Я что, должен докладывать вам о любой идее, которая пришла мне в голову? Я отказываюсь! Я решительно отказываюсь от такого уровня сотрудничества. Да, я пытаюсь восстановить этот бесследно утраченный опыт. Но я пока лишь в самом начале. Я не потерплю вашего круглосуточного надзора – мне легче будет бросить все это к чертовой матери!
Доктор Гауфман разошелся не на шутку. Сова совершенно неожиданно оказалась в бурном потоке чужих вопросов, фактов и эмоций. Интересно, о чем таком важном она случайно спросила, что спровоцировала такой ответ? Неужели фраза о выдающихся способностях произвела столь взрывной эффект? Обычный человек в таких случаях испытывает недоумение и спешит поскорее разуверить собеседника в его заблуждении. Но Сова уже лет шесть как не была обычным человеком – во всех значениях этого слова. И вместо естественного желания прерывать непонятные речи успела приобрести похвальную способность выслушивать их до самого конца.
Доктор Гауфман выплеснул на нее свое справедливое негодование и с удовлетворением откинулся на спинку кресла. Сова молча разглядывала нарисованный на клочке бумаги шифр. Проект «Колыбель». Эти слова ей пока ничего не говорили. Но это только «пока». Она перевела взгляд на собеседника и, наконец, впервые позволила себе торжествующе улыбнуться.
Доктор Гауфман все понял: и то, что он проговорился, и то, что Сова из его кабинета теперь ни за что не уйдет, пока не услышит полную версию событий двухсотлетней давности.
– Итак, доктор, этот код связан с проектом «Колыбель», – начала она.
Он насупленно молчал. Ну что ж, сделку следовало все-таки озвучить.
– Доктор, у меня нет ни малейшего желания вмешиваться в ваши исследования. Тем более, доносить о том, что мне случайно стало известно при нашей неофициальной беседе. Я действую не по заданию Ордена и поэтому так же заинтересована в конфиденциальности нашего разговора, как и вы. Вы можете оказать очень нужную мне услугу. Я же, в свою очередь, попробую достать для вас ДНК носителя этого кода, раз вы, как я понимаю, интересуетесь проектом «Колыбель».
Его не пришлось долго уговаривать: землянин за ценный генетический материал душу продаст кому угодно. А Сова – еще не самый худший покупатель.
– Я не уверен, что этот код связан с проектом «Колыбель», – после некоторого молчания, неохотно, но уже более мирно признался доктор. – Но предположить такое вполне можно. Во-первых, время – чуть больше двухсот лет назад. Планета взорвалась в 3286 году.
– Какая планета? – вырвалось у Совы.
Доктор Гауфман понял, как он продешевил: Сова не знала ничего. Он вздохнул.
– Планета «Колыбель», – с какой-то тоской в голосе пояснил он. – Почти триста лет назад один из филиалов Центра рождаемости Земли начал проект по созданию так называемого «гена гениальности». Филиал собрал под свое крыло многих авантюристов от науки. Их преимущественно интересовали мутации качеств «сверх» человеческой нормы. Они получили от Центра отличную коллекцию генетических линий, но поскольку проект был засекречен, едва ли они стали кодировать свои серии обычным кодом. Логично предположить, что кодирование началось заново. Проект просуществовал около ста лет. За этот срок, скорее всего, было получено около трех поколений. А значит, код не мог быть длинным. Я думаю, что два знака после года: «ПЗ» – это поколение номер «три». Дата рождения вполне укладывается в нужный временной период.
– А оставшиеся? – нетерпеливо спросила она. – «Л117»?
Он развел руками.
– Тут можно долго гадать. Носитель этого кода жив?
– Пока – да, – ответила Сова. Собственная оговорка не понравилась ей, как будто она умышленно исказила правду.
– Удивительно! – Доктор Гауфман уже простил Сове ее шпионскую провокацию. – До сих пор официально считается, что после взрыва никто не выжил. Почему бы нам не спросить у него? Я могу встретиться с этим носителем?
– Он не скажет. Встретиться с ним вы, наверное, не сможете. Пожалуй, он откажется прибыть на Лакиот.
– Я готов вылететь, куда вы скажете.
Сова отрицательно покачала головой.
– Вы не понимаете! – ее собеседник нагнулся над столом и для пущей убедительности перешел на шепот: – Если их эксперимент был успешен, носитель кода – уникальный экземпляр. Третье поколение! К этому моменту они уже должны были учесть ошибки первых двух, вычистить генетическую линию, зафиксировать наследственность. Его нужно изучать как произведение генетического искусства. Вы лично знаете этого человека?
Сова кивнула.
– Опишите мне его, – потребовал он. – Его способности, таланты, внешность. Все, что вы знаете. Он должен быть выдающимся деятелем в своей области. Кто он по профессии?
– Политик.
– Этого мало, – возмущенно заметил доктор Гауфман, с укором глядя на Сову.
– Он телепат, – сообщила она.
Доктор Гауфман замер. Наверное, от научного восторга. Сова не удержалась и добавила:
– А еще – он убийца, грабитель и редкостный мерзавец.
Монументальная неподвижность доктора закончилась скорбным выходом, плечи опустились. Некоторое время в кабинете было тихо.
– Все правильно, – вдруг заметил он. – Они программировали сверхчеловека. «Сверх» во всем, не только в интеллекте. – Он помолчал и продолжил, словно разговаривая сам с собой: – Одаренность – это не просто умение мыслить, это умение пробивать стену. Кому нужен талантливый неудачник? Успех – это всегда агрессия против обстоятельств, это навязывание миру своих правил, своих мыслей… Если они хотели имплантировать в человечество новое поколение успешных гениев, они должны были заложить в линию повышенный уровень агрессивности. Возможно, именно в этом и была причина катастрофы.
– Взрыва планеты? – осторожно предположила она.
– Да. Никто не знает точно, что там произошло. Основная версия: планету взорвали сами сверхлюди. Но я не хочу в это верить! – Доктор Гауфман как всякий уважающий себя землянин придерживался убеждений об исключительно положительном влиянии прогресса. Он помолчал и решился на совет: – Наведите справки в Ордене. Ведь наверняка же Орден проводил расследование. Однажды я разговаривал с вашим Магистром Ритором, и мне показалось…
Сова вскинула на него глаза.
– И мне показалось, – повторил он настойчиво, – что он знает об этом больше, чем я.
Сова задумчиво кивнула. Позволит ли ее уровень доступа к базе получить сведения о проекте «Колыбель»? Это можно было проверить только опытным путем. Зато теперь она знает, что искать. Но доктор Гауфман наверняка собрал и собственную коллекцию материалов о проекте. Только вот согласиться ли он поделиться ими? Впрочем, зачем просить, когда можно требовать? Доктор очень не хочет, чтобы о его интересе к проекту двухсотлетней давности узнал Орден. Шантаж, конечно, дело некрасивое, но если Магистр «устал от ее моральных коллизий», то она устала от них не меньше.
– Мне нужны ваши материалы о проекте, – заявила она.
– Нет.
Он ждал этого требования. Он был к нему готов. Но что толку?
– Да, – кивнула Сова. – И немедленно. Никаких сетей, никакой пересылки. Скопируйте мне их на диск.
Он с ненавистью смотрел на нее через стол. Сова решила смягчить давление:
– Доктор, мне не нужны результаты ваших исследований. Я не собираюсь красть ваш научный приоритет. Не собираюсь торговать вашими интеллектуальными достижениями, не собираюсь доносить Магистру о вашей работе. Я не специалист, я едва ли пойму в генетике больше того, что помню из школьного курса. Но мне нужны материалы о самом проекте «Колыбель». И без них я отсюда не уйду.
Ему нелегко было смириться, и чтобы подтолкнуть его к согласию, Сова позволила себе нарушить подписку о неразглашении:
– Взамен я подарю вам всю имеющуюся у меня информацию о носителе этого кода, – пообещала она – Учтите, что она засекречена, и если наша сделка станет известна Ордену, мы оба лишимся не только должностей, но и голов. Поскольку вы тоже лично знакомы с Магистром, вас не надо убеждать в вероятности такого исхода
Доктор Гауфман по-стариковски тяжело поднялся, не глядя на Сову, и покинул кабинет. Ей оставалось только беспокойно ерзать на стуле. Пока договор не заключен, она рискует ничуть не меньше, чем он. Что если доктор Гауфман вернется не с компьютерным диском, а с офицером охраны? Прощай, Тонатос – Магистр сошлет ее в шифровальное управление навечно. И это еще в лучшем случае.
Когда дверь за спиной распахнулась, Сова не позволила себе даже переменить позу, всем видом демонстрируя отсутствие сомнений в результате. Доктор Гауфман медленно вернулся в свое кресло и положил на стол перед Совой микродиск. Сова вытащила из кармана свой и положила рядом. Некоторое время ни один не решался протянуть руку за обещанным.
– На моем диске отсутствует идентификация автора – сообщила Сова. – Но если его обнаружат, вычислить меня будет не так уж сложно. Поэтому повторим основные правила конспирации. – Сова мысленно прикинула, сколько правил она уже нарушила и решила соблюсти хотя бы остальные. – Здесь мы больше не встречаемся. Если вам понадобится меня видеть, вы сообщите об этом Александру Ягелю. Запоминайте номер его канала – Сова несколько раз повторила набор цифр. – Если мне нужно будет с вами связаться, вас также найдет Александр Ягель. Он работает здесь, на Лакиоте. Найдите его фото в базе данных отдела кадров. Он скажет, что хотел бы с вами встретиться и назначит место. Официальное прикрытие ваших встреч – проект Лаэрты Эвери: вы копаетесь в – моих генах, он копается в физике моих каналов. Никаких разговоров по Сети, никакой переписки – только личные встречи.
Сегодня мы с вами беседовали исключительно обо мне. Я интересовалась … – Сова на секунду задумалась: – Ну, например, какие антидепрессанты могут подействовать на мой ненормальный организм. Вы мне ничем не помогли, и я уехала. Для достоверности можете говорить, что я вам нагрубила, поэтому разговор был коротким.
Он выслушал ее несколько рассеянно, но все-таки выслушал. Сова сгребла со стола вытребованный диск и решительно поднялась, не рассчитывая на вежливые проводы. Ее взгляд упал на белый листок бумаги, забытый на столе. Нет, съесть его в память о великих агентах прошлого она была не готова. Она просто бросила его в утилизатор.
Глава 17
Coup de grace
Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
«Мы, оглядываясь, видим лишь руины».
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.
И. Бродский
Взятый с боя диск жег ей руки. Сова заставила себя разжать ладонь и опустить диск в темную глубину бокового кармана. Но каждую минуту рука непроизвольно скользила по внешней поверхности бедра, чтобы нащупать сквозь ткань круглую блямбу диска. На некоторое время это успокаивало. Однако спустя мгновение рука вновь повторяла это бессмысленное движение.
Следующей остановкой Совы должен был стать Лоданис. Она знала, что традиционный облет друзей не вызовет у Магистра подозрений.
«Лорис, – позвала она, – ты где?»
Он откликнулся немедленно. Сова почувствовала его мягкое присутствие и только тогда поняла, как давно она не видела Лориса и как соскучилась. Пожалуй, даже больше, чем по Командору.
«Я скоро буду у тебя, – радостно сообщила она. – В последний раз Командор отругал меня за то, что я покупаю для клиники ненужные вещи. Скажи сам, что мне выбрать?»
«Я не дома».
Странно, в общем ментальном пространстве Лорис говорил очень сдержанно, даже сухо. Тесный контакт сознаний при ментальном общении как нельзя лучше дает почувствовать все оттенки настроения. Сова насторожилась. Только привычная мягкость ментального прикосновения Лориса не позволила ей записать прохладную струю в его тоне на свой счет.
«А где? Что-то случилось? Все в порядке? Я тебя отвлекаю?»
«Все в порядке. Просто я на Кифероне».
«На Кифероне? Ты отдыхаешь?»
«Наоборот, работаю».
Ах вот в чем было дело… Сова мгновенно тоже стала сдержанной.
«Операция Змеи Тисифоны»? – осторожно спросила она.
Ей довелось присутствовать в самом начале работы, в которую, как оказалось, был уже давно вовлечен Лорис.
«Я не могу об этом говорить».
«Даже со мной?»
«Даже с тобой».
В его тоне не было категоричной резкости, которая могла бы обидеть. Он просто держал данное Ордену слово, и Сова понимала: в отличие от нее, Лорис будет верен своему слову несмотря ни на что.
«Но прилететь-то к тебе можно?»
«Конечно. (Сова почувствовала, как он улыбается). Я соскучился».
«Я тоже. Только я лечу не совсем бескорыстно», – предупредила она.
«Я догадался, – он насмешливо фыркнул. – Чем тебе помочь?»
«Мне нужен переводчик. С научного языка на научно-популярный. Как раз по твоей теме – генетические модификации.»
«Что-то новенькое о тебе?»
«Новенькое, но не обо мне. Тебе понравится», – пообещала она.
* * *
Сова ступила на Киферон с настороженностью, с какой высаживаются только на неблагополучные планеты. Но после ее последнего визита Киферон ничуть не изменился: в порту по-прежнему кишели толпы туристов со всех концов Федерации, крикливая реклама занимала все пригодные вертикальные поверхности и навязчиво лезла в глаза, обслуживающий персонал был предупредителен до приторности. Сова, стиснув зубы, миновала полосу препятствий из назойливых зазывал отелей, личных гидов и консультантов по киферонским удовольствиям, решительно повторяя одно и то же слово: «Нет». Ее сосредоточенный вид, вероятно, сильно противоречил тому игривому облачению, в которое пришлось переодеться на борту «Водолея» в целях конспирации (короткая пляжная майка и шорты), но, в конце концов, был воспринят местными жителями – от нее отстали.
Координационный центр операции «Змеи Тисифоны» тайно окопался в одном из многочисленных пансионатов на побережье океана. Здесь принимали только своих и только по предварительной договоренности. Лорис встретил ее на посадочной площадке глайдеров и увел вглубь территории. Сова с любопытством осматривалась. На первый взгляд санаторий ничем не отличался от десятка таких же комфортабельных мест отдыха у самой кромки воды: по дорожкам гуляли отдыхающие, на пляже резвились загорелые тела. На взгляд же второй становились видными отличия. Резвящиеся тела все как на подбор – крепкие и подтянутые. Женщин мало, детей нет совсем. Зона пансионата словно бы случайно закольцована цепью строений и плотных зеленых зарослей и не просматривается. Конспирация. Внутри кольца – сосредоточенные, собранные сотрудники в белых халатах, внимательные взгляды, редкие посетители с печальной тревогой на лицах – пациенты.
Лорис тоже был печален.
– Не ладится? – осторожно спросила Сова, стараясь не отставать от Лориса в лабиринте незнакомых коридоров и залов санатория.
Он кивнул:
– Три месяца сижу здесь. Клинику забросил. Оставил дома нового врача. Теперь летаю туда два раза в месяц, инспектирую. А здесь – не ладится.
– Эпидемия? – Сова не знала предела его откровенности и была готова к тому, что он откажется отвечать.
– Генетическая катастрофа. Мутация.
Он старался говорить коротко, чтобы не сказать лишнего, но она понимала – ему хочется выговориться.
– Заходи.
Сова с недоумением оглядывала его лабораторию. Видимо, работа и вправду не ладилась – лаборатория была тщательно, до стерильной голубизны вычищена и пуста, приборы выключены.
– Понимаешь, – Лорис не выдержал, – мы ведь до сих пор не знаем причины мутации. Мы повторили опыт твоего Симаргла. – У Совы хватило терпения не возразить на это: «Он – не мой». – Очень помогли данные по Димитре с диска. Мы научились убирать патологию. Но что толку? Это наследуемый признак! Нельзя же перевести всю планету на искусственное оплодотворение.
– Почему нельзя? Земля, например… – начала Сова.
– Это не Земля! – оборвал Лорис. – Здесь кет ни готовых центров рождаемости, ни специалистов в таком количестве, как на Земле. Ну, посчитай сама: с каждым эмбрионом сейчас работают три-четыре человека. Эта работа занимает около недели. И то мы не можем гарантировать результат. Процесс нельзя автоматизировать – все слишком индивидуально. Мы физически не способны обработать весь поток рождающихся на планете. У самого Киферона не было иного пути, как поставить барьер и уничтожать все, что не соответствует норме. Уничтожать, Сова! Уничтожать. И мы пока – уничтожаем.
Он ходил мимо нее, сидящей в кресле у пустого монитора, ходил, стиснув свои длинные тонкие пальцы прирожденного хирурга, и не мог остановиться. Только сейчас Сова заметила, что на нем не было белого халата, а была обычная серая форма Ордена без всяких знаков отличия, и это было неспроста. Он был так недоволен тем, что делал, что надеть белый халат врача ему было стыдно, как будто в нем он становился невольным самозванцем, выдающим себя за спасителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Доктор Гауфман разошелся не на шутку. Сова совершенно неожиданно оказалась в бурном потоке чужих вопросов, фактов и эмоций. Интересно, о чем таком важном она случайно спросила, что спровоцировала такой ответ? Неужели фраза о выдающихся способностях произвела столь взрывной эффект? Обычный человек в таких случаях испытывает недоумение и спешит поскорее разуверить собеседника в его заблуждении. Но Сова уже лет шесть как не была обычным человеком – во всех значениях этого слова. И вместо естественного желания прерывать непонятные речи успела приобрести похвальную способность выслушивать их до самого конца.
Доктор Гауфман выплеснул на нее свое справедливое негодование и с удовлетворением откинулся на спинку кресла. Сова молча разглядывала нарисованный на клочке бумаги шифр. Проект «Колыбель». Эти слова ей пока ничего не говорили. Но это только «пока». Она перевела взгляд на собеседника и, наконец, впервые позволила себе торжествующе улыбнуться.
Доктор Гауфман все понял: и то, что он проговорился, и то, что Сова из его кабинета теперь ни за что не уйдет, пока не услышит полную версию событий двухсотлетней давности.
– Итак, доктор, этот код связан с проектом «Колыбель», – начала она.
Он насупленно молчал. Ну что ж, сделку следовало все-таки озвучить.
– Доктор, у меня нет ни малейшего желания вмешиваться в ваши исследования. Тем более, доносить о том, что мне случайно стало известно при нашей неофициальной беседе. Я действую не по заданию Ордена и поэтому так же заинтересована в конфиденциальности нашего разговора, как и вы. Вы можете оказать очень нужную мне услугу. Я же, в свою очередь, попробую достать для вас ДНК носителя этого кода, раз вы, как я понимаю, интересуетесь проектом «Колыбель».
Его не пришлось долго уговаривать: землянин за ценный генетический материал душу продаст кому угодно. А Сова – еще не самый худший покупатель.
– Я не уверен, что этот код связан с проектом «Колыбель», – после некоторого молчания, неохотно, но уже более мирно признался доктор. – Но предположить такое вполне можно. Во-первых, время – чуть больше двухсот лет назад. Планета взорвалась в 3286 году.
– Какая планета? – вырвалось у Совы.
Доктор Гауфман понял, как он продешевил: Сова не знала ничего. Он вздохнул.
– Планета «Колыбель», – с какой-то тоской в голосе пояснил он. – Почти триста лет назад один из филиалов Центра рождаемости Земли начал проект по созданию так называемого «гена гениальности». Филиал собрал под свое крыло многих авантюристов от науки. Их преимущественно интересовали мутации качеств «сверх» человеческой нормы. Они получили от Центра отличную коллекцию генетических линий, но поскольку проект был засекречен, едва ли они стали кодировать свои серии обычным кодом. Логично предположить, что кодирование началось заново. Проект просуществовал около ста лет. За этот срок, скорее всего, было получено около трех поколений. А значит, код не мог быть длинным. Я думаю, что два знака после года: «ПЗ» – это поколение номер «три». Дата рождения вполне укладывается в нужный временной период.
– А оставшиеся? – нетерпеливо спросила она. – «Л117»?
Он развел руками.
– Тут можно долго гадать. Носитель этого кода жив?
– Пока – да, – ответила Сова. Собственная оговорка не понравилась ей, как будто она умышленно исказила правду.
– Удивительно! – Доктор Гауфман уже простил Сове ее шпионскую провокацию. – До сих пор официально считается, что после взрыва никто не выжил. Почему бы нам не спросить у него? Я могу встретиться с этим носителем?
– Он не скажет. Встретиться с ним вы, наверное, не сможете. Пожалуй, он откажется прибыть на Лакиот.
– Я готов вылететь, куда вы скажете.
Сова отрицательно покачала головой.
– Вы не понимаете! – ее собеседник нагнулся над столом и для пущей убедительности перешел на шепот: – Если их эксперимент был успешен, носитель кода – уникальный экземпляр. Третье поколение! К этому моменту они уже должны были учесть ошибки первых двух, вычистить генетическую линию, зафиксировать наследственность. Его нужно изучать как произведение генетического искусства. Вы лично знаете этого человека?
Сова кивнула.
– Опишите мне его, – потребовал он. – Его способности, таланты, внешность. Все, что вы знаете. Он должен быть выдающимся деятелем в своей области. Кто он по профессии?
– Политик.
– Этого мало, – возмущенно заметил доктор Гауфман, с укором глядя на Сову.
– Он телепат, – сообщила она.
Доктор Гауфман замер. Наверное, от научного восторга. Сова не удержалась и добавила:
– А еще – он убийца, грабитель и редкостный мерзавец.
Монументальная неподвижность доктора закончилась скорбным выходом, плечи опустились. Некоторое время в кабинете было тихо.
– Все правильно, – вдруг заметил он. – Они программировали сверхчеловека. «Сверх» во всем, не только в интеллекте. – Он помолчал и продолжил, словно разговаривая сам с собой: – Одаренность – это не просто умение мыслить, это умение пробивать стену. Кому нужен талантливый неудачник? Успех – это всегда агрессия против обстоятельств, это навязывание миру своих правил, своих мыслей… Если они хотели имплантировать в человечество новое поколение успешных гениев, они должны были заложить в линию повышенный уровень агрессивности. Возможно, именно в этом и была причина катастрофы.
– Взрыва планеты? – осторожно предположила она.
– Да. Никто не знает точно, что там произошло. Основная версия: планету взорвали сами сверхлюди. Но я не хочу в это верить! – Доктор Гауфман как всякий уважающий себя землянин придерживался убеждений об исключительно положительном влиянии прогресса. Он помолчал и решился на совет: – Наведите справки в Ордене. Ведь наверняка же Орден проводил расследование. Однажды я разговаривал с вашим Магистром Ритором, и мне показалось…
Сова вскинула на него глаза.
– И мне показалось, – повторил он настойчиво, – что он знает об этом больше, чем я.
Сова задумчиво кивнула. Позволит ли ее уровень доступа к базе получить сведения о проекте «Колыбель»? Это можно было проверить только опытным путем. Зато теперь она знает, что искать. Но доктор Гауфман наверняка собрал и собственную коллекцию материалов о проекте. Только вот согласиться ли он поделиться ими? Впрочем, зачем просить, когда можно требовать? Доктор очень не хочет, чтобы о его интересе к проекту двухсотлетней давности узнал Орден. Шантаж, конечно, дело некрасивое, но если Магистр «устал от ее моральных коллизий», то она устала от них не меньше.
– Мне нужны ваши материалы о проекте, – заявила она.
– Нет.
Он ждал этого требования. Он был к нему готов. Но что толку?
– Да, – кивнула Сова. – И немедленно. Никаких сетей, никакой пересылки. Скопируйте мне их на диск.
Он с ненавистью смотрел на нее через стол. Сова решила смягчить давление:
– Доктор, мне не нужны результаты ваших исследований. Я не собираюсь красть ваш научный приоритет. Не собираюсь торговать вашими интеллектуальными достижениями, не собираюсь доносить Магистру о вашей работе. Я не специалист, я едва ли пойму в генетике больше того, что помню из школьного курса. Но мне нужны материалы о самом проекте «Колыбель». И без них я отсюда не уйду.
Ему нелегко было смириться, и чтобы подтолкнуть его к согласию, Сова позволила себе нарушить подписку о неразглашении:
– Взамен я подарю вам всю имеющуюся у меня информацию о носителе этого кода, – пообещала она – Учтите, что она засекречена, и если наша сделка станет известна Ордену, мы оба лишимся не только должностей, но и голов. Поскольку вы тоже лично знакомы с Магистром, вас не надо убеждать в вероятности такого исхода
Доктор Гауфман по-стариковски тяжело поднялся, не глядя на Сову, и покинул кабинет. Ей оставалось только беспокойно ерзать на стуле. Пока договор не заключен, она рискует ничуть не меньше, чем он. Что если доктор Гауфман вернется не с компьютерным диском, а с офицером охраны? Прощай, Тонатос – Магистр сошлет ее в шифровальное управление навечно. И это еще в лучшем случае.
Когда дверь за спиной распахнулась, Сова не позволила себе даже переменить позу, всем видом демонстрируя отсутствие сомнений в результате. Доктор Гауфман медленно вернулся в свое кресло и положил на стол перед Совой микродиск. Сова вытащила из кармана свой и положила рядом. Некоторое время ни один не решался протянуть руку за обещанным.
– На моем диске отсутствует идентификация автора – сообщила Сова. – Но если его обнаружат, вычислить меня будет не так уж сложно. Поэтому повторим основные правила конспирации. – Сова мысленно прикинула, сколько правил она уже нарушила и решила соблюсти хотя бы остальные. – Здесь мы больше не встречаемся. Если вам понадобится меня видеть, вы сообщите об этом Александру Ягелю. Запоминайте номер его канала – Сова несколько раз повторила набор цифр. – Если мне нужно будет с вами связаться, вас также найдет Александр Ягель. Он работает здесь, на Лакиоте. Найдите его фото в базе данных отдела кадров. Он скажет, что хотел бы с вами встретиться и назначит место. Официальное прикрытие ваших встреч – проект Лаэрты Эвери: вы копаетесь в – моих генах, он копается в физике моих каналов. Никаких разговоров по Сети, никакой переписки – только личные встречи.
Сегодня мы с вами беседовали исключительно обо мне. Я интересовалась … – Сова на секунду задумалась: – Ну, например, какие антидепрессанты могут подействовать на мой ненормальный организм. Вы мне ничем не помогли, и я уехала. Для достоверности можете говорить, что я вам нагрубила, поэтому разговор был коротким.
Он выслушал ее несколько рассеянно, но все-таки выслушал. Сова сгребла со стола вытребованный диск и решительно поднялась, не рассчитывая на вежливые проводы. Ее взгляд упал на белый листок бумаги, забытый на столе. Нет, съесть его в память о великих агентах прошлого она была не готова. Она просто бросила его в утилизатор.
Глава 17
Coup de grace
Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
«Мы, оглядываясь, видим лишь руины».
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.
И. Бродский
Взятый с боя диск жег ей руки. Сова заставила себя разжать ладонь и опустить диск в темную глубину бокового кармана. Но каждую минуту рука непроизвольно скользила по внешней поверхности бедра, чтобы нащупать сквозь ткань круглую блямбу диска. На некоторое время это успокаивало. Однако спустя мгновение рука вновь повторяла это бессмысленное движение.
Следующей остановкой Совы должен был стать Лоданис. Она знала, что традиционный облет друзей не вызовет у Магистра подозрений.
«Лорис, – позвала она, – ты где?»
Он откликнулся немедленно. Сова почувствовала его мягкое присутствие и только тогда поняла, как давно она не видела Лориса и как соскучилась. Пожалуй, даже больше, чем по Командору.
«Я скоро буду у тебя, – радостно сообщила она. – В последний раз Командор отругал меня за то, что я покупаю для клиники ненужные вещи. Скажи сам, что мне выбрать?»
«Я не дома».
Странно, в общем ментальном пространстве Лорис говорил очень сдержанно, даже сухо. Тесный контакт сознаний при ментальном общении как нельзя лучше дает почувствовать все оттенки настроения. Сова насторожилась. Только привычная мягкость ментального прикосновения Лориса не позволила ей записать прохладную струю в его тоне на свой счет.
«А где? Что-то случилось? Все в порядке? Я тебя отвлекаю?»
«Все в порядке. Просто я на Кифероне».
«На Кифероне? Ты отдыхаешь?»
«Наоборот, работаю».
Ах вот в чем было дело… Сова мгновенно тоже стала сдержанной.
«Операция Змеи Тисифоны»? – осторожно спросила она.
Ей довелось присутствовать в самом начале работы, в которую, как оказалось, был уже давно вовлечен Лорис.
«Я не могу об этом говорить».
«Даже со мной?»
«Даже с тобой».
В его тоне не было категоричной резкости, которая могла бы обидеть. Он просто держал данное Ордену слово, и Сова понимала: в отличие от нее, Лорис будет верен своему слову несмотря ни на что.
«Но прилететь-то к тебе можно?»
«Конечно. (Сова почувствовала, как он улыбается). Я соскучился».
«Я тоже. Только я лечу не совсем бескорыстно», – предупредила она.
«Я догадался, – он насмешливо фыркнул. – Чем тебе помочь?»
«Мне нужен переводчик. С научного языка на научно-популярный. Как раз по твоей теме – генетические модификации.»
«Что-то новенькое о тебе?»
«Новенькое, но не обо мне. Тебе понравится», – пообещала она.
* * *
Сова ступила на Киферон с настороженностью, с какой высаживаются только на неблагополучные планеты. Но после ее последнего визита Киферон ничуть не изменился: в порту по-прежнему кишели толпы туристов со всех концов Федерации, крикливая реклама занимала все пригодные вертикальные поверхности и навязчиво лезла в глаза, обслуживающий персонал был предупредителен до приторности. Сова, стиснув зубы, миновала полосу препятствий из назойливых зазывал отелей, личных гидов и консультантов по киферонским удовольствиям, решительно повторяя одно и то же слово: «Нет». Ее сосредоточенный вид, вероятно, сильно противоречил тому игривому облачению, в которое пришлось переодеться на борту «Водолея» в целях конспирации (короткая пляжная майка и шорты), но, в конце концов, был воспринят местными жителями – от нее отстали.
Координационный центр операции «Змеи Тисифоны» тайно окопался в одном из многочисленных пансионатов на побережье океана. Здесь принимали только своих и только по предварительной договоренности. Лорис встретил ее на посадочной площадке глайдеров и увел вглубь территории. Сова с любопытством осматривалась. На первый взгляд санаторий ничем не отличался от десятка таких же комфортабельных мест отдыха у самой кромки воды: по дорожкам гуляли отдыхающие, на пляже резвились загорелые тела. На взгляд же второй становились видными отличия. Резвящиеся тела все как на подбор – крепкие и подтянутые. Женщин мало, детей нет совсем. Зона пансионата словно бы случайно закольцована цепью строений и плотных зеленых зарослей и не просматривается. Конспирация. Внутри кольца – сосредоточенные, собранные сотрудники в белых халатах, внимательные взгляды, редкие посетители с печальной тревогой на лицах – пациенты.
Лорис тоже был печален.
– Не ладится? – осторожно спросила Сова, стараясь не отставать от Лориса в лабиринте незнакомых коридоров и залов санатория.
Он кивнул:
– Три месяца сижу здесь. Клинику забросил. Оставил дома нового врача. Теперь летаю туда два раза в месяц, инспектирую. А здесь – не ладится.
– Эпидемия? – Сова не знала предела его откровенности и была готова к тому, что он откажется отвечать.
– Генетическая катастрофа. Мутация.
Он старался говорить коротко, чтобы не сказать лишнего, но она понимала – ему хочется выговориться.
– Заходи.
Сова с недоумением оглядывала его лабораторию. Видимо, работа и вправду не ладилась – лаборатория была тщательно, до стерильной голубизны вычищена и пуста, приборы выключены.
– Понимаешь, – Лорис не выдержал, – мы ведь до сих пор не знаем причины мутации. Мы повторили опыт твоего Симаргла. – У Совы хватило терпения не возразить на это: «Он – не мой». – Очень помогли данные по Димитре с диска. Мы научились убирать патологию. Но что толку? Это наследуемый признак! Нельзя же перевести всю планету на искусственное оплодотворение.
– Почему нельзя? Земля, например… – начала Сова.
– Это не Земля! – оборвал Лорис. – Здесь кет ни готовых центров рождаемости, ни специалистов в таком количестве, как на Земле. Ну, посчитай сама: с каждым эмбрионом сейчас работают три-четыре человека. Эта работа занимает около недели. И то мы не можем гарантировать результат. Процесс нельзя автоматизировать – все слишком индивидуально. Мы физически не способны обработать весь поток рождающихся на планете. У самого Киферона не было иного пути, как поставить барьер и уничтожать все, что не соответствует норме. Уничтожать, Сова! Уничтожать. И мы пока – уничтожаем.
Он ходил мимо нее, сидящей в кресле у пустого монитора, ходил, стиснув свои длинные тонкие пальцы прирожденного хирурга, и не мог остановиться. Только сейчас Сова заметила, что на нем не было белого халата, а была обычная серая форма Ордена без всяких знаков отличия, и это было неспроста. Он был так недоволен тем, что делал, что надеть белый халат врача ему было стыдно, как будто в нем он становился невольным самозванцем, выдающим себя за спасителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52