Браун понял, кто имелся в виду. А вот знала ли это «Таймс»?


Глава 17
Вечер понедельника.
Церковь Святого Томаса Мора, Нью-Йорк

Небольшое море черных спин, то тут, то там оживляемое барашками модных шл
япок, хлынуло через высокие кованые ворота по изящным гранитным ступеня
м прямо в двери из красного дерева, гордость церкви Святого Томаса Мора. О
дно ее месторасположение чуть в стороне от Музейной Мили, между ПаркЦ и
Мэдисон-авеню, позволяет догадаться, что ее посещает католическая элита
Нью-Йорка.
Интерьер церкви совершенно под стать прихожанам.
За спиной у священника Ц единственное витражное окно, под ним резное ра
спятие, скромный алтарь без излишеств, массивные скамьи, навощенный до б
леска паркет, несколько статуй, деревянные барельефы святых, прекрасно о
формленные букеты, маленький орган с приятным звуком. Ничего модного, ни
чего кричащего. Во всем ощущаются вкус, добротность и бешеные деньги.
Однако сейчас Франческа Росси не чувствовала себя частью всего этого. Он
а сидела в переднем ряду вместе с кузеном и дядей, с которыми только вчера
познакомилась. Феликс, опасаясь ледяного приема, сел у дальнего края ряд
ом с Мэгги. За ними пристроилась Аделина; Франческа не виделась с ней три д
ня.
Поначалу нежданное наследство привело ее в восторг, поскольку теперь у н
их появлялось какое-то подобие семьи, о чем она всегда мечтала. Больше люд
ей, похожих на них, с теми же мыслями и привычками; больше близких одного с
ними круга, в который за всю ее жизнь проникли только двое посторонних. Од
ной была Аделина, а другой Ц как ни странно, Мэгги, их горничная; даже ей Фр
анческа была рада. В их затворничестве любой гость являлся подарком, спа
сением от одиночества.
Последние три дня стали для Франчески самыми тоскливыми. Стоило ей обрес
ти близких, долгожданных, хотя и незнакомых, как ее малая семья будто расп
алась. Аделина заявила, что у нее есть некие планы, а Феликс исчез в лабора
тории Ц запирался там на весь день и держал Мэгги у себя, хотя еще недавно
велел ей туда не заходить. В результате Мэгги смогла выйти на улицу лишь в
воскресенье, да и то чтобы посетить церковь и съездить домой за сменой бе
лья. Все прочее время она сидела в лаборатории с редкими перерывами на со
н и еду, какая-то озабоченная и безрадостная. Повсюду оседала пыль. Как-то
раз, когда Франческа громко постучала в дверь и потребовала объяснений,
вместо брата ей ответила Мэгги. «Доктор очень занят, мисс Росси. Он знает,
что вы хотите помочь. Мне бы тоже хотелось, но он не позволяет. Не обижайте
сь на него, на самом деле он вас любит».
Невероятно! Услышать от собственной горничной Ц даже от Мэгги Ц слова
в защиту ее же брата!.. Это так задело Франческу, что она больше не приближа
лась к лаборатории.
Раньше Феликс ходил в церковь по воскресеньям, а теперь Ц по два раза на д
ню, говоря только: «Привет, я на мессу » , прежде чем хлопнуть дверью. Однажд
ы она проследила за ним и увидела его в обществе нескольких женщин Ц ни д
ать ни взять, кутила у стойки бара. Именно тогда она в первый раз позвонила
Аделине и… ничего не добилась.
Вот и сейчас ее дорогой братец флиртовал добрых двадцать минут с Сильвие
й Кеннеди, жившей неподалеку от Далтонской школы,Ц флиртовал у самого т
етиного гроба!
Однако худшие минуты Франческа пережила в аэропорту, когда дядя Симон Фу
бини и его дочь, кузина Летиция, прибыли из Турина на похороны. Ну почему т
ам не было Феликса!.. Дядя оказался копией отца: высокий, худощавый, широко
плечий, с выразительными руками и участливыми, глубоко посаженными глаз
ами на круглом лице. Заключив ее в объятия, он зарыдал. Кузина Летиция, нем
ного знающая английский, переводила их возгласы радости, а после добавил
а слез и объятий от себя. Кузина могла сойти за ее сестру Ц те же рыжие вол
осы, тот же фамильный нос.
В отель ехали молча. Как ни хорош он был, это все же не дом, где живут америка
нские племянница и племянник. Франческа заметила, как по дядиному лицу п
робежала тень, словно вместившая горечь неведомых ей испытаний, застави
в устыдиться черствости своего брата. Они встретились только сейчас. На
ступенях церкви Феликс узнал Симона Фубини без слов Ц может, благодаря
сходству с отцом, а может, из-за ермолки на голове. Он подошел к ним и винова
то произнес:
Ц Я Феликс. Примите мои соболезнования. Мы очень любили вашу сестру.
А теперь она лежала здесь, в гробу, перед ними. Ей уже не суждено узнать, как
гадко поступил Феликс с родней. В ее руках Ц любимые отцовские четки. Эне
я всю жизнь прожила католичкой и попросила, чтобы ее похоронили по катол
ическому обряду. Это у Росси в крови Ц от своего не отступят.
Франческа тоже решила быть твердой и хотя бы отчасти поддержать дядю Сим
она в его горе. Феликс не знал о замысле сестры. И хорошо. Добрая встряска п
ойдет ему только на пользу. Франческа договорилась со священником, котор
ый несколько раз организовывал иудео-христианские мероприятия, пытаяс
ь как-то компенсировать две тысячи лет взаимных упреков. Пастор внял ее п
росьбе. Она также попросила его поговорить с братом, но он сказал, что Фели
ксу лучше подойти самому.
Когда служба начала близиться к концу и пастор объявил: «Теперь здесь со
стоится особая церемония для наших гостей, прибывших издалека», дядя Сим
он похлопал ее по руке и вышел вперед. Он обернул вокруг шеи молитвенный л
оскут, называемый таллитом, и встал у гроба сестры. Приглашенный раввин, п
оклонившись, приблизился к Симону и надорвал у него на груди рубашку в зн
ак траура.
Франческа посмотрела на Феликса, который в свою очередь уставился на нее
полупристыженно, полууязвленно. Так ему и надо.
Позади выстроились мужчины в ермолках и таллитах Ц обряд полагалось пр
оводить в присутствии миньяна, десяти взрослых богобоязненных иудеев. Ф
ранческа нашла их в синагоге на Парк-авеню и рассказала историю своей те
ти. Ее совершенно растрогала их готовность помочь, несмотря на то что цер
емония должна была пройти в католической церкви. По счастью, американски
е церкви и синагоги время от времени проводили смешанные свадьбы. В Нью-Й
орке это случалось почти постоянно.
Дядя Симон попросил оказать ему честь и позволить самому произнести дре
внюю поминальную молитву, каддиш. Низким звучным голосом он читал нарасп
ев незнакомые слова, а кузина Летиция шепотом переводила их для Франческ
и. Было видно, что она готовилась заранее.
Ц Да возвысится и освятится великое Имя Господне Ц в мире, который Он со
творил по воле Своей.
От красоты молитвы, разносящейся эхом по церкви, на глаза Франчески наве
рнулись слезы. Посреди молитвы голос дяди Симона внезапно оборвался. Пот
ом он вытер слезы и продолжил:
Ц И пусть проявится Управление Им миром Его Ц при вашей жизни и при жизн
и всего Дома Израиля. Аминь.
Ц Да будет Имя Его благословенно во всем мире и во веки веков,Ц отозвалс
я миньян.
Франческа вдруг ощутила, как манит ее то наследие, которого она была лише
на. Обычные прихожане выглядели потрясенными, но ей было все равно. Заскр
ипели скамьи Ц люди оборачивались и шушукались, поняв, что раз брат поко
йной Ц еврей, значит, и Росси Ц евреи. На них стали глазеть. Феликс, однако
, неотрывно смотрел на сестру, внимая вместе с ней древней молитве и голос
у дяди Симона.
Когда Фубини закончил и вернулся на место, прихожане опустились на колен
и. Франческа метнула в брата победный взгляд, ожидая увидеть его взбешен
ным, но Феликс и Мэгги молились так истово, словно утрата Энеи потрясла их
до глубины души.
Для Франчески это стало последней каплей. Сегодня же, когда похороны зак
ончатся, она вернется домой и будет кричать, стучать, колотить в дверь, вкл
ючит пожарную тревогу Ц в общем, пойдет на все, чтобы только попасть в эту
треклятую лабораторию.

Глава 18
Церковь Святого Томаса Мора

Мэгги стояла на улице возле церковных врат, прощаясь с итальянской родне
й Росси, и думала, что напрасно надела на похороны новую шляпку. Ей просто
хотелось проводить Энею Росси Эванс с честью, а лучше этой шляпки в ее гар
деробе ничего не нашлось. Она и представить не могла, что все как один буду
т в черном: черных костюмах, платьях, пальто, туфлях, перчатках… кое-кто из
мужчин даже надел черные сорочки. И смех и грех: все белые на сто процентов
в черном, а одна-единственная черная ухитрилась явиться в белом. Мэгги ст
рашно захотелось снять злосчастную шляпку, но она побоялась, что ее в тол
чее раздавят.
Ц Радуемся знакомиться с вами,Ц произнесла кузина Росси, Летиция, нево
образимо коверкая слова.
Мэгги уже порывалась ответить, как вдруг заметила, что доктор Росси норо
вит улизнуть.
Ц Прошу прощения, Ц извинилась она перед всеми и бросилась следом.
Ц Доктор Росси! Ц зашептала девушка, поравнявшись с ним.Ц Неужели вы н
е поедете на кладбище? Вы ведь не бросите сестру и родных! Вернитесь же и п
оговорите с ними!
Он остановился.
Ц Энея знала, как я любил ее. Она все равно далеко от нас, а прощаться еще р
аз ни к чему. Я ухожу, не мешало бы и тебе поторопиться. У нас полно работы.
Мэгги фыркнула.
Ц Это у вас ее полно, я-то сижу почти без дела, не считая звонков, ведения з
аписей и уборки…
Ц Бога ради Ц не здесь, Мэгги. Идем.
Мэгги смотрела, как он уходит в сторону Пятой авеню, а Сильвия Кеннеди тем
временем видела породистого красавца-ученого, который накануне спроси
л ее, что она думает по поводу суррогатного материнства и не видит ли себя
в этой роли. Мэгги слышала их разговор. Она догнала его и пошла рядом, гляд
я с тоской на кроны Центрального парка, виднеющегося впереди.
Ц Доктор Росси, а нельзя ли нам немножечко погулять в парке, прежде чем м
ы снова запремся в лаборатории? Вы неволите себя почище того фараона, нев
олившего иудеев. Да и меня тоже.
Он раздосадованно посмотрел на нее и вздохнул.
Ц Ладно, только чуть-чуть.
Они перешли улицу и зашагали дальше, до перекрестка с Девяносто шестой.
Ц Знаешь, как называются эти ворота? Ц спросил Росси напротив арочного
прохода в серой каменной стене.
Ц Нет, а как?
Ц Плотничьи. Восемнадцать парковых ворот имеют свое название. К северу
от нас, на Сто второй, стоят Девичьи ворота, а напротив Ц у Сентрал-Парк-Ве
ст Ц Мальчишечьи.
Ц Правда? Ц Мэгги подняла глаза на доктора: тот, казалось, погрузился в в
оспоминания.Ц А еще какие есть, доктор Росси?
Ц Ворота Изобретателей, Купеческие, Женские… Бродяжьи ворота с той сто
роны парка, на Сто шестой.
Ц Надо же Ц парк принимает бродяг. Очень мило.
Ц Там прошло наше детство, мое и Франчески. Зимой мы гоняли на катке Уолл
ман-Ринк, в окружении небоскребов, да и сейчас порой туда захаживаем. А ка
к теплело Ц плавали на лодках.Ц Феликс рассмеялся.Ц Иногда на спор лаз
или в зоопарк. Помню, еще притворялись египтянами у Иглы Клеопатры рядом
с музеем Метрополитен Ц ходили, не поворачивая головы, и делали вид, что в
картушах на обелиске написаны наши христианские имена.Ц Он на секунду
замолк.Ц А выросли Ц стали евреем Феликсом и еврейкой Франческой.
Мэгги попыталась вообразить, каково вырасти на Пятой авеню. После долгих
стараний ей это почти удалось. Как здесь все отличалось от ее родного Мэй
кона или Гарлема! Родись она где-нибудь здесь, глядишь, можно было бы так ж
е осесть вроде Росси, а не мотаться с места на место.
Доктор повел ее через Ист-драйв до конной тропы, окружающей футбольные п
оля на Северном лугу. Пройдя к северо-востоку от Резервуара, они очутилис
ь перед огромным деревом.
Ц Это Лондонец. Гибридный платан и, если верить источникам, старейшее де
рево в парке.
Проходя по тропинке, доктор Росси поднял голову и вгляделся в серые ветв
и где-то у самой верхушки. Мэгги следила за ним, гадая, через что ему довело
сь пройти. Она попыталась представить себя на его месте. Что бы почувство
вала она, если бы все детство стремилась к Иисусу, а после узнала бы, что пр
оисходит из народа, считавшего Его рядовым пророком? Обиду и боль от пред
ательства…
Ц Почти удалось,Ц сказал доктор.Ц Еще один день, не больше,Ц и у меня бу
дут нужные штаммы. А когда придет время, я перенесу клетки в новую среду и
доведу до тотипотентного состояния.
Ц Чудно, наверное, держать все эти копии Христа в чашке с агаром?
Он посмотрел на свои руки.
Ц Иногда Ц да. Правда, их и не назовешь живыми. Пока не назовешь.
Ц Так вы подумали над моей просьбой, как обещали? Только таким был его от
вет страстной мольбе Мэгги: он сказал, что подумает, позволить ли ей стать
матерью нового Христа. А до тех пор она должна была помогать ему с работой
и Ц самое главное Ц никому ничего не говорить, если только он не позволи
т. Мэгги вызвалась поклясться в том на Библии.
Ц Я все еще думаю. Кстати, раз уж мы начали… Мне точно не придется отчитыв
аться твоему мужу или приятелю?
Ц Точно. В этом смысле все чисто.
Ц Хорошо.
Мэгги повесила голову.
Ц Не понимаю, почему я не подхожу, я ведь…
Он прислонился к стволу старого дерева.
Ц Из-за митохондрий. Такова в двух словах суть проблемы.
Ц А что это такое? Ц с тревогой спросила девушка.
Росси свел концы больших и указательных пальцев.
Ц Представь себе яйцо. В нем есть желток и белок, так?
Ц Да.
Ц Теперь предположим, что это яйцеклетка. В скором времени мне предстои
т удалить желток, то есть ядро. Именно в нем сосредоточены девяносто девя
ть процентов ДНК. Так вот, я намерен пересадить на его место ядро клетки, в
зятой из плащаницы, чтобы образовалась как будто оплодотворенная яйцек
летка.
Ц Дальше можете не рассказывать,Ц грустно сказала Мэгги, успев понять,
к чему он клонит.Ц Последний процент ДНК Ц не в желтке.
Доктор улыбнулся ей, приятно удивленный ее догадливостью.
Ц Да, один процент ДНК находится вне ядра, в цитоплазме, а точнее Ц в мито
хондриях, и принадлежит женщине, у которой взята яйцеклетка. Вот почему т
ехнически невозможно создать точный клон человека из его же клеток. В ид
еале нужно иметь яйцеклетку одной из родственниц, так как она содержит р
одственную митохондриальную ДНК, ту, что в цитоплазме. Она передается то
лько от матери к дочери, поскольку мужчины яйцеклеток не производят.
Ц Да, об этом я слышала…
Ц Не обижайся, Мэгги, но у Иисуса никак не могло быть африканского типа м
итохондриальной ДНК. Науке пока не известно, каким образом она влияет на
ядерную ДНК; может быть, эффект незначителен, а может…
Доктор повернул обратно, в сторону Плотницких ворот. Мэгги поспешила за
ним.
Ц Зачем тогда вы встречались с женщинами из своей церкви вроде Сильвии
Кеннеди? Зачем просили Аделину? Ведь ирландцем Иисус тоже не был, и уж точн
о не был англичанином, как предки Аделины.
Ц С Аделиной я поступил необдуманно. Что до Сильвии, тут другая история.
Я слышал, кто-то из прихожанок происходит из семьи Конверсос, но забыл, кт
о именно, и поэтому вынужден был опросить нескольких. Оказалось, Сильвия.
Ее отец был ирландцем-католиком, а мать Ц урожденная Конверсос. Был тако
й род испанских евреев, принявших христианство под давлением инквизици
и.
Ц Вон оно что…
Ц Ее митохондрии наверняка несут семитские гены.
Ц Ну, не обойдись вы так грубо с новыми родственниками, могли бы попросит
ь кузину Летицию.
Ц Женщину, которая живет за границей и не может двух слов связать по-анг
лийски? Сильвия хотя бы здесь, рядом.
Ц И что же она вам сказала по поводу суррогатного материнства?
Ц До или после того, как рассмеяться мне в лицо и спросить, не заболел ли я?

Мэгги похлопала его по плечу.
Ц Ничего не попишешь, верно? Подумаешь, всего один процент; кроме того, Ии
сус должен был иметь хоть что-то от чернокожих. Большинство арабов смугл
ые, а они тоже семиты. Разве не в Африке зародилось человечество, откуда ра
сселилось на Ближний Восток? Между прочим, в Библии говорится, что волосы
у Него были как шерсть.
Ц Только не у Иисуса!
Мэгги загородила ему дорогу.
Ц Хотите, покажу это место?
Росси нахмурился.
Ц Знаю, в «Откровениях», глава первая, стих четырнадцатый. Там сказано, ч
то Его волосы были белы, как шерсть, а это не одно и то же.
Мэгги почувствовала, что вот-вот расплачется.
Ц Может, вы просто боитесь, что он будет пугалом вроде меня? Ц прошептал
а она.
Доктор уже не слушал ее, уйдя в себя.
Ц Мария была семиткой… Точно, так и сделаю. Я иду в синагогу на Парк-авеню!

Ц Еще бы! Ц воскликнула Мэгги и фыркнула.Ц Теперь вам подавай богатую
еврейку, которая захочет стать матерью Иисуса. Еще немного, и я решу, будто
вы никогда не читали Библию.
Ц Почему это? Ц вскинулся Феликс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42