Все жилы на его шее напряглись. Однако он не убил барса. Не слышно было хруста ломающихся костей, он не свернул кошке голову. Неспешно, в чудовищном напряжении сил, военачальник дожидался, чтобы животное потеряло сознание. Прошла еще минута — и глаза барса закрылись. Голова упала в пыль, животное лежало неподвижно.
— Он сдох? — в ужасе спросил Алазариан. Чувствуя себя в толпе в безопасности, Грач хмуро посмотрел на Пракстин-Тара.
— Пракстин-Тар никогда их не убивает. Он просто их укрощает.
— Ты хочешь сказать, что он часто этим занимается? — вопросил Джал. — Не верю!
— Вы очень многому откажетесь верить. Не надо было вам приезжать сюда.
Стоя на коленях рядом с неподвижным барсом, Пракстин-Тар морщился, осматривая свои раны. А потом он запрокинул голову и завопил, грозя небу кулаком. Его люди топали ногами, распевая хвалебный гимн. Несколько человек бросились к барсу, надели на него ошейник и намордник. Военачальник с трудом поднялся на ноги. Он был покрыт кровью и потом, куртка, свисала с плеч лохмотьями. Его грудь пестрела глубокими царапинами, кровь из них капала ему на живот и ноги. Он заковылял куда-то, стараясь не наступать на правую ногу и пряча раненую кисть под мышку. И тем не менее на его лице играла совершенно удивительная улыбка, словно боль ничего не значила, а обожание воинов могло залечить любые раны.
Тут он увидел посторонних. На секунду он нахмурился, скользя взглядом по странной группе, вопросительно посмотрел на Грача, потом на Нагру. Когда его взгляд наконец остановился на Алазариане, юноша почувствовал, что у него сжимается сердце. Хмурый взгляд Пракстин-Тара был похож на мощную дрель и проникал в самое сердце. Военачальник с трудом захромал к ним и, протянув раненую руку, прорычал по трийски:
— Ниншаса кис?
— Ишэй, Пракстин-Тар, — ответил Грач. Раб поспешно упал перед военачальником на колени, отвешивая ему униженный поклон. — Инэй нуалака.
Тут разговор взял на себя Награ. Заслонив Грача, он встал перед военачальником. Искусник говорил быстро и без страха, прибегнув к такому же презрительному тону, каким он обращался к воинам. К глубокому изумлению Алазариана, Пракстин-Тар выслушал дрола. При этом лицо военачальника ясно показало, насколько он потрясен, и он снова устремил взгляд на Алазариана и Джала.
— Что он говорит? — прошептал Джал и подтолкнул Грача носком сапога. — Можешь перевести?
— Ш-ш! — испуганно прошипел раб. Алазариан ничего не понимал. Слушая объяснения Нагры, Пракстин-Тар продолжал пристально смотреть на юношу.
— Они говорят обо мне! — догадался он. — Грач, что они говорят? Пожалуйста, скажи мне!
Грач помедлил было, но Джал снова пнул его, заставив послушаться.
— Искусник говорит, что вы путешественники, — тихо начал переводить Грач. — Он говорит, что вы приехали из Нара и что у вас дело к... — тут Грач резко повернулся к ним. — К' Шакалу?
— Продолжай! — попросил Алазариан. — О чем еще они говорят?
Грач внимательно вслушался.
— Э-э... Этот жрец здесь уже бывал. Пракстин-Тар его знает, но он разгневан. — Нарец снова замялся. — Я не понимаю. Они говорят о тебе, юноша. По-моему, это какие-то религиозные бредни. Я не могу понять.
— Продолжай! — прошептал Алазариан.
Пракстин— Тар изумленно взирал на него. Пока Награ продолжал говорить, взгляд военачальника скользил по Алазариану. Тот старался не шевелиться.
— Пракстин-Тар ему не верит, — добавил Грач. — Все это какая-то бессмыслица!
— Да, конечно, — согласился Алазариан. — Грач, говори мне все, слово в слово. Ты можешь это сделать?
— Но это же чушь...
— Сделай, как я тебя прошу.
Грач вздохнул. Награ все говорил. Нарец с трудом подыскивал слова для перевода.
— Он утверждает, что это правда, — сказал Награ, указывая на Алазариана. — Ты искал связующее звено с небесами, Пракстин-Тар. Ну так вот оно, перед тобой!
Пракстин— Тар расхохотался.
— А ты видел эти чудеса?
— Не видел, — ответил Награ. — Но юноша говорит честно. Я верю его словам.
Тут Грач резко повернулся к Алазариану:
— Каким словам?
— Переводи дальше, — попросил Алазариан вместо ответа. — Пожалуйста!
Раб снова начал передавать разговор.
— Ха! — презрительно бросил Пракстин-Тар. — Как ты смеешь отнимать у меня время на такие глупости? Если бы ты не был искусником, я бы тебя убил.
— Дай ему доказать свою правдивость, — потребовал Награ. — Юноша — целитель. Вот почему я привел его сюда.
Пракстин— Тар недоуменно перевел взгляд на свою окровавленную руку.
— Ради этого? — спросил он. — Эти раны пустяк. И эти царапины мне перевяжет мой собственный лекарь.
— Не ради тебя, заносчивый ты дурень! Кринион все еще при смерти, так ведь?
Лицо Пракстин-Тара стало страшным.
— При чем тут он?
— Мальчик может его исцелить. Он владеет магией Тарна. Он говорит, что может вернуть Криниону жизнь.
Пракстин— Тар что-то прорычал, а потом оттолкнул Грача с такой силой, что раб рухнул на землю. Военачальник схватил Алазариана за шиворот и притянул к себе, так что их носы почти соприкоснулись.
— Что он говорит? — встревожено спросил Алазариан. — Награ? Чего он хочет?
Пракстин— Тар злобно оскалился и, выкрикивая что-то непонятное, начал трясти юношу. Награ схватил Пракстин-Тара за плечо, резко заставил повернуться и отвесил ему звонкую пощечину. Изумленные зрители ахнули. Пракстин-Тар побагровел от ярости, занес руку над головой Нагры -и замер неподвижно. Рука его дрожала от напряжения. Награ стоял, не шевелясь. Грач поспешно поднялся из грязи. Его хозяин и искусник снова обменивались какими-то словесными ударами. Поспешно встав рядом с Алазарианом, нарец начал переводить.
— Пракстин-Тар намерен тебя убить, юноша, — объявил Грач. — Я же говорил вам, чтобы вы сюда не ходили! И тут в груди Алазариана что-то оборвалось.
— Но я же целитель! — заявил он. Он шагнул вперед, отбросив руку Джала, пытавшегося его задержать. Ткнув военачальника пальцем в грудь, он сказал: — Хочешь меня убить? Действуй. Мой собственный отец тоже хочет меня убить! Почему бы тебе не оказать ему услугу?
— Алазариан, — воскликнул Джал, — отойди от него!
— Но если ты убьешь меня, Пракстин-Тар, ты убьешь и собственного сына. Потому что, хочешь — верь, а хочешь — нет, но я действительно целитель. Я не хотел им гать, я не могу это объяснить, но так уж это получилось. Ну, так что ты решаешь?
С окровавленного лица на него смотрели пылающие глаза. Пракстин-Тар тяжело дышал, и на секунду Алазариану показалось, что он действительно сейчас умрет. Но тут снова раздался голос Нагры, успокаивавшего военачальника.
— Искусник просит Пракстин-Тара тебе поверить, — объяснил Грач. — Он говорит, что если у тебя есть сила, как ты утверждаешь, ты исцелишь Криниона. И тогда военачальник должен пропустить тебя к Шакалу.
— А если он не исцелит Криниона? — спросил Джал.
— Тогда он прикажет всех вас убить. Даже Harpy. Награ требовал от Пракстин-Тара решения.
— Он спрашивает, согласен ли военачальник на эти условия, — перевел Грач.
Пракстин— Тар продолжал изучающе смотреть на Алазариана. На его лице читалась искренняя боль и зажглась робкая искра надежды. Наконец военачальник дал свой ответ. Награ широко улыбнулся.
— Он согласен, — объявил Награ. А потом его лицо снова стало серьезным. — Надеюсь, ты не лгал, юный Алазариан.
Алазариан прошел за Пракстин-Таром и рабом в глубину лагеря, к шатру, который оказался больше других, — к желтой палатке, растянутой толстыми веревками и украшенной гербом Рийна — вороном. Джал и Награ шли следом. Тысячи любопытных глаз следили за Алазарианом, но никто не заговорил с ним и не пошевелился. Казалось, даже ветер стих. Алазариан сжал пальцы, пытаясь представить себе, что ждет его внутри. Он уже очень давно не пользовался своими странными способностями и не исключал возможность неудачи. Умирать ему не хотелось, и он не сомневался, что военачальник исполнит свою угрозу и убьет его. А он, Алазариан, даже не знает, насколько сильно болен Кринион.
Ответ на этот вопрос он получил почти сразу же. Как только Пракстин-Тар провел их в палатку, Алазариан ощутил запах болезни. Это была чудовищная, неопрятная вонь: от мочи, пота и сладковатой крови. На постели из подушек он увидел молодого человека, обернутого бинтами и компрессами. Даже Джал, которому, как сознавал Алазариан, нередко приходилось видеть смерть, ахнул от вони и ужасающего зрелища. Тонкая струйка дыма поднималась от благовоний, курившихся на маленьком алтаре. Запах их не помогал очистить воздух. Над Кринионом сидел какой-то триец. Изумленный неожиданным вторжением, он сразу же встал. Увидев Пракстин-Тара, триец поспешно бросился к своему господину и принялся хлопотать вокруг него.. Пракстин-Тар его бесцеремонно оттолкнул.
— Это Валтув, — объяснил Грач. — Лекарь Пракстин-Тара. А это... — он указал на неподвижную фигуру, обернутую бинтами, -... Кринион.
— Ему стало хуже, — встревожено заметил Награ. Искусник опустился на колени рядом с Кринионом и всмотрелся в его лицо. — Он очень плох. — С этими словами он положил руку на шею молодого воина, проверяя его пульс. — Жизнь в нем еле теплится.
— Он спит и не приходит в себя, — сказал Грач. — Зараза овладела его телом, он скоро умрет.
— Умрет? — повторил за ним Пракстин-Тар. — Уйша ка умрет!
Как это ни удивительно, но при этом он посмотрел на Алазариана, и его запавшие глаза отразили глубокую тревогу. Когда он заговорил, Алазариан не уловил ни одного слова, но смысл их был совершенно ясен.
— Пракстин-Тар просит, чтобы ты прибег к своей магии, — сказал Награ. — Он просит тебя исцелить его сына. Алазариан невесело улыбнулся.
— Я попробую, — пообещал он, а потом повернулся к Джалу: — Ты за меня не помолишься? Мне помощь пригодилась бы.
— Я? Ну, не знаю. Я хочу сказать — это же магия! Я...
— Джал, пожалуйста...
Джал Роб еще немного поколебался.
— Ну... ладно.
Священник опустился на колени рядом с Кринионом. Он закрыл глаза, сжал руки и начал молитву на древненарском языке, моля Бога спасти Криниона и даровать Алазариану его таинственную силу. Закончив, Джал протянул руку к Алазариану и пригласил его встать на колени рядом с ним. Когда Алазариан устроился рядом, Джал подался ближе и прошептал ему на ухо:
— Ты действительно сможешь это сделать?
На этот вопрос Алазариан сам не знал ответа. Он несколько раз глубоко вздохнул, стараясь очистить разум. На него упала тень Пракстин-Тара, заслонившая тусклый свет свечей. Юноша поднял дрожащие руки и остановил их над неподвижным Кринионом. Рядом с ним замер Джал. Тихое дыхание Нагры слышалось за спиной.
«Я могу это сделать, — сказал себе Алазариан. — У меня есть сила:...»
Укротив свой страх, он положил руки на тело Криниона, ощутив под повязками тепло и слабую искру жизни. Вонь от крови и гноя стала ощущаться сильнее, а от запаха травы и благовоний закружилась голова. Алазариан закрыл глаза, стараясь справиться с волной этих ощущений, пытаясь отыскать сущность человека, лежащего у его ног. В то же мгновение его окружил смертный холод, и он оказался во власти болезни Криниона. Наступила тьма и ощущение того, что он плывет — без разума и тела.
«Потерялся в море, — подумал Алазариан. — Кринион потерялся в море...»
Алазариан запустил свои пальцы глубже, прямо в больную плоть. Под ногтями он ощутил теплоту крови. Он позволил ей течь в себя, сливаться с собой, и вскоре он уже плыл вместе с Кринионом в том же море темноты. Перед его мысленным взором встал Кринион: он смеялся, потом плакал, потом кричал от боли. Все тело Алазариана сотрясалось от смертной муки. Не открывая глаз, он тихо застонал. Ему на плечо легла ладонь Джала — сильная и дружеская.
— Я здесь, мальчик, — сказал священник. Казалось, его голос относится откуда-то издалека. — Излечи его, Алазариан. Ты можешь.
«Я могу! — завопил Алазариан. — Кринион, я тебя вижу. Возвращайся!»
Всей силой своей воли Алазариан звал Криниона обратно в тело. Обломки целой жизни падали из черного неба, словно капли дождя, складываясь в образ молодого трийца...
— У меня получается! — ахнул Алазариан. — Я это чувствую!
— Боже! — прошептал Джал. — У тебя действительно получается!
Алазариан не осмеливался открыть глаза. Наполняющая его сила достигла пика. Странная смесь воли и магии текла по телу Криниона с кровью, очищая ее, сжигая заразу. Это было невыносимо, как океан огня, но это помогало!
Алазариан открыл глаза, медленно, с трудом. Веки его затрепетали. Ему казалось, что он на грани обморока. Пальцы у него свело в крючья, и они по-прежнему впивались в тело Криниона. Слезы жгли ему глаза, мысли беспомощно разбегались.
— Джал, — с трудом выдавил он, — что ты видишь? Ответа не было. Алазариан отчаянно встряхнул головой и чуть было не задохнулся.
— Скажи мне, Джал! Что ты видишь? Голос Джала звучал бледно.
— Я виду чудо.
Глаза Алазариана постепенно обретали способность смотреть, и он сумел смутно увидеть Криниона. Молодого воина окружал ореол — слабый, едва различимый. Поначалу Алазариан был не уверен в том, что для остальных это свечение заметно, но потом он перевел взгляд на Джала и увидел изумленное лицо священника.
— Клянусь Страстями Господними! — воскликнул Джал, поспешно осеняя себя крестным знамением.
Награ отшатнулся, чуть не упав от потрясения, а пепельно-серый Грач мог только таращиться.
Пракстин— Тар подошел ближе. Его рот открылся от изумления, и он потянулся к ореолу, словно это была далекая радуга. Когда его пальцы погрузились в золотистый свет, военачальник Рийна отчаянно застонал. У его ног тело Криниона, которое только что казалось таким хрупким, обрело жизненную силу. Ровное сердцебиение словно наполняло шатер, гулкое, как барабанная дробь. Признаки отравления исчезли, сменившись ангельским спокойствием. Повязки по-прежнему были в пятнах крови и гноя, но жуткая вонь пропала, сменившись запахом весенней свежести и ароматом цветов. Джал вдруг расхохотался. ' -Я чувствую запах сирени! Боже, Алазариан, это настоящее чудо! Самое настоящее, подлинное чудо!
Алазариан едва мог шевелиться.
— У меня... у меня получилось! — пролепетал он. — Я — целитель. Я правда целитель...
— Лоррис и Прис! — вздохнул Награ. Сложив руки, он заплакал. — У тебя «дар небес»!
— "Дар небес", — повторил Алазариан. Он опустил глаза на свои руки. Онемение уже начало проходить, и он неуверенно начал двигать пальцами. — Мама. Ах, мама! Я мог тебя спасти...
Стремительно вскочив, он посмотрел на свои окровавленные руки, а потом вдруг повернулся и выбежал из шатра. Он услышал позади оклик Джала, который звал его остановиться, но сейчас ему хотелось только оказаться как можно дальше от человека, которого он спас. Лицо матери пылало перед его мысленным взором, не как утешение, а как проклятие. Он с трудом пробился через толпу, собравшуюся вокруг шатра Пракстин-Тара, отталкивая тех, кто оказался у него на пути. Пелена отчаяния окутала его, ослепив настолько, что он не знал ни как быстро бежит, ни куда направляется. — Алазариан пронесся через лагерь. Перед ним оказались холмы: он сумел разглядеть их сквозь слепившие его слезы и бросился туда, словно в укромную гавань. За спиной слышались громкие окрики, но он не обращал на них внимания. Вдруг важнее всего на свете стало для него добежать до этих холмов. И он продолжал бежать туда, сам не понимая почему, и только оказавшись на склоне, упал под огромную сосну. Хвойные иголки впились ему в лицо. Он снова глубоко погрузил пальцы, но на этот раз они зарылись в комковатую землю.
— Прости меня! — рыдал он. — Прости, что я дал тебе умереть!
Когда мать умерла, Алазариан проливал слезы. И когда ее хоронили, он снова плакал. Но не так, как сейчас. Сейчас он понял чудовищное: она не хотела жить. Она настаивала, чтобы он не пытался ей помочь. Но он не осознавал масштаба своих возможностей, у него не было уверенности, что он сумел бы. А теперь он точно это знал — и эта мысль убивала. Зарывшись лицом в сосновые иглы и землю, он не пытался сдерживать рыданий. Шум лагеря остался далеко позади...
Однако его одиночество было недолгим. Вскоре он услышал знакомый голос, громко зовущий его по имени, потом раздался шум шагов... Джал Роб его нашел. Алазариан с трудом сел и увидел, что Джал стоит всего в нескольких шагах от него и встревожено на него смотрит.
— Алазариан, — спросил священник, — почему ты убежал?
Алазариан был не в состоянии ответить. Он попытался заговорить, но чувства душили его. Джал подошел ближе, дожидаясь, чтобы он рассказал ему, в чем дело. Когда Алазариан был маленьким, он часто заикался. И теперь ему показалось, что заикание может вернуться.
— Ты видел, что я сделал. Я его спас!
— Да, это было чудо, — подтвердил Джал. — Ты был прав, мальчик. И Награ тоже был прав. У тебя «дар небес». Ты целитель. Как наш Господь.
— Я вовсе не похож на Господа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— Он сдох? — в ужасе спросил Алазариан. Чувствуя себя в толпе в безопасности, Грач хмуро посмотрел на Пракстин-Тара.
— Пракстин-Тар никогда их не убивает. Он просто их укрощает.
— Ты хочешь сказать, что он часто этим занимается? — вопросил Джал. — Не верю!
— Вы очень многому откажетесь верить. Не надо было вам приезжать сюда.
Стоя на коленях рядом с неподвижным барсом, Пракстин-Тар морщился, осматривая свои раны. А потом он запрокинул голову и завопил, грозя небу кулаком. Его люди топали ногами, распевая хвалебный гимн. Несколько человек бросились к барсу, надели на него ошейник и намордник. Военачальник с трудом поднялся на ноги. Он был покрыт кровью и потом, куртка, свисала с плеч лохмотьями. Его грудь пестрела глубокими царапинами, кровь из них капала ему на живот и ноги. Он заковылял куда-то, стараясь не наступать на правую ногу и пряча раненую кисть под мышку. И тем не менее на его лице играла совершенно удивительная улыбка, словно боль ничего не значила, а обожание воинов могло залечить любые раны.
Тут он увидел посторонних. На секунду он нахмурился, скользя взглядом по странной группе, вопросительно посмотрел на Грача, потом на Нагру. Когда его взгляд наконец остановился на Алазариане, юноша почувствовал, что у него сжимается сердце. Хмурый взгляд Пракстин-Тара был похож на мощную дрель и проникал в самое сердце. Военачальник с трудом захромал к ним и, протянув раненую руку, прорычал по трийски:
— Ниншаса кис?
— Ишэй, Пракстин-Тар, — ответил Грач. Раб поспешно упал перед военачальником на колени, отвешивая ему униженный поклон. — Инэй нуалака.
Тут разговор взял на себя Награ. Заслонив Грача, он встал перед военачальником. Искусник говорил быстро и без страха, прибегнув к такому же презрительному тону, каким он обращался к воинам. К глубокому изумлению Алазариана, Пракстин-Тар выслушал дрола. При этом лицо военачальника ясно показало, насколько он потрясен, и он снова устремил взгляд на Алазариана и Джала.
— Что он говорит? — прошептал Джал и подтолкнул Грача носком сапога. — Можешь перевести?
— Ш-ш! — испуганно прошипел раб. Алазариан ничего не понимал. Слушая объяснения Нагры, Пракстин-Тар продолжал пристально смотреть на юношу.
— Они говорят обо мне! — догадался он. — Грач, что они говорят? Пожалуйста, скажи мне!
Грач помедлил было, но Джал снова пнул его, заставив послушаться.
— Искусник говорит, что вы путешественники, — тихо начал переводить Грач. — Он говорит, что вы приехали из Нара и что у вас дело к... — тут Грач резко повернулся к ним. — К' Шакалу?
— Продолжай! — попросил Алазариан. — О чем еще они говорят?
Грач внимательно вслушался.
— Э-э... Этот жрец здесь уже бывал. Пракстин-Тар его знает, но он разгневан. — Нарец снова замялся. — Я не понимаю. Они говорят о тебе, юноша. По-моему, это какие-то религиозные бредни. Я не могу понять.
— Продолжай! — прошептал Алазариан.
Пракстин— Тар изумленно взирал на него. Пока Награ продолжал говорить, взгляд военачальника скользил по Алазариану. Тот старался не шевелиться.
— Пракстин-Тар ему не верит, — добавил Грач. — Все это какая-то бессмыслица!
— Да, конечно, — согласился Алазариан. — Грач, говори мне все, слово в слово. Ты можешь это сделать?
— Но это же чушь...
— Сделай, как я тебя прошу.
Грач вздохнул. Награ все говорил. Нарец с трудом подыскивал слова для перевода.
— Он утверждает, что это правда, — сказал Награ, указывая на Алазариана. — Ты искал связующее звено с небесами, Пракстин-Тар. Ну так вот оно, перед тобой!
Пракстин— Тар расхохотался.
— А ты видел эти чудеса?
— Не видел, — ответил Награ. — Но юноша говорит честно. Я верю его словам.
Тут Грач резко повернулся к Алазариану:
— Каким словам?
— Переводи дальше, — попросил Алазариан вместо ответа. — Пожалуйста!
Раб снова начал передавать разговор.
— Ха! — презрительно бросил Пракстин-Тар. — Как ты смеешь отнимать у меня время на такие глупости? Если бы ты не был искусником, я бы тебя убил.
— Дай ему доказать свою правдивость, — потребовал Награ. — Юноша — целитель. Вот почему я привел его сюда.
Пракстин— Тар недоуменно перевел взгляд на свою окровавленную руку.
— Ради этого? — спросил он. — Эти раны пустяк. И эти царапины мне перевяжет мой собственный лекарь.
— Не ради тебя, заносчивый ты дурень! Кринион все еще при смерти, так ведь?
Лицо Пракстин-Тара стало страшным.
— При чем тут он?
— Мальчик может его исцелить. Он владеет магией Тарна. Он говорит, что может вернуть Криниону жизнь.
Пракстин— Тар что-то прорычал, а потом оттолкнул Грача с такой силой, что раб рухнул на землю. Военачальник схватил Алазариана за шиворот и притянул к себе, так что их носы почти соприкоснулись.
— Что он говорит? — встревожено спросил Алазариан. — Награ? Чего он хочет?
Пракстин— Тар злобно оскалился и, выкрикивая что-то непонятное, начал трясти юношу. Награ схватил Пракстин-Тара за плечо, резко заставил повернуться и отвесил ему звонкую пощечину. Изумленные зрители ахнули. Пракстин-Тар побагровел от ярости, занес руку над головой Нагры -и замер неподвижно. Рука его дрожала от напряжения. Награ стоял, не шевелясь. Грач поспешно поднялся из грязи. Его хозяин и искусник снова обменивались какими-то словесными ударами. Поспешно встав рядом с Алазарианом, нарец начал переводить.
— Пракстин-Тар намерен тебя убить, юноша, — объявил Грач. — Я же говорил вам, чтобы вы сюда не ходили! И тут в груди Алазариана что-то оборвалось.
— Но я же целитель! — заявил он. Он шагнул вперед, отбросив руку Джала, пытавшегося его задержать. Ткнув военачальника пальцем в грудь, он сказал: — Хочешь меня убить? Действуй. Мой собственный отец тоже хочет меня убить! Почему бы тебе не оказать ему услугу?
— Алазариан, — воскликнул Джал, — отойди от него!
— Но если ты убьешь меня, Пракстин-Тар, ты убьешь и собственного сына. Потому что, хочешь — верь, а хочешь — нет, но я действительно целитель. Я не хотел им гать, я не могу это объяснить, но так уж это получилось. Ну, так что ты решаешь?
С окровавленного лица на него смотрели пылающие глаза. Пракстин-Тар тяжело дышал, и на секунду Алазариану показалось, что он действительно сейчас умрет. Но тут снова раздался голос Нагры, успокаивавшего военачальника.
— Искусник просит Пракстин-Тара тебе поверить, — объяснил Грач. — Он говорит, что если у тебя есть сила, как ты утверждаешь, ты исцелишь Криниона. И тогда военачальник должен пропустить тебя к Шакалу.
— А если он не исцелит Криниона? — спросил Джал.
— Тогда он прикажет всех вас убить. Даже Harpy. Награ требовал от Пракстин-Тара решения.
— Он спрашивает, согласен ли военачальник на эти условия, — перевел Грач.
Пракстин— Тар продолжал изучающе смотреть на Алазариана. На его лице читалась искренняя боль и зажглась робкая искра надежды. Наконец военачальник дал свой ответ. Награ широко улыбнулся.
— Он согласен, — объявил Награ. А потом его лицо снова стало серьезным. — Надеюсь, ты не лгал, юный Алазариан.
Алазариан прошел за Пракстин-Таром и рабом в глубину лагеря, к шатру, который оказался больше других, — к желтой палатке, растянутой толстыми веревками и украшенной гербом Рийна — вороном. Джал и Награ шли следом. Тысячи любопытных глаз следили за Алазарианом, но никто не заговорил с ним и не пошевелился. Казалось, даже ветер стих. Алазариан сжал пальцы, пытаясь представить себе, что ждет его внутри. Он уже очень давно не пользовался своими странными способностями и не исключал возможность неудачи. Умирать ему не хотелось, и он не сомневался, что военачальник исполнит свою угрозу и убьет его. А он, Алазариан, даже не знает, насколько сильно болен Кринион.
Ответ на этот вопрос он получил почти сразу же. Как только Пракстин-Тар провел их в палатку, Алазариан ощутил запах болезни. Это была чудовищная, неопрятная вонь: от мочи, пота и сладковатой крови. На постели из подушек он увидел молодого человека, обернутого бинтами и компрессами. Даже Джал, которому, как сознавал Алазариан, нередко приходилось видеть смерть, ахнул от вони и ужасающего зрелища. Тонкая струйка дыма поднималась от благовоний, курившихся на маленьком алтаре. Запах их не помогал очистить воздух. Над Кринионом сидел какой-то триец. Изумленный неожиданным вторжением, он сразу же встал. Увидев Пракстин-Тара, триец поспешно бросился к своему господину и принялся хлопотать вокруг него.. Пракстин-Тар его бесцеремонно оттолкнул.
— Это Валтув, — объяснил Грач. — Лекарь Пракстин-Тара. А это... — он указал на неподвижную фигуру, обернутую бинтами, -... Кринион.
— Ему стало хуже, — встревожено заметил Награ. Искусник опустился на колени рядом с Кринионом и всмотрелся в его лицо. — Он очень плох. — С этими словами он положил руку на шею молодого воина, проверяя его пульс. — Жизнь в нем еле теплится.
— Он спит и не приходит в себя, — сказал Грач. — Зараза овладела его телом, он скоро умрет.
— Умрет? — повторил за ним Пракстин-Тар. — Уйша ка умрет!
Как это ни удивительно, но при этом он посмотрел на Алазариана, и его запавшие глаза отразили глубокую тревогу. Когда он заговорил, Алазариан не уловил ни одного слова, но смысл их был совершенно ясен.
— Пракстин-Тар просит, чтобы ты прибег к своей магии, — сказал Награ. — Он просит тебя исцелить его сына. Алазариан невесело улыбнулся.
— Я попробую, — пообещал он, а потом повернулся к Джалу: — Ты за меня не помолишься? Мне помощь пригодилась бы.
— Я? Ну, не знаю. Я хочу сказать — это же магия! Я...
— Джал, пожалуйста...
Джал Роб еще немного поколебался.
— Ну... ладно.
Священник опустился на колени рядом с Кринионом. Он закрыл глаза, сжал руки и начал молитву на древненарском языке, моля Бога спасти Криниона и даровать Алазариану его таинственную силу. Закончив, Джал протянул руку к Алазариану и пригласил его встать на колени рядом с ним. Когда Алазариан устроился рядом, Джал подался ближе и прошептал ему на ухо:
— Ты действительно сможешь это сделать?
На этот вопрос Алазариан сам не знал ответа. Он несколько раз глубоко вздохнул, стараясь очистить разум. На него упала тень Пракстин-Тара, заслонившая тусклый свет свечей. Юноша поднял дрожащие руки и остановил их над неподвижным Кринионом. Рядом с ним замер Джал. Тихое дыхание Нагры слышалось за спиной.
«Я могу это сделать, — сказал себе Алазариан. — У меня есть сила:...»
Укротив свой страх, он положил руки на тело Криниона, ощутив под повязками тепло и слабую искру жизни. Вонь от крови и гноя стала ощущаться сильнее, а от запаха травы и благовоний закружилась голова. Алазариан закрыл глаза, стараясь справиться с волной этих ощущений, пытаясь отыскать сущность человека, лежащего у его ног. В то же мгновение его окружил смертный холод, и он оказался во власти болезни Криниона. Наступила тьма и ощущение того, что он плывет — без разума и тела.
«Потерялся в море, — подумал Алазариан. — Кринион потерялся в море...»
Алазариан запустил свои пальцы глубже, прямо в больную плоть. Под ногтями он ощутил теплоту крови. Он позволил ей течь в себя, сливаться с собой, и вскоре он уже плыл вместе с Кринионом в том же море темноты. Перед его мысленным взором встал Кринион: он смеялся, потом плакал, потом кричал от боли. Все тело Алазариана сотрясалось от смертной муки. Не открывая глаз, он тихо застонал. Ему на плечо легла ладонь Джала — сильная и дружеская.
— Я здесь, мальчик, — сказал священник. Казалось, его голос относится откуда-то издалека. — Излечи его, Алазариан. Ты можешь.
«Я могу! — завопил Алазариан. — Кринион, я тебя вижу. Возвращайся!»
Всей силой своей воли Алазариан звал Криниона обратно в тело. Обломки целой жизни падали из черного неба, словно капли дождя, складываясь в образ молодого трийца...
— У меня получается! — ахнул Алазариан. — Я это чувствую!
— Боже! — прошептал Джал. — У тебя действительно получается!
Алазариан не осмеливался открыть глаза. Наполняющая его сила достигла пика. Странная смесь воли и магии текла по телу Криниона с кровью, очищая ее, сжигая заразу. Это было невыносимо, как океан огня, но это помогало!
Алазариан открыл глаза, медленно, с трудом. Веки его затрепетали. Ему казалось, что он на грани обморока. Пальцы у него свело в крючья, и они по-прежнему впивались в тело Криниона. Слезы жгли ему глаза, мысли беспомощно разбегались.
— Джал, — с трудом выдавил он, — что ты видишь? Ответа не было. Алазариан отчаянно встряхнул головой и чуть было не задохнулся.
— Скажи мне, Джал! Что ты видишь? Голос Джала звучал бледно.
— Я виду чудо.
Глаза Алазариана постепенно обретали способность смотреть, и он сумел смутно увидеть Криниона. Молодого воина окружал ореол — слабый, едва различимый. Поначалу Алазариан был не уверен в том, что для остальных это свечение заметно, но потом он перевел взгляд на Джала и увидел изумленное лицо священника.
— Клянусь Страстями Господними! — воскликнул Джал, поспешно осеняя себя крестным знамением.
Награ отшатнулся, чуть не упав от потрясения, а пепельно-серый Грач мог только таращиться.
Пракстин— Тар подошел ближе. Его рот открылся от изумления, и он потянулся к ореолу, словно это была далекая радуга. Когда его пальцы погрузились в золотистый свет, военачальник Рийна отчаянно застонал. У его ног тело Криниона, которое только что казалось таким хрупким, обрело жизненную силу. Ровное сердцебиение словно наполняло шатер, гулкое, как барабанная дробь. Признаки отравления исчезли, сменившись ангельским спокойствием. Повязки по-прежнему были в пятнах крови и гноя, но жуткая вонь пропала, сменившись запахом весенней свежести и ароматом цветов. Джал вдруг расхохотался. ' -Я чувствую запах сирени! Боже, Алазариан, это настоящее чудо! Самое настоящее, подлинное чудо!
Алазариан едва мог шевелиться.
— У меня... у меня получилось! — пролепетал он. — Я — целитель. Я правда целитель...
— Лоррис и Прис! — вздохнул Награ. Сложив руки, он заплакал. — У тебя «дар небес»!
— "Дар небес", — повторил Алазариан. Он опустил глаза на свои руки. Онемение уже начало проходить, и он неуверенно начал двигать пальцами. — Мама. Ах, мама! Я мог тебя спасти...
Стремительно вскочив, он посмотрел на свои окровавленные руки, а потом вдруг повернулся и выбежал из шатра. Он услышал позади оклик Джала, который звал его остановиться, но сейчас ему хотелось только оказаться как можно дальше от человека, которого он спас. Лицо матери пылало перед его мысленным взором, не как утешение, а как проклятие. Он с трудом пробился через толпу, собравшуюся вокруг шатра Пракстин-Тара, отталкивая тех, кто оказался у него на пути. Пелена отчаяния окутала его, ослепив настолько, что он не знал ни как быстро бежит, ни куда направляется. — Алазариан пронесся через лагерь. Перед ним оказались холмы: он сумел разглядеть их сквозь слепившие его слезы и бросился туда, словно в укромную гавань. За спиной слышались громкие окрики, но он не обращал на них внимания. Вдруг важнее всего на свете стало для него добежать до этих холмов. И он продолжал бежать туда, сам не понимая почему, и только оказавшись на склоне, упал под огромную сосну. Хвойные иголки впились ему в лицо. Он снова глубоко погрузил пальцы, но на этот раз они зарылись в комковатую землю.
— Прости меня! — рыдал он. — Прости, что я дал тебе умереть!
Когда мать умерла, Алазариан проливал слезы. И когда ее хоронили, он снова плакал. Но не так, как сейчас. Сейчас он понял чудовищное: она не хотела жить. Она настаивала, чтобы он не пытался ей помочь. Но он не осознавал масштаба своих возможностей, у него не было уверенности, что он сумел бы. А теперь он точно это знал — и эта мысль убивала. Зарывшись лицом в сосновые иглы и землю, он не пытался сдерживать рыданий. Шум лагеря остался далеко позади...
Однако его одиночество было недолгим. Вскоре он услышал знакомый голос, громко зовущий его по имени, потом раздался шум шагов... Джал Роб его нашел. Алазариан с трудом сел и увидел, что Джал стоит всего в нескольких шагах от него и встревожено на него смотрит.
— Алазариан, — спросил священник, — почему ты убежал?
Алазариан был не в состоянии ответить. Он попытался заговорить, но чувства душили его. Джал подошел ближе, дожидаясь, чтобы он рассказал ему, в чем дело. Когда Алазариан был маленьким, он часто заикался. И теперь ему показалось, что заикание может вернуться.
— Ты видел, что я сделал. Я его спас!
— Да, это было чудо, — подтвердил Джал. — Ты был прав, мальчик. И Награ тоже был прав. У тебя «дар небес». Ты целитель. Как наш Господь.
— Я вовсе не похож на Господа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79