Было больно, но приятно. Он попытался задрать ноги
вверх. Оказалось, что зря.
- О, черт. Как ты думаешь, они могут освободить мне ноги?
- Скоро, раз ты знаешь, где находишься.
Он вздохнул и почувствовал, что напряжение покидает его. Он
развалился на эластичной кровати и посмотрел на Джастина с неленточным
спокойствием. Боль по-прежнему сохранялась. Напряжение мышц. Растяжение.
Бог знает, что он сам с собой сделал, или что они сделали с ним.
- Я обманул тебя, угу?
- Если ты хочешь сыграть...
- Я хочу... Я в затруднении. Я думаю, что у меня продолжаются наплывы
видений. Я думаю, что они пройдут. Мне в самом деле будет очень плохо,
если ты не придешь снова. Доктор Иванов руководит всем, так?
- Он заботится о тебе. Ты доверяешь ему, правда?
- Не тогда, когда он выполняет Арины приказы. Мне плохо. Мне
действительно плохо. Мне бы хотелось, чтобы ты мог остаться здесь.
- Я останусь здесь до ужина. И вернусь обратно утром, после завтрака;
буду заходить всякий раз, когда удастся освободиться, пока они не
вышвырнут меня отсюда. Я собираюсь поговорить с Ивановым. Почему бы тебе
не поспать, пока я здесь? Я посижу там, в кресле, а ты можешь отдохнуть.
Его глаза слипались. Он внезапно осознал это и постарался побороть
слабость.
- Ты не уходи. Ты должен разбудить меня.
Я дам тебе поспать полчасика. Уже почти время ужина. Тебе надо
поесть. Слышишь? Хватит голодать!
- Ммм. - Он позволил глазам закрыться. На некоторое время он
отключился, забыл, что ему плохо. Он почувствовал, как Джастин встает,
услыхал, как он усаживается в кресло, через минуту проверил, действительно
ли Джастин там, и успокоился еще на некоторое время.
Теперь он чувствовал себя спокойнее. Временами даже казалось, что он
в безопасности. Теперь он знал, что если мир хотя бы наполовину стоит
того, чтобы в нем жить, то Джастин или Джордан придут за ним и вернут его
к жизни. Как-нибудь. И тогда он должен поверить в это или он никогда уже
ничему не будет верить, и никогда не возвратится с дороги, по которой
ушел.

Пришли сообщения, и Жиро Най, грызя перо, глядел на монитор, от
которого в его животе все переворачивалось.
Службы новостей рассказывали о похищении Радикальными элементами эйзи
из Резьюн, сообщали о совместном рейде полиции и резьюновской службы
безопасности на отдаленную климатическую станцию, расположенную на холмах
около Большой Синевы, сопровождая рассказ подробными и мрачными кадрами,
заснятыми камерами полицейских - эйзи, забрызганный кровью своих
похитителей, спасен и внесен на борт полицейского транспорта. Кое-что,
действительно, потребовалось: подобраться на вездеходе к станции,
ворваться в гараж через боковую дверь и совершить оттуда молниеносную
атаку на верхний этаж. Один офицер ранен. Трое аболиционистов-радикалов
убиты, и все запечатлено камерами. Хорошее прикрытие, аргументированное
объяснение того, откуда взялись трупы, не оставляющие для Янни Марино и
центристов возможности развернуться, то есть поднять шум и заставить
собраться Совет: Марино в ту же секунду публично отрекся от этого
инцидента. Рочер забрасывал Министерство Информации требованиями о созыве
пресс-конференции: он не добился ничего. Это означало, что полиция очень
внимательно будет теперь следить за Рочером - в последний раз, когда
Рочеру не дали эфира, его сторонники устроили акцию в метро, развернули
огромное знамя Полного Аболиционизма, прикрыли пути, внеся такую
неразбериху в работу транспорта, какую службы новостей не могли
проигнорировать.
Видит Бог, что подобный поступок не завоевал Рочеру благодарности
транспортников. Но у него находились сторонники.
Настало время, думал Жиро, предпринять что-то по отношению к Рочеру и
де Форте. До сих пор, дискредитируя центристов, они приводили в
замешательство Корэйна и Мерино. Теперь Рочер перешел черту и стал
причинять неприятности.
Будет весьма кстати, если окажется, что Гранту нанесены серьезные
повреждения. Съемки до и после инцидента, переданные репортерами, покажут
публике, что за негодяи эти аболиционисты. Честные граждане никогда и не
видели результаты стирания сознания. Весьма кстати, если они смогли
довести эйзи до полного отупения - или даже до сумасшествия. Хотя, Бог
знает, он ведь был Альфа, и создание Уоррика...
Ари была настроена определенно: О чем это ты думаешь? В первую
очередь он - противовес. Во вторую он - свидетель против Рочера. Не трогай
его.
Противовес - для кого? - сердито подумал Жиро. Ари увлеклась ночными
встречами с молодым Джастином, так что она, помимо доведения Джейн
Страссен до язвы по поводу переоборудования первой лаборатории и
перемещения восьмерых студентов-исследователей, настолько зациклилась на
проекте Рубина, что у нее ни для кого нет времени, за исключением эйзи и
Джастина Уоррика.
Раздобыла себе славную уловку. Ушедшая молодость и все такое прочее.
Увильнула и оставила меня разгребать эту кучу в Новгороде.
- Не трогай Мерильда или Крюгера. Нам ни к чему загонять врага в
подполье. Договорись с Корэйном. Это ведь несложно, не так ли?
Проклятье.
Зазвонил телефон. Это звонил Уоррик. Старший. Требуя освобождения
Гранта под его опеку.
- Это не в моей власти, Джорди.
- Черт возьми, похоже, это ничья компетенция, так? Я хочу забрать
оттуда мальчика.
- Видишь ли, Джорди...
- Меня не волнует, чья это ошибка.
- Джорди, это для тебя большая удача, что никто не подает в суд на
твоего пацана. А ведь это его вина, что все это свалилось на нас, и не ори
на меня...
- Петрос говорит, что именно ты наделен властью освободить его.
- Это вопрос медицины. Я не вмешиваюсь в медицинские решения. Если
тебя волнует судьба мальчика, я бы посоветовал тебе предоставить Петросу
спокойно делать свою работу и оставаться...
- Он все валит на тебя, Жерри. И Дэнис - тоже. Мы говорим не о
лентах. Мы говорим о травмированном ребенке, Жерри.
- На следующей неделе...
- К черту следующую неделю! Ты можешь начать с того, чтобы сделать
мне туда пропуск от службы безопасности и заставить Петроса отвечать на
мои звонки.
- Сейчас ведь там твой сын. Он получил постоянный пропуск. Бог знает,
почему. Он позаботится о нем.
На другом конце наступило молчание.
- Видишь ли, Джорди, говорят о следующей неделе. Самое большое о
двух.
- Джастин получил разрешение.
- Он с ним сейчас. Все в порядке. Я говорю тебе, что все в порядке.
Они прекратили давать успокаивающее. Джастин получил разрешение на
посещения, вот оно у меня в папке, порядок?
- Я хочу забрать его оттуда.
- Ну, и замечательно. Слушай, я поговорю с Петросом. Хорошо? Между
тем твой парень сейчас с Грантом, возможно, что это лучшее лекарство для
него. Дай мне несколько часов. Я раздобуду для тебя медицинские
заключения. Это удовлетворит тебя?
- Я перезвоню тебе.
- Отлично, я буду здесь.
- Спасибо, - пробурчали с другого конца.
- Не стоит, - пробормотал Жиро, а когда контакт разъединился: -
Чертова голова. - Он вернулся к листку, на котором набрасывал пункты,
которые он собирался предложить Корэйну, прервавшись для того, чтобы
соединиться с кабинетом Иванова и сделать быстрый запрос о передаче
медицинских заключений о состоянии Гранта в офис Джордана Уоррика. А
поразмыслив, добавил, поскольку не знал, что содержится в этих
заключениях, или как распорядилась Ари: РБП, если позволяют соображения
безопасности.

Работал только новый сепаратор. Остальное оборудование назначено к
профилактике. Ари делала заметки вручную, но главным образом потому, что
она выработала систему и скрайбер занимал в нем свое место; но когда дело
доходило до ее собственных записей, она по-прежнему делала их с помощью
светового пера да еще с применением стенографических символов. Ее база
данных в компьютере Дома фактически представляет собой ее архив, потому
что только он справлялся с Ариными рукописями: старомодная программа, но
она с равным успехом служила хранилищем личной собственности. Ее база
переводила, записывала и хранила информацию, защищенную ключевыми словами
и образцом почерка, потому что для пользования программой необходимо было
знать установленный ею шифр.
Теперь уже не осталось ничего действительно секретного. Лабораторная
работа. Работа для студента. Любой из эйзи-техников справился бы с этим,
но она получала удовольствие от возврата к прежним дням. Она отполировала
деревянные сиденья в первой лаборатории, часами сидя возле установки,
превращая списанный сепаратор в мечту любого технолога.
У нее не было желания воссоздавать все. Но она определенно хотела с
полным основанием говорить "я" в своем описании этого проекта. Она хотела,
чтобы на нем стояла ее марка, и ее руками выполнялись все этапы, начиная
от замысла. Во время начала работы я была максимально внимательно...
Я подготовила емкость...
Теперь мало сохранилось тех, кто был подготовлен к выполнению всех
операций. Все специализировались. Она принадлежала к периоду колонизации,
к заложению основ науки. Теперь существовали колледжи, выпускающие
образованных обезьян, так называемых ученых, которые нажимали кнопки и
считывали ленты, не понимая суть биологических проблем. Она боролась с
этой кнопконажимательной тенденцией, считая, что важнее - производство
методологических лент, хотя Резьюн хранила основные секреты.
Некоторые из этих секретов будут раскрыты в ее книге. Так она ее
задумывала. Это будет классическая научная работа - развитие работы в
Резьюн во всей полноте, а в надлежащей перспективе - проект Рубина, как
подтверждение теорий, развитых ею в результате нескольких десятков лет
исследований. ПРИНЦИПЫ - такое название она временно дала своей книге. И
продолжала искать лучшее.
Машина выдала ответ. Компьютер высветил красным область отклонения.
Дьявольщина. Это из-за недостаточной чистоты или из-за неполадок в
машине? Честно она сделала пометку. И задумалась, стоит ли терять время на
поиски совершенно другого образца или попытаться выявить причину и указать
ее для полноты записей. Первое было нечестным решением. Если даже
останется только второе и, не дай Бог, она не сможет найти убедительное
доказательство (которое почти наверняка заключается в решении механической
задачи), она будет выглядеть идиоткой или побежит за помощью к техникам,
чаще работающим с оборудованием...
Выключить установку и передать ее техникам исследовать подозрительный
образец в чистой установке, а также запустить третью такую установку для
работ над этим проектом с новым образцом.
Каждый проект имеет свои проблемы.
Открылась наружная дверь лаборатории. В отдалении послышались голоса.
Флориан и Кэтлин. И еще один, тоже знакомый. Проклятье.
- Джордан? - закричала она достаточно громко, чтобы услышали. - В чем
дело?
Она услышала шаги. Она различила шаги Флориана и Кэтлин. Криком она
сбила с толку эйзи, и они проводили Джордана до дверей криогенной
лаборатории.
- Мне надо поговорить с тобой.
- Джорди, у меня тут проблема. Мы можем отложить разговор на часик? В
моем офисе?
- Здесь в самый раз. Сейчас. Без свидетелей.
Она глубоко вздохнула. Опять все сначала. Грант, решила она. Или
Мерильд и Корэйн.
- Хорошо. - Черт, через полчаса Джейн и прочие начнут болтаться по
этой лаборатории. - Флориан, сходи в корпус "Б" и передай, что их
проклятая машина не работает. - Она повернулась и выбросила образец. - Мне
нужен другой. Мы попробуем все эти чертовы машины, если потребуется. Мне
нужны более точные результаты, чем она выдает. Господи, какие допуски у
них теперь приняты? И принеси ее сам. Я не доверяю тем лаборантам. Кэтлин,
поднимись туда и передай Джейн, пусть она отведет своих студентов
куда-нибудь в другое место. Я запираю эту лабораторию, пока не наладят
машину. - Она еще раз глубоко вздохнула и с помощью манипулятора вернула
грешный образец обратно в криогенную установку, затем поместила камеру для
образца в защитную сетку и отправила туда же. Когда она обернулась, эйзи
уже ушли, а Джордан продолжал стоять.

Дорога от больницы к Дому была неблизкой, длинный путь в обход, если
погода заставляла идти коридорами и туннелем, и гораздо короче, если
проскочить прямо по открытой территории. Джастин предпочитал идти по
улице, хотя и приходилось надевать пальто. Перед ним мелькали ленточные
видения. Они практически не покидали его. Чувства обуревали его, а в
животе сохранялось неприятное ощущение...
- Сам ешь эту гадость, - подначивал его Грант, так как больничный
персонал принес две обеденных порции. - И мы посоревнуемся.
Он проглотил обед. Но не был уверен, что тот хочет остаться
проглоченным. Стоило пойти на все, лишь бы видеть, как Грант сидит и
смеется - его отвязали на время ужина, и Грант по-турецки сидел на постели
и уписывал десерт. Несмотря на предупреждение санитарок, что снова
пристегнут ремни, когда он останется ночью один.
Джастин вообще остался бы и на ночь, Иванов не возражал бы, но у него
была назначена встреча с Ари, и он не мог сказать об этом Гранту. Долгая
работа в лаборатории, - вот и все. Да и Грант выглядел на сто процентов
лучше, когда он уходил, по сравнению с моментом прихода, быстро устающий,
но с живостью в глазах, готовностью посмеяться - может быть даже немного
слишком, может быть, немного нарочито, но по глазам было видно, что это
тот самый, прежний Грант.
Когда пришло время уходить, маска спала. Грант снова выглядел
отрезвленным и несчастным.
- Утром вернусь, - пообещал Джастин.
- Эй, но это не обязательно - сюда далеко идти.
- Но мне самому хочется.
И в выражении лица Гранта появилось несказанное успокоение.
Это были лучшие часы дня. И они стоили того, что приходилось за них
платить. В первый раз с того дня в офисе у Ари он почувствовал, что
существует выход.
Если Ари будет достаточно занята, если...
Он подумал о Гранте и об Ари, Грант уже на границе душевного
здоровья...
О изящном красивом Гранте, которого предпочитали все девчонки,
знакомые с Джастином.
Он пробирался сквозь видения, которые свелись теперь только к
постыдным воспоминаниям, сквозь путаницу страданий и опустошенности. В
данный момент он ни на что не был способен. Он хотел уйти куда-нибудь и
спокойно болеть - он мог бы позвонить Ари и сослаться на то, что он
нездоров, действительно, нездоров, он не лжет, она может пригласить его в
другой раз, когда...
О, Господи. А как же соглашение, по которому его пускают к Гранту. А
как же договоренность, согласно которой Гранту обещают свободу. Она может
стереть сознание Гранта. Она может сделать все, что угодно. Она угрожала
Джордану. Все зависело от него, а он даже не мог поделиться с Грантом (по
крайней мере пока Грант в таком состоянии).
Он втянул воздух и отправился по дорожке, которая, поворачивая за
угол, выводила к главному входу - приближался реактивный самолет. Он
слышал его. Это было обычным делом. РЕЗЬЮН-ЭЙР летал при необходимости, не
говоря уже о регулярных еженедельных рейсах. Идя по посыпанной гравием и
обсаженной кустами дорожке к главному фасаду, он видел, как самолет сел.
От дверей отъехал автобус и промчался мимо него вниз, по направлению к
главной магистрали. Едет забрать кого-то, прилетевшего на самолете, решил
он, недоумевая, кому это в Доме понадобилось спешить вниз по реке во время
этой неразберихи.
Он вошел через автоматические двери, сунув свою карточку-ключ в щель,
снова прикрепил карточку к своей рубашке и сразу направился к лифту, чтобы
подняться в свою квартиру.
Как только войдет, надо будет первым делом позвонить Джордану и
сказать ему, что Грант поправляется. Он считал, что у него будет время
позвонить из больницы, но Грант не хотел расставаться с ним даже
ненадолго, а ему не хотелось огорчать его.
- Джастин Уоррик.
Он повернулся и посмотрел на агентов Службы безопасности, связывая их
присутствие с самолетом и автобусом, и моментально приходя к мысли, что,
должно быть, кто-то прибыл.
- Пройди с нами, пожалуйста.
Он указал на кнопки лифта.
- Я просто собираюсь подняться в свою комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47