Из-за некой стародавней традиции?
– Отчасти. Муж не всегда бывает для женщины счастливым даром, Ренар.
Арианн поглядела на статую, и сердце ее сжалось при мысли, что пришлось пережить матери. Внезапно она вздрогнула от неожиданности – на ее руку легла теплая мозолистая ладонь Ренара.
– То, что случилось с вашими родителями, слишком хорошо знакомая трагедия, но с нами никогда так не будет, мадемуазель, – заверил он. – Я уже не зеленый юнец. Мои бурные дни остались позади. Знаю, что в обычае многих мужчин заводить любовниц, но я не женился бы на вас, если бы не был готов быть верным единственной женщине.
Арианн оцепенела. Он просто прочитал ее мысли, и на этот раз не могло быть никакой ошибки. Она впилась в него полными обвинения глазами. Ренар, видимо, понял свою оплошность и с огорченным видом растерянно отпустил ее руку.
– Снова принялись за это?
– За что? – Ренар изо всех сил старался сохранить невинный вид.
– Вы читали мои мысли.
– Я… я догадался, о чем вы подумали.
– Откуда вам было знать о моем отце и… – Арианн покраснела со стыда, – его… его любовнице?
– Я некоторое время жил в Париже. К сожалению, узнал о шевалье и женщине, которую он содержал…
– Нет, Ренар, вы не знали. Только что узнали от меня. Вы читали по моим глазам.
– Не имею представления, о чем речь, дорогая.
– Где вы научились этому искусству? – горячо потребовала Арианн. – Кто учил вас этому старинному колдовству?
Ренар неуверенно улыбнулся:
– Милочка, взгляните на меня. Я простой малый. Это еще чудо, что моим наставникам удалось вдолбить в мою глупую голову навыки чтения и письма. В том, что я угадал ваши мысли, нет никакого колдовства. У вас такое открытое лицо, а… а я за свои странствия научился наблюдательности.
– Какие странствия? Где?
– Повсюду.
– Проклятие, Ренар!
Ее вспышка явно ошеломила его, но Арианн больше не могла терпеть все эти неопределенные и уклончивые ответы. Она вытащила из-под платья цепочку и, сдернув ее, с силой шлепнула все – и кольцо, и цепочку – в ладонь Ренара.
– Вот. Забирайте свое кольцо.
Ренар предупреждающе нахмурил тяжелые брови:
– Так вы разрываете наше соглашение, милочка?
– Безусловно. Можете хмуриться сколько душе угодно, но я отказываюсь иметь дело с человеком, который так рьяно скрывает свое прошлое, что не желает отвечать на самые простые вопросы или поделиться хотя бы намеком на правду.
Их взгляды встретились. На этот раз Арианн не отступила в этом противостоянии. Ренар стиснув зубы, первым отвел глаза.
– Очень хорошо, – сказал он. – Так что вам не терпится узнать обо мне?
– Для начала какую-нибудь мелочь. Например, где вы были все эти годы?
– Странствовал. В Париже, Италии, Греции, на Святой земле. Где-нибудь, только не здесь.
– Почему? Что было причиной отчужденности между вами и вашим дедом? Что вы такое сделали?
– Ничего. Я же вам говорил. Мое преступление заключалось в том, что я родился. – Ренар устало провел ладонью по лицу. Потом, словно из него вытягивали слова, продолжил: – Моя мать была… пастушкой. Отец в нее влюбился и, как бы то ни было, женился. Но в глазах деда и его приятелей я был низкого происхождения, от земли. Вполне возможно, что и вы теперь будете считать меня таким.
– Нет, – неторопливо ответила Арианн. – Я убеждена, что благородство не в крови, а в характере.
Ренар горько усмехнулся:
– Уверен, что не обладаю ни тем, ни другим. Во всяком случае, теперь вам известна великая загадка Жюстиса Довилля. Не так романтична, как если бы я был пиратом или головорезом-разбойником. Но, надеюсь, теперь вы удовлетворены?
Удовлетворена ли она? Арианн верила, что Ренар говорит правду, но он все же что-то недоговаривал. Она вглядывалась в его лицо и одно ошеломляющее мгновение могла прочитать его глаза. Стоявший перед ней мужчина превратился в паренька, который, несмотря на физическую силу и могучее телосложение, был беззащитен перед жестоким умом своего деда и высокомерным презрением знати.
Ренар поспешил прикрыть глаза, и Арианн чуть ли не обрадовалась этому. То, что она мельком уловила, было очень личным, очень болезненным. Ей в какой-то мере стало стыдно за свою пытливость.
– Простите меня, месье. Когда мужчина так решительно, как вы, преследует женщину, то вполне естественно, что ей хочется знать. Но я… я никоим образом не хотела причинить вам боль.
– Если вы желаете облегчить мои страдания, достаточно возобновить нашу договоренность и взять обратно перстень.
Но, когда он протянул ей кольцо, она отступила.
– Нет, месье. И не из-за того, что вы рассказали мне о своей матери, – поспешила добавить Арианн. – Однако эта наша необычная договоренность носит весьма односторонний характер. Я выполняю обещание и ношу кольцо, а вы не соблюдаете свое обязательство оставить меня в покое.
– Я всего лишь медлил в надежде увидеть вас в последний раз. Но я намерен сегодня же покинуть этот остров.
– Правда? – Арианн с сомнением поглядела на него.
– Клянусь. И не вернусь, пока вы не пошлете за мной. Да и вообще у меня нет выбора. Мне дали знать о неприятностях в имении, отчасти имеющих отношение к вам.
– Ко мне?
– Да. Я последовал вашему совету уволить управляющего. Похоже, что месье ле Франк отомстил: до того как уехать, украл одного из моих коней и сжег несколько хижин батраков. Человека этого схватили, и теперь мне необходимо оправдать свой титул и свершить правосудие.
– О, я рада.
– Рады тому, что месье ле Франк будет наказан? Или рады, что я уезжаю?
Арианн не знала, как ответить, особенно увидев, что Ренар подвинулся ближе. Она не успела возразить, как он надел ей цепочку. Задержал пальцы на затылке, привлекая ее к себе.
Сердце бешено застучало, когда она поняла, что он намерен поцеловать ее.
– Нет, месье, – твердо заявила она, давая понять, что на этот раз она действительно так думает.
– Но, милочка, если вы не намерены воспользоваться моим перстнем, то мы видимся в последний раз. Неужели вы не найдете возможным позволить один-единственный братский поцелуй?
Он не спускал с нее нежного умоляющего взгляда.
– Ладно, я… я… – запинаясь, начала она, оглядываясь украдкой, дабы удостовериться, что никто не смотрит. – Хорошо. Целуйте. Только быстро.
Она закрыла глаза, но ей следовало бы помнить, что Ренар редко торопился. Он обнял ее и прильнул губами, сначала спокойно, нежно, потом все более страстно, так что у нее захватывало дух. Она изумленно раскрыла рот, и поцелуй проник глубже, от движений его языка ее бросило в жар.
Поцелуй был долгим и мучительно сладким, действительно прощальным. Горячие голодные губы ласкали и мучили ее с невиданной страстью. Сердце бешено билось, отдаваясь гулкими толчками по всем жилам. Арианн со стоном ответила страстным до безумия поцелуем. Казалось, ее подхватил и куда-то уносит мощный поток. Но прежде, чем почва полностью ушла из-под ног, Арианн откинула голову.
– Н-нет, – выдохнула она. – Вам… вам действительно надо идти.
– Но я не могу, милочка, – дыша ей в ухо, прошептал Ренар.
– Почему?
Ренар, сощурившись, глядел на нее, в щелках его зеленых глаз таилась неостывшая страсть, но в то же время мелькали озорные искорки.
– Потому что ваши руки обвили мне шею и не отпускают.
– Что? – изумленно спросила Арианн, и до нее дошло, что это правда.
Краснея, она шагнула дрожащими ногами назад и сплела руки на груди, словно бы решив избегать дальнейших соблазнов. Это, кажется, позабавило Ренара, но в глазах его светилась нежность. Он протянул руку и погладил ее по щеке.
– Счастливо оставаться, мадемуазель. И помните: чтобы вызвать меня, надо только надеть мой перстень на палец. Я всегда буду находиться всего на расстоянии мысли.
И, не оглядываясь, зашагал прочь.
Ренар устало брел к порту; жар от поцелуя Арианн уже начал постепенно угасать; с каждым шагом, который отдалял от нее, сапоги становились все тяжелее. Большую часть утра он пытался найти хотя бы намек на то, что в действительности происходило ночью в монастыре, но без всякого успеха. Он уже было, поверил, что беспокоится попусту, когда у аптечной лавки натолкнулся на Арианн.
Внешне его нареченная выглядела так, будто не было больших забот, нежели ухаживания нежеланных поклонников. Но все же она была бледнее обычного, тени под глазами говорили, что она плохо спала. Ренару хотелось бы верить, что ей не давали уснуть мысли о нем, но он боялся, что все обстоит иначе.
Нет, здесь было что-то другое, и вся его интуиция, все чутье требовали, чтобы он оставался на острове Фэр, держался поближе к ней, не терял ее из виду. Но в имении были неотложные дела, требовавшие его внимания. Надо ехать, другого выбора нет.
Стараясь стряхнуть с себя это смутное предчувствие беды, Ренар продолжал шагать к «Чужеземному путнику». Под скрипевшей вывеской гостиницы увидел ожидавшего его с нетерпением Туссена.
– Слава всем святым, приплелся, наконец.
Ренар надменно изогнул бровь:
– Не ведал, что заставляю тебя ждать. Когда уходил, мне казалось, что ты был очень занят поглощением пирога с куропатками.
– А-а, не хватало мне своих забот, парень. Я уже сыт по горло этим твоим дьяволом, а не жеребцом.
– Геркулесом? Что еще натворило это исчадие ада?
– Все утро бушует, как черт, не говоря уж о том, что покусал двоих конюхов. Считаю, что мне повезло – у меня все пальцы целы. – Туссен мрачно поглядел на руку, будто желая убедиться, что большой палец на месте. – Это животное ей-ей заколдовано. Могу поклясться, он чует, что мы собираемся покинуть остров, и ему это не нравится.
Ренар досадливо вздохнул, испытывая мало радости от предстоящей схватки характеров со своим конем.
– Говоря по правде, мне самому не очень хочется покидать остров Фэр.
Старик бросил острый взгляд на лицо Ренара. Чуть смягчив голос, участливо спросил:
– Что не так, парень? Узнал, что было прошлой ночью в монастыре?
– Нет, но именно это меня и беспокоит. Я дошел до самых ворот монастыря Святой Анны и нигде не встречал места спокойнее и безмятежнее. Не смог уговорить ни одну из монашек пропустить меня внутрь, так что пришлось очаровывать городских кумушек. Никогда не встречал, чтобы так много женщин были способны держать, что знают, при себе. И совсем закрывали рот на замок, когда доходило до вопросов, касающихся госпожи Шене.
– Женщин, которые не любят посплетничать? – удивленно переспросил Туссен.
– Потрясающе, не правда ли? – заметил Ренар. – Достаточно, чтобы разрушить самые дорогие сердцу мужчин представления, касающиеся женщин. Даже Арианн. Когда я встретил ее днем и увидел ее лицо на свету, то подумал, что смогу без труда читать ее, но и она сумела что-то от меня скрыть. Даже когда я ее целовал.
– И она позволила тебе поцеловать ее? Э-э, не воспользовался ли ты…
– Нет, ничего, кроме природного шарма. Даме очень нравятся мои поцелуи, хотя она скорее бросится в море, чем признает это. Никогда не встречал таких упрямых.
– Ты, очевидно, нечасто смотришься в зеркало?
Ренар бросил на старика сердитый взгляд. И удивился, когда Туссен в ответ дружески похлопал его по спине.
– Ну, поздравляю, месье. Похоже, ты на пороге победы. Тебе не только удалось вырвать поцелуй, но и, если твои подозрения оправданны, в скором времени твоя дама подвергнется смертельной опасности. Она будет вынуждена воспользоваться твоим перстнем, и ты сможешь прийти ей на помощь. Остается надеяться, что успеешь.
– Успею, если потребуюсь Арианн. Но кто сказал, что смертельная опасность грозит моей даме? Если и возникнет какая-либо трудность, она коснется кого-то другого. Арианн никогда не стала бы скрывать собственные тайны.
– А-а, понятно. В опасности жизнь кого-то другого. Ну, тогда все в порядке.
Ренар свирепо глянул на него:
– Туссен, ты нарочно провоцируешь. Опасность никому не грозит. У Арианн есть мое кольцо. Все, что от нее требуется, это воспользоваться им и вызвать меня.
– Если только сия дама не слишком упряма.
Ренар зашагал прочь. Интересно, когда именно тот усвоил противную привычку говорить ему именно то, что он не желает слышать?
Ренар задержался у дверей конюшни, украдкой бросив последний взгляд на залитый солнцем город и порт. Вполне вероятно, что, как говорила старая Люси, он накликает несуществующую беду. Он никогда не видел места, которое выглядело бы так безмятежно, как остров Фэр в этот ясный летний день. В какой переплет нужно попасть его даме, чтобы он вернулся?
Арианн, перекинув корзинку через руку, возвращалась по улице, ведущей к монастырю. На этот раз Ренар действительно уехал. Задержавшись у кузницы, откуда была хорошо видна гостиница, она наблюдала, как Ренар, собираясь в путь, садился на коня. Какой-то момент Геркулес бушевал, вставал на дыбы, пытаясь сбросить седока.
Это была борьба между двумя сильными существами мужского пола, равными по упрямству и силе воли. Но, в конечном счете, Ренар, натягивая стремена и поводья, одержал победу и направил коня по дороге, ведущей на материк. Следом на гнедом мерине скакал грозный на вид старик.
Арианн надо бы быть довольной, освободившись от нарушившего покой присутствия Ренара. И все же очень странно: на улице привычная суета, те же краски и шум, однако почему-то остров стал казаться более пустынным.
Арианн попыталась стряхнуть с себя грустное ощущение, но тут сердце забилось чаще – позади послышался топот копыт. Невольно подумалось: «Ренар». Ей надо бы знать, что он никогда не сдержит обещания оставить ее в покое. Но ее опасение – или надежда – исчезло, когда она увидела, что это не граф, а отряд из полудюжины всадников.
Она отпрянула назад. Взмыленные лошади, казалось, проделали долгий трудный путь, всадники в пропыленных накидках выглядели не лучше. Старший отряда внезапно поднял руку, осаживая эскорт. Он повернулся в седле, при этом накидка откинулась, открывая ярко-синий мундир королевского гвардейца.
У Арианн пересохло во рту. Ей хватило присутствия духа, чтобы отойти в тень между двумя лавками. Командир отряда поворачивал коня, острым взглядом окидывая улицу. Повелительно поманил к себе кучку женщин, таращивших глаза на него и его солдат. Большинство жались к аптекарской лавке, но мадам Элан, жена гончара, женщина кокетливая, положив глаз на командира, не спеша подошла к отряду.
Изо всех сил напрягая слух, Арианн ловила обрывки фраз.
– Ищем… беглого каторжника. Опасный человек. Молодой, крепкого сложения, темно-русый, бородатый, возможно, ранен… живым или мертвым по указу короля.
Арианн в отчаянии прижала руку ко рту. Несмотря на все эти слова о беглых каторжниках, она была уверена, что эти люди преследуют капитана Реми. У нее также не было сомнений в отношении того, кто их послал. Не король, а королева. Темная Королева.
Дрожа от ужаса, Арианн попятилась назад, пока не вышла в проулок позади лавок. Потом пустилась бежать к монастырю Святой Анны, словно от этого зависела ее жизнь.
Глава десятая
Откройте именем короля!
Звонил монастырский колокол, с ним сливался оглушительный стук кулаков по монастырским воротам. Под эти нетерпеливые звуки монахини разбегались врассыпную, словно выводок перепуганных цыплят.
– Спокойно, дочери мои, – приказывала Мари Клэр.
Арианн удивлялась, как это аббатисе удавалось сохранять спокойствие. Ее собственное сердце бешено стучало в груди при виде того, как Шарбонн, взвалив через плечо, несла обвисшее тело капитана Реми с безжизненно болтающимися за ее спиной руками. Напрягаясь под тяжестью, эта большая сильная женщина притащила его к ожидавшей повозке и погрузила на наскоро постеленную на грубых досках постель.
Арианн вспрыгнула на повозку рядом с Реми, молясь, чтобы не открылась его рана. Ночью капитана лихорадило, но сейчас, когда королевские гвардейцы шумно требовали впустить их в монастырь, мало что можно было сделать. Может быть, к счастью, молодой человек был без сознания.
– Мы так его погубим, – сказала Арианн, прикладывая к горячему лбу смоченную уксусом салфетку. Аббатиса накрыла его одеялом.
– Ерунда. Он крепкий малый. – Мари Клэр аккуратно подоткнула одеяло. – А что было бы, если бы он остался здесь? Даже при моем влиянии эти шуты вполне могут обшарить весь монастырь.
– Они всем говорят, Мари, что он беглый каторжник. Если солдаты схватят Реми, не исключено, что у них есть приказ убить его на месте.
– Вполне возможно. Поэтому мы должны сделать все, чтобы он не попал в их руки. Шарбонн проедет через виноградник к лесной дороге: там более тряско и далеко, но больше шансов избежать встречи с солдатами.
– А как насчет вас, Мари? – спросила Арианн.
– Да сохранит Господь тебя, дитя. А я крепкая старая чертовка. Мне не впервой принимать вызов. Что эта жалкая кучка солдатиков в сравнении с архиепископом? К тому же, как только капитан Реми уедет, монастырь будет более или менее в безопасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– Отчасти. Муж не всегда бывает для женщины счастливым даром, Ренар.
Арианн поглядела на статую, и сердце ее сжалось при мысли, что пришлось пережить матери. Внезапно она вздрогнула от неожиданности – на ее руку легла теплая мозолистая ладонь Ренара.
– То, что случилось с вашими родителями, слишком хорошо знакомая трагедия, но с нами никогда так не будет, мадемуазель, – заверил он. – Я уже не зеленый юнец. Мои бурные дни остались позади. Знаю, что в обычае многих мужчин заводить любовниц, но я не женился бы на вас, если бы не был готов быть верным единственной женщине.
Арианн оцепенела. Он просто прочитал ее мысли, и на этот раз не могло быть никакой ошибки. Она впилась в него полными обвинения глазами. Ренар, видимо, понял свою оплошность и с огорченным видом растерянно отпустил ее руку.
– Снова принялись за это?
– За что? – Ренар изо всех сил старался сохранить невинный вид.
– Вы читали мои мысли.
– Я… я догадался, о чем вы подумали.
– Откуда вам было знать о моем отце и… – Арианн покраснела со стыда, – его… его любовнице?
– Я некоторое время жил в Париже. К сожалению, узнал о шевалье и женщине, которую он содержал…
– Нет, Ренар, вы не знали. Только что узнали от меня. Вы читали по моим глазам.
– Не имею представления, о чем речь, дорогая.
– Где вы научились этому искусству? – горячо потребовала Арианн. – Кто учил вас этому старинному колдовству?
Ренар неуверенно улыбнулся:
– Милочка, взгляните на меня. Я простой малый. Это еще чудо, что моим наставникам удалось вдолбить в мою глупую голову навыки чтения и письма. В том, что я угадал ваши мысли, нет никакого колдовства. У вас такое открытое лицо, а… а я за свои странствия научился наблюдательности.
– Какие странствия? Где?
– Повсюду.
– Проклятие, Ренар!
Ее вспышка явно ошеломила его, но Арианн больше не могла терпеть все эти неопределенные и уклончивые ответы. Она вытащила из-под платья цепочку и, сдернув ее, с силой шлепнула все – и кольцо, и цепочку – в ладонь Ренара.
– Вот. Забирайте свое кольцо.
Ренар предупреждающе нахмурил тяжелые брови:
– Так вы разрываете наше соглашение, милочка?
– Безусловно. Можете хмуриться сколько душе угодно, но я отказываюсь иметь дело с человеком, который так рьяно скрывает свое прошлое, что не желает отвечать на самые простые вопросы или поделиться хотя бы намеком на правду.
Их взгляды встретились. На этот раз Арианн не отступила в этом противостоянии. Ренар стиснув зубы, первым отвел глаза.
– Очень хорошо, – сказал он. – Так что вам не терпится узнать обо мне?
– Для начала какую-нибудь мелочь. Например, где вы были все эти годы?
– Странствовал. В Париже, Италии, Греции, на Святой земле. Где-нибудь, только не здесь.
– Почему? Что было причиной отчужденности между вами и вашим дедом? Что вы такое сделали?
– Ничего. Я же вам говорил. Мое преступление заключалось в том, что я родился. – Ренар устало провел ладонью по лицу. Потом, словно из него вытягивали слова, продолжил: – Моя мать была… пастушкой. Отец в нее влюбился и, как бы то ни было, женился. Но в глазах деда и его приятелей я был низкого происхождения, от земли. Вполне возможно, что и вы теперь будете считать меня таким.
– Нет, – неторопливо ответила Арианн. – Я убеждена, что благородство не в крови, а в характере.
Ренар горько усмехнулся:
– Уверен, что не обладаю ни тем, ни другим. Во всяком случае, теперь вам известна великая загадка Жюстиса Довилля. Не так романтична, как если бы я был пиратом или головорезом-разбойником. Но, надеюсь, теперь вы удовлетворены?
Удовлетворена ли она? Арианн верила, что Ренар говорит правду, но он все же что-то недоговаривал. Она вглядывалась в его лицо и одно ошеломляющее мгновение могла прочитать его глаза. Стоявший перед ней мужчина превратился в паренька, который, несмотря на физическую силу и могучее телосложение, был беззащитен перед жестоким умом своего деда и высокомерным презрением знати.
Ренар поспешил прикрыть глаза, и Арианн чуть ли не обрадовалась этому. То, что она мельком уловила, было очень личным, очень болезненным. Ей в какой-то мере стало стыдно за свою пытливость.
– Простите меня, месье. Когда мужчина так решительно, как вы, преследует женщину, то вполне естественно, что ей хочется знать. Но я… я никоим образом не хотела причинить вам боль.
– Если вы желаете облегчить мои страдания, достаточно возобновить нашу договоренность и взять обратно перстень.
Но, когда он протянул ей кольцо, она отступила.
– Нет, месье. И не из-за того, что вы рассказали мне о своей матери, – поспешила добавить Арианн. – Однако эта наша необычная договоренность носит весьма односторонний характер. Я выполняю обещание и ношу кольцо, а вы не соблюдаете свое обязательство оставить меня в покое.
– Я всего лишь медлил в надежде увидеть вас в последний раз. Но я намерен сегодня же покинуть этот остров.
– Правда? – Арианн с сомнением поглядела на него.
– Клянусь. И не вернусь, пока вы не пошлете за мной. Да и вообще у меня нет выбора. Мне дали знать о неприятностях в имении, отчасти имеющих отношение к вам.
– Ко мне?
– Да. Я последовал вашему совету уволить управляющего. Похоже, что месье ле Франк отомстил: до того как уехать, украл одного из моих коней и сжег несколько хижин батраков. Человека этого схватили, и теперь мне необходимо оправдать свой титул и свершить правосудие.
– О, я рада.
– Рады тому, что месье ле Франк будет наказан? Или рады, что я уезжаю?
Арианн не знала, как ответить, особенно увидев, что Ренар подвинулся ближе. Она не успела возразить, как он надел ей цепочку. Задержал пальцы на затылке, привлекая ее к себе.
Сердце бешено застучало, когда она поняла, что он намерен поцеловать ее.
– Нет, месье, – твердо заявила она, давая понять, что на этот раз она действительно так думает.
– Но, милочка, если вы не намерены воспользоваться моим перстнем, то мы видимся в последний раз. Неужели вы не найдете возможным позволить один-единственный братский поцелуй?
Он не спускал с нее нежного умоляющего взгляда.
– Ладно, я… я… – запинаясь, начала она, оглядываясь украдкой, дабы удостовериться, что никто не смотрит. – Хорошо. Целуйте. Только быстро.
Она закрыла глаза, но ей следовало бы помнить, что Ренар редко торопился. Он обнял ее и прильнул губами, сначала спокойно, нежно, потом все более страстно, так что у нее захватывало дух. Она изумленно раскрыла рот, и поцелуй проник глубже, от движений его языка ее бросило в жар.
Поцелуй был долгим и мучительно сладким, действительно прощальным. Горячие голодные губы ласкали и мучили ее с невиданной страстью. Сердце бешено билось, отдаваясь гулкими толчками по всем жилам. Арианн со стоном ответила страстным до безумия поцелуем. Казалось, ее подхватил и куда-то уносит мощный поток. Но прежде, чем почва полностью ушла из-под ног, Арианн откинула голову.
– Н-нет, – выдохнула она. – Вам… вам действительно надо идти.
– Но я не могу, милочка, – дыша ей в ухо, прошептал Ренар.
– Почему?
Ренар, сощурившись, глядел на нее, в щелках его зеленых глаз таилась неостывшая страсть, но в то же время мелькали озорные искорки.
– Потому что ваши руки обвили мне шею и не отпускают.
– Что? – изумленно спросила Арианн, и до нее дошло, что это правда.
Краснея, она шагнула дрожащими ногами назад и сплела руки на груди, словно бы решив избегать дальнейших соблазнов. Это, кажется, позабавило Ренара, но в глазах его светилась нежность. Он протянул руку и погладил ее по щеке.
– Счастливо оставаться, мадемуазель. И помните: чтобы вызвать меня, надо только надеть мой перстень на палец. Я всегда буду находиться всего на расстоянии мысли.
И, не оглядываясь, зашагал прочь.
Ренар устало брел к порту; жар от поцелуя Арианн уже начал постепенно угасать; с каждым шагом, который отдалял от нее, сапоги становились все тяжелее. Большую часть утра он пытался найти хотя бы намек на то, что в действительности происходило ночью в монастыре, но без всякого успеха. Он уже было, поверил, что беспокоится попусту, когда у аптечной лавки натолкнулся на Арианн.
Внешне его нареченная выглядела так, будто не было больших забот, нежели ухаживания нежеланных поклонников. Но все же она была бледнее обычного, тени под глазами говорили, что она плохо спала. Ренару хотелось бы верить, что ей не давали уснуть мысли о нем, но он боялся, что все обстоит иначе.
Нет, здесь было что-то другое, и вся его интуиция, все чутье требовали, чтобы он оставался на острове Фэр, держался поближе к ней, не терял ее из виду. Но в имении были неотложные дела, требовавшие его внимания. Надо ехать, другого выбора нет.
Стараясь стряхнуть с себя это смутное предчувствие беды, Ренар продолжал шагать к «Чужеземному путнику». Под скрипевшей вывеской гостиницы увидел ожидавшего его с нетерпением Туссена.
– Слава всем святым, приплелся, наконец.
Ренар надменно изогнул бровь:
– Не ведал, что заставляю тебя ждать. Когда уходил, мне казалось, что ты был очень занят поглощением пирога с куропатками.
– А-а, не хватало мне своих забот, парень. Я уже сыт по горло этим твоим дьяволом, а не жеребцом.
– Геркулесом? Что еще натворило это исчадие ада?
– Все утро бушует, как черт, не говоря уж о том, что покусал двоих конюхов. Считаю, что мне повезло – у меня все пальцы целы. – Туссен мрачно поглядел на руку, будто желая убедиться, что большой палец на месте. – Это животное ей-ей заколдовано. Могу поклясться, он чует, что мы собираемся покинуть остров, и ему это не нравится.
Ренар досадливо вздохнул, испытывая мало радости от предстоящей схватки характеров со своим конем.
– Говоря по правде, мне самому не очень хочется покидать остров Фэр.
Старик бросил острый взгляд на лицо Ренара. Чуть смягчив голос, участливо спросил:
– Что не так, парень? Узнал, что было прошлой ночью в монастыре?
– Нет, но именно это меня и беспокоит. Я дошел до самых ворот монастыря Святой Анны и нигде не встречал места спокойнее и безмятежнее. Не смог уговорить ни одну из монашек пропустить меня внутрь, так что пришлось очаровывать городских кумушек. Никогда не встречал, чтобы так много женщин были способны держать, что знают, при себе. И совсем закрывали рот на замок, когда доходило до вопросов, касающихся госпожи Шене.
– Женщин, которые не любят посплетничать? – удивленно переспросил Туссен.
– Потрясающе, не правда ли? – заметил Ренар. – Достаточно, чтобы разрушить самые дорогие сердцу мужчин представления, касающиеся женщин. Даже Арианн. Когда я встретил ее днем и увидел ее лицо на свету, то подумал, что смогу без труда читать ее, но и она сумела что-то от меня скрыть. Даже когда я ее целовал.
– И она позволила тебе поцеловать ее? Э-э, не воспользовался ли ты…
– Нет, ничего, кроме природного шарма. Даме очень нравятся мои поцелуи, хотя она скорее бросится в море, чем признает это. Никогда не встречал таких упрямых.
– Ты, очевидно, нечасто смотришься в зеркало?
Ренар бросил на старика сердитый взгляд. И удивился, когда Туссен в ответ дружески похлопал его по спине.
– Ну, поздравляю, месье. Похоже, ты на пороге победы. Тебе не только удалось вырвать поцелуй, но и, если твои подозрения оправданны, в скором времени твоя дама подвергнется смертельной опасности. Она будет вынуждена воспользоваться твоим перстнем, и ты сможешь прийти ей на помощь. Остается надеяться, что успеешь.
– Успею, если потребуюсь Арианн. Но кто сказал, что смертельная опасность грозит моей даме? Если и возникнет какая-либо трудность, она коснется кого-то другого. Арианн никогда не стала бы скрывать собственные тайны.
– А-а, понятно. В опасности жизнь кого-то другого. Ну, тогда все в порядке.
Ренар свирепо глянул на него:
– Туссен, ты нарочно провоцируешь. Опасность никому не грозит. У Арианн есть мое кольцо. Все, что от нее требуется, это воспользоваться им и вызвать меня.
– Если только сия дама не слишком упряма.
Ренар зашагал прочь. Интересно, когда именно тот усвоил противную привычку говорить ему именно то, что он не желает слышать?
Ренар задержался у дверей конюшни, украдкой бросив последний взгляд на залитый солнцем город и порт. Вполне вероятно, что, как говорила старая Люси, он накликает несуществующую беду. Он никогда не видел места, которое выглядело бы так безмятежно, как остров Фэр в этот ясный летний день. В какой переплет нужно попасть его даме, чтобы он вернулся?
Арианн, перекинув корзинку через руку, возвращалась по улице, ведущей к монастырю. На этот раз Ренар действительно уехал. Задержавшись у кузницы, откуда была хорошо видна гостиница, она наблюдала, как Ренар, собираясь в путь, садился на коня. Какой-то момент Геркулес бушевал, вставал на дыбы, пытаясь сбросить седока.
Это была борьба между двумя сильными существами мужского пола, равными по упрямству и силе воли. Но, в конечном счете, Ренар, натягивая стремена и поводья, одержал победу и направил коня по дороге, ведущей на материк. Следом на гнедом мерине скакал грозный на вид старик.
Арианн надо бы быть довольной, освободившись от нарушившего покой присутствия Ренара. И все же очень странно: на улице привычная суета, те же краски и шум, однако почему-то остров стал казаться более пустынным.
Арианн попыталась стряхнуть с себя грустное ощущение, но тут сердце забилось чаще – позади послышался топот копыт. Невольно подумалось: «Ренар». Ей надо бы знать, что он никогда не сдержит обещания оставить ее в покое. Но ее опасение – или надежда – исчезло, когда она увидела, что это не граф, а отряд из полудюжины всадников.
Она отпрянула назад. Взмыленные лошади, казалось, проделали долгий трудный путь, всадники в пропыленных накидках выглядели не лучше. Старший отряда внезапно поднял руку, осаживая эскорт. Он повернулся в седле, при этом накидка откинулась, открывая ярко-синий мундир королевского гвардейца.
У Арианн пересохло во рту. Ей хватило присутствия духа, чтобы отойти в тень между двумя лавками. Командир отряда поворачивал коня, острым взглядом окидывая улицу. Повелительно поманил к себе кучку женщин, таращивших глаза на него и его солдат. Большинство жались к аптекарской лавке, но мадам Элан, жена гончара, женщина кокетливая, положив глаз на командира, не спеша подошла к отряду.
Изо всех сил напрягая слух, Арианн ловила обрывки фраз.
– Ищем… беглого каторжника. Опасный человек. Молодой, крепкого сложения, темно-русый, бородатый, возможно, ранен… живым или мертвым по указу короля.
Арианн в отчаянии прижала руку ко рту. Несмотря на все эти слова о беглых каторжниках, она была уверена, что эти люди преследуют капитана Реми. У нее также не было сомнений в отношении того, кто их послал. Не король, а королева. Темная Королева.
Дрожа от ужаса, Арианн попятилась назад, пока не вышла в проулок позади лавок. Потом пустилась бежать к монастырю Святой Анны, словно от этого зависела ее жизнь.
Глава десятая
Откройте именем короля!
Звонил монастырский колокол, с ним сливался оглушительный стук кулаков по монастырским воротам. Под эти нетерпеливые звуки монахини разбегались врассыпную, словно выводок перепуганных цыплят.
– Спокойно, дочери мои, – приказывала Мари Клэр.
Арианн удивлялась, как это аббатисе удавалось сохранять спокойствие. Ее собственное сердце бешено стучало в груди при виде того, как Шарбонн, взвалив через плечо, несла обвисшее тело капитана Реми с безжизненно болтающимися за ее спиной руками. Напрягаясь под тяжестью, эта большая сильная женщина притащила его к ожидавшей повозке и погрузила на наскоро постеленную на грубых досках постель.
Арианн вспрыгнула на повозку рядом с Реми, молясь, чтобы не открылась его рана. Ночью капитана лихорадило, но сейчас, когда королевские гвардейцы шумно требовали впустить их в монастырь, мало что можно было сделать. Может быть, к счастью, молодой человек был без сознания.
– Мы так его погубим, – сказала Арианн, прикладывая к горячему лбу смоченную уксусом салфетку. Аббатиса накрыла его одеялом.
– Ерунда. Он крепкий малый. – Мари Клэр аккуратно подоткнула одеяло. – А что было бы, если бы он остался здесь? Даже при моем влиянии эти шуты вполне могут обшарить весь монастырь.
– Они всем говорят, Мари, что он беглый каторжник. Если солдаты схватят Реми, не исключено, что у них есть приказ убить его на месте.
– Вполне возможно. Поэтому мы должны сделать все, чтобы он не попал в их руки. Шарбонн проедет через виноградник к лесной дороге: там более тряско и далеко, но больше шансов избежать встречи с солдатами.
– А как насчет вас, Мари? – спросила Арианн.
– Да сохранит Господь тебя, дитя. А я крепкая старая чертовка. Мне не впервой принимать вызов. Что эта жалкая кучка солдатиков в сравнении с архиепископом? К тому же, как только капитан Реми уедет, монастырь будет более или менее в безопасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50