– Вот потому вы с такой ненавистью ринулись на де Виза. Был ли он одним из тех, кто… кто…
– Нет, – односложно ответил Ренар. – До сегодняшнего дня я не встречал этого негодяя. Для меня все охотники на ведьм одинаковы. А что касается тех, кто сжег мою бабушку, я давно разделался с ними. Единственный огонь, который они теперь будут разжигать, так это в аду.
Глаза Ренара стали такими холодными и жестокими, что Арианн, вздрогнув, отдернула руку. Он натянуто улыбнулся:
– Мысль о моем возмездии вам не по нутру, не так ли? Вам, с вашей добрейшей и всепрощающей душой. Вы даже спасли де Виза после всех злодеяний, которые он намеревался совершить, понапрасну пожертвовали ему свою бесценную магию, Дыхание Жизни. Зачем вы это сделали, Арианн?
– Мать всегда учила меня остерегаться темных сил мщения. Следует исцелять, а не убивать, пытаться спасти жизнь, не дать ей ускользнуть. Потому я и спасла де Виза и… и отчасти ради вас.
– Меня?
– Я не хотела, чтобы и вы не устояли перед силами зла. После всего, что вы для нас сделали, вы оказались бы в куда большей опасности, если бы вас обвинили в убийстве де Виза.
– Тогда бы вы избавились от нас обоих.
– Я не хочу… – Арианн удержалась от продолжения.
Ренар протянул руку, хотел коснуться его щеки, по Арианн испуганно отпрянула. Повернула кольцо на пальце, подумав, не права ли Габриэль, поскольку этот странный талисман каким-то образом усиливает влияние на нее Ренара.
– Расскажите, что было дальше, – попросила она. – После смерти бабушки.
Смирившись с ее отпором, Ренар откинулся на спинку стула:
– После моих действий против охотников на ведьм следовало на время покинуть страну. Дед был этому рад. После гибели Люси наша вражда углубилась. Мне не удалось доказать, но я сильно подозревал, что старый граф приложил руку к тому, чтобы натравить на Люси охотников на ведьм. Он считал, что именно она наслала на него проклятие, поэтому умерли все его другие сыновья и внуки, и наследником оказался я. Мы с дедом расстались, ненавидя друг друга. И каждый из нас поклялся убить другого, если наши пути пересекутся. К счастью, не пересеклись. Я отправился странствовать с Туссеном, дед в отчаянной попытке принялся насиловать молодых женщин, чтобы получить еще одного наследника. Моей ноги не было в Бретани, пока я не получил известие о его смерти. Думаю, вернулся я тогда отчасти из злорадства, что взял верх, отчасти по совету Туссена. Им, похоже, овладела странная фантазия, что из меня получится сносный граф.
– Он прав, – заметила Арианн. – Более подходящий, если вы приложите свой ум. Вы, сеньор, видели много на свете, и не только в мире богатства и власти. Знаете дела и заботы более скромных, простых людей. У вас есть редкая возможность поделиться с жителями вашего имения своим умением, пониманием, состраданием и… и…
– Из меня получился бы отличный граф… при надлежащей жене, – добавил он, овладевая, наконец, ее рукой. – Теперь, когда я столько рассказал вам о себе, я, конечно же, заслуживаю какого-то вознаграждения.
– Что у вас на уме? – с опаской спросила Арианн.
– Выходите за меня. Сегодня.
Арианн рассмеялась:
– Ничего себе вознаграждение за горстку откровений, синьор. Особенно, что одной вещи вы все-таки мне не сказали.
– О? – удивленно прищурился Ренар. – И что же это?
– Почему вы так преисполнены решимости жениться на мне?
– А-а, это.
То ли ей показалось, то ли на самом деле Ренар с облегчением вздохнул, услышав, что она хотела знать.
– В конечном счете, вы не делаете вид, что влюблены в меня. Не более чем я, – поспешила добавить Арианн.
– Нет, мы оба слишком разумны для этого. И все же, кажется, существует какая-то непонятная сила, влекущая нас друг к другу. Думаю, что вы чувствуете то же самое, дорогуша. Какой-то необъяснимый рок.
Рок? Арианн нахмурилась, ее пронзила непрошеная мысль.
– О, пожалуйста, Ренар. Только не говорите мне, что… что я отчасти вошла в предсказание старой Люси о вашем будущем.
Ренар, улыбаясь, произнес:
«В один прекрасный день, Жюстис, ты заблудишься. Заблудишься как никогда раньше. И выйдешь на женщину со спокойными глазами. И она будет той, кто благополучно выведет тебя. Твоя судьба».
– О господи, – тяжело вздохнула Арианн. – Какая чепуха.
– Но ведь другие предсказания Люси сбывались. И теперь я граф Ренар.
– Верно, но вы говорили, что она помогла это устроить. Кроме того, если ее предсказание верно, то я уже исполнила его – вывела вас из леса. Мое участие в вашей судьбе состоялось.
– Не совсем, – тихо произнес Ренар, поднося к губам ее руку с таким страстным взглядом, что она вздрогнула.
Он снова принялся за ухаживания, его прячущиеся под ресницами глаза слишком пристально разглядывали ее лицо. Арианн чувствовала себя спокойнее, когда он просто сидел за столом, открытый, искренний, откровенный. Стараясь сохранить хладнокровие, она освободила руку.
– Осталось только одно место, до которого я вас могла бы проводить. До вашего коня. Уже поздновато.
– Неужели вы выставите меня под грозу, милочка?
– Дождь почти перестал.
Арианн встала из-за стола. При этом ее салфетка съехала на пол. Она наклонилась ее поднять, к несчастью, одновременно с Ренаром. Они стукнулись головами, да так, что она, еле удержавшись на ногах, отшатнулась назад.
– О-о! – Потирая лоб, девушка выпрямилась. В голове звенело, в глазах мелькали искры.
Видно, и Ренар чувствовал себя так же.
– Знаете ли, милочка, – недовольно произнес он, – вообще-то принято, чтобы даже сильная и разумная женщина время от времени позволяла мужчине такую пустячную услугу, как поднять салфетку.
– П-простите.
– Все ли в порядке? Я же вас предупреждал: у меня необычайно крепкая голова. – Он отвел ее руки, чтобы самому осмотреть ее висок. – Моя гордая независимая Арианн! Трудно было сегодня прибегнуть к кольцу, чтобы меня вызвать?
– Самое трудное из того, что мне приходилось делать, – призналась она. – И не потому, что я сомневалась в волшебной силе кольца или из-за своего недоверия к нашей договоренности. А потому, что я – Хозяйка острова Фэр. На мне лежит ответственность за благополучие и безопасность этого острова. Но когда явились охотники на ведьм, я была не в состоянии ничего предпринять. Вы были единственным, кто, рискуя жизнью, мог спасти его обитателей.
– Я своей шпагой разбил несколько голов, но вы, помогая этим людям, рискуете постоянно. На вас лежит бремя забот о сестрах, обитателях острова, любом чужеземце, который, случайно оказываясь здесь, нуждается в вашей помощи. И все это вы стараетесь сделать сама. Я хочу, чтобы вы достаточно доверились мне и позволили помочь вам.
Арианн тоже хотелось этого, когда он обращался к ней вот так, с открытым и теплым взглядом, ласково обнимая ее уверенной надежной рукой. Она не пыталась сопротивляться, когда его мягкие губы медленно прильнули к ее губам.
В сознании промелькнули слабые отзвуки недавнего предупреждения Габриэль, но другая, менее благоразумная половинка прошептала: «Это всего лишь поцелуй».
Прежде чем она осознала, его рука обвилась вокруг ее талии, тесно прижав ее к себе. В слабой попытке отстраниться она подняла руку. Но, продолжая поцелуй, он подставил свою ладонь, и кольца коснулись друг друга.
Произошло нечто невероятное. Кольцо на пальце словно разогрелось, посылая тепло по всему телу. Подобно тонким стеклянным нитям, оно проникало всюду, лишая рассудка, способности владеть собой.
Руки их переплелись, кольца намертво сомкнулись, Арианн отвечала исступленными поцелуями. Она даже не думала остановить его, когда он принялся искать застежки ее платья, и настойчиво тянула за его камзол. Губы, ни на миг не размыкаясь, слились в жадном поцелуе.
Комната пошла кругом, утратила очертания и исчезла в огненном тумане. В его руках девушка никогда не чувствовала себя так свободно и удобно. Тепло и сила его мускулистого тела вливались в нее солнечным светом, ее груди прижимались к грубым золотистым волоскам на груди Ренара. Она откинула голову назад, и его губы ласкали ее шею, а руки отдавали свое тепло.
Она так долго была одинокой. До этого момента, когда их пальцы сплелись, а кольца почти высекали искры и металл, казалось, плавился и горел, переплавляясь в одно кольцо, она вряд ли осознавала, насколько долго.
Арианн прильнула к Ренару, чуть не плача от страстного желания прижаться еще теснее, слиться воедино, как только возможно между мужчиной и женщиной. Одна душа, одно тело. Она чувствовала себя открытой первозданному жару, глубокому и могущественному, обещавшему больше, чем чувственная страсть, – укрытие от всех бурь, от всех темных королев, всех охотников на ведьм в этом мире.
И это, пожалуй, было самым опасным соблазном из всех. Обещание вечно защищать и беречь ее. Все, что для этого требовалось, это… отдаться.
«Женщина отдает мужчине часть себя и не может взять ее обратно».
Предупреждение Габриэль еще отчетливее отдалось в сознании. Если бы Ренар повлек ее к постели, ей хватило бы воли оказать сопротивление.
Она, тяжело дыша, отшатнулась назад. Огонь внутри нее утихал, комната стала обретать свои очертания. Краснея от смущения, она сложила руки на груди, пытаясь прикрыть наготу.
Наготу? Арианн недоуменно заморгала – пальцы легли на мягкий шелк платья. Опустив глаза, она ошеломленно обнаружила, что платье даже не помято. Она была полностью одета.
Ренар часто и глубоко дышал и тоже выглядел несколько ошеломленным. Поднял руку, разглядывая кольцо.
Арианн бросила взгляд на свое. Металл все еще оставался странно теплым.
– Что… что произошло? – охрипшим голосом спросила она.
– Не могу понять. Но думаю, что, когда мы коснулись руками и кольцами, похоже… похоже, наши мысли слились воедино, усилив все наши стремления и представления, тайные страсти и желания.
– Выходит, мы чуть не занялись любовью… в наших головах? – воскликнула Арианн.
Она в смятении уставилась на кольцо. Трепеща от страха, почти оторвала палец в отчаянном усилии снять металлическую ленту. Швырнула кольцо на стол и, все еще дрожа, отступила назад.
Ренар уже достаточно пришел в себя, чтобы ее успокаивать.
– Милая, пожалуйста, не пугайся. Признаюсь, что это немножко обескуражило и меня…
– Мне в жизни достаточно много угрожали – сборщики налогов, нежелательные поклонники и охотники на ведьм. Но, по крайней мере, за свою голову я никогда не боялась. Почему вы не предупредили меня, что кольца, если их соединить, способны на подобные вещи?
– Я сам этого не знал.
Арианн посмотрела на него с глубоким недоверием.
– Но вы определенно не замедлили воспользоваться этим свойством, как только его обнаружили, – обвинила его она. – Соблазняя меня посредством… посредством собственных необузданных фантазий.
– Все эти пылкие мысли исходили не только от меня, – язвительно возразил Ренар.
Лицо Арианн пылало. Она плотно охватила себя руками. И все же понимала, что боится, прежде всего, себя, обуреваемую страстями, непредсказуемую часть своей души, о существовании которой она едва ли подозревала до сегодняшней ночи.
Ренар шагнул к ней и мягко взял ее руки в свои.
– Милая, не стоит так терзаться и смущаться по поводу того, что произошло. Как Дочь Земли, вы должны знать, что стремление к спариванию – самая естественная вещь в мире. Почему это так вас пугает?
«Потому что не хочу закончить, как мама, с разбитым сердцем из-за неверного мужа. Или, еще хуже, как Габриэль, уязвленная, ожесточенная, утратить свою магию», – в отчаянии подумала Арианн.
– Но я не насильник или изменник. Со мной ваш волшебный мир будет в надежных руках, – ответил Ренар, будто она произнесла свои мысли вслух.
Арианн вздрогнула, затем со стоном попыталась вырваться из его рук.
– Ренар, прекратите. Перестаньте вторгаться в мои мысли.
– Тогда прикажите своим глазам не говорить со мной, – ответил он, легко целуя ее в лоб. – Почему бы нам не положить конец этой глупой игре? Забудьте о кольцах и договоренностях и выходите за меня.
– Правила нашей игры установили вы, а не я. Я воспользовалась кольцом лишь раз и больше не намерена прибегать к нему. – Она устало провела рукой по лбу. – А теперь очень поздно, и я так устала… и так запуталась. Если хотите остаться до утра, я предоставлю вам постель. Только не свою.
Ренар долго смотрел на нее, в его глазах читались и сожаление, и раскаяние, и разочарование.
– Нет, пожалуй, мне лучше уехать, – спокойно произнес он. – Но пока не буду уверен, что опасности нет, я намерен находиться неподалеку.
Он взял со стола кольцо и вложил его обратно в ее ладонь. И ушел.
Глава шестнадцатая
Нa стенах каменного дома неподалеку от пригородов Парижа тени становились длиннее. Здание имело мрачный вид, и ближайшие соседи старались его обходить. Месье Вашель де Виз, может быть, и считался важной святой персоной, предназначенной Богом избавлять мир от ведьм, но даже добропорядочные граждане испытывали благоговейный страх, если его темные глаза обращались в их сторону. Особенно когда он был в мрачном настроении, а именно в таком настроении он постоянно находился после вчерашнего возвращения.
В такие периоды один Симон Аристид осмеливался ухаживать за хозяином. Осторожно неся кувшин с теплой водой, он тащил его наверх, довольный тем, что в пределах хозяйского дома может сбросить тяжелые черные одеяния. В простой накидке и бриджах можно было двигаться куда свободнее и быстрее.
Приоткрыв дверь в спальню хозяина, Симон нащупал путь в темной комнате. Поставил кувшин на умывальный столик, потом распахнул шторы, и в помещение проник слабый луч послеполуденного солнца.
Симон с беспокойством разглядывал фигуру, дрожавшую на огромной кровати с четырьмя столбиками. Месье де Виз после своего изгнания с острова Фэр впал в присущее ему неконтролируемое и непредсказуемое состояние. Люди графа де Ренара безжалостно гнали его братство по всей Бретани. Магистр на протяжении всего этого тяжелого испытания был мрачен и молчалив, да и вернувшись домой, не произнес ни слова.
Он заточил себя в своей комнате, отказывался есть и пить, в помещении царила тишина, исключая раздававшиеся время от времени глухие стуки и крики боли.
Подойдя на цыпочках к постели, Симон тихо позвал:
– Господин?
Лежа на животе, де Виз повернул голову и сквозь спутанные волосы одним заплывшим остекленевшим глазом поглядел на Симона.
Симона бросило в дрожь от вида его спины, бледной плоти, крест-накрест иссеченной багровыми рубцами.
– О, господин, что вы с собой сделали?! – тихо произнес юноша.
Он знал, что, когда на того находило, месье де Виз пытался «очищать» себя, но никогда еще не доходил до такого зверства.
Симон поторопился подвинуть тазик. Обмакнув в воде тряпку, он приготовился обмыть раны хозяина. Но тот оттолкнул руки парня.
– Нет.
– Но, господин, позвольте мне помочь…
– Единственное, чем ты можешь мне помочь, – это дать мне мою…
С мучительной гримасой он наклонился с кровати, нащупывая рукой плеть, которую уронил на пол.
– Нет, господин! – воскликнул Симон.
Де Виз ухватил кнутовище, а слуга отчаянно пытался вырвать плеть.
– Пусти, мальчик. Ты… ты не понимаешь. Нужно продолжать… нужно очищаться от отравы.
Симон боролся, пока не отнял плеть. Он не справился бы с человеком, равным по росту и силе его хозяину, но де Виз сильно ослаб от наложенного на себя наказания. Юноша отшвырнул плеть в сторону.
– К-как ты смеешь… – свирепо глянул на него де Виз.
– Если вы будете так продолжать, то заболеете и умрете.
– Я уже умираю. Эта ведьма отравила меня своим нечистым поцелуем.
С искаженным от отвращения лицом магистр прижал к губам дрожащие пальцы. Симон сам недоумевал, что такое сделала Арианн с его хозяином. Но ему представлялось, что это скорее походило на чудо, нежели на злодеяние.
– Но, месье, эта дама спасла вам жизнь…
– Дама! Это дьявол в образе женщины, пытавшийся своим ртом высосать мою душу. – Де Виз, дико сверкая глазами, с трудом встал с постели. Но порыв иссяк, и магистр обмяк, опустившись на край постели. – Эта… эта ведьма наслала на меня порчу. Я… я обречен.
– Нет, господин. Вы поправитесь, если позволите мне заняться вашими ранами, а потом немножко поедите и выпьете, – возразил Симон. – Вы не можете надеяться, что справитесь с ведьмами, если у вас не будет сил.
Де Виз судорожно вздохнул:
– Ты… ты прав. Н-нужно беречь силы.
После этого он стал послушным, только охал и скрипел зубами, пока Симон обрабатывал его растерзанную спину. Юноша, в свою очередь, с облегчением убедился, что хозяин приходит в себя. Когда подобные темные периоды заканчивались, де Виз всегда бывал в полном рассудке и обладал необычным хладнокровием.
Магистр утверждал, что такие приступы случались в результате проклятий, насылаемых на него ведьмами, которые сговариваются по всей Франции, дабы его погубить, воспрепятствовать продолжению его святых деяний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50