Весь мой гардероб рассчитан на ленч в «Ле Сирк» или «Котэ Баск», или – в основном – на коктейли, ужины, балы, яхты, пляжи, загородные шале. И еще на путешествия – сапожки и брюки.– Смахивает на загадку: скажи мне, что в твоем гардеробе, и я скажу, кто ты, – прокомментировала дочь.– Не мешало бы, чтоб ты иногда думала, прежде чем высказать то, что у тебя на уме, Анжелика. Вообще, не могла бы ты быть немного потактичнее?– Это ты сама меня так воспитала, ма. Ну а как насчет того темного двубортного брючного костюма от Сен-Лорана, который ты купила в прошлом году? Ты же его так ни разу и не надела, считала, что он на тебе отвратительно выглядит.– Я по-прежнему продолжаю так считать, – мрачно откликнулась Мэкси. – В нем я смахиваю на какого-то коротышку-оборванца. Глядя на меня, трудно догадаться, что я вообще обладаю талией или у меня имеются ноги. А между тем признай, что таких ножек, как мои, не сыщещь во всем Нью-Йорке.– Это все знают, ма. И в сен-лорановском костюме, если наденешь шпильки, ты будешь смотреться как мужчина среднего роста, а никакой не коротышка-оборванец. А плечи так просто потрясные.– А что, если правда надеть его и взять какую-нибудь блузку поярче? – оживилась Мэкси.– Зачем поярче? Наоборот построже, и еще мужской шарф перебросим через плечо.– Вообще-то меня от этого стиля тошнит. А шарф все время будет спадать.– Ничего, ма. Другого выбора у тебя просто нет, – задумчиво произнесла Анжелика. – Послушай, а ты серьезно влюблялась?– На такие вопросы я с утра не отвечаю.– Если я его когда-нибудь встречу… Ты как думаешь: Вуди Аллен не слишком стар для меня?– Да нет. Но не думаю, чтобы он захотел с тобой связываться.– Никто не хочет, – печально отозвалась Анжелика.– Это болезнь века, – пояснила Мэкси. – Что бы сие не означало.– Да, – согласилась Анжелика, почти догадавшаяся, как ей казалось, о причинах этого явления. – Так ты правда идешь утром в офис? Ужас! Ну, в общем, удачи тебе, Мэкси.– Спасибо, дорогая. А ты сегодня что, по магазинам отправишься?– Надо навестить школьных друзей: Армани, Крицию, Рекеля, Верзейса, Камали… А уж потом покупки. Знаешь какие?– Боже, как бы я хотела быть такого же роста, как ты! – вздохнула Мэкси.– А мне кажется, тебе вполне подходит твой собственный. Мне нравится мама среднего роста. Рядом с ней чувствуешь себя взрослой.– А я и не знала, что ты этого и так не чувствуешь, – проворчала Мэкси. Глава 9 Редакция ежемесячника «Индустрия одежды» все еще располагалась на прежнем месте, на Сорок шестой улице между Шестой и Седьмой авеню, – там же, где Зэкари в свое время снимал помещение для первого офиса «Эмбервилл пабликейшенс». Тогда журнал только-только вставал на ноги, но здание уже выглядело довольно обшарпанным, впрочем, не больше, чем его ближайшие соседи. С тех пор здесь, в сущности, ничего не изменилось, если не считать, что обшарпанность перешла в ветхость. Правда, Мэкси умудрилась ничего этого не заметить, пока разыскивала офис и объявляла о своем прибытии дежурному администратору.– Я мисс Эмбервилл. Будьте добры сообщить о моем приезде главному редактору.– Он вас ждет?– Просто сообщите ему мое имя – Мэксим Эмбервилл.Через считанные секунды Роберт Фредерик Финк уже сбегал вниз по ступеням к конторке администратора в тесной приемной. Круглый и розовенький, лет шестидесяти пяти, а может и семидесяти, одетый с иголочки, он излучал неподдельную радость.– Мэкси! – закричал он. – А ну-ка обними своего дядю Боба. Готов держать пари, что ты еще помнишь, как мы выиграли тысячу двести «баксов», когда поставили на Экзакту? Прошу в мой офис… расскажешь, как живешь… ведь столько лет прошло.– Да немало, – ответила Мэкси, наконец освободившись от дружеских объятий. Честно говоря, она совсем не помнила дядю Боба, но зато хорошо запомнила те скачки.– Боже, кажется, что все это происходило вчера. Осторожно, дверь очень туго открывается.Мэкси кое-как протиснулась в офис главного редактора и замерла на месте: в помещении среднего размера стояли восемь столов и каждый был буквально завален до потолка грудами самых разнообразных бумаг. Тщательно уложенные, они каким-то образом умудрялись держаться без каких бы то ни было подпорок, а узкий проход между столами позволял пробраться к редакторскому (девятому!) столу, стопки бумаг на котором были значительно ниже. Боб Финк любезно усадил ее на единственный предназначавшийся для посетителей стул, затем с трудом обошел свой стол и с комфортом уселся в кресло.– Никогда не признавал никаких картотек, Мэкси. Кладешь туда что-нибудь и забываешь. И пиши пропало. Все равно что взять и сжечь. А тут другое дело. Ну назови мне любой документ, какой тебе надо.– Хм? – Мэкси потянула за конец клетчатого шерстяного шарфа и сложила на груди руки.В голове мелькнула мысль: если я чихну, бумажный вал погребет меня, и на поиски уйдет не меньше недели.– Давай, любая бумага – счет, расписка, финансовый отчет…– Номер «Би-Би» за любой месяц 1954 года.– Не пойдет. Слишком легкая просьба.– Квитанция за оплату бумаги в… июне 1961 года.Боб Финк поднялся, сурово оглядел бумажный мон-блан, затем протиснулся к одному из столов и с подлинным артистизмом вытянул из фундамента «минарета» несколько «кирпичиков», не потревожив самого здания.– Пожалуйста, вот и квитанция. Кстати, бумага тогда стоила гораздо дешевле.– Невероятно! – широко улыбнулась Мэкси. – А можно было бы мне поглядеть на какой-нибудь номер «Би-Би», желательно последний?Круглое лицо Боба вытянулось.– Да это проще простого, но только мне за него стыдно. С тех пор как «Блузон Нуар» недавно перешел в наступление…– Кто?– Джон Фэрчайлд. Французские дизайнеры окрестили его «Блузон Нуар», то есть рокер в черной кожанке. Он получил это прозвище потому, что действительно держал их в черном теле. Но что он сделал для роста тиража «Женской одежды»! Это не человек, а метеор, милая моя! Ну а наши рекламодатели, как только увидели такое дело, естественно, захотели размещать рекламу не у нас, а у него. И в довершение всего Фэрчайлд начал издавать еще еженедельник «Новости из мира обуви» – и наши «обувщики» сразу же перекинулись туда. Вот из-за всего этого… впрочем, кое-какая подписка на несколько лет вперед у нас еще имеется, а кое-кто из более мелких рекламодателей по-прежнему остался нам верен и явно получает удовольствие от лицезрения своих фотографий на обложке. Но, Мэкси, будем смотреть правде в глаза: «Би-Би» не просто переживает тяжелые времена. Сказать так – значит ничего не сказать. Если времена тяжелые, то ты все-таки жив. А «Би-Би» уже дышит на ладан. В общем, мы в реанимационном отделении, но больницу, увы, только что закрыли.– И все-таки, можно мне взглянуть на последний номер? – снова повторила свой вопрос Мэкси, которая казалась не слишком обескураженной.Боб молча посмотрел на тоненький журнальный номер с обложкой рискованно-красного цвета. На ней красовалось фото Джона Робинсона из фирмы «Робинсон Брэйд компани», а все материалы так или иначе были посвящены карьере мистера Робинсона, не считая нескольких страниц, отданных галантерейным новостям, и страничной заметки об использовании пуговиц в моделях Адольфо, иллюстрированной изображением манжеты с тремя пуговицами. Что касается рекламы, то в журнале было всего несколько захудалых объявлений, причем два из них принадлежали все той же «Робинсон Брэйд компани» и фирме, продававшей Адольфо пуговицы.– Дядя Боб, вы что-нибудь слышали насчет вчерашнего заседания? – осторожно начала Мэкси, складывая жалкий журнальчик вдвое, чтобы по-хозяйски сунуть его к себе в сумочку.– Одни слухи, разумеется, – ответил главный. – Ну, еще с полдюжины звонков. Или даже больше, дюжины две, наверное. С твоей стороны чертовски любезно прийти сюда и немного нас тут просветить. Твой покойный отец – да будет земля ему пухом – поступил бы точно так же. Я всегда знал, что рано или поздно это должно случиться.– Но не случится, Боб! Я новый издатель «Бижутерии и бантов», и все вместе мы снова воскресим «Би-Би», как сделал бы мой отец, если бы был жив! – Порывисто встав, Мэкси чуть было не обрушила себе на голову кипу бумаг весом не менее тонны.– Если нас ждет в итоге всего лишь второе место, то я, деточка, в эти игры не играю. Да ты садись, садись.– Я серьезно говорю, Боб! Мы победим! Чем мы, скажи, хуже, черт подери, этого Фэрчайлда? Да мы все перевернем вверх тормашками и вывернем наизнанку… Не бойтесь, я не о вашем офисе говорю, – спохватилась Мэкси, – но…– Мекси, – деликатно прервал ее Боб Финк, – наша индустрия не нуждается в нескольких ведущих изданиях. Ей достаточно одного. Причем ежедневной газеты – такой, как «Женская одежда». А ежемесячник совсем ни к чему. Ты же ведь не намерена выпускать еще одну газету?– В общем, нет. А вот как насчет еженедельника? Мы ведь могли бы делать его лучше, чем наши конкуренты.– Но они дают в нем материалы и фото, не использованные в ежедневной газете… иногда статьи делают чуть длиннее, пускают цвет, но для них эти дополнительные расходы не проблема. Банк дает Фэрчайлду любые деньги, хотя подписчиков у него всего десять тысяч. В основном ведь все это реклама, красивые большие фото, – вздохнул он. – Видно, я старею. Как-то мне не по себе от нынешних красоток, демонстрирующих мужское нижнее белье. Что случилось, простите, с трусиками?Мэкси, сама носившая мужские эластичные плавки а-ля Кэлвин Клайн, невольно поежилась. Она-то считала, что плавки привнесли новые ощущения в ее сексуальную жизнь, а тут получается, что сама Мэкси чуть ли не извращенка и знакомства водит с такими же, как она сама. Или Боб Финк давно уже вышел в тираж?– Постойте! Как это, у Фэрчайлда всего десять тысяч подписчиков? По-моему, еженедельник читают все! – запротестовала она.– В этом-то и все дело… Журнал читают десятки людей, но таких, у которых высокие доходы, – отсюда и реклама, как я полагаю. Нет, Мэкси, с Фэрчайлдом конкурировать бесполезно. Их компания основана в 1881 году, и они уже выпускали специализированные издания, когда твой отец пешком под стол ходил. Да что твой, и мой тоже. И зачем тебе это надо? Ты же из Эмбервиллов, в конце-то концов!– Нет, Боб, я слушаю, но меня не покидает уверенность, что я смогу возродить «Би-Би». Не одна, конечно, а с вашей помощью.Говоря это, она думала, что, как ни грустно, с милым Бобом придется, видимо, расстаться: слишком уж он заряжен пессимизмом.– С моей помощью, Мэкси? Я уже давно мечтаю о пенсии. А удерживала меня здесь только верность памяти твоего отца. К счастью, в свое время я вложил кое-какие деньжата в недвижимость. Большинство наших экс-президентов построили себе дома в Палм-Спрингс на земле, которую купили у меня. Там один только участок не мой, а Анненбергов – площадка для гольфа. Хотел я его купить, но не вышло. Что ж, всего не заработаешь…– О пенсии? Вы о ней мечтаете?– Да, выйти на пенсию и поехать на Запад. Сидеть у себя на участке и смотреть, как растут мои пальмы. Ну еще, может, поучусь ездить верхом.– Ну а все эти ваши столы? – Мэкси сделала осторожный, чтобы не задеть бумаги, жест.– Сожгите их! Вывозить все это обойдется слишком дорого! Куда дешевле сжечь. Я бы на вашем месте поступил именно так.– А люди? Что с ними делать? Тоже, значит, сжечь? Отец, по-моему, ничего такого не планировал. – Мэкси уже начала злиться.– Так, посмотрим, кто у нас есть. Джо, он выдвигает идеи и пишет статьи. Линда – по художественной части. Покупает для съемок всякие художественные безделушки, делает макеты, отвечает за выпуск. Я взял на себя всю рекламу. Естественно, никакого отдела по распространению в журнале нет. Дежурный администратор выполняет обязанности телефонистки и машинистки. Джо и Линду я уговорил вместе со мной вложить деньги в недвижимость, так что с ними все в порядке, а администратор в случае чего найдет работу где угодно. Очень хваткая молодая особа, и, между прочим, ей здесь у нас надоело. Я ей прибавил жалованье, чтоб не сбежала.– Как, вас трое? Всего только? И вы управляетесь? – Мэкси даже почувствовала легкое головокружение, но собралась с силами, чтобы, не дай бог, не упасть в обморок.– Ну, мы еще нанимаем одного парня из дома, чтобы он выбрасывал мусор из корзинок для бумаг и время от времени вытирал пыль. Потом внизу стоит ксерокс, и, когда нужна ксерокопия, мы отдаем им свои материалы. Печатник иногда присылает кого-нибудь, чтоб мы могли пополнить свой запас бумаги. Вот и все. Получается, в общем, что нас действительно трое. И все равно журнал убыточный. Плата за аренду помещения, зарплата, инвентарь… Все довольно дорого. Ну и ленч. Ведь каждый имеет право на ленч.– Как? Компания платит за ленч? – недоверчиво вскинулась Мэкси.– Да. Так постановил твой отец. Еще в те, стародавние, добрые времена. Правда, тогда еще был открыт «Линди». После закрытия кафетерия ленчи заметно подорожали.– Когда вы собирались уйти? – еле слышно проговорила Мэкси. – Мне не хотелось бы, чтобы сложилось впечатление, будто я очень уж спешу, но…– Сегодня у нас четверг? В пятницу мы можем очистить помещение. От себя. Очень жаль, что не от всех этих бумаг, поверь мне, Мэкси. Но я договорюсь, чтобы сюда пришел мусорщик и все вынес. Так что не беспокойся, тем более что Хенк, парень из дома, о котором я уже говорил, не возражает против сверхурочных. Думаю, к понедельнику все здесь будет как стеклышко. Ну, самое позднее, ко вторнику.– Но вы правда не хотите оставаться? – как можно вежливее уточнила Мэкси.– Детка, мысленно я уже лечу на самолете в Калифорнию. И не обижайся, если на правах старого поклонника я лезу к тебе со своими советами… Но твой костюм… Может, лучше было надеть что-нибудь более, вернее, менее… угрожающее? Знаешь, встреть я тебя где-нибудь в темном проулке, я бы слегка испугался. Послушай, Мэкси, если хочешь, я сведу тебя с каким-нибудь оптовым продавцом. Бини или Ральфом Лореном. Все что тебе надо – это немного изменить свой имидж. И будет полный порядок.
– Что? И ты еще имеешь наглость называть эту сладкую картошку «Золотой шар»? – буквально взревел Тоби. – Сейчас же надкуси яблоко и ответь: сколько месяцев назад его сняли с дерева и положили в холодильник? – Одной рукой Тоби схватил оптовика за шиворот, а другой сунул ему под нос яблоко. – Ну, кусай!– Меня ограбили, мистер! – жалобно запротестовал торговец.– Я купил двадцать ящиков, специально ездил на север штата, и они божились, что яблоки свежие, на этой неделе собирали!Тоби с брезгливостью разжал пальцы.– Купить ты, конечно, купил. Впрочем, это мне наука, нечего связываться с новыми поставщиками. Неужели не понятно, что об этом фрукте я могу рассказать все? Стоило мне дотронуться до кожуры кончиками пальцев, и я уже понял: урожай прошлого года! Да оно и пахнет совсем по-другому, а съешь – так может и вырвать. Попробуй продать их «Д'Аюстино», может, получится.Он повернулся к Мэкси:– Большинство ребят меня знают и не пытаются надуть. У этого же я раньше не покупал и сейчас захотел проверить.– Больше он, по-моему, не станет обманывать слепых, – заметила Мэкси. – Что ж, по крайней мере одному из нас удалось избежать жульничества.– Послушай, может, хватит скулить? – почти приказал Тоби, шагая по узкому проходу фруктового склада. Как и обычно, бывая в «Хантс-Пойнт маркет», он передвигался с помощью лазерной трости: три невидимых луча заставляли слегка вибрировать штифт, к которому прикасался указательный палец Тоби, передвая информацию о любых предметах, находившихся на его пути, висевших над головой или валявшихся под ногами. Он свободно помахивал своей тросточкой с искусством, выработанным годами практики. Останавливаясь перед новыми ящиками, Тоби ощупывал и обнюхивал образцы яблок, вертел их длинными умелыми пальцами, словно они предназначались, по меньшей мере, для натюрморта, но при этом умудряясь завершать осмотр с поразительной быстротой.– Я и не думаю скулить, – с легкой обидой отозвалась Мэкси. – Просто я сама себе противна, как последнее дерьмо. Тоже мне нашлась спасительница, Жанна Д'Арк нашего времени. И кого спасать? Человека, имеющего свое ранчо, о котором можно только мечтать… а он тридцать лет жрет бесплатные ленчи! Если бы я только была уверена, что Каттер в состоянии смеяться до упаду, я бы ему все рассказала – и он окочурился бы со смеху.– Постой, постой! Как бы там ни было, но у тебя есть журнал, свой офис и обещание позволить тебе в течение целого года делать все, что душе угодно. Уязвлена лишь твоя гордость, Златокудрая.– И ты называешь это журналом? Да они же за свой счет печатаются! Офис… Даже тебе надо его увидеть, чтобы поверить, что такие бывают на свете! Твоя трость там бы просто взбесилась. Господи, и сколько же яблок ты покупаешь?– Детка, сейчас сезон «Тарт Татен» Сладкий пирог с фруктовой начинкой.

, а значит, мне понадобятся тысячи яблок.– И как же я не додумалась сперва хотя бы посоветоваться с Пэвкой или Ниной Стерн, какой журнал мне предпочесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62