
дрожит как осиновый лист и с трудом удерживает в руках винтовку.
Адвокатский голос Чарлза Безоара тоже звучал нетвердо, когда он
зачитывал обвинения. Истермен стоял спиной к толстому стволу дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36