Связи в глубинных структурах могут вызвать неврозы и
одержимость, которые способны разрушить эйзи и оказаться гораздо более
жестокими, чем обычная тоска.
Однако, он продолжал приносить на просмотр Янни обучающие разработки,
когда тот находился в добродушном настроении (а такое время от времени
случалось).
- Ты - дурак? - лучший из ответов, что он слышал. А иногда получал
листок бумаги с контурами отзвуков. Или предложение впитать такую-то
обучающую ленту по социологии.
Он бережно относился к этим заметкам. Он добывал ленты. Он
прокручивал их. Он обнаруживал ошибки. И строил по соседству свои новые
предложения.
- Ты все еще дурак, - сказал Янни. - Твоя деятельность, сынок,
разрушает тебя медленно и, возможно, глубоко. Но продолжай работать. Если
у тебя столько свободного времени, я могу предложить тебе заняться
полезными вещами. Имеется вирус в бета-структуре. Мы раздобыли всю
информацию, что смогли. Эта структура десятилетней давности, и она
заразила каждую третью из лент, посвященных мастерству ручной работы. Мы
размышляем. Инструктор размышляет. На этой микрофише собраны описания
случаев. Приложи свой талант сюда, и посмотрим, сможете ли вы с Грантом
предложить какое-нибудь решение.
Он ушел, унося микрофишу и футляр с устройством для просмотра, и это
была гораздо более ответственная работа, чем та, которую Янни до сих пор
доверял ему.
И она представляла собой настоящую гадость, когда он увидел ее на
экране. Три эйзи, которым за несколько лет прокрутили столько лент, что их
перечисление едва помещалось на странице, и каждая имела свое
предназначение. Все это эйзи находились под воздействием "перевязочной"
ленты, типа: успокойся-это-не-твоя-вина, то есть подразумевалось, что они
в это самое время в мучительных страданиях ждут, когда появится
какой-нибудь конструктор и освободит их от этого горя извне и благополучно
с ним справится.
Господи, это длится уже насколько месяцев. Они находятся не на
Сайтиин. Местный Главный Инспектор приложил руку к делу, дважды пытался
настроить одного из них, и теперь они ужасно сердились.
Это означало, что все уже вышло за рамки обычного инцидента. Это была
не теоретическая проблема.
Он сделал два звонка, один из них - Гранту:
- Мне нужно твое мнение.
Другой - Янни:
- Скажи мне, кто еще работает над этим. Янни, тут может быть, случай,
когда необходимо стирание, спаси, Господи. Дай это кому-нибудь, кто знает,
что делает.
- Ты заявляешь, что ты - знаешь? - ответил Янни и повесил трубку.
- Черт бы тебя побрал? - завопил он уже после отключения.
А когда пришел Грант, они отложили все, чем занимались до сих пор, и
сосредоточились на этой загадке.
После трех адских недель напряженного труда они обнаружили
пересечение в глубинной структуре лент мастерства. Во всех трех.
- Черт возьми! - закричал он Янни, когда тот принес все это. - Это
безобразие, Янни! Ты мог бы обнаружить эту штуку в течение недели. Они же
человеческие существа.
- Ну, ты справился, ни так ли? Я думал, что ты этому придашь большее
значение. Теперь иди и исправь.
- Что ты имеешь в виду под исправь? Поясни.
- Все это - твое. Сделай мне исправление.
Он глубоко и отчаянно вздохнул. И уставился на Янни с мыслью свернуть
ему шею.
- Это в самом деле животрепещущая проблема? Или все это гадкое
надувательство?
- Дело не терпит отлагательства. И пока ты тут стоишь и споришь, ни
продолжают ждать. Так что приступай. Ты справился с этим достаточно
быстро. Посмотрим, на что еще ты способен.
- Я знаю, черт побери, что ты делаешь со мной. Не смей так обращаться
с эйзи!
- Сам не смей? - ответил Янни. Ушел во внутренний кабинет и закрыл
дверь.
А он остался. В отчаянии он посмотрел на Марж, секретаршу Янни.
Марж сочувственно посмотрела на него и покачала головой.
Так что он пошел к себе и выложил новости Гранту.
И через три дня принес исправление.
- Отлично, - сказал Янни. - Я надеялся, что это получится. У меня
есть для тебя другой случай.

- Это - тоже моя работа? - сказала маман. Ари шла за руку с маман, но
не потому, что она маленькая, а потому что вокруг находились огромные
механизмы, и все двигалось, и со всех сторон подстерегала опасность. Она
оглянулась вокруг, рассматривая сверкающие стальные штуки, так называемые
маточные камеры, каждая величиной с автобус, и громко спросила:
- А где же младенцы?
- Внутри этих емкостей? - ответила маман и сказала подошедшему
работнику-эйзи: - Это моя дочь Ари. Она хочет поглядеть на экраны.
- Да, доктор Страссен? - послышалось в ответ. Все говорили громко. -
Привет, Ари.
- Привет? - закричала она женщине-эйзи. И уцепилась за руку маман,
потому что та последовала за эйзи вдоль по длинному проходу.
Они пришли к обычной стойке с экраном монитора. Маман спросила:
- Где здесь самая маленькая?
- Камеру номер десять загрузили неделю назад.
- Ари, ты можешь отсчитать десять камер? Это у стены.
Ари посмотрела. И сосчитала. И кивнула.
- Хорошо, - сказала маман. - Мэри, давай посмотрим. Ари, Мэри сейчас
покажет тебе младенца в емкости номер десять, вот на этом экране.
- А можно заглянуть вовнутрь?
- Свет может потревожить младенца, - ответила маман. - Они - как
подарки ко дню рождения. Их нельзя открывать до дня рождения малыша.
Поняла?
Это было забавно. Ари засмеялась и плюхнулась на мягкое сиденье. А на
экране появилось нечто маленькое и красное.
- Это - младенец, - пояснила маман и указала. - Вот здесь.
- Ух! Это напоминало что-то, что она уже где-то видела. По-видимому,
на ленте. Своеобразный младенец.
- О, да. Ух! Все младенцы выглядят так, когда им неделя. Через
сколько недель они рождаются?
- Через сорок с чем-то, - ответила Ари. Это она тоже вспомнила из
какой-то глубины. - Они все такие же, как этот?
- Какой ближе всего к восьми неделям, Мэри?
- В четвертой и пятой - по девять недель? - ответил Мэри.
- Емкости четыре и пять, Ари. Посмотри, где они, а мы покажем тебе...
Которую, Мэри?
- Номер четыре, сира. Вот эту.
- Это все еще противно, - сказала Ари. - Можем мы посмотреть
симпатичного?
- Ну, давай еще поищем.
Следующий оказался лучше. Следующий - еще лучше. Наконец, младенцы
стали такими большими, что не помещались на экране целиком. И они
двигались. Ари была возбуждена, по настоящему возбуждена, потому что маман
сказала, что сейчас один должен родиться.
Когда они подошли к тому месту, так уже собралось множество техников.
Маман крепко взяла Ари за плечи и заставила ее стоять прямо перед ней,
чтобы она смогла увидеть; и объяснила, куда смотреть, прямо туда, прямо на
эту емкость.
- Он не утонет? - спросила Ари.
- Нет, нет, младенцы живут в жидкости, правда? Сейчас, прямо сейчас,
внутренность камеры совершает то же самое, что происходит внутри женщины,
когда происходят роды. В итоге ребенка должно вытолкнуть, как мышцами.
Только здесь это насосы. И кровотечение происходит по-настоящему, потому
что насосы перегоняют много крови, и некоторые сосуды в биоплазме лопаются
при таких толчках.
- А у младенца есть пуповина и все остальное?
- О, да, она должна быть у младенцев. Все настоящее, включая
биоплазму: это самое сложное - она действительно выращивает кровеносную
систему. Следи теперь внимательно, видишь, лампочка мигает. Это означает,
что техники должны приготовиться. Вот он. Это его голова. А в ту сторону
должно быть повернуто лицо младенца.
- Плюх? - закричала Ари и захлопала в ладоши, когда ребенок нырнул в
ванночку. И замерла, когда младенец забарахтался, и противное вещество
стало расплываться в воде. - УХ!
Однако техники вынули его оттуда, обработали пуповину, а он все
двигался. Ари стояла на цыпочках, стараясь увидеть, как его укладывают на
стол, однако эйзи Мэри велела им остановиться и показать ей, как
гримасничает младенец. Младенец был мальчиком.
И они обмыли его, и припудрили, и завернули, а потом Мэри взяла его
на руки и стала укачивать.
- Это - ГУ-7688? - сказала маман. - Его зовут Август. Он станет одним
из наших агентов безопасности, когда вырастете. Но до того он еще долго
будет маленьким. Когда тебе исполнится двенадцать, ему будет столько,
сколько тебе сейчас.
Ари была зачарована. Ей позволили вымыть руки и потрогать младенца.
Он взмахнул кулачком и ударил ее, и она громко рассмеялась, так это было
забавно.
- Попрощайся? - сказала после этого маман. - Поблагодари Мэри.
- Спасибо, тебе? - произнесла Ари. Она и в самом деле была
благодарна. Это было так забавно. Она надеялась, что они еще придут сюда.
- Тебе понравилась лаборатория? - спросила маман.
- Мне понравилось, когда родился младенец.
- Вот так родился Олли. Он родился как раз в этой лаборатории.
Ари не могла представить Олли таким маленьким и потешным. Ей не
хотелось думать об Олли так. Она поморщила нос и восстановила в памяти
нормального Олли.
Взрослого и красивого, в черной форме.
- Иногда и граждане рождаются из камер, - сказала маман. - Если по
каким-то причинам их мамы не могут вынашивать их сами. Тогда это можно
сделать посредством такой емкости. Ты знаешь, какая разница между эйзи и
гражданином, если они рождаются в одинаковых условиях?
Это был трудный вопрос. Имелась масса различий. Некоторые заключались
в правилах, другие - в устройстве эйзи.
- И в чем же она? - спросила она маман.
- В каком возрасте ты получила свою первую ленту?
- В шесть.
- Правильно. И ты получила первую ленту на следующий день после дня
рождения. Это ведь не испугало тебя, не так ли?
- Нет? - ответила она и затрясло головой так, что ее волосы
разлетелись. Потому что ей нравилось так делать. Маман медленно задавала
вопросы, и ей в промежутках становилось скучно.
- Ты знаешь, когда Август получит свою первую ленту?
- Когда?
- Сегодня. Прямо сейчас. Они положат его в колыбельку, и там имеется
устройство для прокручивания ленты, так что он сможет слышать ее.
Это произвело на нее впечатление. Она ощутила ревность. Август
представлял угрозу, если он собирался стать таким умным.
- А почему мне этого не сделали?
- Потому что ты должна стать гражданином. Потому что тебе необходимо
изучить многие вещи старым способом. Потому что, хотя ленты хороши, но
если у тебя есть маман или папа, чтобы заботиться о тебе, ты узнаешь много
такого, о чем Август узнает, только когда станет заметно старше. В
некотором смысле граждане стартуют раньше. Эйзи узнают много о том, как
стать хорошим и как выполнять свою работу, но они не слишком разбираются в
том, как себя вести в незнакомой ситуации. Граждане оказываются на высоте
в непредвиденных случаях. Граждане могут придумать, как поступить. Они
узнают это он своих мам. Ленточное обучение хорошо, но это еще не все.
Поэтому маман велит тебе обращать внимание на то, что видишь и слышишь.
Поэтому считается, что ты в первую очередь учишься именно таким образом,
так что ты знаешь, что лента не так важна, как твои собственные глаза и
уши. Если бы у Августа была бы маман, которая сегодня взяла бы его домой,
то он стал бы гражданином.
- А почему Мэри не может быть его маман?
- Потому что у Мэри слишком много детей, о которых надо заботиться. У
нее их пятьсот каждый год. Иногда даже больше. Она не сможет выполнить всю
эту работу. Так что приходится прибегать к помощи ленты. Поэтому эйзи не
могут иметь маман. Их просто слишком много, чтобы мы могли ухаживать за
всеми.
- Я могла бы взять Августа.
- Нет, не могла бы. Для того, чтобы быть маман, надо быть взрослой.
Мне пришлось бы взять его домой, и он спал бы в твоей кроватке, играл бы
твоими игрушками, пачкал бы пеленки и много кричал. И тебе пришлось бы
постоянно делить с ним маман, и так - все время. Нельзя отослать младенца
обратно только потому, что ты устала от него. Тебе понравится, если он
заберет у тебя полкомнаты, а маман, и Нелли, и Олли пришлось бы постоянно
заботиться о нем - потому что он - младенец, и ему потребуется уделять все
время.
- Нет! - Это была плохая идея. Она уцепилась за руку маман и решила,
что никакой младенец не возникнет и не отберет половину всего. Делить
что-то с противными приятелями и то было достаточно неприятно.
- Пойдем? - сказала маман и вывела ее на улицу, под солнце, в садик,
где были рыбки. Ари пошарила в карманах брюк, но так не оказалось крошек
хлеба или чего-нибудь такого. Нелли заставила ее переодеться в чистое.
- Нет ли у тебя корма для рыбок?
- Нет? - ответила маман и похлопала по камню, на который села. - Сядь
рядом с маман, Ари. Скажи мне, что ты думаешь о младенце?
Уроки. Ари вздохнула и оставила в покое рыбку, которая тут же нырнула
под листья лилий; она села на корточки на камень поменьше, чтобы видеть
лицо маман, и оперлась локтями в колени.
- Что ты думаешь о них?
- Они замечательные.
- Ты знаешь, Олли родился там же.
- Этот младенец станет новым Олли?
- Ты знаешь, что он не сможет стать таким. Почему?
Скривив лицо, она думала.
- Он ГУ и что-то там, а Олли - АО. Он даже не альфа.
- Правильно. Это совершенно правильно. Ты очень догадлива.
Ей было приятно слышать такое. Она заерзала.
- Знаешь, ты родилась в этой комнате, Ари.
Слова эхом отдались у нее в голове. И она не была уверена, что маман
ее не дразнит. Она посмотрела на маман, стараясь определить, не является
ли это игрой. На игру это не было похоже.
- Маман не могла носить тебя. Маман слишком стара. Маман уже долгие
годы пользовалась омолаживанием, и у нее больше не не могло быть детей. А
родильная камера могла. Так что маман попросила Мэри сделать специального
младенца. И маман находилась рядом с камерой, когда младенец родился, и
маман вынула его из воды, и это была ты, Ари.
Не отрываясь, она глядела на маман. И пыталась перенестись в ту
комнату, в ту емкость, и пыталась представить себя тем младенцем, которого
держала Мэри. Все ей показалось другим. Она почувствовала, как будто стала
отличаться сама от себя. Она не знала, как все это понимать.
Маман протянула руки:
- Ты хочешь, чтобы маман подержала тебя на руках, милая? Я подержу.
Да, она хотела этого. Она хотела быть маленькой и устроиться на
коленях у маман, и она попыталась, но сделала маман больно, она ведь такая
большая. Так что она просто съежилась на камне подле маман, ощущая себя
слишком большой и неуклюжей, в то время как маман обняла ее и покачивала.
Это успокаивало.
- Маман любит тебя, милая. В самом деле любит. Ничего нет плохого в
том, чтобы родиться в той комнате. Ты - самая лучшая девочка, которая
могла быть у маман. Я не променяю тебя ни на кого.
- Я до сих пор твоя.
Маман медлила с ответом, в маман быстро произошла перемена, и это
испугало ее. Наконец, маман сказала:
- Ты до сих пор моя, милая.
Она не понимала, почему у нее так сильно бьется сердце. Он не
понимала, почему ей показалось, что сначала маман не собиралась этого
говорить. Это пугало ее больше всего. Она была рада, что маман обнимает
ее. Ей было холодно.
- Я говорила, тебе, что не у всех бывает папа. Но у тебя, Ари, был.
Его звали - Джеймс Карнат. Поэтому Эми - твоя кузина.
- Эми - моя кузина? - Она почувствовала отвращение. У людей бывают
кузины. Это означает, что они родственники. Она не хотела иметь
родственницей противную старую Амелию Карнат.
- А где сейчас мой папа?
- Он умер, милая. Он умер еще до твоего рождения.
- А мог бы Олли стать моим отцом?
- Олли не может, милая. Он тоже на омоложении.
- Но у него нет седых волос.
- Он их красит так же, как и я.
Это было настоящее потрясение. Она не могла представить, что Олли
такой же старый, как маман. Олли - молодой и красивый.
- Я хочу, чтобы Олли стал моим папа.
Маман снова загрустила. Ари почувствовала это по ее дыханию.
- Ну, это был Джеймс Карнат. Он был ученым, как маман. Он был очень
умным. Половину ума ты унаследовала от него, ты понимаешь. Знай, что когда
ты перейдешь на омолаживание и решишь, что позже тебе захочется иметь
младенца, ты должна поместить свой генотип в банк, чтобы он сохранялся так
и тогда, когда ты уже не сможешь иметь детей. Вот таким образом ты смогла
начать жизнь даже спустя много лет после смерти твоего папа. И так, в
генобанке, ты ждала все эти годы, пока маман не подготовится к тому, чтобы
заботиться о младенце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47