Тут картина совсем другая: 0
-18/100 000. И, значит, законный аборт не опаснее, чем удаление миндалин, при котор
ом гибнет семнадцать человек из каждых ста тысяч.
Итак, подпольный аборт в двадцать пять раз опаснее законного. Услышав об
этом, большинство людей приходит в ужас. Но только не Арт. Тщательно обмоз
говав все эти впечатляющие статистические данные, он как-то высказал оч
ень занятную мысль. Одна из причин, по которым аборт до сих пор запрещен за
коном, Ч его безопасность.
Ч Попытайся оценить масштаб, Ч заметил он однажды. Ч Миллион женщин
Ч совершенно бессмысленная величина. Но она означает, что в стране кажд
ые тридцать секунд делается подпольный аборт. День за днем, год за годом. З
начит, операция самая заурядная и безопасная, хорошо это или плохо.
С присущим ему цинизмом рассуждал Арт о «пороге смертности» Ч выведенн
ой им самим формуле, по которой энное число людей ежегодно умирает безо в
сяких на то причин, просто по воле случая. «Порог смертности» отражает со
стояние дел, при котором это явление начинает вызывать тревогу в обществ
е. На языке чисел «порог смертности» равен примерно тридцати тысячам Ч
именно столько американцев гибнет каждый год в автомобильных катастро
фах.
Ч Посмотри на дороги, Ч вещал Арт. Ч Там погибают восемьдесят человек
в день, и все считают это обычным делом. Так неужто кто-то будет поднимать
шум из-за того, что четырнадцать женщин в день умирают после абортов?
Арт утверждал, что врачи и законники начнут шевелиться лишь в том случае,
если каждый год от абортов будет умирать более пятидесяти тысяч женщин.
Иными словами, если при нынешнем уровне смертности число абортов возрас
тет до десяти миллионов.
Ч Поэтому, Ч говорил мне Арт, Ч в каком-то смысле я оказываю обществу м
едвежью услугу. Ведь я ещё не угробил ни одну пациентку и, стало быть, помо
гаю поддерживать низкий уровень смертности. Для моей клиентуры это хоро
шо, для общества в целом Ч плохо, ибо побудить общество к действию можно,
лишь застращав его или внушив ему чувство вины. Общество привыкло реагир
овать на большие числа, малая статистика для него Ч пустой звук. Кабы Гит
лер убил только десять тысяч евреев, никто и не почесался бы.
А ещё Арт сказал, что, делая безопасные аборты, он способствует сохранени
ю статус-кво, снимает с законодателей бремя необходимости что-то менять.
Ну, а потом он сказал кое-что еще.
Ч Беда нашей страны в том, что американки Ч трусихи. Они пойдут на чрева
тый опасностью подпольный аборт, лишь бы не бороться за реформу законода
тельства. Ну, а в законодателях у нас одни мужчины, которые, как известно, н
е беременеют и могут позволить себе морализировать. Как попы. Будь среди
священнослужителей женщины, религия в два счета претерпела бы разитель
ные перемены. Но в политике и церкви царят мужчины, а женщинам лень слишко
м уж наседать на них. И это плохо, потому что аборт Ч чисто женское дело. Аб
орт затрагивает их детей, их организм. Рискуют тоже они. Если бы каждый год
конгрессмены получали по миллиону писем от своих избирательниц, то, гля
дишь, дело бы и сдвинулось с мертвой точки. Конечно, вовсе не обязательно,
но вполне возможно. Только женщины почему-то не хотят возиться.
По-моему, это обстоятельство и угнетало Арта больше всего. Размышляя о не
м, я ехал на встречу с женщиной, которая, по многочисленным отзывам о ней, у
ж никак не была трусихой. Миссис Рэндэлл.
Севернее Когассета, в получасе езды от центра Бостона, раскинулся роскош
ный жилой район, возведенный над обрывом вдоль скалистых прибрежных уте
сов. С виду он очень смахивает на Ньюпорт Ч такие же старые деревянные до
ма с окнами на море, разделенные красивыми ухоженными лужайками.
Дом Рэндэллов был настоящим исполином. Четырехэтажный деревянный белы
й особняк под готику, с резными балконами и башенками. Лужайка шла под укл
он и обрывалась у самой воды. Площадь участка составляла, наверное, не мен
ее пяти акров. Я подъехал к дому по длинной гаревой дорожке и остановил ма
шину у парадного входа рядом с двумя «порше», черным и канареечно-желтым.
Похоже, это была любимая марка Рэндэллов. Слева от дома стоял гараж, а в не
м Ч серый «мерседес». Вероятно, им пользовалась прислуга.
Я вылез из машины, размышляя, как бы мне проскочить мимо дворецкого. В этот
миг двери распахнулись, и из дома вышла женщина, натягивая на ходу перчат
ки. Судя по всему, она очень торопилась куда-то, но остановилась, завидев м
еня.
Ч Миссис Рэндэлл?
Ч Да, Ч ответила она.
Я уж и не знаю, что именно ожидал увидеть. Во всяком случае, ничего похожег
о на стоявшее передо мной рослое создание в бежевом костюме от «шанели».
У женщины были иссиня-черные блестящие волосы, длинные ноги и огромные т
емные глаза. Едва ли ей перевалило за тридцать. Казалось, на её щеках можно
колоть лед. Они были словно высечены из камня.
Несколько секунд я тупо созерцал её, сознавая свое бессилие и чувствуя с
ебя круглым дураком. Наконец миссис Рэндэлл сердито свела брови и спроси
ла:
Ч Что вам угодно? Я тороплюсь.
Ее голос звучал с легкой хрипотцой, губы были пухлые и чувственные. Она го
ворила с каким-то изысканным акцентом, похожим на британский, без ярко вы
раженных интонаций.
Ч Ну же, отвечайте!
Ч Я хотел побеседовать с вами о вашей дочери, Ч поспешно сказал я.
Ч Точнее, о моей падчерице, Ч ещё быстрее поправила она меня и зашагала
к черному «порше».
Ч Да, падчерице…
Ч Я рассказала все полиции, Ч ответила она. Ч И, к тому же, опаздываю на в
стречу, так что, надеюсь, вы извините меня… Ч Открыв замок, она распахнула
дверцу машины.
Ч Меня зовут… Ч начал я.
Ч Мне известно, кто вы такой. Джошуа вчера говорил о вас и предупреждал о
вашем возможном приходе.
Ч И?
Ч И посоветовал мне предложить вам отправиться ко всем чертям, доктор Б
ерри.
Она сердилась изо всех сил, но без особого успеха. Ее лицо выражало какие-
то другие чувства, возможно, любопытство или даже страх. И это показалось
мне странным.
Миссис Рэндэлл запустила мотор.
Ч Желаю удачного дня, доктор.
Я наклонился к окошку.
Ч Исполняете указания своего супруга?
Ч Как обычно.
Ч Но не как всегда, Ч предположил я.
Она уже взялась было за рычаг переключения передач, но вдруг её рука заме
рла.
Ч Прошу прощения?
Ч Я хотел сказать, что ваш супруг не полностью отдает себе отчет в происх
одящем.
Ч А по-моему, полностью.
Ч Увы, нет. Уверяю вас.
Она заглушила мотор и взглянула на меня.
Ч Даю вам тридцать секунд, чтобы убраться отсюда. Потом позвоню в полици
ю.
Но голос миссис Рэндэлл дрожал, а лицо было белее мела.
Ч Позвоните в полицию? Едва ли это мудрое решение.
Она начала ломаться. И куда подевалась былая самоуверенность?
Ч Зачем вы пришли?
Ч Чтобы услышать от вас рассказ о той ночи, когда вы отвезли Карен в боль
ницу. Это было в воскресенье.
Ч Если хотите узнать что-либо о той ночи, идите и загляните в машину, Ч о
на указала на желтый «порше».
Я так и сделал. Открывшееся моему взору зрелище напоминало кошмарный сон
.
Чехлы на сиденьях из рыжевато-желтых сделались красными. Впрочем, и весь
остальной салон тоже. Кресло водителя стало пурпурным, пассажирское Ч т
емно-багровым. Кнопки на приборном щитке тоже покраснели, на руле виднел
ись алые мазки. Красный коврик на полу казался жестким. Наверняка Карен п
отеряла несколько кварт крови, пока ехала в больницу в этой машине.
Ч Откройте дверцу и потрогайте сиденье, Ч сказала миссис Рэндэлл.
Сиденье оказалось влажным.
Ч И это Ч спустя трое суток, Ч заметила она. Ч Видите, сколько крови по
теряла Карен. Вот что он с ней сделал.
Я захлопнул дверцу.
Ч Это её машина?
Ч Нет. У Карен не было машины. Джошуа не хотел, чтобы она садилась за руль д
о совершеннолетия.
Ч А чья?
Ч Моя, Ч ответила миссис Рэндэлл.
Я кивнул на черный «порше».
Ч А эта?
Ч Эта новая, куплена только вчера.
Ч Что же теперь будет с желтой?
Ч Полиция посоветовала нам на время оставить её у себя. На тот случай, ес
ли она понадобится в качестве вещественного доказательства. Но при перв
ой возможности мы…
Ч Расскажите, что произошло в ночь на понедельник.
Ч Я не обязана ничего вам рассказывать, Ч отрезала миссис Рэндэлл и пло
тно сжала губы.
Ч Разумеется, Ч с любезной улыбкой согласился я, зная, что уже взял верх.
Ее глаза смотрели все так же испуганно. Миссис Рэндэлл отвела взгляд и ус
тавилась в лобовое стекло.
Ч Джошуа срочно вызвали в больницу, и я была в доме одна, Ч начала она. Ч
Уильям уехал в свою медицинскую школу, а Карен отправилась на свидание. Б
ыло где-то полтретьего утра, когда я вдруг услышала звук клаксона. Он гуде
л настырно и непрерывно. В конце концов я встала, накинула халат и спустил
ась вниз. Перед домом стояла моя машина. Мотор работал, фары сияли, клаксон
ревел. Я выбежала на улицу и увидела Карен. Она лежала на руле, без сознани
я, а все вокруг было залито кровью. Ч Миссис Рэндэлл перевела дух, порыла
сь в сумочке и, достав пачку французских сигарет, прикурила от моей зажиг
алки.
Ч Продолжайте, Ч попросил я.
Ч Это почти все. Я перетащила Карен на соседнее сиденье и повезла её в бо
льницу, Ч миссис Рэндэлл нервно попыхала сигаретой. Ч По пути попытала
сь выяснить, что случилось. Я прекрасно понимала, откуда хлещет кровь. Юбк
а Карен была насквозь мокрой, но остальная одежда совсем не запачкалась.
И тогда Карен сказала: «Это сделал Ли». Три раза кряду. До конца дней не заб
уду её тихий, жалобный голосок…
Ч Она была в сознании и могла говорить?
Ч Да. Но снова лишилась чувств, когда мы подъехали к больнице.
Ч Как вы догадались, что ей сделали аборт? Ведь это мог быть и выкидыш.
Ч Я заглянула в сумочку Карен и увидела чековую книжку. Последний чек, ко
торый она выписала, был на триста долларов и подлежал обналичиванию. Дат
ирован воскресным днем. Вот как я догадалась, что ей сделали аборт.
Ч Вы не спрашивали, был ли этот чек предъявлен к оплате?
Ч Разумеется, не был. Ведь владелец чека сидит в тюрьме.
Ч Понятно, Ч задумчиво проговорил я.
Ч Отрадно слышать, Ч похвалила она меня. Ч А теперь извините… Ч С этим
и словами миссис Рэндэлл выскочила из машины и торопливо поднялась на кр
ыльцо.
Ч А я-то думал, вы опаздываете на встречу, Ч бросил я ей вслед.
Она остановилась и оглянулась.
Ч Идите вы к черту!
Дверь дома с грохотом захлопнулась за ней.
Я зашагал к машине, размышляя о только что увиденном весьма убедительном
представлении. Я заметил лишь два огреха. Во-первых, количество крови в ж
елтой машине. На пассажирском сиденье её было больше, чем на водительско
м, и это обстоятельство насторожило меня.
Во-вторых, миссис Рэндэлл, вероятно, не знала, что Арт брал за аборт не боле
е двадцати пяти долларов Ч только-только чтобы покрыть расходы на лабо
раторные анализы. Он считал, что таким образом остается в ладу со своей со
вестью.
5
Вывеска на фотоателье Кэрзина была совсем обшарпанная. Понизу мелкими ж
елтыми печатными буквами шла надпись: «Любые фотографии. Паспорта. Знаме
нитости. Друзья. Заказы выполняются за час».
Ателье стояло на углу в северном конце Вашингтон-стрит, далеко от залиты
х светом кинотеатров и больших универмагов. Я вошел и увидел плюгавого с
таричка в обществе сухонькой старушенции.
Ч Да? Ч вежливо, почти робко вымолвил старичок.
Ч У меня несколько необычное дело, Ч сообщил я ему.
Ч Фото на паспорт? Это запросто. Через час будет готово. А если вы торопит
есь, то даже быстрее. У нас огромный опыт.
Ч Это правда, Ч с чопорным кивком подтвердила старушка. Ч Мы сделали у
же несколько тысяч таких портретов.
Ч Мне нужно нечто иное, Ч ответил я. Ч Видите ли, у моей дочери вечеринк
а по случаю шестнадцатилетия…
Ч Мы не снимаем помолвки, Ч оборвал меня старичок. Ч Весьма сожалею.
Ч Да, это так, Ч добавила старушка.
Ч У неё не помолвка, а шестнадцатилетие, Ч сказал я.
Ч Мы их не снимаем, Ч твердил свое старик. Ч Это исключено.
Ч Раньше, в былые времена, мы делали и это, Ч подхватила старушенция. Ч
Но выходило просто ужасно.
Я вздохнул.
Ч Слушайте, мне нужны кое-какие сведения. Моя дочь сходит с ума по одной р
ок-н-ролльной команде, которую вы фотографировали. Я хочу сделать ей сюрп
риз и думал, что…
Ч Так вашей дочери шестнадцать лет? Ч подозрительно спросил старикан.
Ч Совершенно верно. Исполнится на следующей неделе.
Ч И мы фотографировали оркестр?
Ч Да, Ч ответил я, протягивая ему снимок.
Старик долго изучал его.
Ч Это не оркестр, это человек, Ч объявил он, наконец.
Ч Я знаю. Но он играет в оркестре.
Ч Тут всего один человек.
Ч Эту фотографию делали вы, и я подумал…
Пока я говорил, старик перевернул фотографию.
Ч Это наша работа, Ч возвестил он. Ч Видите, вот фирменный знак: «Фотоат
елье Кэрзина». Это мы и есть. Открылись ещё в тридцать первом году. Сначала
тут заправлял мой отец, упокой, господи, его душу.
Ч Воистину так, Ч ввернула старушка.
Ч Так вы говорите, это оркестр? Ч Старик помахал фотографией у меня пер
ед носом.
Ч Один из оркестрантов.
Ч Что ж, возможно, Ч он протянул снимок старухе. Ч Ты снимала какие-ниб
удь оркестры?
Ч Может быть. Я их не запоминаю.
Ч По-моему, это была рекламная фотография, Ч подсказал я.
Ч Как называется этот оркестр?
Ч Не знаю. Потому и пришел к вам. На снимке ваш фирменный знак…
Ч Я не слепой, Ч сердито перебил меня старик. Согнувшись пополам, он заг
лянул под прилавок. Ч Надо посмотреть записи. Мы тут ведем строгий учет.
Он принялся выкладывать на прилавок стопки фотографий. Я был удивлен: ст
арик действительно снимал ансамбли, не меньше десяти разных команд.
Старик проворно перебирал снимки, по ходу дела давая пояснения:
Ч Жена их не запоминает, зато я помню. Стоит посмотреть, и сразу вспомина
ю. Понятно? Вот, к примеру, «Джимми и двоечники». А вот «Певчие птички», «Гро
бы», «Кликуши», «Вонючки». Такие названия западают в память. Даже странно,
почему. Вот «Вши», «Выкидные ножи», «Вилли и вилы», «Ягуары».
Я старался разглядеть лица на фотографиях, но у старика оказались слишко
м проворные пальцы.
Ч Погодите-ка! Ч Я указал на один из снимков. Ч Кажется, вот они.
Старик вгляделся в фотографию.
Ч «Зефиры», Ч укоризненно проговорил он. Ч Да, они самые. «Зефиры».
Я присмотрелся. Пятеро чернокожих парней в блестящих костюмах, таких же,
как на портрете, который я прихватил в общежитии. Все пятеро натянуто улы
бались. Похоже, им вовсе не хотелось фотографироваться.
Ч Вы знаете их имена? Ч спросил я.
Старик перевернул снимок.
Ч Зик, Зак, Роман, Джордж и Счастливчик.
Ч Спасибо. Ч Я вытащил записную книжку и занес в неё все пять прозвищ. Ч
А как я могу их разыскать?
Ч Слушайте, а вы правда хотите позвать их на день рождения своей дочери?
Ч А почему бы и нет?
Старик передернул плечами.
Ч Да грубияны они.
Ч Ничего, один вечер можно и потерпеть.
Старик поднял руку и указал большим пальцем куда-то в дальний конец улиц
ы.
Ч По ночам они играют в «Электрическом винограде». Там всегда полно чер
номазых.
Ч Спасибо, Ч сказал я и зашагал к двери.
Ч Вы уж поосторожнее с ними, Ч предупредила меня старушка.
Ч Хорошо.
Ч Желаю приятной вечеринки, Ч бросил мне вслед старик.
Я кивнул и вышел на улицу.
* * *
Если у гор бывают дети Ч отроки или подростки, Ч то вы поймете, на что был
похож Алан Зеннер. Конечно, в Большую десятку его бы не приняли, но парень
и впрямь был не хилый. По моим прикидкам, он имел рост шесть футов и один дю
йм, а весил больше центнера.
Я разыскал Алана, когда он покидал крытую футбольную площадку «Диллон-ф
илд». День клонился к вечеру, и тренировка уже кончилась. Солнце садилось,
заливая позолотой стадион и расположенные поблизости здания Ч дворец
спорта «Диллон», хоккейную площадку и крытые теннисные корты. На небольш
ом поле поодаль все ещё тренировались при тусклом свете угасающего дня н
овички, поднявшие огромное облако желто-бурой пыли.
Зеннер только что вышел из душа, его короткие черные волосы ещё не высохл
и, и он старательно тер их полотенцем, словно вспомнив наказ тренера не вы
ходить на улицу с мокрой головой.
Алан сообщил мне, что торопится на обед и занятия, поэтому мы беседовали п
о пути, шагая через мост Андерсона к гарвардскому университетскому горо
дку. Поначалу я болтал обо всяких пустяках. Зеннер был старшекурсником Л
еверетт-хаус в Тауэрс и специализировался на истории. Ему не очень нрави
лась тема дипломной работы, и он боялся, что не сможет поступить в школу пр
авоведения: там не давали поблажек спортсменам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
-18/100 000. И, значит, законный аборт не опаснее, чем удаление миндалин, при котор
ом гибнет семнадцать человек из каждых ста тысяч.
Итак, подпольный аборт в двадцать пять раз опаснее законного. Услышав об
этом, большинство людей приходит в ужас. Но только не Арт. Тщательно обмоз
говав все эти впечатляющие статистические данные, он как-то высказал оч
ень занятную мысль. Одна из причин, по которым аборт до сих пор запрещен за
коном, Ч его безопасность.
Ч Попытайся оценить масштаб, Ч заметил он однажды. Ч Миллион женщин
Ч совершенно бессмысленная величина. Но она означает, что в стране кажд
ые тридцать секунд делается подпольный аборт. День за днем, год за годом. З
начит, операция самая заурядная и безопасная, хорошо это или плохо.
С присущим ему цинизмом рассуждал Арт о «пороге смертности» Ч выведенн
ой им самим формуле, по которой энное число людей ежегодно умирает безо в
сяких на то причин, просто по воле случая. «Порог смертности» отражает со
стояние дел, при котором это явление начинает вызывать тревогу в обществ
е. На языке чисел «порог смертности» равен примерно тридцати тысячам Ч
именно столько американцев гибнет каждый год в автомобильных катастро
фах.
Ч Посмотри на дороги, Ч вещал Арт. Ч Там погибают восемьдесят человек
в день, и все считают это обычным делом. Так неужто кто-то будет поднимать
шум из-за того, что четырнадцать женщин в день умирают после абортов?
Арт утверждал, что врачи и законники начнут шевелиться лишь в том случае,
если каждый год от абортов будет умирать более пятидесяти тысяч женщин.
Иными словами, если при нынешнем уровне смертности число абортов возрас
тет до десяти миллионов.
Ч Поэтому, Ч говорил мне Арт, Ч в каком-то смысле я оказываю обществу м
едвежью услугу. Ведь я ещё не угробил ни одну пациентку и, стало быть, помо
гаю поддерживать низкий уровень смертности. Для моей клиентуры это хоро
шо, для общества в целом Ч плохо, ибо побудить общество к действию можно,
лишь застращав его или внушив ему чувство вины. Общество привыкло реагир
овать на большие числа, малая статистика для него Ч пустой звук. Кабы Гит
лер убил только десять тысяч евреев, никто и не почесался бы.
А ещё Арт сказал, что, делая безопасные аборты, он способствует сохранени
ю статус-кво, снимает с законодателей бремя необходимости что-то менять.
Ну, а потом он сказал кое-что еще.
Ч Беда нашей страны в том, что американки Ч трусихи. Они пойдут на чрева
тый опасностью подпольный аборт, лишь бы не бороться за реформу законода
тельства. Ну, а в законодателях у нас одни мужчины, которые, как известно, н
е беременеют и могут позволить себе морализировать. Как попы. Будь среди
священнослужителей женщины, религия в два счета претерпела бы разитель
ные перемены. Но в политике и церкви царят мужчины, а женщинам лень слишко
м уж наседать на них. И это плохо, потому что аборт Ч чисто женское дело. Аб
орт затрагивает их детей, их организм. Рискуют тоже они. Если бы каждый год
конгрессмены получали по миллиону писем от своих избирательниц, то, гля
дишь, дело бы и сдвинулось с мертвой точки. Конечно, вовсе не обязательно,
но вполне возможно. Только женщины почему-то не хотят возиться.
По-моему, это обстоятельство и угнетало Арта больше всего. Размышляя о не
м, я ехал на встречу с женщиной, которая, по многочисленным отзывам о ней, у
ж никак не была трусихой. Миссис Рэндэлл.
Севернее Когассета, в получасе езды от центра Бостона, раскинулся роскош
ный жилой район, возведенный над обрывом вдоль скалистых прибрежных уте
сов. С виду он очень смахивает на Ньюпорт Ч такие же старые деревянные до
ма с окнами на море, разделенные красивыми ухоженными лужайками.
Дом Рэндэллов был настоящим исполином. Четырехэтажный деревянный белы
й особняк под готику, с резными балконами и башенками. Лужайка шла под укл
он и обрывалась у самой воды. Площадь участка составляла, наверное, не мен
ее пяти акров. Я подъехал к дому по длинной гаревой дорожке и остановил ма
шину у парадного входа рядом с двумя «порше», черным и канареечно-желтым.
Похоже, это была любимая марка Рэндэллов. Слева от дома стоял гараж, а в не
м Ч серый «мерседес». Вероятно, им пользовалась прислуга.
Я вылез из машины, размышляя, как бы мне проскочить мимо дворецкого. В этот
миг двери распахнулись, и из дома вышла женщина, натягивая на ходу перчат
ки. Судя по всему, она очень торопилась куда-то, но остановилась, завидев м
еня.
Ч Миссис Рэндэлл?
Ч Да, Ч ответила она.
Я уж и не знаю, что именно ожидал увидеть. Во всяком случае, ничего похожег
о на стоявшее передо мной рослое создание в бежевом костюме от «шанели».
У женщины были иссиня-черные блестящие волосы, длинные ноги и огромные т
емные глаза. Едва ли ей перевалило за тридцать. Казалось, на её щеках можно
колоть лед. Они были словно высечены из камня.
Несколько секунд я тупо созерцал её, сознавая свое бессилие и чувствуя с
ебя круглым дураком. Наконец миссис Рэндэлл сердито свела брови и спроси
ла:
Ч Что вам угодно? Я тороплюсь.
Ее голос звучал с легкой хрипотцой, губы были пухлые и чувственные. Она го
ворила с каким-то изысканным акцентом, похожим на британский, без ярко вы
раженных интонаций.
Ч Ну же, отвечайте!
Ч Я хотел побеседовать с вами о вашей дочери, Ч поспешно сказал я.
Ч Точнее, о моей падчерице, Ч ещё быстрее поправила она меня и зашагала
к черному «порше».
Ч Да, падчерице…
Ч Я рассказала все полиции, Ч ответила она. Ч И, к тому же, опаздываю на в
стречу, так что, надеюсь, вы извините меня… Ч Открыв замок, она распахнула
дверцу машины.
Ч Меня зовут… Ч начал я.
Ч Мне известно, кто вы такой. Джошуа вчера говорил о вас и предупреждал о
вашем возможном приходе.
Ч И?
Ч И посоветовал мне предложить вам отправиться ко всем чертям, доктор Б
ерри.
Она сердилась изо всех сил, но без особого успеха. Ее лицо выражало какие-
то другие чувства, возможно, любопытство или даже страх. И это показалось
мне странным.
Миссис Рэндэлл запустила мотор.
Ч Желаю удачного дня, доктор.
Я наклонился к окошку.
Ч Исполняете указания своего супруга?
Ч Как обычно.
Ч Но не как всегда, Ч предположил я.
Она уже взялась было за рычаг переключения передач, но вдруг её рука заме
рла.
Ч Прошу прощения?
Ч Я хотел сказать, что ваш супруг не полностью отдает себе отчет в происх
одящем.
Ч А по-моему, полностью.
Ч Увы, нет. Уверяю вас.
Она заглушила мотор и взглянула на меня.
Ч Даю вам тридцать секунд, чтобы убраться отсюда. Потом позвоню в полици
ю.
Но голос миссис Рэндэлл дрожал, а лицо было белее мела.
Ч Позвоните в полицию? Едва ли это мудрое решение.
Она начала ломаться. И куда подевалась былая самоуверенность?
Ч Зачем вы пришли?
Ч Чтобы услышать от вас рассказ о той ночи, когда вы отвезли Карен в боль
ницу. Это было в воскресенье.
Ч Если хотите узнать что-либо о той ночи, идите и загляните в машину, Ч о
на указала на желтый «порше».
Я так и сделал. Открывшееся моему взору зрелище напоминало кошмарный сон
.
Чехлы на сиденьях из рыжевато-желтых сделались красными. Впрочем, и весь
остальной салон тоже. Кресло водителя стало пурпурным, пассажирское Ч т
емно-багровым. Кнопки на приборном щитке тоже покраснели, на руле виднел
ись алые мазки. Красный коврик на полу казался жестким. Наверняка Карен п
отеряла несколько кварт крови, пока ехала в больницу в этой машине.
Ч Откройте дверцу и потрогайте сиденье, Ч сказала миссис Рэндэлл.
Сиденье оказалось влажным.
Ч И это Ч спустя трое суток, Ч заметила она. Ч Видите, сколько крови по
теряла Карен. Вот что он с ней сделал.
Я захлопнул дверцу.
Ч Это её машина?
Ч Нет. У Карен не было машины. Джошуа не хотел, чтобы она садилась за руль д
о совершеннолетия.
Ч А чья?
Ч Моя, Ч ответила миссис Рэндэлл.
Я кивнул на черный «порше».
Ч А эта?
Ч Эта новая, куплена только вчера.
Ч Что же теперь будет с желтой?
Ч Полиция посоветовала нам на время оставить её у себя. На тот случай, ес
ли она понадобится в качестве вещественного доказательства. Но при перв
ой возможности мы…
Ч Расскажите, что произошло в ночь на понедельник.
Ч Я не обязана ничего вам рассказывать, Ч отрезала миссис Рэндэлл и пло
тно сжала губы.
Ч Разумеется, Ч с любезной улыбкой согласился я, зная, что уже взял верх.
Ее глаза смотрели все так же испуганно. Миссис Рэндэлл отвела взгляд и ус
тавилась в лобовое стекло.
Ч Джошуа срочно вызвали в больницу, и я была в доме одна, Ч начала она. Ч
Уильям уехал в свою медицинскую школу, а Карен отправилась на свидание. Б
ыло где-то полтретьего утра, когда я вдруг услышала звук клаксона. Он гуде
л настырно и непрерывно. В конце концов я встала, накинула халат и спустил
ась вниз. Перед домом стояла моя машина. Мотор работал, фары сияли, клаксон
ревел. Я выбежала на улицу и увидела Карен. Она лежала на руле, без сознани
я, а все вокруг было залито кровью. Ч Миссис Рэндэлл перевела дух, порыла
сь в сумочке и, достав пачку французских сигарет, прикурила от моей зажиг
алки.
Ч Продолжайте, Ч попросил я.
Ч Это почти все. Я перетащила Карен на соседнее сиденье и повезла её в бо
льницу, Ч миссис Рэндэлл нервно попыхала сигаретой. Ч По пути попытала
сь выяснить, что случилось. Я прекрасно понимала, откуда хлещет кровь. Юбк
а Карен была насквозь мокрой, но остальная одежда совсем не запачкалась.
И тогда Карен сказала: «Это сделал Ли». Три раза кряду. До конца дней не заб
уду её тихий, жалобный голосок…
Ч Она была в сознании и могла говорить?
Ч Да. Но снова лишилась чувств, когда мы подъехали к больнице.
Ч Как вы догадались, что ей сделали аборт? Ведь это мог быть и выкидыш.
Ч Я заглянула в сумочку Карен и увидела чековую книжку. Последний чек, ко
торый она выписала, был на триста долларов и подлежал обналичиванию. Дат
ирован воскресным днем. Вот как я догадалась, что ей сделали аборт.
Ч Вы не спрашивали, был ли этот чек предъявлен к оплате?
Ч Разумеется, не был. Ведь владелец чека сидит в тюрьме.
Ч Понятно, Ч задумчиво проговорил я.
Ч Отрадно слышать, Ч похвалила она меня. Ч А теперь извините… Ч С этим
и словами миссис Рэндэлл выскочила из машины и торопливо поднялась на кр
ыльцо.
Ч А я-то думал, вы опаздываете на встречу, Ч бросил я ей вслед.
Она остановилась и оглянулась.
Ч Идите вы к черту!
Дверь дома с грохотом захлопнулась за ней.
Я зашагал к машине, размышляя о только что увиденном весьма убедительном
представлении. Я заметил лишь два огреха. Во-первых, количество крови в ж
елтой машине. На пассажирском сиденье её было больше, чем на водительско
м, и это обстоятельство насторожило меня.
Во-вторых, миссис Рэндэлл, вероятно, не знала, что Арт брал за аборт не боле
е двадцати пяти долларов Ч только-только чтобы покрыть расходы на лабо
раторные анализы. Он считал, что таким образом остается в ладу со своей со
вестью.
5
Вывеска на фотоателье Кэрзина была совсем обшарпанная. Понизу мелкими ж
елтыми печатными буквами шла надпись: «Любые фотографии. Паспорта. Знаме
нитости. Друзья. Заказы выполняются за час».
Ателье стояло на углу в северном конце Вашингтон-стрит, далеко от залиты
х светом кинотеатров и больших универмагов. Я вошел и увидел плюгавого с
таричка в обществе сухонькой старушенции.
Ч Да? Ч вежливо, почти робко вымолвил старичок.
Ч У меня несколько необычное дело, Ч сообщил я ему.
Ч Фото на паспорт? Это запросто. Через час будет готово. А если вы торопит
есь, то даже быстрее. У нас огромный опыт.
Ч Это правда, Ч с чопорным кивком подтвердила старушка. Ч Мы сделали у
же несколько тысяч таких портретов.
Ч Мне нужно нечто иное, Ч ответил я. Ч Видите ли, у моей дочери вечеринк
а по случаю шестнадцатилетия…
Ч Мы не снимаем помолвки, Ч оборвал меня старичок. Ч Весьма сожалею.
Ч Да, это так, Ч добавила старушка.
Ч У неё не помолвка, а шестнадцатилетие, Ч сказал я.
Ч Мы их не снимаем, Ч твердил свое старик. Ч Это исключено.
Ч Раньше, в былые времена, мы делали и это, Ч подхватила старушенция. Ч
Но выходило просто ужасно.
Я вздохнул.
Ч Слушайте, мне нужны кое-какие сведения. Моя дочь сходит с ума по одной р
ок-н-ролльной команде, которую вы фотографировали. Я хочу сделать ей сюрп
риз и думал, что…
Ч Так вашей дочери шестнадцать лет? Ч подозрительно спросил старикан.
Ч Совершенно верно. Исполнится на следующей неделе.
Ч И мы фотографировали оркестр?
Ч Да, Ч ответил я, протягивая ему снимок.
Старик долго изучал его.
Ч Это не оркестр, это человек, Ч объявил он, наконец.
Ч Я знаю. Но он играет в оркестре.
Ч Тут всего один человек.
Ч Эту фотографию делали вы, и я подумал…
Пока я говорил, старик перевернул фотографию.
Ч Это наша работа, Ч возвестил он. Ч Видите, вот фирменный знак: «Фотоат
елье Кэрзина». Это мы и есть. Открылись ещё в тридцать первом году. Сначала
тут заправлял мой отец, упокой, господи, его душу.
Ч Воистину так, Ч ввернула старушка.
Ч Так вы говорите, это оркестр? Ч Старик помахал фотографией у меня пер
ед носом.
Ч Один из оркестрантов.
Ч Что ж, возможно, Ч он протянул снимок старухе. Ч Ты снимала какие-ниб
удь оркестры?
Ч Может быть. Я их не запоминаю.
Ч По-моему, это была рекламная фотография, Ч подсказал я.
Ч Как называется этот оркестр?
Ч Не знаю. Потому и пришел к вам. На снимке ваш фирменный знак…
Ч Я не слепой, Ч сердито перебил меня старик. Согнувшись пополам, он заг
лянул под прилавок. Ч Надо посмотреть записи. Мы тут ведем строгий учет.
Он принялся выкладывать на прилавок стопки фотографий. Я был удивлен: ст
арик действительно снимал ансамбли, не меньше десяти разных команд.
Старик проворно перебирал снимки, по ходу дела давая пояснения:
Ч Жена их не запоминает, зато я помню. Стоит посмотреть, и сразу вспомина
ю. Понятно? Вот, к примеру, «Джимми и двоечники». А вот «Певчие птички», «Гро
бы», «Кликуши», «Вонючки». Такие названия западают в память. Даже странно,
почему. Вот «Вши», «Выкидные ножи», «Вилли и вилы», «Ягуары».
Я старался разглядеть лица на фотографиях, но у старика оказались слишко
м проворные пальцы.
Ч Погодите-ка! Ч Я указал на один из снимков. Ч Кажется, вот они.
Старик вгляделся в фотографию.
Ч «Зефиры», Ч укоризненно проговорил он. Ч Да, они самые. «Зефиры».
Я присмотрелся. Пятеро чернокожих парней в блестящих костюмах, таких же,
как на портрете, который я прихватил в общежитии. Все пятеро натянуто улы
бались. Похоже, им вовсе не хотелось фотографироваться.
Ч Вы знаете их имена? Ч спросил я.
Старик перевернул снимок.
Ч Зик, Зак, Роман, Джордж и Счастливчик.
Ч Спасибо. Ч Я вытащил записную книжку и занес в неё все пять прозвищ. Ч
А как я могу их разыскать?
Ч Слушайте, а вы правда хотите позвать их на день рождения своей дочери?
Ч А почему бы и нет?
Старик передернул плечами.
Ч Да грубияны они.
Ч Ничего, один вечер можно и потерпеть.
Старик поднял руку и указал большим пальцем куда-то в дальний конец улиц
ы.
Ч По ночам они играют в «Электрическом винограде». Там всегда полно чер
номазых.
Ч Спасибо, Ч сказал я и зашагал к двери.
Ч Вы уж поосторожнее с ними, Ч предупредила меня старушка.
Ч Хорошо.
Ч Желаю приятной вечеринки, Ч бросил мне вслед старик.
Я кивнул и вышел на улицу.
* * *
Если у гор бывают дети Ч отроки или подростки, Ч то вы поймете, на что был
похож Алан Зеннер. Конечно, в Большую десятку его бы не приняли, но парень
и впрямь был не хилый. По моим прикидкам, он имел рост шесть футов и один дю
йм, а весил больше центнера.
Я разыскал Алана, когда он покидал крытую футбольную площадку «Диллон-ф
илд». День клонился к вечеру, и тренировка уже кончилась. Солнце садилось,
заливая позолотой стадион и расположенные поблизости здания Ч дворец
спорта «Диллон», хоккейную площадку и крытые теннисные корты. На небольш
ом поле поодаль все ещё тренировались при тусклом свете угасающего дня н
овички, поднявшие огромное облако желто-бурой пыли.
Зеннер только что вышел из душа, его короткие черные волосы ещё не высохл
и, и он старательно тер их полотенцем, словно вспомнив наказ тренера не вы
ходить на улицу с мокрой головой.
Алан сообщил мне, что торопится на обед и занятия, поэтому мы беседовали п
о пути, шагая через мост Андерсона к гарвардскому университетскому горо
дку. Поначалу я болтал обо всяких пустяках. Зеннер был старшекурсником Л
еверетт-хаус в Тауэрс и специализировался на истории. Ему не очень нрави
лась тема дипломной работы, и он боялся, что не сможет поступить в школу пр
авоведения: там не давали поблажек спортсменам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31