Вроде того, что найти вас оказалось делом судьбы.
Арианн разглядывала его с неподдельным разочарованием. Неужели он вправду верит в такие вещи, как магические кольца и судьба? Даже если верит, это не имеет значения, потому что она сама решительно этому не верила.
– Наши судьбы, кажется, не совпадают, месье, – возразила она. – Я уже склонна считать, что стара для замужества.
– Да вы сущий младенец.
– В таком случае позвольте мне познакомить вас с некоторыми богатыми вдовушками постарше, из тех, кого я знаю.
Ренар лишь рассмеялся.
– Нет, я уже нашел свою невесту. По крайней мере, если вы решили остаться незамужней, я могу быть спокоен, что мне не надо волноваться из-за поклонников?
Он пытался придать вопросу шутливый тон, но Арианн почувствовала, что ему не совсем безразличен ее ответ.
Арианн хотела сказать, что у нее куча поклонников, красивых и напористых, но ответила со свойственной ей откровенностью:
– Да, к сожалению, есть и другие претенденты на руку. Есть месье Леклу, страдающий подагрой и влюбленный в мои припарки. Потом месье Бонэр, настоятель, который хотел бы повысить свой социальный статус, женившись на дочери рыцаря. И, наконец, имеется месье Тайлебуа, банкир из Сан-Мало, которому мой отец должен кучу денег и который был бы рад погасить долг, получив взамен меня.
– И эти люди портят вам жизнь? – пристально глядя на нее, мягко спросил Ренар.
Месье Тайлебуа, конечно, портил, он был до того настойчив что Арианн не отваживалась бывать на материке. Это стало одной из причин, по которым она почти перестала бывать в имении отца.
Арианн небрежно полсала плечами:
– Сама с ними справлюсь.
Наклонившись, Ренар проговорил ей на ухо:
– Не надо, милочка. Достаточно прибегнуть к кольцу, и я избавлю вас от всех трех ничтожеств. Поверьте мне.
Его дыхание щекотало шею, вызывая ощущение тепла, близости, соблазняя еще теснее прильнуть к нему. Интересно, что она почувствовала бы, если бы он коснулся губами?..
Смутившись собственных своевольных мыслей, она ответила с легким смешком:
– Месье, благодарю вас за предложение, но я могу постоять за себя. Я не из тех беспомощных дамочек, которым нужно, чтобы рыцарь скакал им на помощь всякий раз, когда они роняют платок.
– Увы, я начинаю это понимать, мадемуазель.
От его исполненного приятного удивления и в то же время восхищенного взгляда у Арианн запылали щеки. Она испугалась мысли, что такое взаимное поддразнивание доставляет ей удовольствие.
Оставшуюся часть поездки она скромно молчала и почувствовала облегчение, когда за поворотом дороги на фоне неба возникли очертания квадратной башни Бель-Хейвен.
Ворота были открыты, как всегда бывало, когда Арианн поздно возвращалась домой. Ренар въехал во двор, но, вместо того чтобы направить Геркулеса к конюшне, подъехал к фасаду дома.
В окнах зала светились свечи, Агнес или одна из горничных, несомненно, ждали ее. «Так же, как они ожидали маму», – с болью подумала Арианн.
Ренар остановил Геркулеса и соскочил с седла. Протянув руки, легко поднял Арианн, словно она весила не больше ребенка. Встав на землю, девушка чуть пошатнулась, сохраняя устойчивость на твердой земле. Но когда Ренар крепкими руками придержал ее за талию, мягко отстранилась.
– Благодарю вас, месье, что доставили меня домой, но уже поздно, и я не могу пригласить вас в…
– Я на это и не рассчитывал. Хотел только с вами попрощаться.
Он взял ее руку, намереваясь поднести к губам.
– Мне хорошо знакомы ваши штучки, месье, – сказала она, отдергивая пальцы, прекрасно помня о том, что было в прошлый раз, о смятении, которое вызвал первый в ее жизни бесцеремонный поцелуй.
Сверля ее глазами, Ренар нахмурил брови.
– О, дорогая, – с неподдельным раскаянием прошептал он. – Ваш первый поцелуй? Я жажду испросить у вас прощения. Я был грубой скотиной. Если бы знал, то был бы нежнее. Так позвольте мне исправиться.
Прежде чем она успела увернуться, Ренар заключил ее в объятия.
– Не надо, Ренар, – слабо запротестовала она, так что даже сама еле слышала собственный голос.
Не отрывая глаз, он наклонился к ней. Она почувствовала на лице его дыхание, но не было сил отвернуться. Его глаза, как и руки, влекли ее к себе. Исходящий из самой глубины прикрытых тяжелыми веками зеленых глаз неотрывный взгляд почти гипнотизировал.
Он, к ее удивлению, поразительно нежно коснулся губами ее губ, так нежно, будто они были из тончайшего полотна.
Его руки такие сильные и надежные. Позади остался ужасный день, – ссоры с сестрами, волнения по поводу растущего долга и теперь это вызывающее тревогу дело, связанное с капитаном Реми и Темной Королевой. Теплые губы Ренара искушали забыть обо всех заботах.
Он терпеливо раскрывал ее губы, пока она не почувствовала сладостное тепло его губ и ее дыхание не смешалось с его. Он теснее привлек ее к себе, по телу пробежала волнующая дрожь, казалось, что ее мягкое податливое тело идеально слилось с его мускулистой фигурой. Она обвила руками его шею и сначала робко, а потом страстно прижалась губами к его губам, ошеломленная разливающимися по телу новыми неведомыми ощущениями. Сердце бешено билось в одном ритме с его сердцем.
Губы Ренара становились все требовательнее, его страсть, казалось, овладела ею без остатка: то нежно, то более требовательно, то дразняще отступая назад, то, сливаясь с ее языком в пламенном танце. Как будто… как будто он занимался с ней любовью не более как посредством поцелуя.
Щеки пылали, кровь кипела, она еще теснее прильнула к нему, словно ей было мало его твердого тела. Наконец-то Арианн поняла, как можно соблазнить женщину.
Неуверенно оторвала от него свои губы. Но пока еще не было сил оторваться от Ренара. Все еще не отдышавшись, она, трепеща, оставалась в его руках.
Ренар, глядя сверху вниз, улыбнулся:
– Как, на этот раз лучше?
Арианн, не зная, что ответить, смогла только пристально посмотреть не него. Он снова наклонился к ней, и у нее дрогнуло сердце. Она не поняла, была ли разочарована или почувствовала облегчение, когда он только легко коснулся губами ее лба.
– У вас довольно… измученный вид, милочка. День был очень длинным. Ступайте-ка лучше домой. Ложитесь спать.
Она полубессознательно кивнула и заковыляла прочь, почти не слыша его тихое «Спокойной ночи». Войдя в парадную дверь, плотно ее закрыла.
Ожидавшая ее Агнес задремала и тихо похрапывала в мамином кресле. Арианн обрадовалась этому. Это давало возможность прийти в себя, дать остыть пылающим щекам.
Глубоко вздохнув, она оперлась спиной о дверь. Только теперь до нее полностью дошел смысл поразивших ее слов Ренара. «О, дорогая. Ваш первый поцелуй? Я жажду испросить у вас прощения. Я был грубой скотиной».
Ее первый поцелуй? Откуда Ренар вообще узнал? Как будто… как будто читал ее мысли, читал ее глаза.
Невероятно. Она не знала никого на свете, кроме Дочерей Земли, кто бы обладал этим умением. И, уж конечно, ни одного мужчины.
С тревожно стучащим сердцем Арианн приоткрыла дверь и выглянула наружу. Но Ренара уже не было, и коня и всадника поглотила ночь.
Арианн потрогала пальцем висевшее на шее кольцо, разглядывая его с новым предчувствием беды.
– Что же ты, черт возьми, за человек, Ренар? – прошептала она.
В «Чужеземном путнике» было темно и тихо. Хозяин, прислуга и постояльцы давно спали. Все, за исключением одного. В окне спальни на втором этаже мерцал свет.
Для такой скромной гостиницы комната была хорошо обставлена. Удобная кровать с толстым перьевым матрацем выглядела соблазнительно, но Ренар не проявлял желания забраться под одеяло. Льющийся в окно лунный свет освещал его крупную фигуру, вычерчивая напряженные черты склонившегося над столом лица. Он одну за одной зажигал пять свечей. Четыре светящихся фитилька, дабы призвать четыре стихии – огонь, воздух, землю и воду. Пятый представлял человеческую душу.
«Пять свечей, расположенных в виде пентаграммы под луной, усилят любой заговор, – всегда повторяла старая Люси. – Пять свечей рассеют тьму… или привлекут ее».
Тьму обольщения.
Губы Ренара растянулись в мрачной улыбке. Поколебавшись, он зажег последнюю свечу, как загипнотизированный, уставился на крошечные язычки пламени.
Виделись ему не только свечи, но и широко раскрытые после поцелуя глаза Арианн. Говоря по правде, он был потрясен. Ренар не помнил, чтобы всего лишь в поцелуе было столько страсти.
Когда он прочел в глазах Арианн, как неуклюже вел себя при первом поцелуе и тем испортил дело, то твердо решил исправиться. И никак не ожидал, что получит такое наслаждение, вкусив ее губы и впервые возбудив в своей благоразумной колдунье вкус желания, а в себе такой неутолимый голод.
Он страстно желал провести с ней ночь, держать в своих руках, научить целоваться, тело было готово научить и большему. Он собрал в кулак всю волю, чтобы отпустить ее, но ясно видел, что для начала дал подходящий урок.
Он поступил как порядочный человек, позволил ей убежать в дом, о чем теперь жалел, потому что не только Арианн усвоила урок. Этот поцелуй научил и его некоторым вещам: он понял, что его колдунья была не такой строгой, как казалось, но и не такой открытой.
Арианн была глубоким кладезем страсти, которую ему очень хотелось познать. Кроме того, она обладала неожиданной способностью утаивания, что расстраивало его планы. У этой женщины был от него секрет, который он никак не мог прочитать по глазам.
«К счастью, есть и другие способы, Жюстис», – казалось, лукаво нашептывал ему на ухо голос Люси.
Ренар вытряс на ладонь часть содержимого небольшого кожаного мешочка. Сухие лепестки жасмина, душистые, нежные, безобидные сами по себе, но если соединить их с определенными компонентами…
Гостиничная дверь с шумом распахнулась, оборвав тайные мысли Ренара. Когда Туссен, тяжело топая, вошел в комнату, Ренар бросил мешочек, повернулся и двинулся навстречу, стараясь закрыть собой выложенную на столе пентаграмму из свечей.
По Ренар мог бы устроить в комнате шабаш ведьм, и Туссен вряд ли заметил бы. Старик был не в настроении. Прежде чем хлопнуть за собой дверью, он, тихо ворча, бросил на Ренара сердитый взгляд.
– Хорошенькое дело для моих лет просидеть полночи в конюшне.
– Сам напросился, – напомнил ему Ренар. – Я вытер Геркулеса, напоил. Нечего было больше с ним нянчиться.
– Но я в жизни не видал, чтобы бедняга был так взмылен. Не думаю, что ему нравится, когда в соседнем стойле стоит пони. Ему было явно не по себе.
– Пони уберут, утром вернут госпоже Шене. Осмелюсь сказать, что этот дьявол был расстроен, потому что на этот раз ему не удалось снова сбросить меня, отбить мне задницу. Мы довольно жарко повздорили, куда ехать, после того как я оставил Арианн в Бель-Хейвен.
Что бы ни толкнуло Геркулеса на послушное поведение, оно осталось позади. Старая Люси всегда говорила, что четвероногие твари куда умнее и чувствительнее, чем думают о них люди.
Ренар нахмурился:
– Знаю, покажется смешным, но я почти уверен, что конь подумал, что я возвращаю его сестренке Арианн. Пока не пришло время уезжать из Бель-Хейвен, не было никаких проблем. А тут затряс головой и заржал, словно звал к себе девочку.
– Это потому, что оба вы заколдованы этими сестрами Шене. – Туссен тяжело опустился на складную скамейку и сдернул один сапог. – Только у тебя, парень, должно быть больше здравого смысла, чем у животного. Невзирая на часы, мотаться по городу, гоняясь за…
Старик внезапно остановился и сощурился, разглядев за спиной Ренара расставленные на столе свечи. Он перестал стягивать сапог.
– Чем… чем, черт возьми, ты здесь занимался, парень?
Ренар притворно зевнул:
– Ждал тебя, чтобы, наконец лечь спать.
Туссен в одном сапоге поднялся со скамейки и заковылял к столу. Ренар, чувствуя за собой вину, хотел, было преградить ему путь, но потом ему самому стало неприятно.
Пожимая плечами, Ренар отошел в сторону. Туссен, уставившись на аккуратно расставленные свечи, вздохнул:
– Пресвятая Богородица! Как… как ты мог? Проклятие, Жюстис. Ты же клялся, что оставишь это занятие.
Туссен бросил на него укоризненный взгляд. Трясущимися руками он затушил все свечи, кроме одной. Потом рука упала на кожаный мешочек, на рассыпанные по столу сухие лепестки.
– Ж… жасмин, – дрожащим голосом произнес он.
– Подушить комнату. Воздух здесь довольно затхлый.
– Не держи меня за дурака, парень, – проворчал Туссен. – Я знаю, для чего можно использовать жасмин. Для приготовления средства, усиливающего влечение. Люси часто его делала.
– А-а, моя бабка угощала тебя, верно?
Туссен покраснел до ушей.
– Нет, но иногда обменивала в деревне на какую-нибудь живность или лишний мешок картошки. Продавала это зелье бессовестным мужикам, которые ни перед чем не останавливались, лишь бы овладеть девичьим целомудрием.
– Женщины были не лучше, тоже добивались у Люси зелья, чтобы соблазнять несчастных парней, – отметил Ренар.
– Возможно, и так, но я никогда не думал, что ты тоже прибегнешь к такому грязному обману. – Глаза Туссена больше не пылали гневом, он лишь глядел на Ренара с таким разочарованием, что тот не знал, куда деваться от стыда.
– Черт подери, Туссен. Не смотри на меня так. Это средство лишь усиливает страсть, если она уже существует. Если женщина презирает мужчину, оно не подействует. Но если она чувствует взаимное влечение, что там ни говори, зелье лишь…
Туссен резко оборвал Ренара:
– Согласие плоти не всегда то же самое, что согласие души. Божья истина, парень. Ты что, собираешься завоевать ее таким путем?
Ренар какое-то мгновение смотрел на него с вызовом, потом почувствовал, что краснеет со стыда.
– Приготовление снадобья просто так пришло на ум. Вообще-то я не собирался его делать.
Он, по крайней мере, надеялся, что дело обстоит именно так. Иногда на Ренара находили такие темные мысли, он чувствовал себя чужим даже самому себе, и это его пугало. Он подошел к столу, смел сухой жасмин обратно в мешочек и потуже затянул ремешки, словно можно было наглухо запрятать соблазн.
Ренар одарил Туссена грустной улыбкой:
– Извини. К сожалению, меня всегда увлекала темная сторона магии.
– Знаю, – печально отметил Туссен. – Поэтому и хочу, чтобы ты оставил в покое госпожу Шене и запасы спрятанных у нее книг.
– Давай оставим этот спор. Я тебе уже говорил, Туссен. Она – моя судьба. Арианн будет моей женой.
Пока старик снова усаживался на скамейку, чтобы закончить с сапогами, Ренар продолжал:
– У меня тоже есть причины для тревог. Возможно, у меня нет серьезного соперника, что касается Арианн, но назревает что-то еще. Я не думаю, что она сказала мне правду, почему была вынуждена посреди ночи отправиться в монастырь.
– А не мог бы ты попробовать то, чему тебя учила Люси? – спросил Туссен. – Я никогда не видел вреда в чтении по глазам.
– Я тоже, но, увы, оно не всегда действует. Обычно я проделывал это с Арианн весьма успешно, но не сегодня ночью. Она что-то от меня скрывает.
– Ну, тогда можно прибегнуть к способу, который используем мы, простые смертные. Можно просто спросить у нее, что не так.
– Арианн Шене никогда не поделится со мной. Она мне не доверяет.
– Поразительно! Интересно, почему? – Туссен поскреб седой подбородок. – Если хочешь моего совета, парень…
– Нет, если собираешься портить мне настроение.
Туссен бросил на него сердитый взгляд, но продолжал:
– Если тебе так уж надо, чтобы у твоей дамы было это дьявольское кольцо, по крайней мере, откажись от всяких условий. Завоюй ее доверие. Расскажи о себе всю правду.
– Даже о старой Люси? – бросил Ренар.
Туссен хладнокровно выдержал его пристальный взгляд.
– Особенно о Люси.
Ренар покачал головой:
– Не сказал бы, что это умная мысль. Я имел возможность убедиться, что в отношениях между мужчиной и женщиной правдивость может крайне переоцениваться.
– Ей-богу, такие настроения действительно достойны твоего покойного деда.
Ренар зло прикусил губу. Он знал, что если разговор продолжится в том же духе, то закончится очередной ссорой.
Он погасил свечу и повалился на постель. Туссен долго стоял не двигаясь. Потом, невесело вздохнув, улегся на свое ложе.
Еще долгое время, после того как Туссен стал похрапывать, Ренар лежал с открытыми глазами, раздраженно размышляя над словами старика.
Что бы там ни говорил старик, он, Ренар, не был похож на своего деда и не собирался тащить Арианн за косы. Возможно, он несколько переборщил, когда вздумал воспользоваться тем снадобьем, но если мужчину вешать за дурные мысли, то пришлось бы перевешать все мужское население земли.
Просто надо научиться терпению. Он не знает, в каких делах Арианн участвовала этой ночью. Но, что бы там ни было, Ренаром владело твердое предчувствие, что Арианн Шене испытает искушение воспользоваться перстнем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Арианн разглядывала его с неподдельным разочарованием. Неужели он вправду верит в такие вещи, как магические кольца и судьба? Даже если верит, это не имеет значения, потому что она сама решительно этому не верила.
– Наши судьбы, кажется, не совпадают, месье, – возразила она. – Я уже склонна считать, что стара для замужества.
– Да вы сущий младенец.
– В таком случае позвольте мне познакомить вас с некоторыми богатыми вдовушками постарше, из тех, кого я знаю.
Ренар лишь рассмеялся.
– Нет, я уже нашел свою невесту. По крайней мере, если вы решили остаться незамужней, я могу быть спокоен, что мне не надо волноваться из-за поклонников?
Он пытался придать вопросу шутливый тон, но Арианн почувствовала, что ему не совсем безразличен ее ответ.
Арианн хотела сказать, что у нее куча поклонников, красивых и напористых, но ответила со свойственной ей откровенностью:
– Да, к сожалению, есть и другие претенденты на руку. Есть месье Леклу, страдающий подагрой и влюбленный в мои припарки. Потом месье Бонэр, настоятель, который хотел бы повысить свой социальный статус, женившись на дочери рыцаря. И, наконец, имеется месье Тайлебуа, банкир из Сан-Мало, которому мой отец должен кучу денег и который был бы рад погасить долг, получив взамен меня.
– И эти люди портят вам жизнь? – пристально глядя на нее, мягко спросил Ренар.
Месье Тайлебуа, конечно, портил, он был до того настойчив что Арианн не отваживалась бывать на материке. Это стало одной из причин, по которым она почти перестала бывать в имении отца.
Арианн небрежно полсала плечами:
– Сама с ними справлюсь.
Наклонившись, Ренар проговорил ей на ухо:
– Не надо, милочка. Достаточно прибегнуть к кольцу, и я избавлю вас от всех трех ничтожеств. Поверьте мне.
Его дыхание щекотало шею, вызывая ощущение тепла, близости, соблазняя еще теснее прильнуть к нему. Интересно, что она почувствовала бы, если бы он коснулся губами?..
Смутившись собственных своевольных мыслей, она ответила с легким смешком:
– Месье, благодарю вас за предложение, но я могу постоять за себя. Я не из тех беспомощных дамочек, которым нужно, чтобы рыцарь скакал им на помощь всякий раз, когда они роняют платок.
– Увы, я начинаю это понимать, мадемуазель.
От его исполненного приятного удивления и в то же время восхищенного взгляда у Арианн запылали щеки. Она испугалась мысли, что такое взаимное поддразнивание доставляет ей удовольствие.
Оставшуюся часть поездки она скромно молчала и почувствовала облегчение, когда за поворотом дороги на фоне неба возникли очертания квадратной башни Бель-Хейвен.
Ворота были открыты, как всегда бывало, когда Арианн поздно возвращалась домой. Ренар въехал во двор, но, вместо того чтобы направить Геркулеса к конюшне, подъехал к фасаду дома.
В окнах зала светились свечи, Агнес или одна из горничных, несомненно, ждали ее. «Так же, как они ожидали маму», – с болью подумала Арианн.
Ренар остановил Геркулеса и соскочил с седла. Протянув руки, легко поднял Арианн, словно она весила не больше ребенка. Встав на землю, девушка чуть пошатнулась, сохраняя устойчивость на твердой земле. Но когда Ренар крепкими руками придержал ее за талию, мягко отстранилась.
– Благодарю вас, месье, что доставили меня домой, но уже поздно, и я не могу пригласить вас в…
– Я на это и не рассчитывал. Хотел только с вами попрощаться.
Он взял ее руку, намереваясь поднести к губам.
– Мне хорошо знакомы ваши штучки, месье, – сказала она, отдергивая пальцы, прекрасно помня о том, что было в прошлый раз, о смятении, которое вызвал первый в ее жизни бесцеремонный поцелуй.
Сверля ее глазами, Ренар нахмурил брови.
– О, дорогая, – с неподдельным раскаянием прошептал он. – Ваш первый поцелуй? Я жажду испросить у вас прощения. Я был грубой скотиной. Если бы знал, то был бы нежнее. Так позвольте мне исправиться.
Прежде чем она успела увернуться, Ренар заключил ее в объятия.
– Не надо, Ренар, – слабо запротестовала она, так что даже сама еле слышала собственный голос.
Не отрывая глаз, он наклонился к ней. Она почувствовала на лице его дыхание, но не было сил отвернуться. Его глаза, как и руки, влекли ее к себе. Исходящий из самой глубины прикрытых тяжелыми веками зеленых глаз неотрывный взгляд почти гипнотизировал.
Он, к ее удивлению, поразительно нежно коснулся губами ее губ, так нежно, будто они были из тончайшего полотна.
Его руки такие сильные и надежные. Позади остался ужасный день, – ссоры с сестрами, волнения по поводу растущего долга и теперь это вызывающее тревогу дело, связанное с капитаном Реми и Темной Королевой. Теплые губы Ренара искушали забыть обо всех заботах.
Он терпеливо раскрывал ее губы, пока она не почувствовала сладостное тепло его губ и ее дыхание не смешалось с его. Он теснее привлек ее к себе, по телу пробежала волнующая дрожь, казалось, что ее мягкое податливое тело идеально слилось с его мускулистой фигурой. Она обвила руками его шею и сначала робко, а потом страстно прижалась губами к его губам, ошеломленная разливающимися по телу новыми неведомыми ощущениями. Сердце бешено билось в одном ритме с его сердцем.
Губы Ренара становились все требовательнее, его страсть, казалось, овладела ею без остатка: то нежно, то более требовательно, то дразняще отступая назад, то, сливаясь с ее языком в пламенном танце. Как будто… как будто он занимался с ней любовью не более как посредством поцелуя.
Щеки пылали, кровь кипела, она еще теснее прильнула к нему, словно ей было мало его твердого тела. Наконец-то Арианн поняла, как можно соблазнить женщину.
Неуверенно оторвала от него свои губы. Но пока еще не было сил оторваться от Ренара. Все еще не отдышавшись, она, трепеща, оставалась в его руках.
Ренар, глядя сверху вниз, улыбнулся:
– Как, на этот раз лучше?
Арианн, не зная, что ответить, смогла только пристально посмотреть не него. Он снова наклонился к ней, и у нее дрогнуло сердце. Она не поняла, была ли разочарована или почувствовала облегчение, когда он только легко коснулся губами ее лба.
– У вас довольно… измученный вид, милочка. День был очень длинным. Ступайте-ка лучше домой. Ложитесь спать.
Она полубессознательно кивнула и заковыляла прочь, почти не слыша его тихое «Спокойной ночи». Войдя в парадную дверь, плотно ее закрыла.
Ожидавшая ее Агнес задремала и тихо похрапывала в мамином кресле. Арианн обрадовалась этому. Это давало возможность прийти в себя, дать остыть пылающим щекам.
Глубоко вздохнув, она оперлась спиной о дверь. Только теперь до нее полностью дошел смысл поразивших ее слов Ренара. «О, дорогая. Ваш первый поцелуй? Я жажду испросить у вас прощения. Я был грубой скотиной».
Ее первый поцелуй? Откуда Ренар вообще узнал? Как будто… как будто читал ее мысли, читал ее глаза.
Невероятно. Она не знала никого на свете, кроме Дочерей Земли, кто бы обладал этим умением. И, уж конечно, ни одного мужчины.
С тревожно стучащим сердцем Арианн приоткрыла дверь и выглянула наружу. Но Ренара уже не было, и коня и всадника поглотила ночь.
Арианн потрогала пальцем висевшее на шее кольцо, разглядывая его с новым предчувствием беды.
– Что же ты, черт возьми, за человек, Ренар? – прошептала она.
В «Чужеземном путнике» было темно и тихо. Хозяин, прислуга и постояльцы давно спали. Все, за исключением одного. В окне спальни на втором этаже мерцал свет.
Для такой скромной гостиницы комната была хорошо обставлена. Удобная кровать с толстым перьевым матрацем выглядела соблазнительно, но Ренар не проявлял желания забраться под одеяло. Льющийся в окно лунный свет освещал его крупную фигуру, вычерчивая напряженные черты склонившегося над столом лица. Он одну за одной зажигал пять свечей. Четыре светящихся фитилька, дабы призвать четыре стихии – огонь, воздух, землю и воду. Пятый представлял человеческую душу.
«Пять свечей, расположенных в виде пентаграммы под луной, усилят любой заговор, – всегда повторяла старая Люси. – Пять свечей рассеют тьму… или привлекут ее».
Тьму обольщения.
Губы Ренара растянулись в мрачной улыбке. Поколебавшись, он зажег последнюю свечу, как загипнотизированный, уставился на крошечные язычки пламени.
Виделись ему не только свечи, но и широко раскрытые после поцелуя глаза Арианн. Говоря по правде, он был потрясен. Ренар не помнил, чтобы всего лишь в поцелуе было столько страсти.
Когда он прочел в глазах Арианн, как неуклюже вел себя при первом поцелуе и тем испортил дело, то твердо решил исправиться. И никак не ожидал, что получит такое наслаждение, вкусив ее губы и впервые возбудив в своей благоразумной колдунье вкус желания, а в себе такой неутолимый голод.
Он страстно желал провести с ней ночь, держать в своих руках, научить целоваться, тело было готово научить и большему. Он собрал в кулак всю волю, чтобы отпустить ее, но ясно видел, что для начала дал подходящий урок.
Он поступил как порядочный человек, позволил ей убежать в дом, о чем теперь жалел, потому что не только Арианн усвоила урок. Этот поцелуй научил и его некоторым вещам: он понял, что его колдунья была не такой строгой, как казалось, но и не такой открытой.
Арианн была глубоким кладезем страсти, которую ему очень хотелось познать. Кроме того, она обладала неожиданной способностью утаивания, что расстраивало его планы. У этой женщины был от него секрет, который он никак не мог прочитать по глазам.
«К счастью, есть и другие способы, Жюстис», – казалось, лукаво нашептывал ему на ухо голос Люси.
Ренар вытряс на ладонь часть содержимого небольшого кожаного мешочка. Сухие лепестки жасмина, душистые, нежные, безобидные сами по себе, но если соединить их с определенными компонентами…
Гостиничная дверь с шумом распахнулась, оборвав тайные мысли Ренара. Когда Туссен, тяжело топая, вошел в комнату, Ренар бросил мешочек, повернулся и двинулся навстречу, стараясь закрыть собой выложенную на столе пентаграмму из свечей.
По Ренар мог бы устроить в комнате шабаш ведьм, и Туссен вряд ли заметил бы. Старик был не в настроении. Прежде чем хлопнуть за собой дверью, он, тихо ворча, бросил на Ренара сердитый взгляд.
– Хорошенькое дело для моих лет просидеть полночи в конюшне.
– Сам напросился, – напомнил ему Ренар. – Я вытер Геркулеса, напоил. Нечего было больше с ним нянчиться.
– Но я в жизни не видал, чтобы бедняга был так взмылен. Не думаю, что ему нравится, когда в соседнем стойле стоит пони. Ему было явно не по себе.
– Пони уберут, утром вернут госпоже Шене. Осмелюсь сказать, что этот дьявол был расстроен, потому что на этот раз ему не удалось снова сбросить меня, отбить мне задницу. Мы довольно жарко повздорили, куда ехать, после того как я оставил Арианн в Бель-Хейвен.
Что бы ни толкнуло Геркулеса на послушное поведение, оно осталось позади. Старая Люси всегда говорила, что четвероногие твари куда умнее и чувствительнее, чем думают о них люди.
Ренар нахмурился:
– Знаю, покажется смешным, но я почти уверен, что конь подумал, что я возвращаю его сестренке Арианн. Пока не пришло время уезжать из Бель-Хейвен, не было никаких проблем. А тут затряс головой и заржал, словно звал к себе девочку.
– Это потому, что оба вы заколдованы этими сестрами Шене. – Туссен тяжело опустился на складную скамейку и сдернул один сапог. – Только у тебя, парень, должно быть больше здравого смысла, чем у животного. Невзирая на часы, мотаться по городу, гоняясь за…
Старик внезапно остановился и сощурился, разглядев за спиной Ренара расставленные на столе свечи. Он перестал стягивать сапог.
– Чем… чем, черт возьми, ты здесь занимался, парень?
Ренар притворно зевнул:
– Ждал тебя, чтобы, наконец лечь спать.
Туссен в одном сапоге поднялся со скамейки и заковылял к столу. Ренар, чувствуя за собой вину, хотел, было преградить ему путь, но потом ему самому стало неприятно.
Пожимая плечами, Ренар отошел в сторону. Туссен, уставившись на аккуратно расставленные свечи, вздохнул:
– Пресвятая Богородица! Как… как ты мог? Проклятие, Жюстис. Ты же клялся, что оставишь это занятие.
Туссен бросил на него укоризненный взгляд. Трясущимися руками он затушил все свечи, кроме одной. Потом рука упала на кожаный мешочек, на рассыпанные по столу сухие лепестки.
– Ж… жасмин, – дрожащим голосом произнес он.
– Подушить комнату. Воздух здесь довольно затхлый.
– Не держи меня за дурака, парень, – проворчал Туссен. – Я знаю, для чего можно использовать жасмин. Для приготовления средства, усиливающего влечение. Люси часто его делала.
– А-а, моя бабка угощала тебя, верно?
Туссен покраснел до ушей.
– Нет, но иногда обменивала в деревне на какую-нибудь живность или лишний мешок картошки. Продавала это зелье бессовестным мужикам, которые ни перед чем не останавливались, лишь бы овладеть девичьим целомудрием.
– Женщины были не лучше, тоже добивались у Люси зелья, чтобы соблазнять несчастных парней, – отметил Ренар.
– Возможно, и так, но я никогда не думал, что ты тоже прибегнешь к такому грязному обману. – Глаза Туссена больше не пылали гневом, он лишь глядел на Ренара с таким разочарованием, что тот не знал, куда деваться от стыда.
– Черт подери, Туссен. Не смотри на меня так. Это средство лишь усиливает страсть, если она уже существует. Если женщина презирает мужчину, оно не подействует. Но если она чувствует взаимное влечение, что там ни говори, зелье лишь…
Туссен резко оборвал Ренара:
– Согласие плоти не всегда то же самое, что согласие души. Божья истина, парень. Ты что, собираешься завоевать ее таким путем?
Ренар какое-то мгновение смотрел на него с вызовом, потом почувствовал, что краснеет со стыда.
– Приготовление снадобья просто так пришло на ум. Вообще-то я не собирался его делать.
Он, по крайней мере, надеялся, что дело обстоит именно так. Иногда на Ренара находили такие темные мысли, он чувствовал себя чужим даже самому себе, и это его пугало. Он подошел к столу, смел сухой жасмин обратно в мешочек и потуже затянул ремешки, словно можно было наглухо запрятать соблазн.
Ренар одарил Туссена грустной улыбкой:
– Извини. К сожалению, меня всегда увлекала темная сторона магии.
– Знаю, – печально отметил Туссен. – Поэтому и хочу, чтобы ты оставил в покое госпожу Шене и запасы спрятанных у нее книг.
– Давай оставим этот спор. Я тебе уже говорил, Туссен. Она – моя судьба. Арианн будет моей женой.
Пока старик снова усаживался на скамейку, чтобы закончить с сапогами, Ренар продолжал:
– У меня тоже есть причины для тревог. Возможно, у меня нет серьезного соперника, что касается Арианн, но назревает что-то еще. Я не думаю, что она сказала мне правду, почему была вынуждена посреди ночи отправиться в монастырь.
– А не мог бы ты попробовать то, чему тебя учила Люси? – спросил Туссен. – Я никогда не видел вреда в чтении по глазам.
– Я тоже, но, увы, оно не всегда действует. Обычно я проделывал это с Арианн весьма успешно, но не сегодня ночью. Она что-то от меня скрывает.
– Ну, тогда можно прибегнуть к способу, который используем мы, простые смертные. Можно просто спросить у нее, что не так.
– Арианн Шене никогда не поделится со мной. Она мне не доверяет.
– Поразительно! Интересно, почему? – Туссен поскреб седой подбородок. – Если хочешь моего совета, парень…
– Нет, если собираешься портить мне настроение.
Туссен бросил на него сердитый взгляд, но продолжал:
– Если тебе так уж надо, чтобы у твоей дамы было это дьявольское кольцо, по крайней мере, откажись от всяких условий. Завоюй ее доверие. Расскажи о себе всю правду.
– Даже о старой Люси? – бросил Ренар.
Туссен хладнокровно выдержал его пристальный взгляд.
– Особенно о Люси.
Ренар покачал головой:
– Не сказал бы, что это умная мысль. Я имел возможность убедиться, что в отношениях между мужчиной и женщиной правдивость может крайне переоцениваться.
– Ей-богу, такие настроения действительно достойны твоего покойного деда.
Ренар зло прикусил губу. Он знал, что если разговор продолжится в том же духе, то закончится очередной ссорой.
Он погасил свечу и повалился на постель. Туссен долго стоял не двигаясь. Потом, невесело вздохнув, улегся на свое ложе.
Еще долгое время, после того как Туссен стал похрапывать, Ренар лежал с открытыми глазами, раздраженно размышляя над словами старика.
Что бы там ни говорил старик, он, Ренар, не был похож на своего деда и не собирался тащить Арианн за косы. Возможно, он несколько переборщил, когда вздумал воспользоваться тем снадобьем, но если мужчину вешать за дурные мысли, то пришлось бы перевешать все мужское население земли.
Просто надо научиться терпению. Он не знает, в каких делах Арианн участвовала этой ночью. Но, что бы там ни было, Ренаром владело твердое предчувствие, что Арианн Шене испытает искушение воспользоваться перстнем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50