А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Она редко посещала эту тайную мастерскую, и Арианн забеспокоилась, увидев, что сестра не потрудилась закрыть за собой потайную дверцу.
– Габриэль, я полагаю, ты не забыла, что эта комната считается секретной.
– Будто вся наша прислуга не знает об этой комнате и о том, что мы ведьмы.
Арианн неодобрительно взглянула на сестру. Та, вращая глазами, добавила:
– Извини, забыла. «Ведьмы» – плохое слово. Надо было сказать «колдуньи».
– А если кто-нибудь случайно зайдет? – настаивала Арианн.
– Никого здесь нет. Если не считать знатного претендента на твою руку.
– Что! Ренар здесь?
С тех пор как, проснувшись утром, она обнаружила, что туман над островом рассеялся, она опасалась возвращения графа.
– Шучу, – ухмыльнулась Габриэль. Арианн облегченно вздохнула.
– Черт возьми, Габриэль, что за шутки? Ты же знаешь, что я помираю со страху от одной мысли, что он вернется.
– Ну, если тебе нравится спасать подобных сбившихся с пути мужчин…
– Он заблудился в лесу. Я всего лишь показала ему дорогу, – в сердцах возразила Арианн. Она впервые увидела Ренара на материке, и тогда он не показался ей ни страшным, ни опасным – просто заблудившийся в лесу мужчина. Лес Довиллей раскинулся на много акров, там было полно диких кабанов, встречались и волки. Арианн просто вывела его в безопасное место.
Она была вполне убеждена, что этим дело и закончится, и никак не думала, что, когда в следующий раз увидит Ренара, тот невозмутимо уведомит ее, что он избрал ее своей графиней и устраивает свадьбу. Арианн была страшно озадачена поступком Ренара.
Габриэль заметила, что на лбу сестры собирается знакомая складка.
– Да перестань ты так волноваться, Арианн. После свадебного подарка, что мы послали месье графу…
– Подарка, что ты послала, – поправила ее Арианн. – Тебе не следовало этого делать, Габриэль. Не думаю, что было разумно наносить оскорбление графу.
– Ха! Оскорбление – единственное средство избавиться от такой высокомерной особы, как Ренар. Сомневаюсь, чтобы он снова тебя побеспокоил.
Проделка Габриэль с соломенной невестой, возможно, на время озадачила графа, но Арианн опасалась, что Ренар, как до него все другие Довилли, был не из тех, кто терпит неповиновение.
Арианн принялась убирать разбрызганные по столу остатки снадобья. Остывая, оно темнело, становилось похожим на кровь.
Габриэль, разглядывая следы неудавшегося опыта и морща нос, неторопливо прохаживалась вокруг сестры.
– Боже, что ты здесь натворила?
– Ничего путного. Пыталась приготовить снадобье для почвы, надеясь в этом году удвоить урожай зерновых.
– Кажется, мама говорила, чтобы мы никогда не пытались заниматься черной магией.
– Это наука. – Арианн подняла намокший половик и встряхнула его над мусорным ведром. Габриэль уставилась на жженое пятно на столе.
– Сдается мне, что это такая наука, которая не прибавляет урожай, а уничтожает его.
– Кажется, я не разобралась в рецептуре, но надо что-то делать, чтобы добыть больше денег.
Денег, которые страшно нужны, чтобы расплатиться с долгами, оставленными отцом, и обеспечить сестрам приданое, если папа не вернется. Но это совсем не интересовало Габриэль, которая спокойно пожала плечами.
– А почему бы тебе не попытаться превратить свинец в золото, вместо того чтобы пробовать поджечь дом?
Арианн ответила яростным взглядом. Пожалев о вылетевшей из уст нелепой шутке, Габриэль подошла к сестре и нежно обняла ее.
– От твоих забот и волнений навсегда останутся морщины. Я уже тебе говорила, что богатство женщины – в ее лице. Куда выгоднее было бы попробовать составить какой-нибудь крем для кожи. Я бы наверняка воспользовалась новой косметикой.
– Новая косметика – последнее, что тебе нужно, Габриэль. Я помню время, когда ты больше интересовалась новыми оттенками на твоей палитре.
– Детские забавы, дорогая сестрица. Женщине баловство с красками не принесет ни богатства, ни славы. Никто никогда не закажет у меня портрет или фреску для своего дворца. У женщины только один способ преуспеть в этом мире. – Оглаживая рукой свои щедрые формы, Габриэль тряхнула головой. – Девушке надо научиться лучше употреблять другие свои способности. Как тебе нравится мое новое платье? Дошила только сегодня утром.
– Слишком роскошное для этого острова.
– А я не намерена до конца своих дней хоронить себя на этом острове.
Арианн не могла терпеть, когда Габриэль говорила с таким цинизмом, хотя и знала причину этого, скрывавшую за ожесточением сестры глубокую душевную рану. Однако любая попытка вызвать сестру на откровенность только привела бы к очередной ссоре, а у Арианн в данный момент не лежала к этому душа.
Если бы она освободила котел и начала все сначала, то, возможно, успела бы до ужина еще раз попытаться изготовить снадобье. Но теперь, когда под рукой вертится Габриэль, ничего не получится.
– Ты говоришь, что меня искала, – напомнила Арианн. – Что-нибудь важное?
– Просто подумала, что стоит рассказать тебе, что натворила Мири.
– Ради бога, Габриэль, не надо!
Когда-то младшие сестры были неразлучны, но в последнее время постоянные ссоры Габриэль и Мирибель доводили Арианн до отчаяния. Ей хватало забот и без того, чтобы улаживать их очередную ссору.
– Ты уже не маленькая, чтобы сплетничать мне о Мири, – заметила Арианн.
Габриэль вспыхнула, по-детски надула губы, от изысканных манер не осталось и следа.
– Хорошо. Я подумала, что тебе надо бы знать. Но ладно, не стоит беспокоиться. – Повернувшись на каблуках, с видом оскорбленной принцессы она шагнула к лестнице. Продолжая говорить, аккуратно подобрала юбки и полезла наверх. – Я просто считала, что тебе следует знать, что Мири грозит опасность быть арестованной, даже повешенной… Так и быть, забудем об этом.
Арианн подавила тяжелый вздох. У Габриэль была склонность драматизировать события, правда, не сравнимая со способностью двенадцатилетней Мирибель попадать во всякого рода неприятные истории.
Арианн поспешила к лестнице и с беспокойством подняла вверх лицо.
– Хорошо, лучше расскажи. Уж не пыталась ли она снова выпустить голубей мадам Помфрей?
Габриэль уже выкарабкалась из люка, но все же взглянула вниз.
– Хуже. Она увела чьего-то коня.
– О господи, этого еще не хватало.
Прежде чем подняться следом за Габриэль, Арианн долго наводила порядок и гасила факелы.
Во дворе Арианн сощурилась от яркого солнца. В мерцающей на солнце голубой воде искусственного пруда отражался высящийся за спиной увитый плющом каменный помещичий дом. Бель Хейвен – красивое, прочно сложенное сооружение с одиночной квадратной башней – ни размерами, ни пышностью не могло соперничать с замком в бретанском поместье отца или изысканным городским домом в центре Парижа. Но мама, к недоумению папы, предпочитала это уютное жилище на острове Фэр.
Папа хотел снести Бель Хейвен и на его месте соорудить сказочный замок причудливых пропорций с устремленными кверху башнями и роскошными блестящими окнами. Но маме удалось мягко отговорить его.
Луи Шене никогда не осознавал, что жена всего лишь желала, чтобы он ее любил, был верен и находился рядом… Особенно когда лежала, будучи смертельно больной.
Арианн, по пути отогнав курицу, пробежала мимо делянки с лекарственными растениями. Большинство хозяйственных построек – курятник, амбар, доильный навес, – как и главный дом, были простыми, скромными. Лишь конюшню для папиных коней переделали с шиком. Но лошадей теперь не было, их продали, чтобы оплатить строительство папиных кораблей.
Арианн тихо вошла в широкие двустворчатые двери конюшни. В нос ударил запах душистого сена и конского пота, смешанный с другими животными запахами. Первое стойло служило убежищем для покинутых крольчат, которых Мири заботливо разместила в деревянных яслях для корма. В висевшей над дверью клетке чирикал воробей, которому она надеялась вылечить крылышко.
Дальше в этом ряду, не обращая внимания на раздающееся из последнего стойла пронзительное ржание, жевал сено пони Мири. Арианн направилась к тому месту, где младшая сестренка разместила свое последнее приобретение.
Господи! Этот новый гость был далеко не похож на обычных беспризорных или пострадавших питомцев Мири. Серый в яблоках лоснящийся чистокровный жеребец беспокойно переступал с ноги на ногу. Мири в стойле успокаивала животное.
В своей куртке и грубых шерстяных бриджах Мири могла легко сойти за крестьянского паренька, если бы не спадавшие до пояса светлые блестящие волосы. Она бесстрашно подошла к жеребцу, и тот попытался отодвинуться. Арианн испугалась, что он затопчет ее маленькую сестренку. Но Мири, конечно, вполне могла управляться с лошадьми.
Осторожно передвигаясь, Мири завораживающим голоском успокаивала коня. Тот, навострив уши, чуть отпрянул, потом затих. Девочка протянула нежные ручонки, словно прося у него разрешения дотронуться. Продолжая тихонько напевать, она подвинулась еще ближе и потрепала жеребца по шее. Тот обнюхал лоб Мири, раздувая своим дыханием светло-золотистые пряди волос.
Арианн зачарованно следила за захватывающей картиной. Не подозревавшая о ее присутствии, Мири, как обычно, ушедшая в собственный мир, продолжала гладить коня.
Арианн винила себя. После смерти матери девочка росла слабенькой, замкнулась в себе, а она допустила, что Мири осталась почти без присмотра. Единственным утешением Мири было носиться по острову на своем пони и спасать получивших травмы животных.
Но на этот раз Мири явно зашла слишком далеко. Этот изысканный серый конь был не с острова Фэр. Остров шириной всего тридцать миль, и большинство принадлежавших местным жителям верховых животных составляли пони. Владелец, должно быть, с материка и не какой-нибудь возмущенный городской торговец, которого Арианн могла бы легко успокоить, вручив несколько монет.
Положение не улучшилось, когда, шурша шелком, и конюшню ворвалась Габриэль. Арианн нахмурилась – лучше бы этой сестрицы здесь не было. И с одной Мири трудно иметь дело: во многих отношениях она была такой же непокорной и норовистой, как тот жеребец. Присутствие задиристой Габриэль могло только осложнить обстановку.
– Мири? – тихо позвала Арианн, чтобы не пугать жеребца.
Девочка оторвалась от общения с конем, каким бы необычным оно ни казалось, и с сияющими глазами обернулась к Арианн. Обрамленные светло-золотистыми ресницами, глаза были необычного серебристо-голубого оттенка, почти матовыми, переливающимися, как туман.
– Ой, Арианн, я гуляла, искала единорогов, и смотри, что нашла. Его зовут Геркулес. Он немного беспокоится в стойле, но я ему обещала, что позднее он сможет свободно бродить по участку.
– Ты что, его нашла, дорогая?
– Ага. Правда, красавец? Как единорог.
– Единорог в уздечке, – выпалила Габриэль из-за спины Арианн.
Мири нахмурилась:
– Единороги уздечек не носят, Габби.
– На этом коне определенно была уздечка, когда ты на нем ехала домой. И седло и попона, хотя теперь я их не вижу. – Габриэль подняла вилы и ткнула в кучу сена. – Полагаю, Мири где-то их спрятала.
– Нет! Ничего я не прятала, – произнесла девочка, но, когда Арианн попыталась поймать ее взгляд, отвела глаза.
– Мири?
Сестренка резко отвернулась, продолжая ласкать коня, но ее загорелые щечки предательски пылали.
– Мирибель!
Девочка упрямо поджала губы и, вызывающе подняв подбородок, вышла из стойла.
– Хорошо. Я его не нашла. Я… я его освободила.
– О, Мири, – вздохнула Арианн.
Габриэль рассмеялась, а Мири негодующе посмотрела на обеих.
– Правда. Бедное животное попало в лапы этого чудовища. Геркулес захотел избавиться от негодяя и убежал со мной.
– Откуда ты знаешь? – спросила Арианн.
– Он мне сказал.
– Не хватало еще говорящей лошади, – подразнила Габриэль. – И на каком языке она говорит?
– На лошадином, – огрызнулась Мири.
Арианн как можно терпеливее стала убеждать сестренку:
– Голубушка, сколько раз надо тебя предупреждать? Не стоит во всеуслышание заявлять, что ты можешь разговаривать с лошадьми.
– Но я ведь могу, – недоумевала Мири.
– Моя дорогая, как раз такие вещи вызывают беспокойство у людей. Если тебя услышит кто-нибудь с материка, тебя могут обвинить в колдовстве.
– Или упрячут в сумасшедший дом, – предложила более мягкий исход Габриэль. – Должна признать, что этот конь лучше старой клячи, которую ты освободила от того торговца. Если уж тебе суждено быть повешенной, то, во всяком случае, за жеребца хорошей породы.
– Никто никого не собирается вешать, – оборвала Арианн, заметив, как у Мири испуганно округлились глаза. – Но этого коня следует немедленно вернуть владельцу.
– О, нет, Арианн. – Мири заслонила собою вход в стойло. – Я дала Геркулесу честное слово, что ему никогда не придется возвращаться к этому ужасному человеку. Знаете, что этот страшный тип собирался сделать с бедным Геркулесом? – произнесла она шепотом, будто стараясь пощадить чувства животного. – Это чудовище грозило… кастрировать его.
Габриэль залилась безудержным смехом, что лишь добавило негодования Мири.
– Уверяю вас, что Геркулес не находит это таким уж забавным, – горячо выпалила она.
Габриэль умерила свои восторги лишь после того, как Арианн тайком ущипнула ее за руку.
– Мирибель, постарайся, пожалуйста, быть благоразумной, – продолжала убеждать Арианн. – Этот жеребец, очевидно, очень дорогое животное. Его нельзя увести просто потому, что тебе не нравится его хозяин.
– Этот страшный человек не хозяин Геркулесу. Геркулес – такое же земное существо, как ты и я. И он должен свободно выбирать, где ему быть.
– Надеюсь, что человек, от которого ты его освободила, разделяет твои чудесные представления о правах лошадей, – влезла Габриэль.
– Мне наплевать на то, что он думает, скотина. Может идти к черту.
– Кто это был, Мири? – спросила Арианн.
– Не знаю.
– Мири…
– Правда, Арианн, не знаю. Кроме папы, все мужчины похожи друг на друга. Это был какой-то громадный головорез, он ехал по дороге, ведущей из порта. Геркулес уже старался освободиться, когда учуял меня и позвал на помощь. Я свистнула, ему удалось сбросить этого верзилу, и он примчался ко мне. Я вскочила на него, и мы полетели, как ветер.
Арианн пришла в ужас.
– Мири, ты не только угнала коня этого человека, но и бросила на дороге пострадавшего?
– Этот болван не пострадал. Он почти сразу вскочил на ноги и хотел нас догнать. Орал и ругался.
– Могу представить, – сухо заметила Габриэль. Арианн взялась за голову. Если мужчина сможет описать Мири, ее без труда узнают.
Здесь, на острове, тот факт, что она дочь Евангелины Шене, послужит ей защитой, но даже требования ответить на обвинения станут для застенчивой, замкнутой в себе девочки невыносимой пыткой. И, кроме того, было страшно представить, что могла придумать ее простодушная сестренка в свое оправдание.
«Конь умолял меня спасти его. Как мне удалось на нем уехать? Да я просто заколдовала его своей песенкой».
Большинство жителей острова поняли бы это, но Арианн могла представить, как такое объяснение восприняли бы посторонние. Что началось бы как суд по поводу угона коня, могло бы обернуться подозрением в колдовстве. Чтобы отвратить такую опасность, лучше всего как можно скорее вернуть коня в город и отыскать владельца.
– Мири, куда ты дела седло и уздечку, которые сняла с Геркулеса? – спросила Арианн.
Девочка не ответила, сложила руки и опустила голову, упрямое лицо скрылось под блестящими волосами.
Габриэль принялась искать на складе упряжи. Арианн, терпение которой было на исходе, схватила Мири за плечи. Она была готова хорошенько встряхнуть сестренку, но ее остановило осторожное покашливание.
Из пустого стойла в конце конюшни вышел Фурш, их конюх. Старик там прятался и все слышал. Он, покраснев до кончиков коротких жестких седых волос, с виноватым видом подошел к Арианн. И было из-за чего. Арианн строго-настрого приказала ему немедленно сообщать ей, если Мири когда-нибудь снова появится в конюшне с новым «освобожденным» конем. Но девочка околдовала старого человека, как заколдовывала любого из своих животных.
Фурш тяжело сглотнул:
– Прошу прощения, госпожа, но вот то, что вы ищете.
– Фурш! Не надо! – с укором и мольбой во взгляде воскликнула Мири.
Страдальчески посмотрев на нее, конюх отдал уздечку Арианн.
– Тут спереди какой-то знак, может быть, он поможет найти хозяина.
Не обращая внимания на восклицания раздосадованной Мири, пытавшейся вырвать уздечку, Арианн рассматривала это кожаное изделие. Прекрасная работа, и, как заметил Фурш, на ремешке серебром вытеснена буква «R», обвитая символической фигуркой небольшого животного. Лисы.
У Арианн екнуло сердце. Этот символ был ей знаком: он украшал кольцо с печаткой на большой могучей руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50