Она не хотела даже принять подданства Ордена, продолжая пользоваться паспортом Земли. Но она провела несколько успешных операций и вполне могла рассчитывать хотя бы на благодарность. Меч был бы признанием ее заслуг. Всего лишь справедливостью по отношению к ней. Но – нет… А этой изнеженной кукле меч был нужен так же, как Сове – ее корона, но именно кукле он доставался даром.
Посол уже вскрывал ящик. Сова затаила дыхание. Да, в Ордене знали толк в оружии. И в церемониале. Грозная сталь покорно легла у ног инфанты как символ служения и защиты. Посол склонил седую голову. Сова мысленно зааплодировала – это было самое лаконичное выступление за весь вечер.
Наконец объявили о благодарственной речи именинницы. И Сова впервые услышала ее голос. Красивым, высоким, чистым голосом с подобающими искренними интонациями дочь императора принялась декламировать заранее написанную для" нее речь о взаимопонимании и единении. Сова затеяла было вновь свои подсчеты, но бросила это занятие в надежде на скорый конец.
Надлежало позаботиться о деле. Она мысленно позвала Командора.
«Где он?»
«Стоит справа от этого насеста с троном. Кстати, не спускает с нее глаз».
«Черт!»
Сова сделала несколько шагов вперед, выбирая новую позицию, откуда ей можно было во всех подробностях рассмотреть свою цель. Увы, Ястри Ритор действительно стоял на нижних ступенях возвышения рядом с послом Ордена и ни на мгновение не отводил взгляда от принцессы, произносившей речь. Инфанте, конечно, неудобно было смотреть на возлюбленного, поскольку он находился не прямо перед ней, а где-то сбоку. Тем не менее, она пошла на такой риск, обводя аудиторию взглядом и задерживая его на серых мундирах Ордена чуть дольше, чем того требовал строгий этикет и дипломатический протокол. В эти моменты ее речь как-то странно замедлялась, а как только взгляд ее с трудом отрывался от обожаемого предмета, снова набирала нужный темп и скорость. Такой ритм мог заворожить и гремучую змею.
Сова не допустила выражение досады на свое лицо. Вместо этого она светским оком принялась изучать подступы к помосту, и тут ее взгляд неожиданно встретился с другим, нахальным и бесцеремонным. Она вздрогнула, и ей очень хотелось верить, что не побледнела.
Рядом со ступенями, ведущими к трону, по другую сторону от императорского семейства, в черном смокинге, насмешливо скривив губы, стоял лорд Тонатоса собственной персоной и пристально разглядывал Сову. Заметив, что он тоже попал в ноле ее зрения, он неожиданно улыбнулся и, вместо того чтобы тут же сделать вид, что просто оглядывал гостей, прошелся глазами вниз и вверх по ее фигуре. Сова почувствовала себя под надежной защитой платья.
«Командор, – мысленно позвала она, – хочешь сюрприз?»
«Приятный?»
«Нет».
«Ну ладно, давай».
«Слева от трона видишь высокого красавца в смокинге? Познакомься, это лорд Тонатоса».
«Тот самый Симаргл? – Командор в свою очередь засигналил Лорису, делясь новостями. – На правах кого он тут находится?»
«Понятия не имею, – буркнула Сова. – Я не видела в списке приглашенных официальной делегации Тонатоса».
Тем временем речь инфанты завершилась аплодисментами. Откуда-то сверху на слушателей обрушился гимн Киферона – витиеватая игривая мелодия, больше подходящая для танцев, чем для серьезного прослушивания с рукой на сердце. Пока звучала музыка, Сова успела выполнить очередной маневр – оказаться в непосредственной близости от посла Ордена и сына Магистра. Теперь она стояла позади них и ждала, когда посол обернется, чтобы заметить ее, как и было условлено. Встреча была намечена сразу после окончания гимна. Накануне Сова выяснила, сколько времени звучит мелодия и что последует после ее исполнения.
– Мисс Эвери!
Сова приветливо улыбнулась, тем более, что ей только что дали повод для смеха: после вчерашней оговорки Ястри Ритор кинулся в другую крайность – теперь он обращался к ней, как к незамужней девушке. Она выбрала самый низкий и глубокий тембр в диапазоне своего голоса и ответила:
– Я тут немного теряюсь, поэтому решила встать поближе к знакомым.
Посол галантно пожал Сове руку и почти неуловимым движением поместил Сову в самый центр их тесного кружка.
– Ну вот, мистер Ритор, – начал он, – ваша подопечная вчера уладила все формальности своего пребывания здесь, и я решил, что будет неплохо, если в наши воинственные ряды вольется хоть одна женщина. Злые языки слишком часто обвиняют нас в пережитках патриархата.
И безупречно точным жестом он протянул руку Совы сыну Магистра. Сова едва успела раздавить спрятанную в перчатке пластиковую ампулу. Тонкая игла аэрозоля выбросила в воздух невидимое облачко влажной пыли. Рубикон был пройден. Все произошло так естественно и непринужденно, что Ястри Ритор, наверное, даже не успел понять, как ее рука оказалась в его руке.
– Вы не знаете, что будет после гимна? – спросила она у него.
Ответить ей не успели – распорядитель праздника объявил вальс. И добавил, что дамы вслед за инфантой должны пригласить кавалеров. Сова мечтательно заулыбалась и опередила именинницу:
– Мистер Ритор, разрешите, я приглашу вас. Я никого, кроме вас двоих, здесь не знаю, а танцевать все же хочется…
Она почувствовала, как вздрогнула его рука. Если он сейчас скажет, что уже приглашен, придется, невозмутимо улыбаясь, глотать отказ или, наоборот, спешно делать вид, что огорчена до слез. Ей на помощь пришел посол:
– Разве сегодня можно отказать такой красивой девушке? – он приобнял Сову и Ритора за плечи и слегка подвинул друг к другу. – Танцуйте, молодежь. В моем возрасте танцы будут интересовать вас разве только как возможность обсудить конфиденциальные вопросы с послом женского пола.
Тем временем мелодия вальса уже породила шуршание платьев и осторожный лепет приглашений. Гости ждали лишь выбора инфанты, не подозревая, что этого выбора ее только что лишили. Инфанта же видела только то, что ей показали: Ястри Ритор стоял рядом с прекрасной незнакомкой и уже держал ее за руку, а посол Ордена одобрительно похлопывал его по плечу, словно поощряя младшего по званию офицера к дальнейшим свершениям. Точность расчета была безупречной, и этой точностью Сова целиком была обязана послу: он продолжал говорить до тех пор, пока инфанта не сделала своего выбора, потому что пока длилась его речь, прервать контакт между Совой и Ястри было невозможно, а придворный этикет не оставлял виновнице торжества времени на ожидания.
Глаза инфанты наполнились слезами, она покраснела, но ноги, послушные привычке, все еще несли ее вниз, на ровный паркет зала приемов. Толпа тем временем подалась назад, образовав широкий круг и оттеснив Сову и Ястри с передней линии гостей. Каждый уже выбрал себе пару. По здравому ли расчету инфанта нашла выход из затруднительного положения, или к этому ее подтолкнула беспомощность растерявшегося ребенка, но, сойдя со ступенек, она остановилась, медленно повернулась назад к трону и склонилась в глубоком почтительном реверансе перед императором, своим отцом.
По залу прокатилась волна аплодисментов. Сова тоже хлопнула пару раз в ладоши. Приглашение наконец состоялось, и она рискнула на время извлечь свою руку из широкой, горячей ладони Ястри Ритора. Пока венценосная пара в одиночестве свершала первый тур вальса, Сова рискнула бросить мимолетный взгляд на сына Магистра. Он не смотрел на танцующих. Взгляд его был устремлен куда-то в себя. О чем он думал? Досадовал на Сову? Злился? Переживал, что подвел свою инфанту? Впрочем, чем сильнее милая инфанта будет его упрекать, тем меньше ему понравится оправдываться в том, в чем он, по сути, не виноват.
Тем временем к танцующим стали присоединяться и остальные. Сова вопросительно посмотрела на своего подневольного кавалера.
– Простите, – словно вспомнив о чем-то, смущенно пробормотала она, – я даже не спросила, умеете ли вы танцевать.
Он наконец улыбнулся ей, вежливо и отвлеченно, и осторожно обнял за талию, словно опасаясь, что его рука намертво приклеится к ее телу. После первых шагов по паркету Сова с облегчением рассмеялась:
– Ну конечно умеете.
Вальс взбудоражил толпу. Разбавляя сочные звуки скрипок уже плескался над танцующими смех, слышались восхищенные вздохи и ритмичное шарканье ног, и Сова с восторженностью провинциалки на столичном приеме разрешила себе несколько минут беспечности. Какая ей, в конце концов, разница, что думает Ястри Ритор, обнимая ее своей горячей рукой? И какая беда в том, что смотрит завистливым взглядом на эту сильную руку до слез огорченная инфанта? Сова танцевала самозабвенно, пролетая мимо разряженных дам и ловя на себе восхищенные взгляды мужчин, и не было для нее сейчас ни задания с неизвестным финалом, ни Магистра с его влюбчивым сыном, ни Симаргла, затаившегося у трона. Не было никого и ничего вокруг, кроме неожиданного, такого редкого в ее жизни праздника.
Только когда музыка закончилась, Сова почувствовала, что задыхается, и очнулась. Глаза видеокамер щупали зал в поисках очередной сенсации, и Сова только что обеспечила им одну такую.
Бедняге Ястри ничего не оставалось, как доиграть роль галантного кавалера до конца. Глубоко в душе Сова презирала формализованные общественные ритуалы, но следовало признать: сейчас именно они служили ей не хуже федеральных законов. Она позволила Ястри подвести себя к дивану, усадить и угостить шампанским. За этим процессом они оба упустили из виду исчезновение из зала инфанты. Может быть, предполагалось, что именинница будет танцевать весь вечер, может быть, наоборот, считалось, что церемония поздравлений достаточно утомительна, и после приема послов и публичного тура вальса хозяйка праздника может наконец отдохнуть; так или иначе ее исчезновение осталось незамеченным. А музыка уже звала дальше, требовала и повелевала душой и ногами публики, роскошь дворца пленяла новичков, завсегдатаи выбирали насиженные места у столов с деликатесами. И никто уже не думал о виновнице торжества, которая, вполне возможно, рыдала сейчас в одиночестве в одной из многочисленных комнат императорской резиденции.
Сова была готова к тому, что после вальса ее кавалер немедленно сбежит, но он почему-то медлил. Хотя именно сейчас ей стоило отпустить его как можно раньше, чтобы он поскорее нашел свою красавицу. Пока обида инфанты слишком свежа, их разговор едва ли приведет к примирению. В слезах и горячке оскорбленная женщина наговорит ему куда больше неприятного, чем завтра – по здравом размышлении и с учетом рекомендаций отца Император, скорее всего, тоже весьма раздражен, и это раздражение, пока оно находится в апогее, непременно выльется в слова.
Сова удивилась бы, узнав, что Ястри мыслил сходным образом. С одной стороны, он желал немедленно уладить досадное недоразумение, с другой – вполне обоснованно опасался, что ему придется оправдываться не только перед любимой, но и перед ее отцом. Отложить тяжелое объяснение значило бы проявить трусость, а начать его немедленно – проявить опрометчивость. Он решил все же выбрать опрометчивость как наименьшее из зол и стал подумывать, под каким предлогом вежливо оставить свою спутницу.
Впрочем, Сова уже сама нашла способ, как поскорее спровадить Ястри на экзекуцию, пока противник не успел опомниться и заменить экзекуцию амнистией. К их дивану с возмущением на лице проталкивался сквозь толпу Лорис. Сова поднялась и приняла виноватый вид.
– Я, кажется, запретил танцевать, – сухо заметил Лорис.
– Познакомьтесь, – приветливо начала Сова, обращаясь к сыну Магистра и игнорируя прозвучавшее замечание, – Мой друг и лечащий врач Лорис Лэвелль.
Мужчины пожали друг другу руки.
– Больше никаких физических нагрузок. – И Лорис укоризненно посмотрел на Сову.
Если Ритор и досадовал на нее, то после полученного Совою выговора досада уступила место сочувствию.
– Это я виноват, – великодушно заступился он. – Я не знал, что мисс Эвери запрещено танцевать.
– Неправда, – потупившись, призналась Сова. – Это же я вас пригласила. Большое спасибо вам за танец. – Она постаралась добавить легкой грусти в свою улыбку. – Последний раз я танцевала вальс лет восемь назад.
Это было чистой правдой. Единственной правдой, сказанной ею за весь вечер. Через пару минут Ястри Ритор с облегчением передал свою даму на попечение лечащего врача и попросил разрешения оставить их на некоторое время.
Глава 8
Спецкурс хороших манер
Если вы решили убить человека, ничего не стоит быть вежливым.
Уинстон Черчилль
Хорошего фехтовальщика может остановить только пуля.
Шарль Лекур
Праздничная ночь выдалась суетной для всех. Командор успел заскочить в посольство, сбросить Магистру несколько удачных видеокадров, сделанных на приеме, связаться с парой прикормленных Орденом журналистов и проконтролировать монтаж скандального материала для ночных новостей. Но все равно в гостиницу он вернулся первым. Ни Совы, ни Лориса в номере до сих пор не было, хотя им давно пора было дожидаться его с бутылочкой вина, чтобы отпраздновать сегодняшнюю премьеру. Он не стал волноваться понапрасну, а тут же связался с Совой:
«Вы где?»
«Я уже выхожу из лифта, – отозвалась Сова. – Свяжись с Лорисом, пусть срочно возвращается в гостиницу. И открой мне дверь».
Недоумевая по поводу последней просьбы, Командор поднялся и пошел встречать Сову. Он распахнул дверь и, вскрикнув от неожиданности, кинулся вон из номера В коридоре, держась рукой за стену, стояла Сова, но в каком виде! Ее лицо было перекошено то ли от боли, то ли от злости, открытые участки кожи заляпаны уже засохшей кровью, прическа смята, а когда-то роскошное платье покрыто темными пятнами, со следами нескольких прострелов в районе груди и живота.
– Тихо, – прошипела она, когда Командор подхватил ее и почти внес в гостиную. – Сначала в ванную.
– Ты цела? – Он в ужасе прижал руку к кровавому пятну на ее груди.
– Более или менее. Не тормоши меня.
– Что случилось?
Сова уже энергично отплевывалась у раковины, смывая с лица кровь, и лишь замахала руками, показывая, что ей не до разговоров. Он понимал, что кричать и ужасаться уже поздно, и потому старался сохранять хоть какое-то спокойствие, наблюдая за тем, как вода в раковине постепенно меняет свой цвет от ярко-красного до бледно-розового. Он протянул Сове полотенце.
– Кто тебя так?
– Понятия не имею! – злобно вспылила она – Подраться я успела Но вот познакомиться… Как-то не сложилось.
– Где?
– В интимном месте. Знаешь, заходя в дамскую комнату, меньше всего ожидаешь встретить там лиц противоположного пола
– И как?
– Пришлось прикинуться жертвой. Мальчики метко стреляют, но в целом небрежны: пульс щупать не стали, контрольный выстрел не сделали, хотя и собирались. Чем доставили мне массу неприятных переживаний. Закатали меня в какую-то тряпку и вывезли из дворца на глайдере. Хорошо хоть для перевозки моего трупа выделили всего одного человека. Думаю, он был очень удивлен: не каждый день у тебя на заднем сиденье мертвецы оживают.
– Что ты с ним сделала?
Сова бросила на Командора короткий выразительный взгляд.
– Это было не так уж сложно, – заметила она. – И не так уж страшно.
– Вытяни руку, – попросил он.
Сова послушно протянула вперед кисть, и они оба принялись смотреть, как мелкой дрожью дрожат ее пальцы.
– Это не нервы, – словно оправдываясь, сердито пробормотала она. – Это просто энергетическая передозировка
– Ага, конечно, – его руки тоже тряслись, только Сова была сейчас не в состоянии его в этом уличить. – Сколько попаданий?
– Четыре.
– Я свяжусь с Магистром. Надо заявить в полицию. Их найдут.
– Ни в коем случае! – Сова метнулась, чтобы удержать Командора и тут же скривилась от боли. – Никакого шума. Все случится и без нашего участия. Наверняка завтра же их уберут свои.
– Чтобы замести следы?
– Возможно и это. Но главное, они, как честные киллеры, уже наверняка отрапортовали о моей безвременной кончине.
– Не боишься, что нас раскроют?
– Нет, не боюсь. Кто им поверит, когда я жива? Надо бы дать кому-нибудь из наших агентов задание разузнать, кого в ближайшее время разжалуют в рядах охраны императора.
– А это были люди из охраны?
– Да. Даже в штатское не потрудились переодеться, мерзавцы!
В гостиной послышался шум. Командор пихнул Сову в глубь ванной комнаты и метнулся к двери, где столкнулся с Лорисом. Тот сжимал в руке окровавленный носовой платок.
– Что случилось? – зловещим шепотом потребовал ответа Лорис. – Чья кровь на паркете в коридоре?
– Моя. – Сова тоже перешла на театральный шепот. – Не кричи. – Она отобрала у Лориса носовой платок и швырнула «домовому». – Надо бы действительно все протереть.
– Я стер со ступенек у входной двери. Сова, немедлен – но раздевайся, я должен тебя осмотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Посол уже вскрывал ящик. Сова затаила дыхание. Да, в Ордене знали толк в оружии. И в церемониале. Грозная сталь покорно легла у ног инфанты как символ служения и защиты. Посол склонил седую голову. Сова мысленно зааплодировала – это было самое лаконичное выступление за весь вечер.
Наконец объявили о благодарственной речи именинницы. И Сова впервые услышала ее голос. Красивым, высоким, чистым голосом с подобающими искренними интонациями дочь императора принялась декламировать заранее написанную для" нее речь о взаимопонимании и единении. Сова затеяла было вновь свои подсчеты, но бросила это занятие в надежде на скорый конец.
Надлежало позаботиться о деле. Она мысленно позвала Командора.
«Где он?»
«Стоит справа от этого насеста с троном. Кстати, не спускает с нее глаз».
«Черт!»
Сова сделала несколько шагов вперед, выбирая новую позицию, откуда ей можно было во всех подробностях рассмотреть свою цель. Увы, Ястри Ритор действительно стоял на нижних ступенях возвышения рядом с послом Ордена и ни на мгновение не отводил взгляда от принцессы, произносившей речь. Инфанте, конечно, неудобно было смотреть на возлюбленного, поскольку он находился не прямо перед ней, а где-то сбоку. Тем не менее, она пошла на такой риск, обводя аудиторию взглядом и задерживая его на серых мундирах Ордена чуть дольше, чем того требовал строгий этикет и дипломатический протокол. В эти моменты ее речь как-то странно замедлялась, а как только взгляд ее с трудом отрывался от обожаемого предмета, снова набирала нужный темп и скорость. Такой ритм мог заворожить и гремучую змею.
Сова не допустила выражение досады на свое лицо. Вместо этого она светским оком принялась изучать подступы к помосту, и тут ее взгляд неожиданно встретился с другим, нахальным и бесцеремонным. Она вздрогнула, и ей очень хотелось верить, что не побледнела.
Рядом со ступенями, ведущими к трону, по другую сторону от императорского семейства, в черном смокинге, насмешливо скривив губы, стоял лорд Тонатоса собственной персоной и пристально разглядывал Сову. Заметив, что он тоже попал в ноле ее зрения, он неожиданно улыбнулся и, вместо того чтобы тут же сделать вид, что просто оглядывал гостей, прошелся глазами вниз и вверх по ее фигуре. Сова почувствовала себя под надежной защитой платья.
«Командор, – мысленно позвала она, – хочешь сюрприз?»
«Приятный?»
«Нет».
«Ну ладно, давай».
«Слева от трона видишь высокого красавца в смокинге? Познакомься, это лорд Тонатоса».
«Тот самый Симаргл? – Командор в свою очередь засигналил Лорису, делясь новостями. – На правах кого он тут находится?»
«Понятия не имею, – буркнула Сова. – Я не видела в списке приглашенных официальной делегации Тонатоса».
Тем временем речь инфанты завершилась аплодисментами. Откуда-то сверху на слушателей обрушился гимн Киферона – витиеватая игривая мелодия, больше подходящая для танцев, чем для серьезного прослушивания с рукой на сердце. Пока звучала музыка, Сова успела выполнить очередной маневр – оказаться в непосредственной близости от посла Ордена и сына Магистра. Теперь она стояла позади них и ждала, когда посол обернется, чтобы заметить ее, как и было условлено. Встреча была намечена сразу после окончания гимна. Накануне Сова выяснила, сколько времени звучит мелодия и что последует после ее исполнения.
– Мисс Эвери!
Сова приветливо улыбнулась, тем более, что ей только что дали повод для смеха: после вчерашней оговорки Ястри Ритор кинулся в другую крайность – теперь он обращался к ней, как к незамужней девушке. Она выбрала самый низкий и глубокий тембр в диапазоне своего голоса и ответила:
– Я тут немного теряюсь, поэтому решила встать поближе к знакомым.
Посол галантно пожал Сове руку и почти неуловимым движением поместил Сову в самый центр их тесного кружка.
– Ну вот, мистер Ритор, – начал он, – ваша подопечная вчера уладила все формальности своего пребывания здесь, и я решил, что будет неплохо, если в наши воинственные ряды вольется хоть одна женщина. Злые языки слишком часто обвиняют нас в пережитках патриархата.
И безупречно точным жестом он протянул руку Совы сыну Магистра. Сова едва успела раздавить спрятанную в перчатке пластиковую ампулу. Тонкая игла аэрозоля выбросила в воздух невидимое облачко влажной пыли. Рубикон был пройден. Все произошло так естественно и непринужденно, что Ястри Ритор, наверное, даже не успел понять, как ее рука оказалась в его руке.
– Вы не знаете, что будет после гимна? – спросила она у него.
Ответить ей не успели – распорядитель праздника объявил вальс. И добавил, что дамы вслед за инфантой должны пригласить кавалеров. Сова мечтательно заулыбалась и опередила именинницу:
– Мистер Ритор, разрешите, я приглашу вас. Я никого, кроме вас двоих, здесь не знаю, а танцевать все же хочется…
Она почувствовала, как вздрогнула его рука. Если он сейчас скажет, что уже приглашен, придется, невозмутимо улыбаясь, глотать отказ или, наоборот, спешно делать вид, что огорчена до слез. Ей на помощь пришел посол:
– Разве сегодня можно отказать такой красивой девушке? – он приобнял Сову и Ритора за плечи и слегка подвинул друг к другу. – Танцуйте, молодежь. В моем возрасте танцы будут интересовать вас разве только как возможность обсудить конфиденциальные вопросы с послом женского пола.
Тем временем мелодия вальса уже породила шуршание платьев и осторожный лепет приглашений. Гости ждали лишь выбора инфанты, не подозревая, что этого выбора ее только что лишили. Инфанта же видела только то, что ей показали: Ястри Ритор стоял рядом с прекрасной незнакомкой и уже держал ее за руку, а посол Ордена одобрительно похлопывал его по плечу, словно поощряя младшего по званию офицера к дальнейшим свершениям. Точность расчета была безупречной, и этой точностью Сова целиком была обязана послу: он продолжал говорить до тех пор, пока инфанта не сделала своего выбора, потому что пока длилась его речь, прервать контакт между Совой и Ястри было невозможно, а придворный этикет не оставлял виновнице торжества времени на ожидания.
Глаза инфанты наполнились слезами, она покраснела, но ноги, послушные привычке, все еще несли ее вниз, на ровный паркет зала приемов. Толпа тем временем подалась назад, образовав широкий круг и оттеснив Сову и Ястри с передней линии гостей. Каждый уже выбрал себе пару. По здравому ли расчету инфанта нашла выход из затруднительного положения, или к этому ее подтолкнула беспомощность растерявшегося ребенка, но, сойдя со ступенек, она остановилась, медленно повернулась назад к трону и склонилась в глубоком почтительном реверансе перед императором, своим отцом.
По залу прокатилась волна аплодисментов. Сова тоже хлопнула пару раз в ладоши. Приглашение наконец состоялось, и она рискнула на время извлечь свою руку из широкой, горячей ладони Ястри Ритора. Пока венценосная пара в одиночестве свершала первый тур вальса, Сова рискнула бросить мимолетный взгляд на сына Магистра. Он не смотрел на танцующих. Взгляд его был устремлен куда-то в себя. О чем он думал? Досадовал на Сову? Злился? Переживал, что подвел свою инфанту? Впрочем, чем сильнее милая инфанта будет его упрекать, тем меньше ему понравится оправдываться в том, в чем он, по сути, не виноват.
Тем временем к танцующим стали присоединяться и остальные. Сова вопросительно посмотрела на своего подневольного кавалера.
– Простите, – словно вспомнив о чем-то, смущенно пробормотала она, – я даже не спросила, умеете ли вы танцевать.
Он наконец улыбнулся ей, вежливо и отвлеченно, и осторожно обнял за талию, словно опасаясь, что его рука намертво приклеится к ее телу. После первых шагов по паркету Сова с облегчением рассмеялась:
– Ну конечно умеете.
Вальс взбудоражил толпу. Разбавляя сочные звуки скрипок уже плескался над танцующими смех, слышались восхищенные вздохи и ритмичное шарканье ног, и Сова с восторженностью провинциалки на столичном приеме разрешила себе несколько минут беспечности. Какая ей, в конце концов, разница, что думает Ястри Ритор, обнимая ее своей горячей рукой? И какая беда в том, что смотрит завистливым взглядом на эту сильную руку до слез огорченная инфанта? Сова танцевала самозабвенно, пролетая мимо разряженных дам и ловя на себе восхищенные взгляды мужчин, и не было для нее сейчас ни задания с неизвестным финалом, ни Магистра с его влюбчивым сыном, ни Симаргла, затаившегося у трона. Не было никого и ничего вокруг, кроме неожиданного, такого редкого в ее жизни праздника.
Только когда музыка закончилась, Сова почувствовала, что задыхается, и очнулась. Глаза видеокамер щупали зал в поисках очередной сенсации, и Сова только что обеспечила им одну такую.
Бедняге Ястри ничего не оставалось, как доиграть роль галантного кавалера до конца. Глубоко в душе Сова презирала формализованные общественные ритуалы, но следовало признать: сейчас именно они служили ей не хуже федеральных законов. Она позволила Ястри подвести себя к дивану, усадить и угостить шампанским. За этим процессом они оба упустили из виду исчезновение из зала инфанты. Может быть, предполагалось, что именинница будет танцевать весь вечер, может быть, наоборот, считалось, что церемония поздравлений достаточно утомительна, и после приема послов и публичного тура вальса хозяйка праздника может наконец отдохнуть; так или иначе ее исчезновение осталось незамеченным. А музыка уже звала дальше, требовала и повелевала душой и ногами публики, роскошь дворца пленяла новичков, завсегдатаи выбирали насиженные места у столов с деликатесами. И никто уже не думал о виновнице торжества, которая, вполне возможно, рыдала сейчас в одиночестве в одной из многочисленных комнат императорской резиденции.
Сова была готова к тому, что после вальса ее кавалер немедленно сбежит, но он почему-то медлил. Хотя именно сейчас ей стоило отпустить его как можно раньше, чтобы он поскорее нашел свою красавицу. Пока обида инфанты слишком свежа, их разговор едва ли приведет к примирению. В слезах и горячке оскорбленная женщина наговорит ему куда больше неприятного, чем завтра – по здравом размышлении и с учетом рекомендаций отца Император, скорее всего, тоже весьма раздражен, и это раздражение, пока оно находится в апогее, непременно выльется в слова.
Сова удивилась бы, узнав, что Ястри мыслил сходным образом. С одной стороны, он желал немедленно уладить досадное недоразумение, с другой – вполне обоснованно опасался, что ему придется оправдываться не только перед любимой, но и перед ее отцом. Отложить тяжелое объяснение значило бы проявить трусость, а начать его немедленно – проявить опрометчивость. Он решил все же выбрать опрометчивость как наименьшее из зол и стал подумывать, под каким предлогом вежливо оставить свою спутницу.
Впрочем, Сова уже сама нашла способ, как поскорее спровадить Ястри на экзекуцию, пока противник не успел опомниться и заменить экзекуцию амнистией. К их дивану с возмущением на лице проталкивался сквозь толпу Лорис. Сова поднялась и приняла виноватый вид.
– Я, кажется, запретил танцевать, – сухо заметил Лорис.
– Познакомьтесь, – приветливо начала Сова, обращаясь к сыну Магистра и игнорируя прозвучавшее замечание, – Мой друг и лечащий врач Лорис Лэвелль.
Мужчины пожали друг другу руки.
– Больше никаких физических нагрузок. – И Лорис укоризненно посмотрел на Сову.
Если Ритор и досадовал на нее, то после полученного Совою выговора досада уступила место сочувствию.
– Это я виноват, – великодушно заступился он. – Я не знал, что мисс Эвери запрещено танцевать.
– Неправда, – потупившись, призналась Сова. – Это же я вас пригласила. Большое спасибо вам за танец. – Она постаралась добавить легкой грусти в свою улыбку. – Последний раз я танцевала вальс лет восемь назад.
Это было чистой правдой. Единственной правдой, сказанной ею за весь вечер. Через пару минут Ястри Ритор с облегчением передал свою даму на попечение лечащего врача и попросил разрешения оставить их на некоторое время.
Глава 8
Спецкурс хороших манер
Если вы решили убить человека, ничего не стоит быть вежливым.
Уинстон Черчилль
Хорошего фехтовальщика может остановить только пуля.
Шарль Лекур
Праздничная ночь выдалась суетной для всех. Командор успел заскочить в посольство, сбросить Магистру несколько удачных видеокадров, сделанных на приеме, связаться с парой прикормленных Орденом журналистов и проконтролировать монтаж скандального материала для ночных новостей. Но все равно в гостиницу он вернулся первым. Ни Совы, ни Лориса в номере до сих пор не было, хотя им давно пора было дожидаться его с бутылочкой вина, чтобы отпраздновать сегодняшнюю премьеру. Он не стал волноваться понапрасну, а тут же связался с Совой:
«Вы где?»
«Я уже выхожу из лифта, – отозвалась Сова. – Свяжись с Лорисом, пусть срочно возвращается в гостиницу. И открой мне дверь».
Недоумевая по поводу последней просьбы, Командор поднялся и пошел встречать Сову. Он распахнул дверь и, вскрикнув от неожиданности, кинулся вон из номера В коридоре, держась рукой за стену, стояла Сова, но в каком виде! Ее лицо было перекошено то ли от боли, то ли от злости, открытые участки кожи заляпаны уже засохшей кровью, прическа смята, а когда-то роскошное платье покрыто темными пятнами, со следами нескольких прострелов в районе груди и живота.
– Тихо, – прошипела она, когда Командор подхватил ее и почти внес в гостиную. – Сначала в ванную.
– Ты цела? – Он в ужасе прижал руку к кровавому пятну на ее груди.
– Более или менее. Не тормоши меня.
– Что случилось?
Сова уже энергично отплевывалась у раковины, смывая с лица кровь, и лишь замахала руками, показывая, что ей не до разговоров. Он понимал, что кричать и ужасаться уже поздно, и потому старался сохранять хоть какое-то спокойствие, наблюдая за тем, как вода в раковине постепенно меняет свой цвет от ярко-красного до бледно-розового. Он протянул Сове полотенце.
– Кто тебя так?
– Понятия не имею! – злобно вспылила она – Подраться я успела Но вот познакомиться… Как-то не сложилось.
– Где?
– В интимном месте. Знаешь, заходя в дамскую комнату, меньше всего ожидаешь встретить там лиц противоположного пола
– И как?
– Пришлось прикинуться жертвой. Мальчики метко стреляют, но в целом небрежны: пульс щупать не стали, контрольный выстрел не сделали, хотя и собирались. Чем доставили мне массу неприятных переживаний. Закатали меня в какую-то тряпку и вывезли из дворца на глайдере. Хорошо хоть для перевозки моего трупа выделили всего одного человека. Думаю, он был очень удивлен: не каждый день у тебя на заднем сиденье мертвецы оживают.
– Что ты с ним сделала?
Сова бросила на Командора короткий выразительный взгляд.
– Это было не так уж сложно, – заметила она. – И не так уж страшно.
– Вытяни руку, – попросил он.
Сова послушно протянула вперед кисть, и они оба принялись смотреть, как мелкой дрожью дрожат ее пальцы.
– Это не нервы, – словно оправдываясь, сердито пробормотала она. – Это просто энергетическая передозировка
– Ага, конечно, – его руки тоже тряслись, только Сова была сейчас не в состоянии его в этом уличить. – Сколько попаданий?
– Четыре.
– Я свяжусь с Магистром. Надо заявить в полицию. Их найдут.
– Ни в коем случае! – Сова метнулась, чтобы удержать Командора и тут же скривилась от боли. – Никакого шума. Все случится и без нашего участия. Наверняка завтра же их уберут свои.
– Чтобы замести следы?
– Возможно и это. Но главное, они, как честные киллеры, уже наверняка отрапортовали о моей безвременной кончине.
– Не боишься, что нас раскроют?
– Нет, не боюсь. Кто им поверит, когда я жива? Надо бы дать кому-нибудь из наших агентов задание разузнать, кого в ближайшее время разжалуют в рядах охраны императора.
– А это были люди из охраны?
– Да. Даже в штатское не потрудились переодеться, мерзавцы!
В гостиной послышался шум. Командор пихнул Сову в глубь ванной комнаты и метнулся к двери, где столкнулся с Лорисом. Тот сжимал в руке окровавленный носовой платок.
– Что случилось? – зловещим шепотом потребовал ответа Лорис. – Чья кровь на паркете в коридоре?
– Моя. – Сова тоже перешла на театральный шепот. – Не кричи. – Она отобрала у Лориса носовой платок и швырнула «домовому». – Надо бы действительно все протереть.
– Я стер со ступенек у входной двери. Сова, немедлен – но раздевайся, я должен тебя осмотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52