Он не отдернул руку. Не осмелился. Не мог съязвить. Его мысли слишком
быстро метались сразу в десяти направлениях, как мыши, охваченные паникой.
- Ты хочешь одолжения? Ты хочешь Гранта обратно? Вот что я скажу
тебе, милый: ты немедленно продолжишь сотрудничество и мы заключим нашу
маленькую сделку. Если у нас с тобой будет все хорошо, пока не уедет твой
отец, и ты будешь держать язык за зубами, я подарю его тебе.
- Ты применяешь глубокое тайпирование.
- По отношению к тебе? Не бери в голову. Ты думаешь, что я могу взять
нормальный, здоровый мозг и перестроить его? Ты читаешь слишком много
глупых книг. Ленты, которые я применила к тебе - развлекательные. Это те,
которые получают эйзи мю-класса, когда они, на самом деле, стараются. Ты
думаешь, что не сможешь выдержать их? Ты полагаешь, что они развратят
тебя? Резьюн может сделать еще хуже, милый. Я же сказала: ты мне
нравишься. Когда-нибудь ты обретешь силу в Резьюн - здесь или на Фаргоне,
или где-нибудь еще. У тебя есть способности. Я действительно хочу, чтобы
ты уцелел.
- Это ложь.
- Так ли? Не имеет значения, - она сжала его пальцы. - До встречи у
меня. Когда-нибудь. Слышишь?
Он потянул свою руку назад.
- Я предоставляю тебе выбор, - она усмехнулась. - Все, что от тебя
требуется - не проявлять активности. Это немного за то, что ты просишь. Не
докучай мне, милый, я не хочу, чтобы арестовали друзей Джордана, и я не
хочу стирать память Гранту. Я даже не стану к тебе цепляться по работе. Ты
знаешь, какова цена всех кадровых перемещений, которых ты захочешь.
- Ты перепишешь Гранта на меня.
- На следующей неделе. Отсрочка - на тот случай, если что-нибудь
прояснится. Ты такой умный парень. Ты понимаешь меня. В 22:00 этим
вечером. Я работаю допоздна.

3
Дословный текст из: Аспекты выращивания
Ленточные образовательные программы по генетике: 1
Образовательные публикации Резьюн: 8970-8768-1
одобрено для 80+
Внимание оператору.
Группа МЛ-8968: Группа БУ-9806: окончание.
Компьютеры дали сигнал призывающий людей к вмешательству. Начальник
смены оповестил соответствующих сотрудников. Процесс рождения начался.
Все шло как по маслу. Родильные камеры мягко двигались и сокращались,
всевозможные датчики показывали норму. Две МЛ-8968, женского пола,
мю-класса, достигли при рождении 4,02 кг. Видимых нарушений не
наблюдается. Два БУ-9806, бета-класса, также здоровы. Техники знают свое
дело. БУ-9806, очень подвижные, являются любимцами, им уже дали имена, но
эти имена не сохранятся: техникам не долго осталось общаться с ними.
Родильные камеры имитировали состояние потуг, и через некоторое время
направили свое содержимое по скользким желобам на мягкие локти и прямо в
обтянутые перчатками руки ожидающих техников. Никаких кризисов. Девочки
мю-класса - широколицые, безмятежные, с бесцветными волосами; беты -
длиннее, с тонкими конечностями, с копной темных волосиков, не такие
симпатичные, как Мю. Они состроили гримасы и техники засмеялись.
Пуповины перевязаны, последы извлечены со дна лотков, и чистая теплая
вода обливает детишек - их первое купание. Техники для порядка взвешивают
их и присоединяют эти данные к записям, начатым двести девяносто пять дней
назад, дополнения к ним будут делаться все реже по мере того, как дети
переходят от состояния непрерывного контроля к первым самостоятельным
моментам своей жизни.
Обслуживающие эйзи принимают их, заворачивают в мягкие белые
одеяльца, нежно заботятся, ухаживают и укачивают на руках.
В промежутках между сменами пеленок и кормлениями они лежат в
колыбельках, которые, как и родильные камеры, слегка покачиваются в такт
человеческому сердцебиению и отдаленному голосу, тому самому голосу,
который разговаривал с ними еще в родильной камере, мягкому и
убедительному. Временами голос поет им. Временами просто говорит.
Придет время и когда-нибудь он даст им инструкции. Этот голос -
ленточная структура. До сих пор все в подсознании, в недрах психики. Но
даже в на этом уровне хорошее поведение вознаграждается. Когда-нибудь
голос заговорит с осуждением, но на этой стадии нет никаких нарушений,
разве что беты доставляют незначительное беспокойство.
Группа СХОЗ-789Х: тревога, тревога
СХОЗ-789Х - в беде. Экспериментальный генотип неудачен, и после
совещания обслуживающего персонала техник отключает жизнеобеспечение и
передает СХОЗ-789Х для вскрытия.
Эйзи-техники вычищают камеру, снова и снова промывают ее, и старший
техник начинает покрывать ее биоплазмой.
В нее будет помещен другой обитатель, как только покрытие будет
готово. Но не раньше, чем станут известны результаты вскрытия.
Между тем в вынашивающую камеру поместят клетку СЕЛЬХОЗ-894 мужского
пола, того же вида. Это не первая неудача. Адаптационная настройка -
сложный процесс, и неудачи случались достаточно часто. Но СЕЛЬХОЗ-894 -
другая особь с соответствующими отличиями: существовала вероятность, что
этот вариант сработает. Даже в случае неудачи можно будет сделать ценные
сравнения.
Переустройства ландшафта и изменения атмосферы недостаточно, чтобы
объявить мир подходящим для жизни человека. Миллионы лет приспособления,
которые связали все виды жизни на Земле в сложную экосистему, - слишком
долгий срок для Сайтиин.
Резьюн заменяет и время, и естественный отбор. Как и природа, она
теряет отдельные существа, но селекция ускоряется и управляется разумом.
Некоторые высказывают мнение, что выведение декоративных и фактически
бесполезных видов при подчеркивании одних черт и подавлении других весьма
важно, поскольку придает земной жизни необходимое разнообразие.
Однако Резьюн не теряет информацию. Она строит ковчеги для дальнего
космоса, простые жестяные банки, вращающиеся около определенных звезд,
недорогие в изготовлении, корабли без двигателей, емкости для хранения
генетического материала, размещенные в различных местах, защищенные и
экранированные от космического излучения. Они содержат непосредственно
образцы генотипов, а также их цифровой код и код записи, позволяющие
разумному существу (достаточно развитому, чтобы догадаться о назначении
этих ящиков) прочитать эти коды.
Для человечества оказалось достаточно миллиона лет, чтобы от
примитивных предков развиться в разумные существа, совершающие космическое
путешествия. И через миллион лет, благодаря этим подвигам, человечество
сохранит генетические записи своего прошлого и прошлого каждого вида,
который проходил через лаборатории Резьюн, наше собственное наследство и
генетические наследства каждого мира, с которым мы соприкасались,
защищенные от случайностей и влияния времени...
В ковчегах законсервированы и такие фрагментарные коды, которые
удалось извлечь из человеческих останков тысячелетней давности, из земных
генофондов, предвосхищавших развитие генобанков двадцатого столетия, из
последних перед смешением рас генофондов материнского мира, а также из
останков людей и животных, сохранившихся в веках в мерзлоте или других
обстоятельствах, при которых осталась неразрушенной внутренняя структура
клеток.
Представьте себе, какие разительные перемены могли бы произойти, если
бы в подобных ковчегах сохранилась генетическая информация о геологическом
прошлом. Земля, до сих пор являющаяся уникальным свидетелем
катастрофического исчезновения высших форм жизни, могла бы, посредством
подобных хранилищ, восстановить богатство всех существующих эволюционных
линий и разрешить загадку своего прошлого...
Резьюн никогда не пренебрегала генетическим отбором. Она следила за
сохранением различных вариантов в разнообразии, беспрецедентном для
истории человеческого рода, и, хотя работала таким образом на эволюционные
изменения, сохраняла все возможные отклонения...

Время перестало существовать. Только прокручивалась лента, большей
частью безмятежно, иногда вызывая тревогу. Временами накатывало небытие,
но, в основном, состояние не менялось - даже сейчас, когда Грант почти
пришел в себя.
- Ну, давай, к тебе пришли, - раздался чей-то голос, и влажная ткань
коснулась его лица. Обтирание с лица нежно перешло ниже, на шею и грудь,
пахло одеколоном. - Просыпайся.
Он приоткрыл глаза. Пока шло обтирание, он иногда глядел в потолок,
мечтая, чтобы его освободили от ремней, но это была слабая надежда. Он
хотел, чтобы ему снова дали ленту, потому, что страх остался позади, и ему
было приятно, пока это длилось.
Он озяб под потоком воздуха, обдувающим влажную кожу. Ему хотелось
вновь укрыться простыней. Но он не попросил об этом. Он прекратил попытки
общаться с людьми, которые удерживали его, и они больше не причиняли ему
вреда. Это все, что ему было нужно. Он вспомнил, что надо моргнуть. Он не
видел ничего. Он старался не обращать внимания на холод. Он почувствовал
острую боль, когда техник воткнул иглу ему в руку. Его спина болела, и
самое чудесное облегчение принесла бы возможность переменить положение в
постели.
- Ну, хватит. - Его снова накрыли простыней. Затем слегка хлопнули по
лицу, но он не ощутил боли. - Давай, открывай глаза.
- Да, - пробормотал он. И снова их закрыл, едва эйзи вышла.
Затем он услышал другой голос, от двери, голос молодого мужчины. Он
поднял голову, посмотрел и увидел там Джастина. В первый момент он не
поверил увиденному и дернулся в ремнях.
Однако Джастин подошел, присел на край кровати и взял его за руку,
несмотря на то, что ремни мешали ему. Пожатие было теплым. И почти как
настоящее.
- Грант?
- Пожалуйста, не делай это.
- Грант, во имя Господа - Грант, ты же дома. Ты понимаешь меня?
Была очень опасной даже мысль о том, чтобы поверить. Это означало
уступить. Не существовало такого секретного знака, который не смогло бы
изготовить его собственное сознание. Не существовало иллюзий, которые
невозможно построить с помощью лент. Образ Джастина им, конечно, следовало
использовать. Разумеется!
- Грант?
Лента даже может заставить его подумать, что он не спит. Или создать
ощущение неудобства матраса, или что рука Джастина лежит у него на плече.
Только острая боль в спине нарушает иллюзию. Она не укладывается в общую
картину.
Только в реальности допустимы такие маленькие противоречия.
- Они пока не разрешают мне забрать тебя обратно в квартиру. Ари не
хочет. Что они с тобой делают? Ты в порядке? Грант?
Вопросы. Он и представить себе не мог, насколько хорошо они
вписывались в ситуацию. Обычно складывался рисунок. Эти должны быть
связаны с доверием. Таковы правила игры.
- Грант, черт побери! - Джастин слегка похлопал рукой по его щеке. -
Давай, открывай глаза. Открывай глаза.
Он сопротивлялся. Так, он знал, будет лучше. Он сделал несколько
вдохов, спину и плечи пронзила страшная боль. Ему угрожала опасность...
потому что он думал, что иллюзия становится реальностью. Или потому, что
он перестает их различать.
- Ну, открой глаза, черт побери!
Он осторожно приоткрыл глаза. Увидел испуганное лицо Джастина.
- Ты - дома. В больнице. Ты понимаешь? Ари разнесла их к чертям и
вытащила тебя.
(Кровь, запачкавшая стены. Запах дыма.)
Это было похоже на больницу. И Джастин похож. Не было способа
проверить это, даже если ему позволят пройтись. Только время могло это
сделать, время, длящееся дольше любой ленточной иллюзии.
- Ну, Грант. Скажи мне, что у тебя все в порядке.
- У меня все в порядке, - он сделал вдох, от которого заболела спина
и понял, что может совершать поступки, выпадающие из этой иллюзии. - Моя
спина замучила меня. Мои руки болят. Ты можешь что-нибудь сделать с
кроватью?
- Я заставлю их.
- Не думаю, что они сделают это. Но мне бы хотелось принять другую
позу. Там... - Поверхность под ним изогнулась, как живая, и сдвинулась
вверх, приподняв ему голову. Вся поверхность заходила волнами, приводя в
движение мышцы и суставы. - О, так лучше!
Джастин снова сел на край, внося асимметрию в колебания.
- Ари проследила тебя до Крюгера. Крюгера шантажировали. Он передал
тебя аболиционистам. Мне пришлось пойти к Ари. Она отправила кого-то - я
не знаю кого - за тобой. Она сказала, что они тайпировали тебя.
К этому времени у него все спуталось. "Здесь" и "там" слились. Он
очень осторожно исследовал ситуацию.
- Как долго?
- Два дня.
Возможно.
- Ты уже два дня находишься здесь, - продолжал Джастин. - Они
позволили Джордану и мне прийти сюда сразу, как тебя привезли. Теперь,
говорят они, я могу навещать тебя.
Это испугало его. Эту иллюзию, против которой защитные силы весьма
ограничены, они намеревались применять постоянно. Он погибал. Он сидел и
плакал, чувствуя, как слезы текут по его лицу.
- Грант.
- Хорошо, - он почти прохрипел. - Но если я попрошу тебя уйти, ты
уйдешь?
- Грант, это не лента. Ты дома, черт побери, - Джастин стиснул руку
до кости. - Соберись. Посмотри на меня. Хорошо?
Он посмотрел.
- Если я скажу тебе уйти...
- Я пойду. Хорошо. Ты хочешь, чтобы я ушел?
- Не делай этого со мной. Ради бога...
- Я позову Иванова. Черт бы их побрал. Черт бы их побрал.
Джастин начал было вставать. Грант схватил его за руку, удерживая.
Удерживал и держал цепко; и Джастин снова сел и крепко его обнял.
- У-ух. - Это причиняло боль. Как настоящую. Джастин мог бы вытащить
его обратно. Джастин знал, что делает, знал, что с ним случилось, знал,
почему он боится. Джастин был его союзником. Или ему конец. - На это
потребуется время.
- Через неделю можно будет забрать тебя отсюда. Так говорит Ари.
Он вспомнил, как у других проходили кризисы. Он поглядел на Джастина,
когда тот снова сел. Вспомнил, почему отправился вниз по реке.
- Она к тебе пристает?
- У меня все в порядке.
Ложь. Все ближе и ближе к реальности. Лента была лучше, чем это.
Спустя некоторое время Джастин уйдет, и он вспомнит, что поверил обману и
ему станет страшно. Между тем его охватил страх по другой, более серьезной
причине. Перевод Джордана, Джастин отсылает его - эти фрагменты
предполагали чувство времени. Время существовало снова. Реальный мир нес
свои ловушки, связанные с Ари; Джастин пытался сделать его свободным, но
он дома, а Джастин в беде.
Нет. Внимание.
Внимание.
- Что она сделала, когда обнаружила, что я исчез?
- Я расскажу тебе позже.
Проклятье, ему нет нужды беспокоиться о том, расстроится ли он. Это
похоже на домашнюю обстановку. Секреты, Ари и беда. И еще - все, что ему
дорого. Он медленно и глубоко вздохнул.
- Я держусь, - сказал он, зная, что Джастин поймет. - Я не хочу
больше лент. Я больше не хочу успокоительных. Мне надо оставаться
бодрствующим. Я хочу, чтобы они оставляли свет включенным все время. И
хочу, чтобы эту проклятую трубку вынули из моей руки.
- У меня нет никакой власти. Ты знаешь это. Но я скажу Иванову. Я
всерьез поговорю с ним. И я выну трубку. Сейчас.
Это причинило острую боль.
- Это закапает весь пол.
- Черт с ним. Плевать, - он остановил капельницу. - Они собираются
поставить здесь телефон. И видео.
Его сердце подпрыгнуло. Он вспомнил, почему был важен телефон. Но все
изменилось, он дома. Или ничего и не произошло. Или имелись варианты,
которые он упустил.
- Знаешь ли, я и вправду несколько спятил.
- Вот черт, а я и не заметил.
Он рассмеялся, коротко, автоматически, обрадованный тем, что Джастин
готов шутить с ним; и внезапно осознал, что он уже полностью миновал самое
мрачное. Его удивили в тот момент, когда он ожидал встретить округлое,
профессиональное сочувствие. Это не был веселый смех, но - удивительный
смех.
Едва ли лента смогла бы воссоздать Джастина настолько реальным, чтобы
ему удалось сделать нечто неожиданное для его сознания. Особенно когда
мозг сопротивлялся, а не действует заодно с подсознанием.
Он рассмеялся снова, просто для проверки, и увидел на лице Джастина
такое выражение, будто тот проглотил стекло: но в то же время там
присутствовала и надежда.
- Это вирус, - объяснил он Джастину. И широко улыбнулся, даже еще
шире, когда он увидел проблеск настоящего ужаса на лице Джастина.
- Ты проклятый идиот!
Он расхохотался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47