Даже если и нет, то перед вами
проблема замедленного действия, которая проявится во втором и третьих
поколениях. Другой вид вируса, если тебе угодно именно так ставить вопрос.
Я совершенно не желаю выделять время на это. У меня есть бюджет. Вы оба
находитесь на бюджете моего отдела, и вы обходитесь чертовски дорого, не
давая взамен ничего такого, что оправдывало бы вложения.
- Мы оправдывали вложения в течение последнего года.
- И это убивает Уоррика. Разве не по этому поводу жалоба? Он не может
продолжать выдавать результаты на таком уровне. Он не может принять это.
Он не может принять это психологически. Так что ты собираешься делать?
Тащить это самому, пока Джастин витает где-то в облаках, конструируя
структуры, которые не сработают, и черта с два я собираюсь позволить ему
встроить их в какого-нибудь бедного типа в качестве эксперимента. Нет!
- Я буду выполнять работу. Дай ему свободу. Уменьши нагрузку.
Немного. Сир, дай ему шанс. Он вынужден полагаться на тебя. Никто другой
не поможет ему. Он же талантлив. Ты знаешь, что это так.
- И он благополучно растрачивает сам себя.
- А что ты делаешь для начала? Учишь его, разнося в щепки его
конструкции? Сделай это для него. Немного облегчи нагрузку. Работа будет
сделана. Не надо так на него давить, потому что он сделает все, если
поймет, что кто-то страдает, он просто не сможет остановиться, так уж он
устроен. Передавай нам то, с чем мы можем справиться, и мы справимся. У
Джастина талант к интеграции, что позволяет извлекать из генотипа больше,
чем кому-либо удавалось до сих пор, потому что он проник на эмоциональный
уровень. Возможно, что его идеи не сработают, но, ради Бога, он ведь еще
учится. Ты не знаешь, чего он может достичь! Дай ему шанс.
Янни долго глядел на него, невесело, даже печально, лицо его было
красно, а зубы старательно пережевывали губу.
- Ты прямо коммивояжер, сынок. Ты знаешь, какое у него состояние в
этом вопросе. Ари попался в лапы уязвимый мальчик с идеей, действительно
талантливой для семнадцатилетнего, она чертовски превозносила его, по уши
накормила этим дерьмом и психически обрабатывала его до тех пор, пока не
заманила к себе в постель. Ты в курсе этого?
- Да, сир. Я вполне в курсе этого.
- Она проделала над ним большую работу. Он думает, что он был
блестящим. Он полагает, что в его замыслах заключалось больше, чем есть на
самом деле, и ты окажешь ему дурную услугу, поддерживая его в этих
помыслах. Он талантлив, но не блестящ. Он будет хорошо работать в проекте
Рубина. Я видел, что он может сделать, в нем действительно много заложено.
Я уважаю это в нем. Но я не желаю потакать иллюзиям. Всю свою жизнь я
стараюсь делать нормальных людей, а ты просишь меня потакать ему в самом
большом заблуждении в его убогой раздерганной жизни. Мне это страшно
ненавистно, Грант. Я даже не могу описать тебе, насколько мне противно
это.
- И я говорю с человеком, являющимся почти Инспектором для Джастина;
человеком, за помощь которого боролся Джастин, который собирается взять
раздерганный талант и убрать его потому, что учителю надоело... И что же
это тогда за человек?
- Проклятье!
- Да, сир. Прокляни меня, как угодно. Сейчас я говорю о Джастине. Он
доверяет тебе, а доверяет он не многим. Неужели ты собираешься послать к
черту его за то, что он пытается сделать что-то, что по твоим соображениям
не даст результатов?
Янни пожевал губу.
- Ты один из тех, кого создала Ари, не так ли?
- Ты знаешь, что так, Сир.
- Черт, она проделала неплохую работу. Ты напоминаешь мне о том, чем
она была. После всего того, что случилось.
- Да, сир. - Это причиняло боль. Он подумал, что Янни этого и хотел.
Однако Янни тяжело вздохнул и покачал головой.
- Я так и сделаю. Я поставлю его на проект. Я облегчу ему работу. Что
означает, черт побери, что ты будешь тащить часть ее.
- Да, сир.
- А если он будет продолжать заниматься своими конструкциями, я
разорву их в клочки. И научу тому, что умею сам. Всему, что умею сам. Он
решил эту свою проблему с лентами?
- У него пока нет проблем с лентами, сир.
- До тех пор, пока ты находишься с ним в одной комнате?
Так сказал Петрос.
- Это так, сир. Ты можешь упрекать его?
- Нет. Нет. Я не могу.
- Я скажу тебе, Грант, что я отношусь с уважением к тому, что ты
делаешь. Мне хотелось бы иметь дюжину таких, как ты. К несчастью - таких
не производят.
- Нет, сир. Джастин в равной степени с Ари и Джорданом - приложил
руку к моим психоструктурам. Однако приглашаю тебя ознакомиться с ними.
- Дьявольски стабилен. Удачи тебе. - Янни встал и обошел стол, пока
Грант смущенно поднимался. И Янни положил одну руку ему на плечо, а другой
взял его руку. - Грант, приходи ко мне снова, если ты решишь, что у него
появятся проблемы.
Это подействовало на него как раньше, когда он сомневался в
благожелательности этого человека.
- Да, сир? - сказал он, думая о том, что если Янни говорит правду, и
если он знает о себе что-нибудь такое, чего Янни не может узнать сам, то
он, Грант, охотно поделится с ним этой информацией.
- Вон? - резко сказал Янни. - Ступай.
В манере эйзи, попросту, как равный с равным. При том, Грант знал,
что Янни был опечален по поводу Страссен и по поводу всего происходящего.
И время для разговора было наихудшее.
Он ушел, ощущая ту легкость, которую с малых лет он испытывал только
с Джастином и Джорданом.
И к переживаниям по поводу содеянного, исходя из собственных
предположений, добавлялось напряжение, проистекающее как он знал, от
щекотливости положения Джастина в Доме. С того момента, как он решил пойти
к Янни, он не знал, простит ли его Джастин - и заслуживает ли он прощения.
Так что к нему и следует отправиться в первую очередь.
- Ты сделал это? - вырвался крик из души Джастина, который испытал
двойной удар - ведь Грант повел себя так, как будто его ударили: отступил
и отвернул лицо; а затем повернулся снова, чтобы беспомощно взглянуть на
Джастина без какой-либо обычной грантовой защиты.
Это погасило его раздражение. Не было причины кричать на Гранта.
Грант начал действовать потому, что его собственное поведение вынудило
Гранта принять на себя заботливую роль брата, это диктовалось знаниями
эйзи, а он сам забыл об этом, худшая ошибка Инспектора по отношению к
Альфе, - и годами полагался на Гранта так, как ему было нужно.
Грант, поступающий с ним как эйзи - его собственная вина. И больше
ничья.
Он протянул руку и погладил плечо Гранта, успокаивая самого себя изо
всех сил, а тем временем кровь была переполнена адреналином, и он дышал с
трудом, как от стыда, так и от тревоги.
Итак, это не была вина Гранта. Все было бы в порядке, если бы Грант
снова не привлек внимание Жиро. Просто нужно сходить к Янни и попытаться
без эмоций восстановить ход событий. В глазах Янни это только довершит
дело.
Он хотел бы просто посидеть минутку. Но и это невозможно было
сделать, не подавая Гранту вида, насколько сильно он огорчен.
- Янни не рассердился, - настаивал Грант. - Джастин, он не
рассердился, нет! Он просто сказал, что согласен уменьшить нагрузку.
Он снова погладил Гранта по руке.
- Видишь ли, я не сомневаюсь, что все в порядке. Если что не так, я
исправлю. Не беспокойся об этом.
- Джастин?
В голосе Гранта звучала боль. Результат его волнения. Прямо как во
время кризиса.
- Янни, по-видимому, все кишки из меня вытянет за то, что я толкнул
тебя на это, - сказал Джастин. - Он наверняка так поступит. Грант, тебе не
следовало идти в обход. Со мной все в порядке. Не беспокойся.
- Прекрати это, черт возьми, - Грант крепко схватил его. - Перестань
изображать Инспектора передо мной. Я знал, что делал.
Он уставился на Гранта, потрясенный.
- Я не какая-нибудь там бессловесная тварь, Джастин. Ты можешь
ударить меня, если хочешь. Но только прекрати эту успокаивающую
тягомотину. - Он явно зол! Это поразило Джастина. Спасение, когда он уже
ни на что не надеялся! Его трясло, когда Грант отпустил его руку и
коснулся его щеки. - Господи, Джастин, о чем ты думаешь?
- Я слишком загрузил тебя.
- Нет. Это они слишком загрузили тебя. Об этом я и сказал Янни. Я не
из целлулоида. Я знаю, что делаю. А что ты делал все эти годы? Я привык
быть твоим партнером. Как ты считаешь, во что я превратился? В одного их
психобольных, с которыми ты имеешь дело? Или за кого ты меня принимаешь?
За эйзи - таков был очевидный ответ. Грант наталкивал его на такой
ответ. А он как будто весь замерз внутри.
- За бессловесную тварь, а?
- Оставь это, Грант.
- Ну?
- Может быть... - он перевел дыхание и отвернулся. - Может быть, это
гордость. Может быть, за всю свою жизнь я научился думать, что я сильнее.
А я знаю, что в течение нескольких лет представлял собой развалину. И
опирался на тебя. Будь я проклят, если не чувствую вину за это.
- Другой способ давления, - сказал Грант. - Мои качества не могут
появиться ниоткуда, кроме как от тебя. Разве ты не знаешь этого, человек
от рождения?
- Ну, я абсолютно уверен, что сам толкнул тебя в кабинет Янни.
- Дай мне шанс, друг. Я не какой-то там паршивый робот. Может быть,
мои чувства синтетические, но они в действительности чертовски реальные.
Ты хочешь кричать на меня - кричи. Только прекрати это инспекторское
занудство.
- Тогда перестань вести себя как паршивый эйзи!
Он не мог поверить, что сам произнес это. Он стоял, ошеломленный.
Секунду и Грант - тоже. А сказанное висело в воздухе между ними.
- Ну, я и есть, - наконец, сказал Грант, слегка пожав плечами. - Но в
этом нет моей вины. А как насчет тебя?
- Я сожалею.
- Нет, продолжай. Паршивый эйзи - это все, что тебе нужно. Я лучше
буду им, чем наблюдать, как ты скрываешь такие мысли. Ты работаешь, пока
не падаешь, ты съедаешь самого себя, а один слабоумный эйзи собирается
толкнуть тебя через край. Так что паршивый эйзи - это все, что тебе нужно.
Я рад, что ты обрел самозащиту. Самое время.
- Господи, перестань анализировать мою психику.
- Прости, но ничем не могу помочь. Слава Богу, что у меня беспокоит
только один рожденный человек. Двое отправили бы меня в больничную палату.
Так что рожденные люди тоже паршивые. Они вызывают массу проблем. Ты был
прав насчет Янни. С эйзи он обращается вполне сносно. Это на других
рожденных людей он все выплескивает, все, что накопилось. Вопрос только в
том, говорил ли он мне правду. Но если ты успокоишься и послушаешь меня,
то знай: для него не новость, что ты не справляешься со срочными
заданиями. Я только указал на то, что совать тебя в проект Рубина - это
растрата, и он хорошо сделает, если примирится с тем, что ты займешься
разработками в свободное время. К этому ты вполне подходишь. Я не думаю,
что я был совершенно неразумен.
- А подслушивание? - внезапно подумал Джастин и лихорадочно кинулся
перебирать в памяти все, что они произнесли. Он подал сигнал Гранту быть
осторожным, и Грант кивнул.
- Я сожалею? - сказал Грант уже спокойно. И пожелал оказаться в
каком-нибудь темном месте, чтобы спрятаться. Но Грант делал все правильно.
Грант продолжал отлично держаться, с тем достоинством, которого не хватало
Джастину. - Грант, я - просто не сдержался. Ты должен понять.
- Эй, - ответил Грант. - Я не понимаю. Я удивляюсь этому. Диапазон
уровней, на которых ты реагируешь, поистине поразителен. Количество вещей,
в которые ты веришь одновременно, невероятно. Я не понимаю этого. Мне
понадобятся дни для осознания такой реакции, И я все равно, вероятно,
упущу некоторые нюансы.
- На самом деле просто. Я ужасно напуган. Я думал, что знаю положение
вещей, как вдруг даже ты обходишь меня. Так что все категории
поворачиваются с ног на голову. Рожденные люди воистину логичны.
- Господи. Жизнь была бы так скучна без рожденных людей. Теперь мне
любопытно, какой полярности придерживался Янни во время нашего разговора.
Одного этого достаточно, чтобы измучить тебя беспокойством.
- Он держался спокойно?
- Очень.
- Тогда перед тобой был основной тип, не так ли?
- Нам просто приходилось учиться не волновать вас, людей. Я думаю,
что это приходилось вносить в самую основу ленточных структур.
Возбужденный рожденный человек переходит на тип противоположной
полярности. Каждый рожденный человек является шизоидом. И он ненавидит
свое противоположное "я". Вот и весь ключ к поведению гражданина.
- Ты не слишком далек от истины.
- Черт. Я годами изучал эндокринологию. Я действительно поражен. Я
тщательно исследую это. Должен признаться, что предпочитаю свой
естественный психотип. Мой естественный психотип, благодарю вас. Это
гораздо полезнее для желудка. Кстати, не хочешь ли сходить на ленч?
Он взглянул на Гранта, снова с поднятым забралом и с той легкой,
дразнящей улыбкой, с которой Грант бросал вызов судьбе, вселенной и
администрации Резьюн. На мгновение он ощутил и счастье, и ужас.
Как будто впервые все, что покидало его, остановилось и заколебалось
на грани собственной противоположности.
- Конечно, - сказал он. - Конечно. - Он поймал руку Гранта и вывел
его за дверь. - Раз ты добился такого успеха с Янни Шварцем, ты можешь
давать себя напрокат за почасовую оплату. Наверное каждому в крыле
понадобятся твои услуги.
- М-м-м. Нет. Я на настоящей работе, спасибо.
Прохожие оглядывались. Он отпустил руку Гранта. И понял, что,
наверное, половина крыла слышала, как он кричал на Гранта.
Они и так являлись источником сплетен по целому ряду пунктов. А
теперь появился повод еще одной.
И это тоже дойдет до Янни.

Новые вещи появлялись беспрерывно. Нелли повела Ари в магазин в
Северном крыле, и они возвратились со свертками. Это было весело. Она и
для Нелли купила подарки, и Нелли была так довольна! Ари тоже приятно
видеть Нелли в новом платье, такую хорошенькую и такую гордую.
Но Нелли - это не маман. Вначале ей нравилось, когда Нелли обнимала
ее, но Нелли всегда оставалась только Нелли, вот и все, и как-то раз ночью
она почувствовала такую опустошенность, когда Нелли это сделала. Она не
сказала Нелли об этом, потому что та рассказывала ей сказку. Но после
этого становилось все сложнее и сложнее примиряться с объятиями Нелли,
когда маман уехала. Так что она сползала и садилась на пол во время
сказок, что, по-видимому, Нелли воспринимала как нормальное.
Сили просто был никем. Иногда она дразнила Сили, но тот никогда не
смеялся. И это выглядело ужасно. Так что она оставила Сили в покое за
исключением тех случаев, когда просила его принести лимонад или печенье.
Сладостей она ела больше, чем это понравилось бы маман. Так что она
старалась быть хорошей, и не просить их лишний раз, а есть овощи и не
брать столько сахара. "Тебе это вредно", - сказала бы маман. И она
старалась вспоминать все, что говорила маман и поступать соответственно,
потому что когда она забывала что-нибудь, касающееся маман, ей казалось,
как будто она забывала саму маман. И она ела это противные овощи, и у
некоторых был ужасный вкус, и в горле собирался комок. Уф! И от этого ее
тошнило. Но она продолжала есть, из-за маман, и от этого она становилась
так печальна и так сердита, что хотелось плакать.
Но если она плакала, то уходил в свою комнату и закрывала дверь, а
потом вытирала глаза, и ополаскивала лицо прежде, чем снова выходила,
потому что не хотела, чтобы ее считали плаксой.
Она мечтала с кем-нибудь поиграть, но не с Сэмом. Сэм знал ее слишком
хорошо. Сэм знал бы о ее маман. И она стала бить его по лицу, потому что
не могла вынести того, как он смотрит на нее без всякого выражения.
Так что когда Нелли спросила ее, не хочет ли она снова ходить в
игровую школу, она сказала, что хочет, если Сэма там не будет.
- Но я не знаю, кто там есть сейчас, - возразила Нелли.
- Тогда я пойду одна, - заявила она. - Давай пойдем в гимнастический
зал. Хорошо?
И Нелли повела ее. И они кормили рыбок, и она играла в песочнице, но
в песочнице одной было неинтересно, а Нелли не умела строить. Так что они
просто кормили рыбок, и гуляли, и играли на площадке и в гимнастическом
зале.
Еще она посещала занятия по ленточному обучению. И многие взрослые
делали уроки вместе с ней. Она узнала множество вещей. Ночью она лежала в
постели, а голова ее была настолько заполнена новыми знаниями, что было
трудно думать о маман и Олли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47