– Я думал, что ты давно выбросил эти проклятые штуки в море.
– Зачем? Это единственное, что осталось у меня от родителей и Люси.
– Эти проклятые кольца не принесли твоей семье ничего, кроме несчастий, – повысил голос Туссен, так что и их сторону повернулись несколько голов. Понизив голос, он перегнулся через стол. – Поразительно, что ты смог уговорить госпожу Шене принять одно из них. Из того, что мне о ней известно, я полагал, что у нее хватает здравого смысла ограничиться целительством и держаться подальше от заключенной в кольцах дурной магии.
– В кольцах нет дурного и, как я тебе уже говорил, мы с Арианн заключили соглашение. Договор.
– Что еще за договор?
– Я согласился оставить ее в покое, пока она трижды не воспользуется кольцом. После этого она моя.
– А почему ты думаешь, что она когда-нибудь воспользуется им?
Ренар мрачно ухмыльнулся:
– Думаю, я достаточно хорошо знаю мою Арианн. Она, возможно, никогда не прибегнет к магии ради себя, но в первый же раз, когда в беду попадет кто-нибудь другой, а она не сможет справиться, у нее появится соблазн воспользоваться кольцом.
Окинув его долгим полным сожаления взглядом, Туссен глубоко вздохнул.
– Ладно, что сделано, то сделано. Но должен предупредить тебя: до меня дошли тревожные слухи, что охотники на ведьм снова на ногах. Занимаются своим адским ремеслом совсем рядом, к югу отсюда. Так что, парень, играть с магическими кольцами время неподходящее.
«Охотники на ведьм». При этих словах Ренар замер. Но не от страха. Он застыл от ярости, словно нож, пронзившей его сердце.
– Если они появятся в Бретани…
– Не появятся, – бросил Ренар. – На моих землях инквизиции никогда не бывать.
– А как ты можешь помешать? Если прибудут по полномочию короля…
– Не на мою землю. Не на этот остров! – стукнул кулаком по столу Ренар. – Я дал клятву много лет назад, что никто из этих дьяволов никогда снова не приблизится ко мне и моим близким. К моему дому и, конечно, моей невесте. Слышишь, Туссен?
– Слышу. – Старик беспокойно оглянулся вокруг. – Молю Бога, чтобы не услышал никто другой. И много на себя берешь, называя госпожу Шене своей невестой. С кольцом или без кольца, вполне возможно, что она уже отдала свое сердце кому-нибудь другому.
Ренар рассмеялся:
– Это невероятно. Она живет почти как монашка, заперлась здесь, на своем острове.
– Странная монашка, что выбирается из постели и идет на свидание в такой поздний час.
– Что, черт возьми, ты мелешь?
Туссен пожал плечами:
– Да только то, что по пути сюда я видел твою даму ехавшей по улице с другим мужчиной.
– Невозможно. Готов поставить последнее су, что она дома, в своей постели. Зрение подводит тебя, старина.
– Глаза у меня в порядке, – вскипел Туссен. – А пари свое ты бы проиграл. Я неплохо узнаю госпожу Шене, даже если она пытается спрятать свое личико.
– Чего же ей надо было на улице в такой час да еще с каким-то мужчиной?
Туссен поднял брови:
– Вот и скажи мне, парень.
Порой он мог подтолкнуть на дурные мысли. Его намек на якобы свидание с любовником был абсолютно нелепым.
Ренар знал женщину лучше, чем этот… По крайней мере, он так считал. Но нахмурился, зерно сомнения было посеяно.
Может быть, последнее время он стал слишком самонадеянным. Ему никогда не приходило в голову, что у нее могли быть и другие поклонники.
Ренар и теперь не верил этому, но ведь вполне можно удостовериться, что у нее на уме. Он резко поднялся:
– Пошли.
Туссен, наливавший себе вина, удивленно поглядел на Ренара:
– Куда?
– Покажешь мне, где ты последний раз видел Арианн.
– Не ты ли мне только что говорил, что согласился оставить эту женщину в покое?
– Слушай меня, Туссен. Если не хочешь, чтобы я шлялся по городу, стучась в двери, чтобы найти ее…
Туссен, терпеливо вздохнув, встал:
– Да, месье. Как вам угодно, месье.
Но Ренар, похоже, не слышал его. Он уже выходил из таверны, и пришлось поторопиться, чтобы его догнать. И последнее время Туссен часто пытался обнаружить следы открытого великодушного мальчугана, которого когда-то знал, но не находил их в этом суровом непреклонном человеке, за которым сейчас устало тащился.
В памяти Туссена всплывали воспоминания и сожаления о давно ушедших днях. Как теперь слишком часто с ним бывало, он погрузился в горькие раздумья.
«Ах, Люси. Почему ты не могла оставить все свое колдовство, свои проклятые предсказания и честолюбивые внушения этому парню? Лучше бы ты для его же блага оставила его у себя в горах».
И Жюстису и Люси от этого было бы лучше…
Возможно, его дорогая Люси была бы еще жива.
Глава пятая
Монастырь Святой Анны располагался на верху пологой возвышенности, словно мирный страж на часах над Порт-Корсар. К небу устремлена колокольня скромной церкви, рядом, прямо у прочной стены, окружавшей монастырь плотным кольцом, – уютный домик священника.
У ворот Шарбонн позвонила в колокольчик. Сквозь железную решетку были видны неясные очертания монастырских сооружений. От них веяло тишиной и покоем. В такую глухую ночь трудно было поверить, что где-то в мире могут существовать зло и насилие.
Так было, пока Шарбонн не указала на место, где нашли раненого. На траве все еще оставались пятна крови. Арианн вздрогнула – из темноты возникла призрачная фигура с фонарем в руке, плавно двигавшаяся к воротам. Ниспадающие до земли белые одежды монахини скользили по траве.
Это была сама мать-аббатиса. Монашеский головной убор обрамлял лицо Мари Клэр, которое, как утверждал один питавший к ней неприязнь архиепископ, было слишком упрямым для монахини. Мари Клэр находчиво возразила, что женщина, смиренно сложившая руки и молитве, не всегда служит Господу наилучшим образом.
Дочь герцога, Мари Клэр Абэнжьон расстроила честолюбивые мечты своей семьи выдать ее за члена королевского семейства и, не считаясь с волей отца и покойного короля Франциска, выбрала покрывало монахини.
Мари Клэр, долгое время бывшая подругой матери Арианн, жестом пригласила Арианн пройти внутрь и крепко обняла ее.
– Арианн, детка! Слава богу, приехала.
Девушка отстранилась, с нетерпением ожидая ответы на бесчисленные вопросы, но Мари Клэр жестом удержала ее. Аббатиса не хотела говорить в присутствии Шарбонн и, поблагодарив, отпустила служанку. Когда Шарбонн повела лошадей к конюшне, аббатиса тихо сказала:
– Я бы доверила Шарбонн свою жизнь, но не хочу еще дальше вовлекать ее в это дело, пока сама не узнаю побольше, что происходит.
– Что за дело? – шепотом спросила Арианн. – Кто этот человек, который меня ищет?
– Не могу сказать. Он упорно отказывается говорить с кем-нибудь, кроме тебя. Даже не называет себя.
– Не думаете ли вы, что он, может быть, из тех, кто привез весточку от отца? – дрогнувшим от волнения голосом с надеждой спросила Арианн.
Мари Клэр покачала головой:
– Нет, дорогая. Боюсь, в том, что привез незнакомец, нет ничего хорошего.
– Вы не могли прочитать по глазам?
– У меня никогда не хватало терпения овладеть этим искусством. Вместо этого я доверяю своей интуиции и полагаюсь на другие полученные в результате наблюдений сведения и… Хорошо, ступай со мной.
Свет фонаря освещал путь по объятой тишиной территории монастыря. В этот час остальные монахини собрались в трапезной на ужин. В других зданиях было темно, за исключением слабого света в одном длинном приземистом помещении.
Изолятор предназначался для лечения заболевших монахинь. В отношении посетителей монастыря существовали строгие правила, но они давно уже не соблюдались, монахини часто оказывали помощь престарелым и нуждающимся горожанам. Подобно многим обитательницам острова Фэр, сестры монастыря Святой Анны были склонны придерживаться собственных правил.
Войдя в изолятор, Арианн увидела, что большинство коек пустует, за исключением одной в дальнем конце, отгороженной высокой деревянной ширмой. Рядом, перед потухшим камином, на низкой скамеечке сидела занятая приготовлением повязок больничная сестра.
Аббатиса что-то тихо ей сказала, и пожилая сестра удалилась. Мари Клэр жестом подозвала Арианн подойти к отгороженной ширмой кровати.
Вытянувшийся на узкой койке незнакомец выглядел довольно безобидно, как и любой другой мужчина в его положении: без сознания, обнаженный до пояса, грудь туго перебинтована. Мари Клэр поднесла подсвечник поближе, чтобы Арианн могла лучше разглядеть лицо.
Его лицо было мертвенно-бледным. Темно-золотистые волосы, как и борода с усами, коротко подстрижены. Арианн прикинула, что ему лет двадцать пять.
– Знаешь его? – тихо спросила Мари Клэр.
Арианн покачала головой и перевела взгляд с лица на мускулистое тело, большие сильные руки, протянувшийся от правого плеча до ключицы старый шрам. Человек, которому не чужды тяжелый физический труд или применение силы. Он лежал неподвижно, дыхание почти не прослушивалось.
– Он… будет он… – запинаясь, начала Арианн.
– Поправится ли? Не знаю, – ответила Мари Клэр. – Я сделала все, что могла, хотя не владею искусством исцеления, каким обладала твоя мать. В боку у него торчала стрела арбалета, сломанная пополам. Подозреваю, что сломал ее он сам, пытаясь вытащить. Мне удалось ее удалить. Но, как тебе хорошо известно, теперь опасность для него представляют инфекция или потеря крови. – Мари Клэр задумчиво посмотрела на больного. – Я бы сказала, что у него хорошие шансы. Видно, что это сильный молодой человек с твердым характером.
– Но кто он? Нет ли какого-нибудь ключа к разгадке?
– К сожалению, есть. – Мари Клэр отвела Арианн и сторону и показала потрепанную кожаную переметную суму. – Наш таинственный гость, очевидно, расстался с конем где-то на материке. Скорее всего, на мой взгляд, он перебрался через канал на остров Фэр на одной из рыбацких лодок. Кроме ножа, это все, что у него было.
Мари Клэр поставила суму на деревянную скамью, распустила ремни и вытащила белую накидку с нашитым красным крестом.
– Знаешь, что это такое? – спросила она.
– Нет.
– Форменная одежда солдата армии гугенотов. Арианн, конечно, знала, что на большей части территории Франции уже много лет царят беспорядки и волнения, ужасы религиозной гражданской войны. Протестанты и католики с дьявольским упорством убивали друг друга во имя Бога. Но этот ужасный конфликт, казалось, кипел далеко от острова Фэр.
– По-вашему, на континенте неподалеку от нас было сражение? – спросила Арианн.
– Нет, из того немногого, что мне рассказал наш солдат, известно, что он прибыл из Парижа, а я знаю, что в настоящее время там перемирие по случаю намечаемого бракосочетания нашей принцессы Марго с протестантским принцем Наваррским.
– И все же стрела засела в боку этого молодого человека не случайно. Он определенно бежал от чего-то или кого-то. Боюсь, что мы ничего больше не узнаем, пока он не придет в сознание.
Мари Клэр сложила накидку и сунула ее обратно в переметную суму. Арианн с беспокойством следила за ее действиями.
– Извините, Мари, но не опасно ли вам укрывать этого человека? Если архиепископу доведется узнать…
– Его преосвященство потребовал бы немедленно выдать этого еретика и, несомненно, приказал бы подвергнуть пыткам ради его же спасения, – иронически улыбнулась Мари Клэр. – К сожалению, я не представляю, как это поможет душе молодого человека. Или моей. – Она погладила Арианн по щеке. – Обо мне не беспокойся, детка. Если хоть чуточку повезет, мы вылечим этого солдата и отправим восвояси, прежде чем кто-нибудь узнает. А пока время вечерней молитвы, так что я должна тебя покинуть. Ты останешься и присмотришь за нашим юным другом?
Арианн кивнула, хотя ничто в незнакомце не давало оснований полагать, что он друг. Не то чтобы против него говорил тот факт, что он был гугенотом. Некоторые из ее собственных убеждений и занятий легко могли привести к обвинению ее в ереси и даже хуже. Но Арианн стоило труда благожелательно относиться ко всякому, кто посвятил себя дьявольскому искусству войны, особенно во имя Бога.
После ухода аббатисы тишина в большом пустом помещении стала гнетущей. Арианн ходила взад-вперед у постели, не сводя глаз с лежащего без сознания мужчины, словно надеясь услышать, что ему от нее надо.
Вдали раздавался колокольный звон, призывавший к вечерней молитве. Этой ночью даже он, казалось, предвещал беду, звучал скорее как набат, а не призыв к вечерней молитве.
Поскольку ей ничего не оставалось, кроме как ждать, ее внимание снова привлекла переметная сума незнакомца. Она достала и еще раз взглянула на накидку, потом сунула руку глубже, чтобы проверить остальное содержимое, хотя и предполагала, что Мари Клэр это уже сделала.
Кусок заплесневевшего сыра, черствый ломоть хлеба, почти пустая фляжка с вином. Трутница и кинжал – их Арианн осторожно отложила в сторону. На самом дне сумы нашла небольшой кожаный кошелек. Легкий, удручающе скудный на монету.
Арианн поняла, что в нем что-то есть… что-то мягкое. А вдруг на каком-нибудь носовом платке вышиты его инициалы? Она распустила шнурки, но вместо носового платка в кошельке нашла пару белых женских перчаток. Арианн поднесла их к свету. Красивые, из тонкого шелка, слегка надушенные.
– Не трогайте.
От неожиданного отданного хриплым голосом приказания Арианн чуть не уронила перчатки. Подняв голову, она увидела, что солдат свирепо смотрит на нее широко открытыми глазами.
– Положи… положите обратно, – отрывисто произнес он.
Арианн, смутившись, поспешно повиновалась. Прежде чем она успела что-то сказать, последовала другая команда:
– Теперь… вымойте.
– Ч-что?
– Вымойте руки!
Это приказание лишь добавило ей смятения и изумления, но раненый был настолько возбужден, что она повиновалась. Потом смочила кусок ткани и набрала стакан воды.
Он снова закрыл глаза. Арианн опасалась, что он, должно быть, бредит, что у него жар. Но, приложив ткань ко лбу, к своему удивлению, обнаружила, что он холодный.
Он открыл глаза и смахнул тряпку со лба, и, кажется, обрадовался стакану воды, который Арианн поднесла к его губам.
Но солдат отстранил стакан.
– Хватит. С-спасибо. – В смятении огляделся вокруг. – Где я?
– В больничном изоляторе монастыря Святой Анны, – ответила Арианн. – На острове Фэр.
– А-а. – Он облегченно вздохнул. – Да, теперь вспоминаю.
К удивлению и смятению Арианн, он сбросил с себя одеяло и попытался встать.
– Надо… бежать отсюда. Я должен уйти.
– Нет, лежите спокойно. – Арианн поспешила удержать его, но, прижимая к постели его голые плечи, чувствовала напрягшиеся мускулы. Она боялась, что не сможет его удержать. – Успокойтесь, пожалуйста. Вы в безопасности, – уговаривала Арианн. – Никто не намерен причинить вам вреда.
– Я… знаю, – сказал он, учащенно дыша и все еще пытаясь встать. – Но должен идти… должен найти Арианн Шене.
– Я и есть Арианн Шене, – сообщила она.
Он долго смотрел на нее, потом откинулся на подушку. Взгляд скользил по ее фигуре, на лице отражалась борьба сомнения и надежды.
– Такая молодая, – наконец произнес он. – Я ожидал увидеть женщину постарше.
– А я совсем не ожидала вас. – Арианн решительно поправила одеяло. – Кто вы, сир?
– Моя фамилия Реми… Капитан Николя Реми.
Арианн остолбенела от изумления. Капитан передернулся от боли, видно, дала себя знать попытка встать с постели. Но от его внимания не ускользнула реакция Арианн.
– Значит, вы обо мне слыхали?
Арианн, нахмурившись, кивнула:
– Ваша слава докатилась и до наших мест. Вы капитан армии Наварры, не так ли? Прославились своей свирепостью в бою с католиками. По-моему, вас прозвали Бичом Божьим.
Реми поморщился.
– Мне наплевать на это. Я всего лишь солдат, защищающий свою родину и отстаивающий право каждого думать и веровать в согласии со своим желанием.
– Прекрасно. Но я все еще не понимаю, зачем вы приехали на остров Фэр и как вообще узнали обо мне.
– Я узнал о вас от жены одного аптекаря в Париже. Она из людей вашего сорта.
Арианн насторожилась:
– Что вы имеете в виду, говоря: «моего сорта»
– Я… я хочу сказать… ну, знаете… – Реми запнулся, подыскивая нужное слово, потом выпалил: – Ведьма.
Арианн вспыхнула и заносчиво расправила плечи.
– А вот это не нравится мне. Так же, как вам не нравится, когда вас называют Бичом. И если вы искали меня в этой связи, то напрасно тратили силы.
– Но, мадемуазель, я…
– Я целительница, не больше. И если вы явились на остров Фэр, надеясь найти здесь какую-нибудь… черную магию или колдовство, которые помогли бы вам в вашей войне, то глубоко ошибаетесь.
– Нет! Мне нужна ваша помощь, госпожа Шене. Но не для войны. Ради справедливости. – Он снова попытался встать, потом, подавляя стон, откинулся на подушку. – Пожалуйста, хотя бы выслушайте меня.
Арианн нахмурилась. Она не знала никого, кто бы искал ведьму для чего-нибудь порядочного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50