Гордону пришлось напомнить им о необходимости предать тела земле.
События этого утра принесли Гордону одни разочарования. У него не
было иного способа доказать, что бандиты на самом деле являлись
разведывательным отрядом холнистов, кроме дальнейшего преследования, о
котором с этими несмелыми фермерами не могло идти и речи. Им уже хотелось
домой, под охрану высокой, надежной стены. Гордон, вздыхая, настоял на еще
одной остановке.
В пропитанном влагой, разваливающемся здании университетского
гимнастического зала он нашел свои сумки с почтой. Одна лежала нетронутой
там, где он ее оставил, другая была раскрыта, и письма из нее усеивали
пол.
Гордон разыграл буйную ярость, и деревенские, приняв представление за
чистую монету, бросились помогать ему собирать бумажки. У него отменно
получился не помнящий себя от гнева почтовый инспектор, клянущийся
отомстить отродью, осмелившемуся замахнуться на саму федеральную почту.
На самом деле за представлением не стояло даже подобия душевного
порыва. Гордон сейчас не мог думать ни о чем другом, кроме своего пустого
желудка и смертельной усталости.
Обратный путь сквозь ледяной туман оказался тяжелым. В Гаррисберге
мучения Гордона продолжились. Ему пришлось опять разыгрывать старый
сценарий: передавать адресатам письма, собранные к югу от Юджина,
наблюдать слезливое ликование счастливчиков, узнавших о том, что их
родственник или знакомый, которого они давно мысленно похоронили,
здравствует, назначать местного почтмейстера и участвовать в глупых
празднествах.
На следующее утро он проснулся опухший, с болью во всем теле, дрожа
от лихорадки. Его мучали ужасные сны: все они кончались вопросительным
взглядом умирающей женщины, в котором была надежда.
Как ни уговаривали его жители Гаррисберга, он не согласился остаться
еще даже на часок. Сразу после завтрака Гордон оседлал подаренного ему
отдохнувшего коня, погрузил сумки с почтой и направился прямиком на север.
Пришло наконец время взглянуть на Циклопа.

5. КОРВАЛЛИС
"18 мая 2011 г.
Прохождение: Шедд, Гаррисберг, Кресвелл, Коттедж-Гроув, Калп-Крик,
Окридж - в Пайн-Вью.
Дорогая миссис Томпсон,
первые Ваши три письма нашли меня в Шедде, к югу от Корваллиса.
Трудно выразить, как я рад был их получить. Я счастлив за Эбби и Майкла;
надеюсь, у них родится дочка.
Я обратил внимание на то, что вы продлили местную почтовую трассу,
так что она включает теперь Джилкрист, Нью-Бонд и Редмонд. К письму
прилагаются временные мандаты для лиц, рекомендуемых Вами на
почтмейстерские должности, подлежащие последующему подтверждению. Ваша
инициатива заслуживает всяческого одобрения.
Новость о смене режима в Окридже встречена благосклонно. Надеюсь, что
перемены окажутся необратимыми".
В уютной комнате, предоставленной гостю, стояла тишина, нарушаемая
только бегом серебряного пера автоматической ручки по желтоватому листу
бумаги. В открытое окно заглядывала бледная луна, пробившаяся сквозь
облака; до слуха Гордона долетали обрывки музыки и смех. Некоторое время
назад он, сославшись на усталость, покинул своих гостеприимных хозяев,
оставшихся отплясывать бойкий негритянский танец.
Он успел привыкнуть к празднествам, неизменно устраиваемым повсюду в
честь прибытия "правительственного посланника". Однако здесь его ждало
кое-что новенькое: еще ни разу со времени голодных бунтов, то есть за
очень долгий период, он не видел такого скопления народу.
Звучали местные ритмы; как и прежде с наступлением осени, фермеры
брали в руки скрипки, банджо и с легкостью пускались в пляс. Это тоже ему
знакомо.
Однако нельзя было не заметить и различий.
Гордон повертел авторучку, разминая пальцы, и перебрал письма от
друзей в Пайн-Вью. Они пришли как раз вовремя, чтобы подтвердить
правдивость его легенды. Почтовый курьер с юга долины Уилламетт - Гордон
сам назначил его на эту должность всего две недели тому назад - прискакал
на взмыленном коне и отказался даже от стакана воды, торопясь первым делом
предстать перед местным "инспектором". Поведение славного юноши мигом
развеяло последние сомнения, еще оставшиеся кое у кого. Сказка в очередной
раз сработала.
Во всяком случае, пока...
Гордон снова склонился над письмом.
"Вы наверняка уже получили мое предупреждение о возможности вторжения
"мастеров выживания", скопившихся у Рог-Ривер. Знаю, что Вы примете все
необходимые меры для защиты Пайн-Вью. Однако здесь, в странных пока для
меня владениях Циклопа, мне до сих пор не удалось внушить людям, что эта
угроза серьезна. По сегодняшним стандартам, они слишком долго живут в
мирной обстановке. Они прекрасно ко мне относятся, но явно считают, что я
преувеличиваю опасность.
На завтра мне наконец-то назначена аудиенция. Возможно, удастся
убедить в реальности опасности самого Циклопа.
Было бы печально, если бы эта невиданная община, руководимая машиной,
пала под ударами варваров. С тех пор как я покинул цивилизованное
восточное побережье, Корваллис - самое сильное мое впечатление".
Мысленно Гордон тут же внес поправку в написанное. Низовья реки
Уилламетт были без всяких скидок наиболее цивилизованным районом,
увиденным им за последние пятнадцать лет, и точка. Здесь каким-то чудом
сохранились мир и благоденствие; наверное, всему причиной умница-компьютер
и преданные ему слуги.
Гордон поднял глаза на лампу, которая пару раз мигнула. Еще раз
мигнув, сорокаваттная лампочка под ситцевым абажуром снова загорелась
ровным светом. Спасибо ветрогенераторам! Несмотря на мягкий свет, глаза
Гордона начинали слезиться всякий раз, когда он смотрел на лампу.
К этой благодати он еще не успел привыкнуть. Прибыв в Корваллис, он
впервые за последний десяток лет увидел электрический свет - и тут же
позорно ретировался, едва успев извиниться перед местным руководством,
собравшимся его приветствовать. Укрывшись в ванной, он не сразу пришел в
себя. Куда это годится - чтобы так называемый представитель "правительства
из Сент-Пола" прилюдно разразился рыданиями при виде слабых электрических
лампочек?
"Корваллис и его окрестности разделены на самоуправляемые районы, в
каждом из которых проживает человек по двести-триста. Все окрестные земли
засеяны или используются под выпасы с применением современных методов
возделывания и гибридных семян, производимых здесь же. Местным жителям
удалось сохранить с довоенных времен несколько штаммов дрожжей, получаемых
методом биоинженерии, на основе которых они теперь изготовляют медикаменты
и удобрения.
Естественно, в полях приходится использовать конную тягу, зато
здешние кузнецы изготовляют инвентарь из весьма высококачественной стали.
Здесь даже взялись собирать вручную турбины, приводимые в движение силой
воды и ветра, - конструкция принадлежит, разумеется, Циклопу.
Местные умельцы высказывают интерес к развитию торговли с теми, кто
проживает на юге и востоке. К письму я приложу перечень предметов, которые
они желали бы получить в порядке обмена. Предлагаю снять с него копии и
передать по нашей трассе".

Гордон с самых довоенных времен не видывал такого скопления
упитанных, довольных жизнью людей, не слыхивал такого искреннего смеха,
раздающегося без всякой видимой причины. Здесь издавалась газета,
действовала библиотека, каждый ребенок старше четырех лет посещал школу.
Наконец-то он нашел то, что искал с тех самых пор, как полтора десятка лет
назад неразбериха и отчаяние войны разбили все его надежды, - сообщество
благонамеренных людей, усиленно возрождающих нормальную жизнь.
Как бы ему хотелось стать в их ряды, покончить с жизнью клоуна,
довольствующегося угощением и местом для ночлега!.. Ирония ситуации
заключалась в том, что эти люди с радостью пустили бы Гордона Кранца к
себе, однако у него уже не было возможности сбросить форму. То, что он
натворил в Гаррисберге, связало его по рукам и ногам. Если бы он открыл
теперь всю правду, ему не было бы прощения.
Гордону оставалось слыть в их глазах полубогом - или превратиться в
полное ничто. Вряд ли кто-нибудь до него становился столь же беспомощным
пленником собственной лжи...
Он покачал головой. Придется принимать протянутую ему руку. Вдруг
почтальон и вправду окажется им кстати?
"До сих пор мне не удалось много выведать насчет самого Циклопа.
Говорят, что этот суперкомпьютер управляет не напрямую, а лишь ставит
условие, чтобы все деревни и города, пользующиеся его услугами, жили в
мире и соблюдали демократические принципы. В результате он сделался судьей
и арбитром на всей территории низовий реки Уилламетт, вплоть до ее
впадения в Колумбию к северу отсюда.
В Совете мне сказали, что Циклоп проявляет большую заинтересованность
в создании постоянно действующей почтовой магистрали и предлагает для этой
цели свое содействие. Он стремится сотрудничать с Возрожденными
Соединенными Штатами.
Все, разумеется, рады вести, что скоро восстановится их связь с
остальной страной..."
Гордон уставился на последнюю строчку своего письма. Похоже, он не
мог еще раз прикоснуться пером к бумаге, ибо больше не находил в себе в
этот вечер сил, чтобы изощряться во вранье. Веселого в этом было маловато,
тем более что миссис Томпсон обладала способностью читать между строк.
Он совсем сник.
"Ладно, - попытался он подбодрить себя, - завтра у меня насыщенный
день". Закрыв ручку, Гордон принялся стелить постель.
Умываясь на сон грядущий, он вспоминал, как в последний раз
сталкивался с легендарными суперкомпьютерами. Это произошло всего за
несколько месяцев до войны, когда ему было восемнадцать лет и он учился на
втором курсе колледжа. Тогда только и говорили, что о новых "разумных"
машинах, с которых сразу в нескольких местах сняли вуаль секретности.
Событие вызвало всеобщий восторг. Пресса трубила о новом достижении как о
конце тысячелетнего одиночества человеческой расы. Вместо того чтобы
нагрянуть из других миров, "иной разум", с которым человек может разделить
ответственность за Вселенную, стал созданием его собственных рук.
Неохиппи и редакторы журнала "Новый ренессанс", выходившего в
кампусе, устроили пышный праздник в день, когда университет Миннесоты
демонстрировал свой последний суперкомпьютер. В небо взмывали воздушные
шары, над головой вереницей плыли аэростаты с артистами в люльках, в ушах
звенела музыка, лужайки усеивали студенты, пришедшие на пикник.
В самой гуще толпы, в гигантской защитной проволочной клетке,
поднятой на воздушной подушке, был запечатан постоянно охлаждаемый гелием
цилиндр с машиной "Миллихром" внутри. При таких мерах предосторожности
механические мозги, питаемые изнутри, никак не могли получать поддержку
или подсказку извне, - это убеждало даже последних скептиков.
В тот день Гордон несколько часов протомился в очереди. Когда,
наконец, настал его черед заглянуть в узкие линзы камеры, он предложил
компьютеру ответить на несколько специально подобранных вопросов, решить
две загадки и разобраться в головоломной шараде.
С той поры минула вечность, полный надежд весенний день остался в
невообразимо далеком прошлом, однако Гордон помнил все, словно это
случилось только вчера: низкий, вкрадчивый голос, дружеский, откровенный
смех машины. В тот день "Миллихром" не оставил камня на камне от его
наивных хитростей, да еще, отвечая, огорошил собственным остроумным
каламбуром. Кроме того, компьютер легонько пожурил его за не совсем
удачное выступление на экзамене по истории.
Наобщавшись с компьютером, Гордон зашагал прочь, чувствуя невероятную
радость от того, что существа его племени создали такую необыкновенно
умную вещь.
Вскоре разразилось Светопреставление. На протяжении семнадцати лет он
мирился с мыслью, что все замечательные суперкомпьютеры попросту
разрушены, заодно с разбитыми надеждами его страны и всего мира. И вот
здесь каким-то чудом сохранился один из них! Специалисты штата Орегон
умудрились не дать машине умереть, несмотря на невзгоды прошедших лет. Он
казался самому себе никчемным позером, мелким обманщиком в окружении столь
достойных людей.
Гордон с благоговейным трепетом выключил электрическое освещение и
улегся в постель, прислушиваясь к ночным звукам. Танцевальная музыка
наконец-то смолкла. Ее проводили рукоплесканиями и криками. Потом толпа
стала разбредаться по домам.
Праздничный вечер подошел к концу. За окном шумел в ветвях деревьев
ветер, но этот звук не в силах был заглушить гул работающих неподалеку
компрессоров, нагнетавших холод - необходимую здоровую среду для уязвимого
мозга Циклопа.
Потом до слуха Гордона донесся новый звук: в ночи зазвенела сочная и
одновременно сладостная нота, которую он никак не мог опознать, хотя
память как будто с готовностью отозвалась на нее...
Наконец все стало на свои места: кто-то, возможно, один из техников,
поставил на проигрыватель стереосистемы пластинку с классической музыкой.
Стерео... Гордон чувствовал вкус этого слова во рту. Он не имел
ничего против скрипачек и банджо, и все же услышать Бетховена после
пятнадцатилетнего перерыва...
Наконец Гордона сморил сон, но симфония плавно перетекла в его спящий
мозг. Он наслаждался вздымающимися и опадающими пассажами, которые
незаметно сменились проникновенным, мягким голосом, доносившимся до него
сквозь десятилетия. Стальная рука, пронзив слой многолетнего тумана,
указывала прямиком ему в грудь.
"Лжец! - печально молвил проникновенный голос. - Я так разочарован!
Как я могу помочь вам, моим создателям, когда от вас исходит только ложь?"

6. ДЭНА
- Здесь, на бывшем заводе, мы восстанавливаем оборудование для
проекта "Тысячелетие". Как видите, эта работа только началась. Мы не можем
приступить к сборке настоящих роботов, как того требует разработанный
Циклопом перспективный план, пока не запустим ранее существовавшие
производственные мощности.
Проводник вел Гордона среди полок, на которых громоздились приборы,
оставшиеся от прошлой эры.
- Первым шагом было, разумеется, спасти как можно больше техники от
ржавчины и гибели. Здесь хранится только часть того, что уже удалось
получить. То, что мы сможем использовать лишь в будущем, собрано в других
местах.
Питер Эйг, долговязый блондин примерно одного с Гордоном возраста,
разве что на пару лет постарше, видимо, учился в университете в
Корваллисе, когда разразилась война. Он был моложе большинства других
служащих Циклопа, однако, как и они, носил белый халат с черной оторочкой;
впрочем, и его виски уже тронула седина.
Помимо прочего, Эйг приходился дядей и вообще единственным близким
родственником мальчугану, спасенному Гордоном в Юджине. Он не рассыпался в
благодарностях, однако Гордон чувствовал, что ученый считает себя в долгу
перед ним. Никто из служителей Циклопа, невзирая на ранги, не вмешался,
когда Эйг настоял на том, что именно он будет знакомить гостя с
предложенной Циклопом программой борьбы с надвигающимся на Орегон каменным
веком.
- Вот тут мы взялись за ремонт компьютеров помельче и прочих нехитрых
устройств, - втолковывал Эйг Гордону, увлекая его за собой в электронный
лес. - Самое сложное - замена схем, сгоревших в момент начала войны из-за
высокочастотных электромагнитных импульсов вследствие атомной
бомбардировки. Помните первые взрывы?
Гордон снисходительно улыбнулся, чем вогнал Эйга в краску. Провожатый
всплеснул руками, признавая возникшую неловкость.
- Простите меня! Просто я уже привык, что объяснения должны быть как
можно проще... Разумеется, вы там, на востоке, познакомились с
электромагнитным импульсом накоротке, не то что мы.
- Я в технике профан, - ответил Гордон и тут же пожалел, что его
актерское искусство достигло таких высот: он был бы не прочь пополнить
свои знания.
Однако Эйг вернулся к прерванной теме.
- Вот я и говорю: здесь выполняется вся подготовительная работа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36