Теперь эта мысль представлялась, конечно, наивной. Паспорт достался не дешево. За него было заплачено самой ценной валютой, что имелась у Совы – уникальными клетками ее трансгенетического организма, несшими в себе пока нераскрытые тайны нестарения и ускоренной регенерации. Продавец паспорта остался неизвестен. Перед вылетом Сова разыскала и пластиковую карточку паспорта, и даже купленную вместе с ним сетевую плату с идентификатором для установки на бортовой компьютер «Водолея». Плата позволяла вмиг сменить навигационные данные судна и порт его приписки.
Магистр прав: в такой операции нельзя пренебречь ни одним шансом на успех. Сейчас эти шансы представлялись Сове неплохими. Верилось, что Тонатос обладает мощным зарядом здорового прагматизма, при котором убивать заложников равносильно сумасшествию. Что здравый смысл его правителя не позволит выдвинуть невыполнимые требования или проявить неоправданную жестокость в обращении с парламентерами Ордена. Не далее, как вчера, Магистр уведомил Сову, что от имени правителя Симаргла для ведения переговоров на Тонатос разрешили прибыть лишь одному представителю. Орден, как обычно, условия противника проигнорировал и направил для переговоров двоих. Одним из этих счастливчиков оказалась она.
Сова заглянула в файлы с изображениями. Фотографий правителя Тонатоса нашлось огромное количество. Проблема, однако, была в том, что среди этих лиц не было двух одинаковых. Каждый снимок, каждая голограмма были получены с уверениями, что именно на них – Симаргл, лорд Тонатоса. Портреты правителя поступали по самым разным каналам: от агентурной сети, которую Орден, как ни странно, умудрился завести на Тонатосе; от авантюристов разных мастей, продающих и покупающих информацию, как товар; от уголовников, которые хотели продемонстрировать жест доброй воли в общении со следствием. В конце отчета Сова обнаружила приписку аналитика: «Есть все основания полагать, что Тонатос проводит целенаправленную политику по фальсификации данных о внешности правителя».
При всем этом формально Тонатос не был наглухо изолированным миром. На планете были два современных порта, когда-то принадлежавших Федерации, но затем национализированных правительством Тонатоса. Регулярное пассажирское и грузовое сообщение связывало их с большинством крупных портов мира. Так что благонадежные граждане могли беспрепятственно прибывать на планету и покидать ее. Однако прибывшим следовало получить визу прямо в порту. Сложно было представить, как при таком активном движении транспорта местные пираты отличают грузы, не принадлежащие правительству их планеты. Видимо, ведомство, что снабжало их сведениями, должно было каждый раз выдавать нечто вроде патента на право ограбить конкретный рейс, а заодно вести учет судов, нападать на которые запрещалось.
Для почетных жуликов Федерации Тонатос был землей обетованной, дававшей полную и безусловную амнистию и гражданство с правом свободного поселения. Забавно, что при таком благодушном всепрощении преступных грехов на стороне, законодательство самого Тонатоса, по мнению экспертов, отличалось суровостью по отношению к преступлениям, совершенным на планете. Корпоративный закон преступного мира запрещал грабить и обманывать «своих», грозя ослушникам архаичным правежом и долговыми тюрьмами. Самым же страшным наказанием был остракизм – изгнание, фактически означавшее для приговоренного выдачу федеральным властям. Смертная казнь формально была отменена, но на практике еще существовала – как личный приговор лорда Тонатоса.
Для федеральных властей планета была костью в горле. Аннексия Тонатоса исключалась: орбитальный щит служил достаточной гарантией его суверенитета. Брать планету штурмом было опасно. Без кода доступа нечего было и думать высадить десант на поверхность. Пущенные для проверки щитовой мощности беспилотные корабли были беспощадно расстреляны без всяких объяснений и переговоров. Тонатос имел собственную локальную навигационную систему с кодированным доступом во внутри-орбитальное пространство. Агенты докладывали, что за разработку этой системы лорд Тонатоса через подставных лиц заплатил астрономическую сумму одному из ведущих математических институтов Земли. Базу института распотрошили, но ничего не нашли – Тонатос умел прятать концы в воду. Нарушение орбитальной границы планеты грозило перерасти в полномасштабную войну, решиться на которую федеральный Парламент мог под давлением исключительных обстоятельств. Боевой глас Ордена в Парламенте тонул в шуме осторожных голосов. Эту осторожность Тонатосу приходилось покупать.
Кость в горле застряла крепко. Для Ордена Тонатос был делом чести, долга и профессионализма. И застарелого неудовлетворенного чувства мести. Последние пятьдесят лет Орден регулярно засылал на мятежную планету своих агентов и также регулярно получал их обратно. Иногда даже живыми. Сова поежилась – перспектива вернуться назад в виде праха в опечатанной урне отрезвляла (утилизация покойников на Тонатосе по религиозным соображениям предусматривала кремацию).
Попытки внедрения проваливались. Агентурная сеть работала фактически под колпаком министерства безопасности Тонатоса и периодически сливала разведцентру Ордена откровенную дезинформацию. В остальном агенты коллекционировали сведения об уголовных делах, которым не суждено было оказаться в федеральном суде.
Иногда, правда, случались и удачи – Орден добывал информацию в нужный момент и оказывался в нужном месте, чтобы предотвратить очередное пиратское нападение, перехватить какой-нибудь транш или арестовать одного из мафиози, опрометчиво покинувшего планету. После таких удач Тонатос последовательно наносил удар по агентурной сети Ордена, обычно по самой ее верхушке, так что все приходилось начинать сначала.
Экономическая блокада планеты эффекта не приносила. Безопаснее было торговать с Тонатосом, чем заставлять его брать силой то, что ему не хотели продавать. Удобное расположение на пересечении торговых трасс позволяло пиратам нападать на медлительные грузовые баржи и скрываться на планете раньше, чем федеральный патруль успевал примчаться на сигнал «SOS», посланный ограбленной жертвой. В обмен на снятие блокады Тонатос любезно сокращал налеты, и потому блокада то снималась, то устанавливалась вновь, то опять снималась. Неизменными оставались ограничения на поставки оружия, делящихся материалов и высоких технологий. В пику этим запретам на остаточных ресурсах разоренных шахт Тонатос построил современный завод по обогащению оружейного урана, а также вел геологические изыскания новых месторождений. К тому же он активно переманивал в свои лаборатории научные кадры и платил за высокие технологии в два-три раза больше других заказчиков. Так что и это эмбарго уже не казалось Ордену особо эффективным.
Сова заставила себя отползти от компьютера, когда почувствовала, что она уже не читает о Тонатосе, а смотрит о нем свой собственный сон. Следовало как следует выспаться. Прибытие на место было намечено на раннее утро. Сова стянула с себя китель, избавилась от ботинок и с наслаждением завернулась в каютный термококон.
Глава 2
Конфликт интересов
Действия профессионалов можно предсказать.
Но мир полон любителей.
Военизированные законы Мэрфи
Крейсер лег в дрейф на внешней орбите Тонатоса. За время перелета на левом борту «Водолея» техники нарисовали герб Ордена. Сова вошла в истребительный отсек, окинула тоскливым взглядом четыре квадратных метра испачканной поверхности своего корабля, но промолчала Краски, не успевшие еще облупиться под воздействием космических излучений, крикливо оповещали весь мир о принадлежности судна флоту Ордена. Но вместо того чтобы приобрести грозный вид боевого истребителя, чьи игольчатые силуэты пугали бы в пространстве мирных обывателей, «Водолей» со своими мягкими контурами туристической яхты стал вдруг похож на пузатый транспорт торговца. Величественная геральдика смотрелась на нем не лучше пошлой рекламы зубной пасты. Не хватало только какого-нибудь глупого слогана вроде «Ваши зубы – в ваших руках!» Внутри корабля тоже обнаружились следы чужого пристрастия к порядку: рубка была вычищена, как перед парадом.
Навязанная чистота мешала Сове сосредоточиться. Усевшись в кресло, она тут же принялась воссоздавать вокруг себя привычную атмосферу легкого хаоса, но занятие это скоро пришлось прекратить: в истребительный отсек прибыл руководитель операции и ее непосредственный начальник. Пришлось выйти к внешнему люку «Водолея», чтобы приветствовать старшего по званию и рапортовать о готовности корабля к старту. Званием, должностью, знаками отличия и даже выцветшими погонами полковник Мезозойский пытался исторгнуть из себя такую командирскую строгость и авторитет, что в тесном истребительном отсеке стало невпроворот от его присутствия. Сопровождающим полковника офицерам пришлось попятиться, освобождая Сове пространство для важного и ответственного маневра – воинского приветствия.
Накануне Сова успела заглянуть и в официальное досье своего нового начальника. Теперь ей было известно, что полковник сделал карьеру на службе дипломатической, а не военной; что он, так же как и она, в боевых действиях ни разу не участвовал и награды имеет не за пролитую кровь, а за успешные дипмиссии до, после или вместо кровопролития. И выцветшие погоны полковника Мезозойского, которыми по праву щеголяли боевые части, и бритый череп с едва отросшей щетиной служили высокой цели – являть окружающим образ боевого офицера, каковым полковник никогда не был. Да и не послали бы боевого офицера на такие переговоры. Эти погоны не давали Сове покоя. Она мгновенно прониклась антипатией к их обладателю.
Впрочем, антипатия оказалась взаимной. Разобиженный несоблюдением субординации при вчерашнем распределении кают (первая от рубки каюта обычно предназначалась командующему операцией) штабной офицер Мезозойский жаждал реванша. В присутствии посторонних у люка ее же собственного корабля Сову отчитали за нарушение устава. Нарушение состояло в том, что вчера, прибыв на крейсер, старший лейтенант Лаэрта Эвери не доложила полковнику Мезозойскому о том, что поступает в его распоряжение.
– В связи с этим я делаю вам первый устный выговор, старший лейтенант Эвери, – подытожил подполковник, придав своему лицу выражение суровой скорби.
– Благодарю вас, – елейно улыбаясь, не по уставу рапортовала Сова.
– Повторите полученный приказ.
Сова повторила, и ей разрешили сопровождать начальство в рубку, а там – занять кресло пилота. Офицеры сопровождения покинули истребительный отсек.
Створки внешнего шлюза крейсера разошлись, и Сова осторожно вывела «Водолей» в открытое пространство. Сетевая плата с новым идентификатором, способным изменить навигационный статус корабля и его порт приписки, была, по приказу Магистра, надежно упрятана в тайный отсек рубки. Возможно, код идентификатора знаком локальной навигационной системе мятежной планеты. Если в ходе операции возникнут осложнения и потребуется быстро покинуть планету, смена навигационного статуса может оказаться полезной. Potest, non debet. Это выражение, произнесенное по латыни, заставило Сову занервничать лишь после того, как Магистр снизошел до перевода. Сами парламентеры вполне могли разделить участь заложников, подобного риска для них никто не исключал. Сетевая плата давала шанс на побег с планеты.
Посадка в порту Тонатоса прошла заурядно, не считая долгих переговоров с диспетчером принимающего причала и трехступенчатого кода доступа, который Сове пришлось вводить вручную, хотя, наверняка, существовали и более гуманные способы.
Ее нога не успела еще коснуться грязно-белого покрытия причальной площадки, как с двух сторон от люка «Водолея» выступили высокие, одинаково экипированные фигуры в темных шлемах. Сова втянула ногу обратно и предоставила честь первым ступить на гостеприимную планету офицеру Мезозойскому.
Шесть фигур взяли их в плотное кольцо и молча, не проронив ни слова, повели от причала к зданию космопорта.
Первой остановкой был пункт досмотра с пристрастием. Цепкие объятия конвоя слегка разжались, увеличив пространство существования посланцев Ордена до пары свободных метров, фигуры предусмотрительно блокировали подходы к дверям и окнам, и начался обыск. Сначала досмотру подверглись личные принадлежности. У Совы с энтузиазмом расковыряли висевший на шее компьютер и отобрали очки-экран. Офицер Мезозойский лишился бляхи на фуражке и правого клыка во рту. В бляхе обнаружилась мини-камера, в зубе – передающее устройство. Специалист, производящий обыск, презрительно усмехнулся и раздавил глазок камеры толстым желтым ногтем большого пальца. Без зуба офицер Мезозойский выглядел раздосадованным, но Сова знала: ни в камере, ни в передающем устройстве не было никакой особой надобности. Они были прихвачены в утешение службе безопасности Тонатоса, чтобы дать ей найти хоть что-то. Не обнаружь охрана весь этот шпионский инвентарь, парламентеры вызвали бы куда больше подозрений.
Сова с предвкушением ожидала, когда специалист доберется до ее браслета высшей защиты, но тут ей пришлось испытать разочарование. Даже на Тонатосе было хорошо известно: это фирменное снаряжение Ордена снабжено защитой от несанкционированного вскрытия, и при попытке проникнуть под корпус нарушителя ждет не только самоуничтожение прибора, но и облако едкого синего красящего газа в лицо. Сову лишь попросили не включать браслет под угрозой его изъятия. Она согласилась. Изымать прибор тоже не имело никакого смысла – на нем в числе прочего имелась и «защита от дурака»: на чужой руке прибор не работал. Кредитная карточка и бирка с личным чипом офицера Ордена потрошителей не заинтересовали.
Настал черед одежды. Сова без сожаления рассталась с кителем и стала с любопытством наблюдать, как главный специалист самолично потрошит ее новенький левый погон. Офицер Мезозойский вмиг лишился командирского авторитета, когда его попросили предоставить для исследования брюки. Сова, не ожидая особой вежливости в обхождении, ехидно поинтересовалась, снимать ли брюки и ей. В Ордене обыскивать женщину имело право только существо того же пола. На Земле эта норма давно была архаизмом. Сова с любопытством ждала, что ей предложат на Тонатосе. Специалист сухо кивнул. Она решила не противоречить и не дожидаться, пока ее разденут насильно, но к тому моменту, как ей вернули одежду, ее бешенство из бурного водопада превратилось в мощную полноводную реку, обманчиво спокойную в своем неторопливом течении.
Затем последовало просвечивание до костей: тела посланцев сканировали в поисках потайных устройств. Тут Сова наконец нашла, где с пользой применить свои аномальные способности и на чем выместить злобу. Легкий энергетический удар вывел из строя самый большой томограф. Сова втайне надеялась, что он-то и есть самый дорогой, и твердо знала, что больше он никогда не заработает. Потрошитель погон посмотрел на Сову с подозрением. Она невинно заулыбалась и сделала вид, что с любопытством пялится на остававшуюся работоспособной технику. Оставалось только надеяться, что оставленный на причале «Водолей» будет подвергнут менее тщательному досмотру.
Кольцо конвоя вновь сомкнулось, и парламентеров повели дальше. Сова отметила, что пункт досмотра стационарный, а не развернут в первом удобном помещении по случаю их прибытия. Пристроившись в кильватере офицера Мезозойского, она старалась не сбиться с широкого шага окружавших ее мужчин и по возможности поглядывать по сторонам.
Административные помещения порта не отличались разнообразием интерьеров, и после пяти минут ходьбы Сова потеряла всякую ориентацию в пространстве – залы, лифты, коридоры слились в один бесконечный лабиринт, в конце которого их ждала встреча с местным Минотавром.
– Входите. Лорд Тонатоса ждет вас.
Сова предполагала, что на враждебной территории их едва ли пустят дальше порта. Но чтобы правитель государства лично прибыл к ним на встречу – к такой чести подготовиться ей не пришлось. Теперь ей не терпелось удовлетворить свое любопытство. Вчера, после прочтения истории Тонатоса, она пыталась представить себе его правителя, но образ диктатора, тирана, злого гения преступности воображению никак не давался. Ничего, кроме банального черного цвета для наркобарона на воле, она выдумать не могла.
Лорд Тонатоса был стар, лыс, сух и желт. Сова заняла позицию за левым плечом офицера Мезозойского, чтобы иметь возможность беспрепятственно рассматривать правителя и не вызывать при этом повышенного интереса к себе самой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Магистр прав: в такой операции нельзя пренебречь ни одним шансом на успех. Сейчас эти шансы представлялись Сове неплохими. Верилось, что Тонатос обладает мощным зарядом здорового прагматизма, при котором убивать заложников равносильно сумасшествию. Что здравый смысл его правителя не позволит выдвинуть невыполнимые требования или проявить неоправданную жестокость в обращении с парламентерами Ордена. Не далее, как вчера, Магистр уведомил Сову, что от имени правителя Симаргла для ведения переговоров на Тонатос разрешили прибыть лишь одному представителю. Орден, как обычно, условия противника проигнорировал и направил для переговоров двоих. Одним из этих счастливчиков оказалась она.
Сова заглянула в файлы с изображениями. Фотографий правителя Тонатоса нашлось огромное количество. Проблема, однако, была в том, что среди этих лиц не было двух одинаковых. Каждый снимок, каждая голограмма были получены с уверениями, что именно на них – Симаргл, лорд Тонатоса. Портреты правителя поступали по самым разным каналам: от агентурной сети, которую Орден, как ни странно, умудрился завести на Тонатосе; от авантюристов разных мастей, продающих и покупающих информацию, как товар; от уголовников, которые хотели продемонстрировать жест доброй воли в общении со следствием. В конце отчета Сова обнаружила приписку аналитика: «Есть все основания полагать, что Тонатос проводит целенаправленную политику по фальсификации данных о внешности правителя».
При всем этом формально Тонатос не был наглухо изолированным миром. На планете были два современных порта, когда-то принадлежавших Федерации, но затем национализированных правительством Тонатоса. Регулярное пассажирское и грузовое сообщение связывало их с большинством крупных портов мира. Так что благонадежные граждане могли беспрепятственно прибывать на планету и покидать ее. Однако прибывшим следовало получить визу прямо в порту. Сложно было представить, как при таком активном движении транспорта местные пираты отличают грузы, не принадлежащие правительству их планеты. Видимо, ведомство, что снабжало их сведениями, должно было каждый раз выдавать нечто вроде патента на право ограбить конкретный рейс, а заодно вести учет судов, нападать на которые запрещалось.
Для почетных жуликов Федерации Тонатос был землей обетованной, дававшей полную и безусловную амнистию и гражданство с правом свободного поселения. Забавно, что при таком благодушном всепрощении преступных грехов на стороне, законодательство самого Тонатоса, по мнению экспертов, отличалось суровостью по отношению к преступлениям, совершенным на планете. Корпоративный закон преступного мира запрещал грабить и обманывать «своих», грозя ослушникам архаичным правежом и долговыми тюрьмами. Самым же страшным наказанием был остракизм – изгнание, фактически означавшее для приговоренного выдачу федеральным властям. Смертная казнь формально была отменена, но на практике еще существовала – как личный приговор лорда Тонатоса.
Для федеральных властей планета была костью в горле. Аннексия Тонатоса исключалась: орбитальный щит служил достаточной гарантией его суверенитета. Брать планету штурмом было опасно. Без кода доступа нечего было и думать высадить десант на поверхность. Пущенные для проверки щитовой мощности беспилотные корабли были беспощадно расстреляны без всяких объяснений и переговоров. Тонатос имел собственную локальную навигационную систему с кодированным доступом во внутри-орбитальное пространство. Агенты докладывали, что за разработку этой системы лорд Тонатоса через подставных лиц заплатил астрономическую сумму одному из ведущих математических институтов Земли. Базу института распотрошили, но ничего не нашли – Тонатос умел прятать концы в воду. Нарушение орбитальной границы планеты грозило перерасти в полномасштабную войну, решиться на которую федеральный Парламент мог под давлением исключительных обстоятельств. Боевой глас Ордена в Парламенте тонул в шуме осторожных голосов. Эту осторожность Тонатосу приходилось покупать.
Кость в горле застряла крепко. Для Ордена Тонатос был делом чести, долга и профессионализма. И застарелого неудовлетворенного чувства мести. Последние пятьдесят лет Орден регулярно засылал на мятежную планету своих агентов и также регулярно получал их обратно. Иногда даже живыми. Сова поежилась – перспектива вернуться назад в виде праха в опечатанной урне отрезвляла (утилизация покойников на Тонатосе по религиозным соображениям предусматривала кремацию).
Попытки внедрения проваливались. Агентурная сеть работала фактически под колпаком министерства безопасности Тонатоса и периодически сливала разведцентру Ордена откровенную дезинформацию. В остальном агенты коллекционировали сведения об уголовных делах, которым не суждено было оказаться в федеральном суде.
Иногда, правда, случались и удачи – Орден добывал информацию в нужный момент и оказывался в нужном месте, чтобы предотвратить очередное пиратское нападение, перехватить какой-нибудь транш или арестовать одного из мафиози, опрометчиво покинувшего планету. После таких удач Тонатос последовательно наносил удар по агентурной сети Ордена, обычно по самой ее верхушке, так что все приходилось начинать сначала.
Экономическая блокада планеты эффекта не приносила. Безопаснее было торговать с Тонатосом, чем заставлять его брать силой то, что ему не хотели продавать. Удобное расположение на пересечении торговых трасс позволяло пиратам нападать на медлительные грузовые баржи и скрываться на планете раньше, чем федеральный патруль успевал примчаться на сигнал «SOS», посланный ограбленной жертвой. В обмен на снятие блокады Тонатос любезно сокращал налеты, и потому блокада то снималась, то устанавливалась вновь, то опять снималась. Неизменными оставались ограничения на поставки оружия, делящихся материалов и высоких технологий. В пику этим запретам на остаточных ресурсах разоренных шахт Тонатос построил современный завод по обогащению оружейного урана, а также вел геологические изыскания новых месторождений. К тому же он активно переманивал в свои лаборатории научные кадры и платил за высокие технологии в два-три раза больше других заказчиков. Так что и это эмбарго уже не казалось Ордену особо эффективным.
Сова заставила себя отползти от компьютера, когда почувствовала, что она уже не читает о Тонатосе, а смотрит о нем свой собственный сон. Следовало как следует выспаться. Прибытие на место было намечено на раннее утро. Сова стянула с себя китель, избавилась от ботинок и с наслаждением завернулась в каютный термококон.
Глава 2
Конфликт интересов
Действия профессионалов можно предсказать.
Но мир полон любителей.
Военизированные законы Мэрфи
Крейсер лег в дрейф на внешней орбите Тонатоса. За время перелета на левом борту «Водолея» техники нарисовали герб Ордена. Сова вошла в истребительный отсек, окинула тоскливым взглядом четыре квадратных метра испачканной поверхности своего корабля, но промолчала Краски, не успевшие еще облупиться под воздействием космических излучений, крикливо оповещали весь мир о принадлежности судна флоту Ордена. Но вместо того чтобы приобрести грозный вид боевого истребителя, чьи игольчатые силуэты пугали бы в пространстве мирных обывателей, «Водолей» со своими мягкими контурами туристической яхты стал вдруг похож на пузатый транспорт торговца. Величественная геральдика смотрелась на нем не лучше пошлой рекламы зубной пасты. Не хватало только какого-нибудь глупого слогана вроде «Ваши зубы – в ваших руках!» Внутри корабля тоже обнаружились следы чужого пристрастия к порядку: рубка была вычищена, как перед парадом.
Навязанная чистота мешала Сове сосредоточиться. Усевшись в кресло, она тут же принялась воссоздавать вокруг себя привычную атмосферу легкого хаоса, но занятие это скоро пришлось прекратить: в истребительный отсек прибыл руководитель операции и ее непосредственный начальник. Пришлось выйти к внешнему люку «Водолея», чтобы приветствовать старшего по званию и рапортовать о готовности корабля к старту. Званием, должностью, знаками отличия и даже выцветшими погонами полковник Мезозойский пытался исторгнуть из себя такую командирскую строгость и авторитет, что в тесном истребительном отсеке стало невпроворот от его присутствия. Сопровождающим полковника офицерам пришлось попятиться, освобождая Сове пространство для важного и ответственного маневра – воинского приветствия.
Накануне Сова успела заглянуть и в официальное досье своего нового начальника. Теперь ей было известно, что полковник сделал карьеру на службе дипломатической, а не военной; что он, так же как и она, в боевых действиях ни разу не участвовал и награды имеет не за пролитую кровь, а за успешные дипмиссии до, после или вместо кровопролития. И выцветшие погоны полковника Мезозойского, которыми по праву щеголяли боевые части, и бритый череп с едва отросшей щетиной служили высокой цели – являть окружающим образ боевого офицера, каковым полковник никогда не был. Да и не послали бы боевого офицера на такие переговоры. Эти погоны не давали Сове покоя. Она мгновенно прониклась антипатией к их обладателю.
Впрочем, антипатия оказалась взаимной. Разобиженный несоблюдением субординации при вчерашнем распределении кают (первая от рубки каюта обычно предназначалась командующему операцией) штабной офицер Мезозойский жаждал реванша. В присутствии посторонних у люка ее же собственного корабля Сову отчитали за нарушение устава. Нарушение состояло в том, что вчера, прибыв на крейсер, старший лейтенант Лаэрта Эвери не доложила полковнику Мезозойскому о том, что поступает в его распоряжение.
– В связи с этим я делаю вам первый устный выговор, старший лейтенант Эвери, – подытожил подполковник, придав своему лицу выражение суровой скорби.
– Благодарю вас, – елейно улыбаясь, не по уставу рапортовала Сова.
– Повторите полученный приказ.
Сова повторила, и ей разрешили сопровождать начальство в рубку, а там – занять кресло пилота. Офицеры сопровождения покинули истребительный отсек.
Створки внешнего шлюза крейсера разошлись, и Сова осторожно вывела «Водолей» в открытое пространство. Сетевая плата с новым идентификатором, способным изменить навигационный статус корабля и его порт приписки, была, по приказу Магистра, надежно упрятана в тайный отсек рубки. Возможно, код идентификатора знаком локальной навигационной системе мятежной планеты. Если в ходе операции возникнут осложнения и потребуется быстро покинуть планету, смена навигационного статуса может оказаться полезной. Potest, non debet. Это выражение, произнесенное по латыни, заставило Сову занервничать лишь после того, как Магистр снизошел до перевода. Сами парламентеры вполне могли разделить участь заложников, подобного риска для них никто не исключал. Сетевая плата давала шанс на побег с планеты.
Посадка в порту Тонатоса прошла заурядно, не считая долгих переговоров с диспетчером принимающего причала и трехступенчатого кода доступа, который Сове пришлось вводить вручную, хотя, наверняка, существовали и более гуманные способы.
Ее нога не успела еще коснуться грязно-белого покрытия причальной площадки, как с двух сторон от люка «Водолея» выступили высокие, одинаково экипированные фигуры в темных шлемах. Сова втянула ногу обратно и предоставила честь первым ступить на гостеприимную планету офицеру Мезозойскому.
Шесть фигур взяли их в плотное кольцо и молча, не проронив ни слова, повели от причала к зданию космопорта.
Первой остановкой был пункт досмотра с пристрастием. Цепкие объятия конвоя слегка разжались, увеличив пространство существования посланцев Ордена до пары свободных метров, фигуры предусмотрительно блокировали подходы к дверям и окнам, и начался обыск. Сначала досмотру подверглись личные принадлежности. У Совы с энтузиазмом расковыряли висевший на шее компьютер и отобрали очки-экран. Офицер Мезозойский лишился бляхи на фуражке и правого клыка во рту. В бляхе обнаружилась мини-камера, в зубе – передающее устройство. Специалист, производящий обыск, презрительно усмехнулся и раздавил глазок камеры толстым желтым ногтем большого пальца. Без зуба офицер Мезозойский выглядел раздосадованным, но Сова знала: ни в камере, ни в передающем устройстве не было никакой особой надобности. Они были прихвачены в утешение службе безопасности Тонатоса, чтобы дать ей найти хоть что-то. Не обнаружь охрана весь этот шпионский инвентарь, парламентеры вызвали бы куда больше подозрений.
Сова с предвкушением ожидала, когда специалист доберется до ее браслета высшей защиты, но тут ей пришлось испытать разочарование. Даже на Тонатосе было хорошо известно: это фирменное снаряжение Ордена снабжено защитой от несанкционированного вскрытия, и при попытке проникнуть под корпус нарушителя ждет не только самоуничтожение прибора, но и облако едкого синего красящего газа в лицо. Сову лишь попросили не включать браслет под угрозой его изъятия. Она согласилась. Изымать прибор тоже не имело никакого смысла – на нем в числе прочего имелась и «защита от дурака»: на чужой руке прибор не работал. Кредитная карточка и бирка с личным чипом офицера Ордена потрошителей не заинтересовали.
Настал черед одежды. Сова без сожаления рассталась с кителем и стала с любопытством наблюдать, как главный специалист самолично потрошит ее новенький левый погон. Офицер Мезозойский вмиг лишился командирского авторитета, когда его попросили предоставить для исследования брюки. Сова, не ожидая особой вежливости в обхождении, ехидно поинтересовалась, снимать ли брюки и ей. В Ордене обыскивать женщину имело право только существо того же пола. На Земле эта норма давно была архаизмом. Сова с любопытством ждала, что ей предложат на Тонатосе. Специалист сухо кивнул. Она решила не противоречить и не дожидаться, пока ее разденут насильно, но к тому моменту, как ей вернули одежду, ее бешенство из бурного водопада превратилось в мощную полноводную реку, обманчиво спокойную в своем неторопливом течении.
Затем последовало просвечивание до костей: тела посланцев сканировали в поисках потайных устройств. Тут Сова наконец нашла, где с пользой применить свои аномальные способности и на чем выместить злобу. Легкий энергетический удар вывел из строя самый большой томограф. Сова втайне надеялась, что он-то и есть самый дорогой, и твердо знала, что больше он никогда не заработает. Потрошитель погон посмотрел на Сову с подозрением. Она невинно заулыбалась и сделала вид, что с любопытством пялится на остававшуюся работоспособной технику. Оставалось только надеяться, что оставленный на причале «Водолей» будет подвергнут менее тщательному досмотру.
Кольцо конвоя вновь сомкнулось, и парламентеров повели дальше. Сова отметила, что пункт досмотра стационарный, а не развернут в первом удобном помещении по случаю их прибытия. Пристроившись в кильватере офицера Мезозойского, она старалась не сбиться с широкого шага окружавших ее мужчин и по возможности поглядывать по сторонам.
Административные помещения порта не отличались разнообразием интерьеров, и после пяти минут ходьбы Сова потеряла всякую ориентацию в пространстве – залы, лифты, коридоры слились в один бесконечный лабиринт, в конце которого их ждала встреча с местным Минотавром.
– Входите. Лорд Тонатоса ждет вас.
Сова предполагала, что на враждебной территории их едва ли пустят дальше порта. Но чтобы правитель государства лично прибыл к ним на встречу – к такой чести подготовиться ей не пришлось. Теперь ей не терпелось удовлетворить свое любопытство. Вчера, после прочтения истории Тонатоса, она пыталась представить себе его правителя, но образ диктатора, тирана, злого гения преступности воображению никак не давался. Ничего, кроме банального черного цвета для наркобарона на воле, она выдумать не могла.
Лорд Тонатоса был стар, лыс, сух и желт. Сова заняла позицию за левым плечом офицера Мезозойского, чтобы иметь возможность беспрепятственно рассматривать правителя и не вызывать при этом повышенного интереса к себе самой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52