Только вот откуда взять на все это время? И потом, она никогда в жизни ничего не закладывала и не знает, как это делается. Да, надо было бы покупать в свое время недвижимость, а не красивые побрякушки! В конце концов, можно ведь носить и фальшивые жемчуга, а деньги вкладывать в надежные ценные бумаги, вместо того чтобы накупать старинную мебель; одному богу известно, во сколько ее оценят на рынке. И зачем, спрашивается, надо было ей устанавливать центральное отопление в замке, когда она вполне могла мерзнуть там и помалкивать? Словом, надо было ей быть белочкой из басни, которая запасает на зиму орешки в отличие от беспечного кузнечика. Надо было… надо было… не быть самой собой, подмала она со злостью. Сейчас уже поздно что-нибудь предпринимать. И смысла в самобичевании – никакого. Звонок в дверь прервал ее размышления.– Джастин! Боже, как я рада тебя видеть! Могу предложить тебе сразу пять видов паштетов, еще не имеющих названия, но за качество ручаюсь – работа Тоби! Я еще к ним не приступала – давай присоединяйся. Вот тарелка.Джастин подчинился, но, сев за стол, согласился выпить только стакан вина.– Какие новости с фронта?– Пленных не берем.– Я уже слышал. Об этом все говорят.– А что именно говорят? – нахмурилась Мэкси..– Все, что угодно, начиная со слухов о продаже, наверняка идущих от «ЮБК», и кончая полным их опровержением. Так что можешь себе представить. У вас разброд, гражданское неповиновение, солнечное затмение. Послушай, я не хочу, чтоб ты думала, что я уклоняюсь от участия в финале, но мне надо, поверь, уехать из Нью-Йорка. Этот чертов город! Я сыт им по горло, Мэкси. Эти камни, они давят мне на сердце. Сейчас такая погода – и торчать здесь? Когда в мире столько чудесных мест, где мне хочется побывать. В дорогу! Малыш, я уже не могу больше терпеть. Скорей, пока не начался сезон дождей. Да, песни Гершвина прекрасны, но я ненавижу Нью-Йорк в июне.Он говорил вроде бы в шутку, но голос его выдавал душевное страдание.– Я знаю твои чувства и, честно говоря, понимаю их. По крайней мере, я всегда могу быть уверена, что рано или поздно, но ты все равно вернешься.– Так получается, что меня не будет на твоем дне рождения.– Ну и что, дорогой? Ты никогда ни на одном из них и не был. И если по правде, то я особенно из-за этого не переживаю. А вот ты, наверное, переживаешь из-за моих тридцати? Думаешь, настанет время моего заката и все такое? Признавайся! Джастин, ну что такое тридцать? Что такое сорок? Бетти Фридан наверняка все сорок, клянусь Богом.– Не Бетти, а Глории Стайнем, – поправил ее Джастин.– Видишь, возраст ничего не значит. А у меня к тому же полно других вещей, над которыми приходится ломать голову, можешь мне поверить.– Ну в общем, какого черта ходить вокруг да около, я тут хотел заранее сделать тебе подарок ко дню рождения. Чтоб тебе не так горько было расставаться со своими фантастическими колоритными любовными похождениями последнего десятилетия. – С этими словами Джастин как можно небрежнее вытащил из кармана листок бумаги и положил на стол.Рука Мэкси не двинулась с места:– Это с какого еще времени ты стал дарить своей собственной сестре чеки?– С тех пор как она выросла, поумнела и знает, что с ними делать.Джастин взял чек и мягко опустил его на пустую тарелку, стоявшую перед сестрой. Она скосила глаза и прочла сумму, на которую он был выписан. Достаточно, чтобы «Би-Би» мог выходить, пока не поступят деньги от рекламодателей – уже по новым расценкам. Достаточно, чтобы спасти журнал.– Я разве не говорила, что ни цента не возьму у тебя взаймы? Не возьму – и все тут, – напомнила она с мрачной серьезностью, взяв чек и швырнув его обратно. – Это мои дела, ясно?– Забудь про свою гордость, Мэкси. Мы все в семье этим грешим – и ты, и Тоби, и я. Наверно, это влияние матери. Но-скажи, если бы отцу нужны были деньги для спасения своего журнала, в который он по-настоящему верил, разве он не пошел бы на все, что можно, не считая, понятно, • мошенничества? Проглоти гордость, Мэкси. И потом я же дарю, а не даю взаймы. Подарок обратно не принимается. И тебе не остается ничего другого, кроме как сказать: «Спасибо, Джастин!»– Но с чего это вдруг? Не понимаю.– С чего? Да это единственный для меня способ принять участие в борьбе. Мы ведем ее вместе, мы – одна семья и делаем все ради чести семьи. Вот почему я должен в этом участвовать. В конце концов, Зэкари Эмбервилл был ведь и моим отцом тоже, Мэкси! Не ты одна его любила, учти. Пусть ты не выиграешь, я все равно буду знать, что сделал все, что мог. Прошу тебя: разреши мне помочь! Ради всех нас. Ну, пожалуйста, Мэкси, возьми. – В его словах прозвучала мольба. Она еще ни разу не видела это обычно ироничное и отчужденное лицо таким взволнованным.Мэкси протянула руку и схватила бумажку с надеждой и нетерпением, как будто это был, по крайней мере, хвост спустившейся на Землю кометы.– Спасибо, мой дорогой Джастин! А пока что, раз уж ты пребываешь в столь щедром настроение, не одолжишь ли мне до получки долларов десять? Глава 26 – Но послушай, Каттер, неужели ты не можешь ехать в эту свою Канаду без меня? – взмолилась Лили. – Мы уже, по крайней мере, трижды обедали с Леонардом и Джерри Уайлдерами с той вашей первой встречи. По-моему, вполне достаточно, чтобы выказать любезность, даже если речь идет о такой крупной сделке, как эта. Зачем еще понадобилось мое присутствие во время нынешней поездки?– Я думал, Джерри тебе нравится.– Да, она весьма приятная женщина. Но эта поездка на уик-энд, когда они будут осматривать лесные угодья, также принадлежащие компании «Эмбервилл»… Тебе не кажется, что она навеет на меня грустные воспоминания?Выражение лица Каттера неуловимо переменилось: под отполированной до блеска поверхностью, излучавшей бесконечное обаяние, началась скрытая работа мысли, свидетельствующая о непреклонности принятого решения.– Дорогая, ты чересчур носишься с собой. Мы же договорились – и вдруг менять все в последнюю минуту? А то, что Зэкари умер именно в Канаде, вовсе не означает, что ты не можешь туда поехать. К тому же ты там ни разу не была. И потом, ты продолжаешь жить в доме, который делила с ним все эти годы, но это ведь не навевает на тебя особой грусти. Tax что откуда ей вдруг появиться там? Ты знаешь, что поездка задумана несколько недель назад. Джерри рассчитывает на твое общество, пока мы с Леонардом будем заниматься изучением состояния лесного хозяйства.– О боже, – вздохнула Лили, – какая это скука.– Пойми, такая совместная вылазка на уик-энд сближает людей куца больше, чем все обеды в Нью-Йорке, вместе взятые, – продолжал убеждать Лили Каттер. – Когда через две недели мы сядем за стол переговоров с «ЮБК», от моих личных взаимоотношений с Леонардом будет зависеть многое. Да, он никогда не признается и даже, может быть, сам до конца не осознает, но я-то знаю, что это так. И тут все зависит от тебя. Ты звезда нашего мини-представления. Ну и главное: ты хозяйка «Эмбервилл пабликейшнс», а я всего-навсего говорю от твоего имени. Будь умницей, дорогая. На этом заключительном этапе игры твоя роль – решающая. Ведь пока бумаги не подписаны, сделку нельзя считать состоявшейся.Лили вздохнула. Скорей бы уж вся эта тягостная и явно затянувшаяся история осталась позади. Как она устала от того, что ей все время приходится играть эту роль богатой владелицы, следить за каждым собственным шагом, постоянно держа в уме свое поведение и верша над собой самый строгий суд. Ни на минуту не могла она расслабиться и забыть о том положении, в какое ее поставил Каттер, – в центре сцены, где все отныне имели возможность наблюдать за сольной игрой, которую с присущим ей изяществом должна вести хозяйка «Эмбервилл пабликейшнс». Лили отдавала себе отчет, что Джерри Уайлдер, хотя она и старалась не выказывать своих чувств, на самом деле побаивалась ее, как побаиваются примы-балерины танцовщицы кордебалета. Правда, Лили давно привыкла играть, как на сцене, главную роль. Ведь когда-то она желала этого больше всего на свете, и теперь Каттер, очевидно, рассчитывал, что в предстоящий уик-энд она сыграет свою роль с блеском.– Хорошо, я поеду. Что, захватить с собой шубу или ограничиться теплыми свитерами?– Бери с собой все, что считаешь нужным. Багаж – не проблема, мы же летим на реактивном самолете «ЮБК».– Отлично. Это уже кое-что. Пойду скажу горничной, что надо упаковать из вещей.
Внутри реактивного лайнера «ЮБК» все было устроено таким образом, чтобы у пассажиров не создавалось впечатления, будто и в воздухе они находятся как в зале заседаний правления. Интерьер располагал к интимной беседе. Каттер и Леонард сидели, мирно разговаривая, в одном конце салона, в то время как их жены болтали о своих делах – в другом.– Все эти лесонасаждения, тысячи и тысячи акров, мой брат приобрел совсем незадолго до своей кончины, – пояснил своему собеседнику Каттер. – Идея его состояла в том, что «Эмбервилл» должна стремиться к Мэксимальной независимости от производителей бумаги. Черт возьми, Зэкари купил бы и типографию, и собственную сеть по распространению… Кстати, «ЮБК» это тоже могло бы заинтересовать.– Не все сразу, – с довольной улыбкой заметил Леонард, который, решившись на покупку «Эмбервилл пабликейшнс», казалось, потерял часть своей обычной бесцеремонности. – Между прочим, если тут уж говорить о нашей заинтересованности, то в последнее время я, например, все больше и больше склоняюсь в пользу «Би-Би». Когда мы с вами впервые встретились, то обсуждали лишь журналы с уже сложившейся репутацией. Лично я был уверен, что «Би-Би» не протянет и месяца. С тех пор этот ваш «бэби», задуманный в виде эксперимента, не перестает вызывать мое восхищение. Сперва я, правда, считал, что он снижает прибыль компании. Но потом я увидел данные по тиражу, и теперь спрашиваю себя, что нам лучше сделать: вложить в него побольше денег или, напротив, взять и закрыть? Что вы по этому поводу предлагаете, Каттер?– Признаюсь вам, Леонард, что я сам проходил через все эти «или… или» – и не единожды. Именно я занимался «Би-Би», наводил там экономию и могу ручаться, что помог журналу преодолеть трудности роста. Я рассматривал это как вызов, брошенный лично мне. Но окончательный приговор еще не вынесен. Такова моя всегдашняя тактика. Начиная новое дело, я довожу его до определенной черты, но не более того. И люди не знают, как решится их судьба, а потому стараются вовсю, и для компании это выгоднее.– Я тут слышал, как дочь Лили выступала на обеде в «Ассоциации женщин-издателей», и, черт подери, она меня просто обворожила. Что, если журнал переходит к нам, то и его издатель тоже?– Да, Мэкси – действительно чудо. Вся в отца. Но вам, Леонард, придется заключить с ней отдельную сделку. Я лично не смог договориться… да и вообще не уверен, что она обязательно останется в журнале на длительное время. Впрочем, кто знает.– Вы думаете, убытки на старте не отразятся на состоянии общей прибыли?– Меньше, чем можно было предположить. Я сам держал Мэкси под контролем и уверен: вас приятно удивит положение дел. Лично меня платежный баланс «Эмбервилл» вполне удовлетворяет, и вас, надеюсь, тоже, когда вы с ним ознакомитесь.– И цифры дадут полную картину, не так ли? – Леонард с удовольствием потянулся. – Ах, до чего же приятно выбраться из Нью-Йорка. И к тому же я вообще не бывал в этих канадских дебрях.– Ну, не такие уж дебри. У нас даже есть для «Ви-Ай-Пи» «Very Important Person» (англ.) – «Весьма Важное Лицо».
туалеты со сливным бачком.– Неужели? Представьте, я так и предполагал!– У меня и Леонарда детей никогда не было, – в очередной раз поведала Джерри Уайлдер, беседуя с Лили. – И как я вам завидую! У вас ведь не просто трое, но еще и внучка. Вы должны гордиться собой.– Я и горжусь… Но недавно я начала понимать и другое. В сущности, если они замечательные, я не могу приписать все заслуги себе, так же не вправе и винить себя, если с ними бывает трудно управиться. Мне понадобились годы и годы, чтобы осознать это. Мне всегда казалось, что им надлежит вырасти идеальными людьми, ибо в противном случае получалось, что не идеальная я сама. Увы, не идеальная ни я, ни они. Все мы люди.Джерри Уайлдер с трудом скрывала свое удивление. Еще ни разу Лили не была с ней столь откровенна. Она попыталась проникнуть чуть глубже в характер этой женщины, чьи манеры и воспитание всегда заставляли воспринимать ее как пришелицу из другого мира.– А вы чувствуете большую близость к кому-либо из них?Лили улыбнулась наивности этого вопроса: только тот, у кого нет своих детей, может думать, что на него можно ответить однозначно (да и можно ли вообще).– Они все разные, и я близка с каждым из них по-разному, – сказала она самое очевидное из того, что могло бы как-то удовлетворить собеседницу.– Как, наверно, чудесно иметь дочь! – мечтательно отозвалась Джерри.– Да, и сейчас я гораздо больше верю в Мэкси, чем раньше, – ответила Лили, сама удивляясь собственным словам.– «Верите»? – поразилась Джерри.– О! – улыбнулась Лили этой импульсивности, – У нее было как-никак трое мужей… Согласитесь, матери это трудновато перенести. Но сейчас она вроде перебесилась. И, к счастью, не замужем.– Понимаю! Я недавно вместе с Леонардом слышала речь Мэкси на обеде. Она потрясающа! И такая деловая. Интеллект и красота – такое сочетание сразило нас буквально наповал. А журнал, который она издает, просто прелесть. Я даже сама хожу его покупать – не могу ждать, пока можно будет прочесть его у моей парикмахерши., Прочитаешь и как-то сразу приятно становится – за самое себя. Она, наверное, каждый месяц показывает его вам до выхода?– Вообще-то нет. Мэкси предпочитает делать все сама. Так что мне тоже приходится покупать его в киоске.– Господи ты боже мой! – воскликнула Джерри, охваченная прямо-таки мистическим ужасом перед этим таинственным миром прессы.Подумать только, ведь Лили Эмбервилл владеет компанией и по идее должна была бы получать каждый номер журнала еще до публикации всего тиража. А выходит, она знает о своем собственном деле не намного больше, чем сама Джерри о предстоящих в новом сезоне телепрограммах. Леонард не брал ее с собой на просмотры, потому что она не могла преодолеть пагубную привычку постоянно сравнивать любую теленовинку с серией «Театр шедевров». Правда, она в отличие от Лили не владела «ЮБК».Небольшой реактивный самолет вскоре приземлился на посадочлой полосе, прорубленной прямо в лесу. Пассажиры, выйдя из салона, тут же надели привезенные с собой шубы. Несмотря на яркое солнце, в этой части Северного Онтарио было ветрено и очень холодно. Возле нового «джипа», подогнанного прямо к борту самолета, их ожидал высокий и, несмотря на густую рыжую бороду, явно молодой парень. Застенчиво приблизившись, он обратился к обоим мужчинам:– Кто здесь мистер Эмбервилл?– Я, – ответил Каттер. – А вы, должно быть, Боб Дэвис? Вылитый отец.– Совершенно верно, сэр. Рад встрече с вами.– Это миссис Эмбервилл и наши гости, мистер и миссис Уайлдеры, – продолжал Каттср и, обернувшись к ним, заметил: – Боб только осваивает новую работу. Раньше ею занимался его отец, но в прошлом году он ушел на пенсию и уехал во Флориду. А вы, Боб, только что окончили колледж, кажется? Да, так как поживает отец?– Превосходно, сэр, благодарю вас. Почему бы вам всем не пройти в «джип», пока я буду заниматься багажом? А то, знаете, ветер и все такое. До гостевого дома езды примерно с полчаса.Леонард Уайлдер залезал в «джип» с явной неохотой: ему так хотелось насладиться видом темно-зеленых, упиравшихся, кажется, своими макушками в самое небо деревьев. Его, горожанина, их близость приводила в ужас, так же как близость моря. Телевидение никогда не давало ему столь волнующего ощущения близости к реальному миру, миру, возникающему прямо у него на глазах. Что касается этого поразившего воображение Леонарда приобретения «Эмбервилл пабликейшнс», то, решил он, лесные угодья станут его личной вотчиной. В следующий раз он прилетит сюда уже не как гость, а как хозяин. Джерри он поручит оформить гостевой дом в ее вкусе. Каков бы ни был декор, все равно пусть займется им, чтобы перестать наконец жаловаться, что он не подпускает ее к своим делам. Глупая, не понимает, что в этом ее счастье.
Субботним вечером, когда Каттер и Лили находились на севере Канады, Инди и Тоби в Нью-Йорке переодевались, готовясь отправиться на бродвейскую премьеру пьесы Сэма Шепарда, снимавшегося вместе с Инди в ее последнем фильме. Они пригласили Мэкси и Анжелику, но Мэкси уже обещала, что проведет этот вечер с Джулией. Та подняла страшный шум из-за своего твердого убеждения: журналу, считавшему, что любая женщина хороша такая, какая она есть, не нужен редактор по отделу моды; его место, считала Джулия; должна была бы по логике вещей занять какая-нибудь из тех жалких оборванных нищенок, которые роются на городских помойках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Внутри реактивного лайнера «ЮБК» все было устроено таким образом, чтобы у пассажиров не создавалось впечатления, будто и в воздухе они находятся как в зале заседаний правления. Интерьер располагал к интимной беседе. Каттер и Леонард сидели, мирно разговаривая, в одном конце салона, в то время как их жены болтали о своих делах – в другом.– Все эти лесонасаждения, тысячи и тысячи акров, мой брат приобрел совсем незадолго до своей кончины, – пояснил своему собеседнику Каттер. – Идея его состояла в том, что «Эмбервилл» должна стремиться к Мэксимальной независимости от производителей бумаги. Черт возьми, Зэкари купил бы и типографию, и собственную сеть по распространению… Кстати, «ЮБК» это тоже могло бы заинтересовать.– Не все сразу, – с довольной улыбкой заметил Леонард, который, решившись на покупку «Эмбервилл пабликейшнс», казалось, потерял часть своей обычной бесцеремонности. – Между прочим, если тут уж говорить о нашей заинтересованности, то в последнее время я, например, все больше и больше склоняюсь в пользу «Би-Би». Когда мы с вами впервые встретились, то обсуждали лишь журналы с уже сложившейся репутацией. Лично я был уверен, что «Би-Би» не протянет и месяца. С тех пор этот ваш «бэби», задуманный в виде эксперимента, не перестает вызывать мое восхищение. Сперва я, правда, считал, что он снижает прибыль компании. Но потом я увидел данные по тиражу, и теперь спрашиваю себя, что нам лучше сделать: вложить в него побольше денег или, напротив, взять и закрыть? Что вы по этому поводу предлагаете, Каттер?– Признаюсь вам, Леонард, что я сам проходил через все эти «или… или» – и не единожды. Именно я занимался «Би-Би», наводил там экономию и могу ручаться, что помог журналу преодолеть трудности роста. Я рассматривал это как вызов, брошенный лично мне. Но окончательный приговор еще не вынесен. Такова моя всегдашняя тактика. Начиная новое дело, я довожу его до определенной черты, но не более того. И люди не знают, как решится их судьба, а потому стараются вовсю, и для компании это выгоднее.– Я тут слышал, как дочь Лили выступала на обеде в «Ассоциации женщин-издателей», и, черт подери, она меня просто обворожила. Что, если журнал переходит к нам, то и его издатель тоже?– Да, Мэкси – действительно чудо. Вся в отца. Но вам, Леонард, придется заключить с ней отдельную сделку. Я лично не смог договориться… да и вообще не уверен, что она обязательно останется в журнале на длительное время. Впрочем, кто знает.– Вы думаете, убытки на старте не отразятся на состоянии общей прибыли?– Меньше, чем можно было предположить. Я сам держал Мэкси под контролем и уверен: вас приятно удивит положение дел. Лично меня платежный баланс «Эмбервилл» вполне удовлетворяет, и вас, надеюсь, тоже, когда вы с ним ознакомитесь.– И цифры дадут полную картину, не так ли? – Леонард с удовольствием потянулся. – Ах, до чего же приятно выбраться из Нью-Йорка. И к тому же я вообще не бывал в этих канадских дебрях.– Ну, не такие уж дебри. У нас даже есть для «Ви-Ай-Пи» «Very Important Person» (англ.) – «Весьма Важное Лицо».
туалеты со сливным бачком.– Неужели? Представьте, я так и предполагал!– У меня и Леонарда детей никогда не было, – в очередной раз поведала Джерри Уайлдер, беседуя с Лили. – И как я вам завидую! У вас ведь не просто трое, но еще и внучка. Вы должны гордиться собой.– Я и горжусь… Но недавно я начала понимать и другое. В сущности, если они замечательные, я не могу приписать все заслуги себе, так же не вправе и винить себя, если с ними бывает трудно управиться. Мне понадобились годы и годы, чтобы осознать это. Мне всегда казалось, что им надлежит вырасти идеальными людьми, ибо в противном случае получалось, что не идеальная я сама. Увы, не идеальная ни я, ни они. Все мы люди.Джерри Уайлдер с трудом скрывала свое удивление. Еще ни разу Лили не была с ней столь откровенна. Она попыталась проникнуть чуть глубже в характер этой женщины, чьи манеры и воспитание всегда заставляли воспринимать ее как пришелицу из другого мира.– А вы чувствуете большую близость к кому-либо из них?Лили улыбнулась наивности этого вопроса: только тот, у кого нет своих детей, может думать, что на него можно ответить однозначно (да и можно ли вообще).– Они все разные, и я близка с каждым из них по-разному, – сказала она самое очевидное из того, что могло бы как-то удовлетворить собеседницу.– Как, наверно, чудесно иметь дочь! – мечтательно отозвалась Джерри.– Да, и сейчас я гораздо больше верю в Мэкси, чем раньше, – ответила Лили, сама удивляясь собственным словам.– «Верите»? – поразилась Джерри.– О! – улыбнулась Лили этой импульсивности, – У нее было как-никак трое мужей… Согласитесь, матери это трудновато перенести. Но сейчас она вроде перебесилась. И, к счастью, не замужем.– Понимаю! Я недавно вместе с Леонардом слышала речь Мэкси на обеде. Она потрясающа! И такая деловая. Интеллект и красота – такое сочетание сразило нас буквально наповал. А журнал, который она издает, просто прелесть. Я даже сама хожу его покупать – не могу ждать, пока можно будет прочесть его у моей парикмахерши., Прочитаешь и как-то сразу приятно становится – за самое себя. Она, наверное, каждый месяц показывает его вам до выхода?– Вообще-то нет. Мэкси предпочитает делать все сама. Так что мне тоже приходится покупать его в киоске.– Господи ты боже мой! – воскликнула Джерри, охваченная прямо-таки мистическим ужасом перед этим таинственным миром прессы.Подумать только, ведь Лили Эмбервилл владеет компанией и по идее должна была бы получать каждый номер журнала еще до публикации всего тиража. А выходит, она знает о своем собственном деле не намного больше, чем сама Джерри о предстоящих в новом сезоне телепрограммах. Леонард не брал ее с собой на просмотры, потому что она не могла преодолеть пагубную привычку постоянно сравнивать любую теленовинку с серией «Театр шедевров». Правда, она в отличие от Лили не владела «ЮБК».Небольшой реактивный самолет вскоре приземлился на посадочлой полосе, прорубленной прямо в лесу. Пассажиры, выйдя из салона, тут же надели привезенные с собой шубы. Несмотря на яркое солнце, в этой части Северного Онтарио было ветрено и очень холодно. Возле нового «джипа», подогнанного прямо к борту самолета, их ожидал высокий и, несмотря на густую рыжую бороду, явно молодой парень. Застенчиво приблизившись, он обратился к обоим мужчинам:– Кто здесь мистер Эмбервилл?– Я, – ответил Каттер. – А вы, должно быть, Боб Дэвис? Вылитый отец.– Совершенно верно, сэр. Рад встрече с вами.– Это миссис Эмбервилл и наши гости, мистер и миссис Уайлдеры, – продолжал Каттср и, обернувшись к ним, заметил: – Боб только осваивает новую работу. Раньше ею занимался его отец, но в прошлом году он ушел на пенсию и уехал во Флориду. А вы, Боб, только что окончили колледж, кажется? Да, так как поживает отец?– Превосходно, сэр, благодарю вас. Почему бы вам всем не пройти в «джип», пока я буду заниматься багажом? А то, знаете, ветер и все такое. До гостевого дома езды примерно с полчаса.Леонард Уайлдер залезал в «джип» с явной неохотой: ему так хотелось насладиться видом темно-зеленых, упиравшихся, кажется, своими макушками в самое небо деревьев. Его, горожанина, их близость приводила в ужас, так же как близость моря. Телевидение никогда не давало ему столь волнующего ощущения близости к реальному миру, миру, возникающему прямо у него на глазах. Что касается этого поразившего воображение Леонарда приобретения «Эмбервилл пабликейшнс», то, решил он, лесные угодья станут его личной вотчиной. В следующий раз он прилетит сюда уже не как гость, а как хозяин. Джерри он поручит оформить гостевой дом в ее вкусе. Каков бы ни был декор, все равно пусть займется им, чтобы перестать наконец жаловаться, что он не подпускает ее к своим делам. Глупая, не понимает, что в этом ее счастье.
Субботним вечером, когда Каттер и Лили находились на севере Канады, Инди и Тоби в Нью-Йорке переодевались, готовясь отправиться на бродвейскую премьеру пьесы Сэма Шепарда, снимавшегося вместе с Инди в ее последнем фильме. Они пригласили Мэкси и Анжелику, но Мэкси уже обещала, что проведет этот вечер с Джулией. Та подняла страшный шум из-за своего твердого убеждения: журналу, считавшему, что любая женщина хороша такая, какая она есть, не нужен редактор по отделу моды; его место, считала Джулия; должна была бы по логике вещей занять какая-нибудь из тех жалких оборванных нищенок, которые роются на городских помойках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62