У тебя пока нет лицензии на работу с
Альфами, и маловероятно, что ты когда-нибудь получишь ее, если не сможешь
лучше контролировать свои эмоции. Если ты дал ему обещания, которые не
можешь сдержать, ты плохо обращаешься с ним, понял меня? Ты повредил ему.
Бог знает, что еще ты натворил, но сейчас я вижу, что нам с тобой
предстоит долгий разговор о том, что собой представляет Альфа, и что ты с
ним сделал, и о том, собираешься ты или нет получить эту лицензию. Для
этого требуются не только мозги, мой мальчик, требуется способность
осознать, чего ты хочешь и во что веришь, и теперь настало время тебе
научиться этому.
- Хорошо, хорошо, я сделаю, как ты хочешь. И он сделает. Только
оставь его со мной!
- Успокойся, слышишь! Успокойся. В таком состоянии я не оставлю его с
кем бы то ни было. Также. - Она ткнула пальцем ему в грудь. - Ты имеешь
дело со мной, любезный, а ты знаешь, что я умею добиваться своего: ты
знаешь, что всегда проигрываешь, когда до такой степени демонстрируешь
профессионалу свои эмоции. Осуши глаза и приведи себя в порядок, отведи
Гранта домой и проследи, чтобы он взял все, что ему необходимо. А главное
- успокой его и больше его не пугай.
- Черт бы тебя побрал! Что ты хочешь?
- У меня есть все, что я хочу. Иди и делай то, что я тебе сказала. Ты
работаешь на меня. А утром чтобы был любезным и тактичным. Слышишь? Теперь
займись своими делами.
- Я...
Ари повернулась и вышла в дверь, ведущую к служебным помещениям и
лифту наверх; Кэтлин и Флориан загородили ему дорогу. Эйзи. Выбора нет.
- Флориан, - позвала она уже издалека, нетерпеливо, и Флориан оставил
одну Кэтлин охранять дверь. Это хуже, поскольку в психике Кэтлин меньше
ограничений, чем у Флориана. Кэтлин ударит его, больно ударит, если он
сделает хотя бы шаг в запрещенном направлении.
- Иди другой дорогой, молодой сир, - сказала Кэтлин. - Иначе ты
будешь арестован.
Он резко повернулся и пошел обратно к другой двери, где стоял Грант,
очень бледный и очень тихий, и потянул его за руку. В обычных условиях он
был почувствовал легкое напряжение мышц. Сейчас его не было. Грант просто
двинулся, пошел за ним, когда он его отпустил, и не вымолвил ни слова,
пока они не прошли коридор и не вошли в лифт, который поднимал их к жилым
помещениям третьего уровня.
- Зачем она это делает?
- Я не знаю. Я не знаю. Не паникуй. Все будет хорошо.
Когда лифт остановился, Грант посмотрел на него с хрупкой надеждой,
от которой у Джастина все внутри перевернулось.
Снова по коридору к их квартире, расположенной в зоне отдыха, в этот
час им встретилось только несколько человек. Джастин снял карточку-ключ с
защелки на кармане и с трудом ввел ее в прорезь. Его рука тряслась. Грант,
вероятно, видел это.
"Никто не входил с тех пор, как последний раз пользовались этим
ключом", - проговорил бесстрастный голос монитора, и зажегся свет на всем
пути, через прихожую и голубую гостиную, в спальню, поскольку именно на
это он запрограммировал свой монитор на случай появления в этот час.
- Грант Здесь, - пробормотал в сторону лампы в спальне Гранта,
видимой сквозь левую арку.
- Я соберу свои вещи, - сказал Грант, и в первый раз проявил признаки
надлома, когда с дрожью в голосе спросил: - Не следует ли нам позвать
Джордана?
- Господи. - Джастин обнял его. Грант приник к нему, его била дрожь,
и Джастин крепко обхватил его, пытаясь осознать ситуацию, в которой
оказался, а также закон Резьюн, гласивший, что он не может защитить эйзи,
который был его братом с тех пор, как он себя помнил.
Грант знал все, знал то же, что и он сам. У них с Грантом не было
различий, никаких, кроме этой проклятой Х в номере Гранта, что делало его
на всю жизнь собственностью Резьюн.
Она могла допрашивать его о Джордане, обо всем, что он знал или
подозревал, отлаживать на нем системы, тайпировать его, блокировать
отдельные участки его памяти, делать все, что ей захочется, и у него не
было способа предотвратить это.
Это было отмщение его отцу. Это была и власть над ним - ведь его, как
и Гранта, только что взяли в отдел Ари. Позволь ей, сказал он тогда отцу.
Позволь ей взять меня в свой персонал. Не спорь. Все в порядке. Ты сейчас
не можешь позволить себе ссору с ней, и, возможно, это для меня хорошее
место.
Потому что тогда он считал, что отец, измученный надеждой снова
получить перевод, мог бы потерять слишком много.
Скажешь мне, говорил Джордан с величайшей строгостью, скажешь мне
сразу же, если она начнет придираться.
А тревога была. И даже более, чем тревога, со второго дня его
пребывания в том крыле - с разговора Ари в ее кабинете, Ари слишком близко
и притрагивается к нему под предлогом чистого дружелюбия, но постепенно
привнося слишком много личного, спокойно приговаривая при этом, что она
привлекла его в свое крыло отнюдь не только из-за результатов
тестирования, и что они оба, и он и Грант, могли бы... оказать ей услугу,
что другие ее помощники так и поступают, и что такое положение в порядке
вещей для ее персонала. В противном случае, намекнула она, существовали
способы осложнить жизнь.
Он испытывал отвращение и испуг, и, что хуже всего, он видел
намерение Ари, ловушку, которую она готовила, а самого себя чувствовал
рычагом, которым она собиралась подцепить Джордана. Прекрасный способ
спровоцировать его на инцидент, который в дальнейшем она сможет
использовать. Так что он не отказался от своей роли даже тогда, когда она
обняла его; и продолжал работать над отчетами в то время, как она сидела
на подлокотнике его кресла, положив руку ему на плечо. Она приглашала его
в свой кабинет после работы, задавала ему вопросы, делая вид, что выверяет
отчеты сотрудников, а он что-то отвечал, не особенно задумываясь и не
желая запоминать свои слова потому, что у него не было возможности
заниматься тем, о чем она его спрашивала. Ему никогда в жизни не хотелось
делать то, о чем она говорила; и он подозревал, что и без лент, без
наркотиков, без ничего, пользуясь только его наивностью и своим
мастерством, она лепила всю его жизнь. Он мог бы бороться, стать циничным,
дерзко отвечать ей, играя в ту же игру, - но это была Ее игра.
- Я что-нибудь придумаю, - сказал он Гранту. - Из этого должен быть
выход. Все будет хорошо. - И он позволил Гранту отправиться к себе, чтобы
упаковать вещи, а сам остался стоять в одиночестве в гостиной, охваченный
ознобом, проникшим до костей. Он хотел позвонить Джордану, попросить
совета, вдруг закон допускал какие-нибудь действия.
Но по всей вероятности Джордан отправится прямо к Ари, чтобы
отторговать у нее Гранта. Тогда Ари может разыграть другие карты, типа
записей тех встреч в конторе.
- О, Господи, тогда Джордан точно ринется прямо в Департамент Науки и
начнет сражение, которое сметет все предварительные соглашения и приведет
его к поражению.
Запросить бы домашний компьютер относительно закона - но этим он не
решался воспользоваться: каждое обращение регистрировалось. Ничто не
проходило бесследно. Не было возможности обыграть Резьюн. Он не знал,
насколько велико политическое влияние Ари, но его хватало на открытие
новых путей исследования, оно могло подчинять компании на отдаленных
звездных станциях и непосредственно влиять даже на торговлю с самой
Землей; а это была только видимая часть всего.
Через коридор он слышал звуки открываемых дверец стенного шкафа,
видел Гранта, складывающего одежду на кровать.
Он внезапно осознал, куда отправлялся Грант, - так же, как они
представляли, когда мальчишками сидели на берегу Новой Волги, отправляя в
плаванье вниз к Новгороду лодочки, сделанные из старых консервных банок,
на удивление горожанам. И позже, когда они как-то вечером обсуждали
переназначение Джордана и тот случай, если их задержат до того, как
Джордан сможет забрать их.
Вот худшее и наступило, думал он, совсем не такой, как они
планировали, но это был их единственный шанс.
Он вошел в комнату Гранта, приложил палец к его губам, призывая к
молчанию, потому что Служба Безопасности все-таки прослушивала помещения:
Джордан предупреждал его об этом. Он взял Гранта за руку, быстро и тихо
вывел его в гостиную, к двери, вынул из шкафа свое пальто, не выбирая:
снаружи подмораживало, люди переходили из крыла в крыло по улице, это было
обычным явлением. Сунул Гранту его одежду и вывел его в коридор.
Куда? - отчетливо спрашивал обеспокоенный взгляд Гранта. Джастин, не
делаешь ли ты какую-нибудь глупость?
Джастин взял его за руку и потащил Гранта по коридору, снова к лифту.
Он нажал "Т". Уровень туннеля. Кабина поехала вниз. Господи, только
бы не остановили на главной.
- Джастин.
Он отпихнул Гранта к стенке лифта, притиснул его там, хотя Грант был
на голову выше.
- Тихо, - сказал он. - Это приказ. Ни слова. Ничего. Понял?
Он так не говорил с Грантом. Никогда. Его трясло. Грант стиснул зубы
и кивнул, испуганный, когда двери лифта отворились в бетонную темноту
штормовых туннелей. Он выволок Гранта наружу и снова прижал его к стене.
На этот раз спокойнее.
- Теперь послушай меня. Мы отправляемся в город.
- Я...
- Слушай меня. Я хочу, чтобы ты исчез. Лег на дно, спрятался. Прямо
сейчас. Сделай это. И там оставайся. Это приказ, Грант. Если ты никогда в
жизни не делал то, что я говорил - сделай это хотя бы сейчас. Сейчас!
Понял?
Грант глотнул воздуха, затем собрался и после двух отчаянных вздохов
его лицо стало бесстрастным.
Теперь без паники. Спокойно.
- Хорошо, - сказал Джастин. - Надень пальто и пойдем.
Вверх на другом лифте, в административное крыло, старейшее, затем в
кухни этого старомодного крыла, где персонал ночной смены мыл посуду после
ужина и готовил завтрак для службы доставки. Это был маршрут побега,
которым в свое время пользовался каждый ребенок в Доме, через кухни, в
самый конец, туда, где стояли плиты, где кондиционеры всегда не
справлялись, где все поколения работников подпирали дверь пожарного выхода
мусорными баками, чтобы создать сквознячок. Кухонные работники не
собирались "закладывать" юных проныр (разве что кто-нибудь спросит). А
администрация никогда не препятствовала такой практике, которая вела
молодых бездельников и шалопаев, полноправных граждан мимо свидетелей,
которые, если их спросят, с готовностью скажут: да, Джастин Уоррик и его
эйзи вышли через эту дверь - но не раньше, чем их хватятся.
- Шшш, - изобразил он кухонному эйзи в ответ на его удивленный и
тревожный взгляд - поздний час, да и были они постарше, чем обычные
беглецы, пользовавшиеся этим путем.
Мимо мусорного бака, вниз по ступенькам в холодную темноту.
Грант нагнал его в тени водокачки, которая была первым укрытием на
склоне перед крутым изгибом к дороге.
- Нам, - вниз по склону, - сказал Джастин. - К лодкам.
- А как же Джордан? - возразил Грант.
- С ним все в порядке. Побежали.
Он рванулся, и Грант побежал следом, полным ходом вниз по склону до
дороги. Затем они в прогулочной манере пересекли залитое светом
пространство мимо складов ремонтных мастерских, по улицам нижнего города.
Немногочисленные охранники, несущие службу в этот час, были поглощены
наблюдением за оградой и погодой, а не двумя юношами из дома,
пробирающимися к дороге в аэропорт. Пекарня и мельница и ночью работали
вовсю, но они были далеко в стороне, дальний отсвет огней, когда они
миновали последний барак.
- Джордан поддерживает контакты с Мерильдом? - спросил Грант.
- Доверься мне. Я знаю, что делаю.
- Джастин.
- Заткнись, Грант. Слышишь?
Они добрались до края аэропорта. Полевые огни оказались выключенными
и только контрольные лампы по-прежнему однообразно и равномерно
посверкивали в черноту почти пустого пространства. Вдалеке четко
вырисовывались ярко освещенные торговые склады и огромный ангар
Резьюн-Эйр, где продолжалась обычная работа по подготовке одного из
коммерческих лайнеров.
- Джастин, - а он знает?
- Он уладит это. Пойдем. - Джастин опять перешел на бег, не давая
Гранту передохнуть, чтобы избежать вопросов, по дороге мимо конца
подъездных путей к грузовой пристани и снова вниз по бетонному переходу к
приземистым складам на самом берегу реки.
Здесь в маленьком лодочном сарае никто не запирал двери. В этом не
было необходимости. Он толкнул дверь убогого домика, вздрогнул от скрипа
петель. Внутри, железная сетка глухо зашуршала под их ногами. Вода
всплескивала и прихлопывала о сваи и опоры, звезды влажно поблескивали
вокруг обводов причаленных лодок. Все вокруг пахло речной сыростью и
маслом, а воздух был обжигающе холодным.
- Джастин, - взмолился Грант. - Во имя Господа.
- Все в порядке. Ты едешь именно тем путем, как мы планировали.
- Я еду...
- Я не уезжаю. Только ты.
- Ты с ума сошел! Джастин!
Джастин забрался в ближайшую лодку, открыл герметичную дверь кабины,
и Гранту ничего не оставалось делать, как следовать за ним, проглотив свои
возражения.
- Джастин, если ты сейчас останешься, они могут арестовать тебя!
- А если я увезу тебя отсюда, исчезнет всякая возможность когда-либо
быть рядом с тобой, и ты знаешь это. Так что меня здесь сейчас нет. И я
ничего об этом не знаю. Я просто возвращаюсь обратно и говорю, что все
время был в своей комнате, откуда я могу знать, куда ты подевался? Может
быть, тебя слопали платиферы и заработали расстройство желудка. - Он
пощелкал зажиганием, проверил приборы, сцепление. - Поедешь на этом, все
наполнено, аккумуляторы заряжены. Удивительно, как здорово персонал следит
за этим хозяйством, не правда ли?
- Джастин, - голос Гранта дрожал. Он держал руки в карманах. Около
воды холодный ветер был еще более пронзительным. - Послушай, наконец,
меня, давай все оценим разумно. Я - эйзи. Я слушал ленты с колыбели. Если
она прокрутит мне что-нибудь новое, я смогу справиться с этим, я смогу
разорвать структуры и рассказать тебе, были ли в них "жучки".
- Черта с два ты можешь.
- Я вытерплю ее тесты, и она никогда не может рассечь мой Контракт -
не существует кода рассекателя. Я точно знаю, что не существует, Джастин.
Давай просто забудем об этом, поднимемся на холм и выработаем другой путь.
Если он окажется плохим, то у нас всегда останется этот. Как альтернатива.
- Заткнись и послушай меня. Вспомни, как мы все это планировали:
первые огни справа, которые ты увидишь - это все еще Резьюн: это десятая
климатическая станция высоко на утесе. Огни слева - это будет Моривилль.
Если ты пойдешь совершенно без освещения, ты сможешь пройти мимо него до
того, как Ари узнает об этом, а ночь сегодня ясная. Помни: держись
середины потока - это единственный способ миновать отмели, и, бога ради,
остерегайся топляков. Течение придет слева, когда ты доберешься до
Кенникатт. Поворачивай в нее, и первые огни, которые ты увидишь, через
два, может быть, даже через три часа - это Крюгер. Ты скажешь им, кто ты
такой, и дашь им это. - Он включил тусклый штурманский свет и нацарапал
номер на листке блокнота, прикрепленного к приборной доске. Под номером он
написал: МЕРИЛЬД. - Скажи им, чтобы позвонили Мерильду независимо от
времени. Ты можешь сказать Мерильду, когда он доберется туда, - скажи ему,
что Ари шантажирует Джордана мной, черт побери, - это все, что ему надо
знать. Скажи ему, что я не могу приехать, пока отец не окажется на
свободе, но что я вынужден был отправить тебя оттуда, потому что с еще
одним заложником Джордану не выпутаться. Понял?
- Да, - произнес Грант слабым голосом, голосом эйзи: да.
- Крюгер - друг, он не выдаст тебя. Передай им, что я разрешил
затопить лодку, если они посчитают нужным. Это лодка Эмори. Мерильд уладит
все остальное.
- Ари обратится в полицию.
- Ну, и замечательно. Пусть обращается. Не пытайся миновать
Кенникатт. Но если все-таки придется, следующий поселок вниз по Волге -
это Авери - туда плыть всю ночь, а может и дольше, и она сможет
перехитрить тебя. Кроме того, ты там будешь в пределах юрисдикции законов
Сайтиин, и полиция может сцапать тебя, а ты знаешь, чем это может
обернуться. Так что - Крюгер. Надо к нему. - Он взглянул Гранту в глаза в
слабом отблеске приборного освещения, и внезапно его поразила мысль, что
он может никогда больше с ним не встретиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47