Самый низкорослый из них
имел наиболее начальственный пил. В его ухе болталась всего одна серьга,
зато с драгоценными камнями.
- Джентльмены, - провозгласил Безоар, снова вставая, - позвольте
представить вам бригадного генерала запаса армии США Маклина,
объединившего орегонские кланы холнистов и принявшего командование силами
освобождения Америки.
Гордон неуклюже встал. Он не верил собственным глазам: более странных
личностей, чем генерал и двое его подручных, ему прежде не доводилось
видеть.
Бороды и серьги, а также веревочки с "трофеями", служившими
церемониальными украшениями, ему уже встречались. Но шрамы... Они густо
покрывали не только лица вошедших, но и каждый участок кожи на руках и на
шее - все, что не скрывала одежда. Над шрамами когда-то потрудились
хирурги, о чем говорили сохранившиеся следы швов; при этом бугрящиеся
мышцы и одновременно выпирающие сухожилия производили странное
впечатление.
Гордону пришло на ум, что он когда-то уже наблюдал нечто похожее.
Правда, он не мог сразу вспомнить, где и когда именно.
Уж не стали ли бедолаги жертвами послевоенной эпидемии - свинки или
тироидной гипертрофии?
В следующее мгновение Гордон узнал гориллоподобного адъютанта
Маклина: именно этот урод набросился на него на берегу Кокилла и уложил
наземь, прежде чем он успел пошевелить пальцем.
Ни один из троих не принадлежал к новому поколению доморощенных
феодалов - молодых силачей, навербованных по всему южному Орегону. Нет,
эти успели возмужать еще до Светопреставления, однако время нисколько их
не состарило. Генерала Маклина, к примеру, отличали настолько мягкие,
кошачьи движения, что наблюдая их невольно брала оторопь. Он не терял
времени на любезности: кивнув головой в сторону Джонни, генерал дал понять
Безоару, каковы его намерения.
- Ах да, - протянул Безоар, изящно поводя рукой, - мистер Стивенс,
будьте так добры, перейдите в сопровождении этих джентльменов в ваш...
номер. Генерал желает переговорить с вашим начальником с глазу на глаз.
Джонни взглянул на Гордона. Кивни тот сейчас, Джонни устроил бы
свалку. Гордон даже поежился, видя столь беззаветную преданность. Он
никогда не стремился к тому, чтобы его боготворили.
- Возвращайся, Джонни, - молвил он. - Я присоединюсь к тебе позднее.
Двое гигантов вывели Джонни вон. Дождавшись, когда стихнут шаги за
дверью, Гордон обернулся к предводителю холнистов. Он был полон самых
решительных намерений. Здесь, в стане врага, он не сожалел о необходимости
лицемерить. Если для того, чтобы одурачить этих выродков, ему придется
лгать напропалую, он с радостью это сделает. Он гордо расправил на себе
форму, готовясь к своему самому величественному представлению.
- Брось! - пролаял Маклин, вытянув вперед свою длинную мускулистую
руку. - Одно слово о Возрожденных Соединенных Штатах - и я запихну тебе в
глотку твою паршивую форму.
Гордон остолбенел. Безоар ухмылялся.
- Боюсь, я сказал вам далеко не все, господин инспектор. - Теперь в
голосе Безоара звучал неприкрытый сарказм. Нагнувшись, он выдвинул один из
ящиков стола. - Едва услыхав о вас, я немедленно направил людей по вашим
следам. Кстати, вы правы, говоря, что холнизм кое-где не слишком
популярен. Пока. Две наши группы так и не вернулись.
Генерал Маклин щелкнул пальцами.
- Не тяните резину, Безоар! Я занят. Пусть введут того кретина.
Безоар послушно кивнул и дернул веревку на стене. Гордону оставалось
только догадываться, что он хотел найти в своем столе.
- Но одна из групп столкнулась в Каскадных горах, в ущелье к северу
от Крейтер-Лейк, с кучкой отчаянных субъектов. Возникли разногласия,
большая часть субъектов полегла, однако нам удалось уговорить одного из
тех, кто выжил...
Послышались шаги, занавес с бахромой раздвинулся. Смазливая блондинка
пропустила в комнату побитого человека с перевязанной головой. Его
комбинезон все той же защитной расцветки был залатанным и выцветшим, на
поясе болтался нож, а из уха свисала маленькая сережка. Он не поднимал
глаз от пола. Этот "мастер выживания" определенно не слишком обрадовался,
что оказался в таком обществе.
- Я бы представил вас этому новобранцу, господин инспектор, -
продолжал Безоар, - но вы, кажется, и так знакомы.
Гордон растерянно покрутил головой. Что здесь происходит? Он никогда
в жизни не встречался с этим человеком!
Безоар легонько хлопнул понурого незнакомца по спине, заставляя его
поднять глаза.
- Утверждать не могу... - сказал новоявленный последователь Холна,
рассматривая Гордона. - Возможно, это и он. Незначащая встреча,
малозначительное происшествие...
Гордон непроизвольно стиснул кулаки. Знакомый голос!
- Это ты, мерзавец!
Несмотря на отсутствие горской шляпы, Гордон вспомнил эти
припорошенные сединой бакенбарды и болезненную худобу. Роджер Септен был
сейчас куда менее безмятежен, чем в их предыдущую встречу на иссушенном
горном склоне, когда он участвовал в нападении на Гордона и еще издевался
над ограбленным, обреченным на неминуемую смерть.
Безоар удовлетворенно кивнул.
- Можешь идти, рядовой Септен. Полагаю, твой офицер найдет для тебя
подобающее поручение.
Бывший грабитель, а до того - биржевой маклер обреченно кивнул и
вышел, больше ни разу не взглянув на Гордона и не произнеся ни слова.
Только сейчас до Гордона дошло, как он сглупил. Ему следовало
притвориться, что он не узнает этого доходягу. Впрочем, вряд ли бы это
что-либо изменило: Маклин казался убежденным в своей правоте.
- Продолжайте! - приказал генерал адъютанту.
Безоар снова полез в ящик стола. На свет появилась маленькая
потрепанная тетрадка в черной обложке, которую Безоар протянул Гордону.
- Узнаете? Здесь стоит ваше имя.
Гордон прикрыл глаза. Да, это его дневник... тот, что украли вместе с
остальным его добром Септен с дружками за несколько часов до того, как он
набрел на разбитый почтовый джип и начал свою новую карьеру - карьеру
почтальона.
Как он тогда оплакивал утрату! Ведь в дневнике содержалось описание
всего его маршрута с тех пор, как он покинул Миннесоту семнадцать лет тому
назад, и его впечатления о жизни в Америке, потерпевшей полный крах...
Однако теперь появление этой тетрадки означало для него полный
провал. Он тяжело опустился на стул, мгновенно лишившись сил. О, как зло
подшутили над ним силы преисподней! В конце концов он пал-таки жертвой
собственной лжи.
На страницах дневника не было ни единого упоминания о почтальонах,
"возрождении", Соединенных Штатах, а только правда, голая правда.

13
НАТАН ХОЛН
УТРАЧЕННАЯ ИМПЕРИЯ
"Сегодня, когда близится к концу двадцатый век, считается, что
величайшее противостояние нашего времени - это борьба так называемых
"левых" с так называемыми "правыми"; но и те, и другие - всего лишь
чудища, орудующие в сфере вымышленной политической жизни. Мало кто
осознает, что эти так называемые оппоненты - на самом деле два лика одного
и того же смертельно больного зверя. Большинство поражено слепотой,
препятствующей миллионам разглядеть, как их обводят вокруг пальца с
помощью этой фикции.
Однако так было не всегда. И так не пребудет вовеки.
В других работах я говорил об иных системах: о чести, возведенной в
абсолют в средневековой Японии, о славных дикарях - американских индейцах,
о блистательной Европе того периода, который именуется
неженками-историками "эпохой средневековой тьмы".
История снова и снова преподносит нам один и тот же урок: во все
эпохи кто-то командовал, кто-то повиновался. Вот взаимоотношения
подчиненности и силы, отличающиеся достоинством и естественностью! Мы как
вид всегда жили при феодализме, с тех самых пор, как, сбившись в дикие
стаи, устрашали друг друга криками с вершин холмов. Таким оставался наш
образ жизни, пока люди не были совращены, пока сильные не стали внимать
жалкому лепету - пропаганде слабых.
Вспомните, как обстояло дело в Америке на заре девятнадцатого века.
Тогда неограниченные возможности развития подавили болезненные ростки так
называемого "Просвещения". Победоносные солдаты революции смели английское
разложение с территории континента. Граница была открыта, и крепкий дух
индивидуализма гордым стягом реял над новорожденной нацией.
Именно дух индивидуализма вдохновлял Аарона Бэрра, когда он двинулся
на завоевание новых территорий за пределами первых тринадцати колоний. Он
мечтал о том, о чем мечтается всякому мужчине - о могуществе, завоеваниях,
империи!
Каким бы стал мир, если бы он одержал победу? Смог бы он помешать
появлению этих недоносков, этих уродливых близнецов - капитализма и
социализма?
Кто знает! Я буду говорить о том, во что я верю. Вера моя - в том,
что до Эры Величия было тогда рукой подать, она должна была вот-вот
родиться!
Однако Бэрр оказался повержен прежде, так и не сумев свершить больше,
нежели просто покарать Александра Гамильтона, служившего игрушкой в руках
предателей. Может показаться, что главным его противником выступал
президент Джефферсон - двурушник, лишивший Бэрра президентства. Однако на
самом деле заговор проник гораздо глубже.
Приводные ремни находились в руках злого гения - Бенджамина Франклина
[Бенджамин Франклин (1706-1790) - один из основателей Соединенных Штатов,
входил в число авторов Декларации независимости США. Кроме того, Франклин
был Почтмейстером сначала Филадельфии, а затем и всех 13
североамериканских колоний]. Это он верховодил интригой, поставившей целью
удушить империю еще в зародыше. У него было слишком много подручных,
которых не сумел одолеть даже такой могучий боец, как Бэрр.
Главным же его инструментом служил Орден Цинцинната..."
Гордон захлопнул книгу и бросил ее рядом с соломенным тюфяком
заглавием вниз. Как могли найтись у подобного бреда читатели, не говоря уж
об издателях?
Ужин остался позади, но в сарае было еще достаточно светло, чтобы
читать, ибо солнце впервые за несколько дней выглянуло из-за облаков.
Однако по спине Гордона ползали холодные мурашки, а в голове звучали
заклинания сумасшедшего.
"Злой гений Бенджамин Франклин..."
Натан Холн нащупал верную струну, утверждая, что "Бедный Ричард" был
далеко не простым издателем и философом, совмещавшим к тому же страсть к
научному экспериментаторству с вульгарным распутством. Если бы Холн не
передергивал в цитировании, то можно было бы согласиться, что Франклин
стоял в центре необычных событий. После Войны за независимость и впрямь
случилось нечто странное, что заставило отступить людей, подобных Аарону
Бэрру, и привело к созданию государства, знакомого Гордону.
Однако помимо этого Гордона поразил размах безумия Холка. Безоар с
Маклином, должно быть, тоже совершенно выжили из ума, если воображают, что
такие бредни сделают из него их единомышленника!
На самом деле книга произвела на него совершенно противоположное
впечатление. Он был готов погибнуть при извержении вулкана, лишь бы
таковой пробудился прямо здесь, в Агнесс, и погубил все это змеиное
гнездо.
Где-то неподалеку плакал младенец. Сколько Гордон ни всматривался,
ему удалось разглядеть в сумерках только неясные фигуры, снующие в ближней
роще. Прошлым вечером в Агнесс пригнали новых пленных. Они со стонами
ползали теперь вокруг костра, который им позволили развести, не рискуя
сунуться под какую-нибудь крышу.
Гордона и Джонни ожидала перспектива оказаться среди этих несчастных,
если Маклин не получит от них желанного ответа. "Генерал" все больше терял
терпение. Ведь, с его точки зрения, Гордон отвечал отказом на вполне
разумное предложение.
Оставалось совсем немного времени, чтобы принять окончательное
решение. В ближайшую же оттепель холнисты возобновят наступление,
независимо от того, согласится он на сотрудничество с ними или нет. Ему
практически не оставили выбора.
Непрошенные воспоминания о Дэне все время теснились у него в голове.
Он скучал по ней, гадал, жива ли она; ему очень не хватало ее
прикосновений, и он уже готов был смиренно выслушивать ее бесконечные
вопросы.
Теперь, конечно, поздно помешать ей и ее последовательницам, сколь ни
безумны их замыслы. Гордон недоумевал, почему Маклин не торопится
порадовать его вестью о новом несчастье, постигшем самодеятельную Армию
долины Уилламетт.
"Всему свое время", - мрачно думал он.
Джонни закончил промывать донельзя истертую зубную щетку -
единственную вещь, которой они с Гордоном владели на пару. Усевшись рядом
с ним, юноша поднял с соломы биографию Бэрра. Осилив несколько страниц, он
недоуменно вскинул брови.
- Конечно, наша школа в Коттедж-Гроув не больно хороша по довоенным
стандартам, зато дедушка только и делал, что подсовывал мне книжки, и
много рассказывал об истории и тому подобном. Даже я понимаю, что этот
самый Холн добрую половину своей писанины высосал из пальца. Непонятно,
как ему удалось тиснуть подобную книжицу? Неужели ему хоть кто-то поверил?
- Это называется "большая ложь", Джонни, - отозвался Гордон. -
Главное - делать вид, будто ты разбираешься в том, о чем толкуешь, и
приводишь подлинные факты. Болтай без умолку, сплетай клубок лжи,
разоблачай мнимые заговоры и повторяй свои домыслы снова и снова. Те,
которые ждут оправдания собственной ненависти и клевете, - возомнившие о
себе невесть что слабаки - ухватятся за любое самое примитивное объяснение
вселенского устройства. Такие никогда не упрекнут тебя в передергивании
фактов. Это великолепно получалось у Гитлера, потом у Мистиков с востока.
Холн - всего лишь новый мастер Большой Лжи.
"А ты сам?" - упрекнул себя Гордон. Разве он, изобретатель басни о
Возрожденных Соединенных Штатах и пособник лгунов из окружения Циклопа,
имеет право бросать в других камни?
Джонни почитал еще несколько минут и снова отвлекся.
- А что это за Цинциннат? Его тоже выдумал Холя?
Гордон откинулся на солому и ответил, не открывая глаз:
- Нет. Если я правильно помню, так звали великого древнеримского
полководца времен Республики. Легенда гласит, что, устав от битв, он
оставил армию и принялся мирно обрабатывать землю. Но как-то раз к нему
явились посланцы города: римские армии оказались разгромлены из-за
бездарности их военачальников. Катастрофа неминуема. Гонцы нашли
Цинцинната за плугом и стали умолять его, чтобы он возглавил последний
оборонительный бой...
- Что же ответил Цинциннат посланникам Рима?
- А он, - Гордон зевнул, - и не подумал отказываться. Хотя ему не
больно хотелось возвращаться к ратным трудам. Он возглавил римлян,
отбросил захватчиков, а потом гнал их до того города, откуда они
выступили. В общем, одержал громкую победу.
- Держу пари, римляне провозгласили его царем, - сказал Джонни.
- Армия именно этого и хотела. Народ - тоже... Но Цинциннат послал их
всех куда подальше, возвратился к себе на ферму и больше не казал оттуда
носа.
- Непонятно... - Джонни почесал в затылке. - Почему он так поступил?
Гордон, напротив, отлично понимал легендарного героя, тем более
сейчас, наученный горьким опытом. Не так давно он получил разъяснение
истинных причин людских поступков и никогда его не забудет.
- Гордон?
Он ничего не ответил. Его внимание привлек неясный шум снаружи.
Сквозь щель в досках сарая он увидел кучку людей, поднявшихся на холм со
стороны реки. Там только что пристала к берегу лодка.
Джонни пока ничего не замечал. Он задавал вопрос за вопросом - и так
продолжалось с тех пор, как они пришли в себя после мучительного пути.
Этот юнец, подобно Дэне, не упускал любой возможности пополнить свои
познания.
- Рим - это задолго до американской революции, правда, Гордон? Тогда
что это за... - он заглянул в книгу, - Орден Цинцинната, о котором говорит
Холн?
Гордон наблюдал за тем, как процессия приближается к их сараю. Двое
невольников несли на носилках раненого, их сопровождали солдаты-холнисты в
хаки.
- Орден Цинцинната основал после Войны за независимость Джордж
Вашингтон, - рассеянно отозвался он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36