Полина поцеловала сына:— Ну, я побежала. Сахар, булочки — ты знаешь где. Алеша кивнул и принялся за разбор бумаг.Спешащая в город Полина встретила Машу.— Полина Константиновна, я что, опоздала? Вы уже уходите? — спросила Маша.— Машенька, прости меня, пожалуйста. Мне срочно нужно отлучиться. К сестре. В тюрьму. Ты же знаешь про Ирину?— Да, конечно. — Маша кивнула. — Алеша мне говорил.— Я хотела показать тебе кое-что о Мармегиль. Маша предложила:— Так я приду попозже. Во сколько вы вернетесь?— Я не долго. Подожди меня в келье. Я специально не запирала дверь. Подождешь?Маша не возражала:— Подожду. Не беспокойтесь. Можете не торопиться.— Спасибо, Машенька. Я скоро.Маша пошла к келье, а Полина, проводив ее взглядом, сделала глубокий вдох и перекрестилась:— Господи, прости меня, грешную. Только бы все получилось!Алеша наводил порядок на мамином столе, аккуратно раскладывая по папкам бумаги, газетные вырезки. Внезапно открылась дверь и вошла Маша.— Алеша?Он потрясенно смотрел на нее:— Маша? Маша! Может быть, теперь поговорим? Маша, если судьба так решила, что мы встретились, значит, в этом что-то есть?— Скажи пожалуйста, судьба! — Маша отвернулась. — А не зовут ли эту судьбу Полина Константиновна? Вы что, специально договорились?Леша воскликнул:— Нет, поверь мне. Меня мама попросила прийти сюда по делу.— Ага, а меня сюда Ксюха позвала. Вот какая оригинальная придумка у наших близких!Леша был вынужден согласиться:— Да, может быть, они специально хотели, чтобы мы встретились. Но давай не будем обсуждать их намерения.— Я никого и ничего не хочу обсуждать. И мне пора идти. — И Маша повернулась к выходу.Леша бросился к ней:— Машенька, пожалуйста, постой! У тебя есть пять минут, чтобы побыть здесь?— Алеша, ну зачем? — Маша повернулась к нему. — Пять минут есть. Но они ничего не решат.— Пожалуйста, — попросил Леша. — Не отворачивайся, посмотри мне в глаза! Неужели после всего-всего, что у нас было, нам нечего сказать друг другу?Хорошо. Раз мы встретились, то я тебе скажу. Алеша, я рада за тебя. Рада, что ты здоров, что ты на своих ногах. Вот и можешь теперь идти на все четыре стороны!— Машка, ты что? Я не хочу никуда идти! — Леша растерянно смотрел на нее.— А я в этом не уверена. Поэтому не буду удерживать. Я понимаю, что твое счастье и наше счастье — не совсем одно и то же. Ты можешь быть счастлив с другой.— Маша, о чем ты! — взмолился Леша. — Мы же созданы друг для друга!— А по-моему, мы просто увлеклись легендами и сказками. Видели в нашей любви какое-то чудо — а его не было! Мы сами его придумали и сами в него поверили!— Нет, было чудо. Я это чувствовал. И ты чувствовала!— Если и было, то лимит чудес исчерпан. Все, Алеша, все! Я больше не верю ни тебе, ни чудесам.— Но почему, Маша? Неужели из-за той дурацкой истории с моим сердечным приступом? Неужели ты не понимаешь, что это была провокация со стороны Кати? — заглянул ей в глаза Леша.Маша не сдавалась:— Даже если и провокация — сути дела это не меняет. Потому что ты все еще любишь Катю. Я же видела, как вы друг на друга смотрели!— Я клянусь тебе, что все кончено. Я ее больше не люблю!— А она тебя? Ты уверен, что у нее с тобой тоже все кончено?Алеша тяжело вздохнул и опустил голову. Маша тихо сказала:— То-то и оно. Если бы у вас все было в прошлом, она отпустила бы тебя с миром. А так… Алеша, нельзя начинать что-то новое, если еще со старым до конца не разобрался. Нельзя.— Маша, если ты считаешь, что нам сейчас рано строить отношения, то почему ты согласилась выйти за меня замуж?— Не подумала. Поторопилась, — Маша развела руками.— А когда будет не рано, по-твоему? Когда ты поверишь, что с моим прошлым покончено?— Я не могу точно сказать. Время покажет, — покачала головой Маша.Леша требовал ответа:— А сколько должно пройти времени? Месяц? Год? Два? Или как у Сан Саныча с твоей бабушкой — 30 лет?— Это будет зависеть от тебя! Я не знаю, сколько нам потребуется времени, чтобы разобраться в наших чувствах. Но я знаю точно: сейчас нам нужно расстаться.— Зачем? — тоскливо спросил Алеша.— Чтобы остыть и подумать. Если старые обиды и страсти не утихнут, значит, о будущем нечего и мечтать, — пояснила она.Леша с болью в голосе спросил:— А если наша любовь окажется сильнее? Сильнее всех обид и разлук?Маша невесело улыбнулась:— Своим упорством ты мне напоминаешь кузнечика из древней суфийской легенды. Хочешь, расскажу эту историю?Алеша кивнул. Маша начала рассказывать:— Лягушка и кузнечик так любили друг друга, что решили никогда не расставаться. Кузнечик сплел веревочку из тростника и привязал себя к лягушке. И они поклялись друг другу в вечной любви. Однажды лягушка услышала шаги. Кто-то шел по берегу. Она испугалась и прыгнула в озеро.— И что стало с кузнечиком? — спросил Алеша.— Он утонул, — тихо ответила Маша.— А что тут общего с нами? Не понимаю! — Алеша заглянул Маше в глаза.— Привязаться друг к другу — просто, а вот выдержать это — не всем под силу, — объяснила Маша.— Значит, ты хочешь в разлуке проверить наши чувства. А вдруг это расставание станет роковым? Тогда что? — волновался Алеша.— Тогда это и будет судьба. Но я готова рискнуть.— Хорошо. Я согласен. Но пообещай мне одну вещь. Дай слово, что не будешь ни с кем встречаться. — Для Алеши это было очень важно.— Ты мне не доверяешь? — удивилась Маша.— Нет. Тебе я доверяю абсолютно, — уверенно сказал Алеша. — Просто я хочу, чтобы мы в разлуке думали друг о друге, думали о нашем будущем.— Хорошо! Я тебе обещаю. Тем более что мне это обещание выполнить будет легко.— Мне тоже. Обещание обоюдное, — кивнул Алеша.— Договорились. Я могу идти? — Маша собралась уходить.— Маша, подожди, — остановил ее Алеша. — Можно, я тебя поцелую? Один раз?— Нет, Алеша, не надо. Пожалуйста.— Всего один раз, — умоляюще сказал Алеша.— Я тоже этого хочу. Но именно поэтому — не надо.— Но почему?— Боюсь, Алеша, что этот поцелуй помешает сдержать данное самой себе слово, — со слезами в голосе объяснила Маша.Так долго мечтавшие о встрече, они снова расстались. * * * Марукин сначала потоптался под окнами аптеки, потом заглянул в окно. В это время сзади подошел Буряк.— Аптека временно не работает. Или вы по какому другому делу?Марукин резко обернулся и вздрогнул:— Ой! Это вы? Здрасьте, Григорий Тимофеевич! Следователь и сам не ожидал подобной встречи:— А ты что здесь делаешь?— Я… это… мимо проходил, дай, думаю, загляну. Подозрительная аптека эта, стоит пустая. Мало ли чего.— А я вот не мимо проходил, а специально пришел, — сообщил следователь. — Меня Левчик навел.— Это тот, который смотрителю передачи носил?— Он самый. Бланк Лев Давидович, хозяин ресторана «Эдельвейс». И владелец этой аптеки, между прочим. Он-то мне и сказал, что смотритель здесь прячется.Марукин делано воскликнул:— Да что вы? Вот и мне эта аптека покоя не давала. Все думал, думал: куда ж еще этому гаду заползти? И надо же — как чувствовал.— Молодец! — похвалил следователь. — Хватка есть. Опыт, брат, не пропьешь!— Точно. — Марукин согласно кивнул. — О! Слышишь? Шорох! Будто мелькнуло что… Слышишь?— Тихо ты! Отставить разговоры.— — Молчу-молчу. — Марукин притих. »— Что делать-то будем, Григорий Тимофеевич?Буряк задумался. Надо было брать смотрителя, но аккуратно и наверняка. * * * Буравин пришел к вице-мэру с набором документов, которые он с таким рвением готовил.— Кирилл, я не слишком рано пришел? — спросил он.Кирилл Леонидович немного поморщился:— Вообще-то, действительно рановато. Мы же с тобой попозже договаривались.— Не мог ждать, — признался Буравин. — Всю ночь работал над проектом, и теперь меня, как говорит моя дочь, колбасит от возбуждения.— Ну что ж, пришел, так показывай, что ты там наколбасил, — улыбнулся Кирилл.Буравин отдал папку и присел в кресло, ожидая, пока вице-мэр ознакомится с документами. Через некоторое время он не выдержал и спросил:— Что скажешь, Кирилл?— Молодец. Это очень интересно. Комиссия, конечно, должна подробно все изучить, взвесить, но я думаю, что шансы выиграть тендер у тебя велики.— Я рад, что тебе понравилась моя идея, — немного расслабился Буравин.— Да, мне понравилась. Но ведь не только ты участвуешь в конкурсе, — напомнил Кирилл Леонидович.— И один из конкурентов, конечно же, Борис Самойлов? — догадался Буравин.— Совершенно верно. Только не один из, а единственный твой конкурент.— А остальные?— Остальные не рискнули с вами тягаться. Сам понимаешь, возможности несопоставимы. Вам они не конкуренты. — Кирилл внимательно следил за реакцией Буравина.— Значит, опять Буравин против Самойлова. Вот как жизнь устроена, — тихо сказал Буравин.— Да, на войне — как на войне. Или ты его, или он тебя, — подтвердил Кирилл.— Никуда мне от него не деться. Во всяком случае, в этом городе, — развел руками Буравин.— И в этом кабинете, — подхватил Кирилл Леонидович. — Он сейчас должен прийти. Мы договаривались как раз на это время.В подтверждение его слов дверь открылась и зашел Самойлов. Его яркий красный галстук сразу бросился в глаза.— Здорово, Кирилл Леонидович! Какие люди тут у вас. Что, для проформы пригласили и других в тендере поучаствовать? — самоуверенно спросил Самойлов.— На конкурс, Боря, заявку может подать любой желающий, — заметил Кирилл.— Даже заведомо несостоятельный? — с иронией спросил Самойлов.— Почему несостоятельный? Ваши с Буравиным фирмы — самые крупные в городе. А ты что так вырядился? У меня день рождения не сегодня. Кстати, на торжество, пожалуйста, галстук другой надень, а то все будут на тебя любоваться, а про меня и забудут.— Все понятно, — холодно сказал Буравин. — Я уже чувствую себя лишним на вашем празднике жизни.— Извини, Виктор, и не заводись, пожалуйста, — попросил Кирилл.— Можете не извиняться, Кирилл Леонидович! Я все понял.— Что вы, Виктор Гаврилович, поняли? Между прочим, господин Самойлов — такой же претендент, как и вы. Вы сами презентовали свой проект, так позвольте и конкуренту это сделать!Самойлов с торжествующим видом достал тоненькую папку.— Вот. Прошу ознакомиться, — сказал он, протягивая несколько листов Кириллу Леонидовичу. Тот быстро пробежал глазами текст и кивнул:— Все понятно. Спасибо. Главное — лаконично.— А вы оцениваете проекты по толщине или по содержанию? — иронично уточнил Буравин.— По содержанию, Виктор Гаврилович! Не переживайте. Вы представили проект с предварительными расчетами, а у Самойлова — общая концепция, — пояснил вице-мэр.— И главное — читать проще. Букв меньше. Да? — с вызовом спросил Буравин.Самойлов принял удар и философски заметил:— Недаром говорят: краткость — сестра таланта. А в официальных документах четкие и ясные формулировки всегда ценятся.— Господа, вы зачем сюда пришли? Документы сдать или устроить в моем кабинете петушиные бои? — возмутился Кирилл Леонидович. — Если не терпится поклевать друг друга, сделайте одолжение, выйдите за дверь.— Надеюсь, на этом этапе тендер не закончился? — поинтересовался Буравин.— Все только начинается, — веско ответил вице-мэр.— Отлично! Значит, у меня еще будет время подготовиться, — сказал Буравин и решительно вышел из кабинета.Когда он ушел, Кирилл Леонидович дал волю эмоциям.— Что за балаган ты тут устроил, Борис? А? Что за выражения, черт побери? — налетел он на Самойлова.— По-моему, этот Буравин выражался куда резче, — стал защищаться Самойлов.— Потому что ты его спровоцировал. Пришел человек на тендер отдать заявку — а ему намекают, что он его все равно не выиграет! Между прочим, он предложил проект не хуже твоего.— А мне наплевать, — заносчиво сказал Самойлов. — Он может рисовать какие угодно проекты, но ты же сам говорил, что хочешь, чтобы тендер выиграл я.— Но это не значит, что можно афишировать наши намерения, — примирительно заметил Кирилл.— Я ничего не афишировал. Просто указал Буравину его место, — пожал плечами Самойлов.— Борис, ты не прав. Ты сейчас рассуждаешь, словно уже выиграл тендер.— Но ты же мне поможешь его выиграть, так? Я ведь знаю, что в тендерной комиссии твой голос — решающий.— Допустим, — сухо сказал Кирилл.— Вот и замолви словечко. Мол, прекрасная фирма. Давно ее знаю, ручаюсь. Ну что я тебя учу? Сам лучше моего знаешь! А я в долгу не останусь, Кирилл. Если я получу тендер, то половина прибыли моей фирмы будет твоей. Пожизненно.— Борис, ты что, предлагаешь мне взятку?— Зачем так грубо, Кирилл. Я предлагаю сотрудничество. Разве тебе не нужны деньги?— Деньги всем нужны, Боря, но что я буду делать с такими капиталами? Мне даже некому будет их в наследство передать — детей-то у меня нет.— А ты о себе подумай! Заживешь, как человек! По миру поездишь, машину новую купишь, дом у моря построишь. Вообще, жизнь новую начнешь!— Боря! После того как я благодаря Маше чудом выздоровел, я уже по-новому живу! И как оказалось, мне не так уж много нужно в этой жизни! — тихо сказал Кирилл.— Везет мне последнее время на идеалистов и на разговоры о честной борьбе! Маркса вы, что ли, начитались? — спросил Самойлов и, не ожидая ответа, пошел к двери. Он взялся за ручку и обернулся.Ты все-таки, Кирилл, подумай над моим предложением. А на твоем дне рожденья, в неформальной обстановке, за рюмочкой чая мы все и обсудим. Добро?— Добро. Жду, — кивнул Кирилл и склонился над бумагами. * * * Полине было искренне жаль сестру, попавшую в трудную жизненную ситуацию. Она принесла ей в тюрьму кое-что из еды, фрукты, печенье.— Как ты? — спросила Полина.— Нормально. — Ирина пожала плечами. — Насколько здесь это вообще возможно. Лучше скажи, как вы? Как… Борис?— Борис очень переживает за тебя. Хочет помочь. Ирина кивнула:— Я знаю, но мне его помощь не нужна. Я благодарна Борису за участие, но все — наши пути расходятся.— Ира, я прошу тебя не принимать скоропалительных решений. Ты долгие годы любила Борю, почему же сейчас отвергаешь его?— Потому что он по-прежнему любит не меня, а тебя. И мне подачки не нужны, — гордо ответила Ирина.— Извини, я вела себя как собака на сене. И сама не была счастлива, и тебе, получается, не давала, — Полина расплакалась.Ирина сухо сказала:—«Ладно, Поля. Судьбу не изменить. Все сложилось так, как сложилось. Я прошу тебя, скажи Борису, чтобы не приходил больше ко мне. Не травил мне душу.— Скажу, скажу… Но, Ирочка, может быть, ты напрасно сжигаешь все мосты? Если в прошлом не сложилось, то в будущем — кто знает?Ирина с упреком посмотрела на сестру:— А я не могу, как ты, жить под девизом «вдруг сложится — кто знает». Лучше горькая, но определенность.— Ира, но ты же не вечно будешь сидеть в тюрьме. И когда выйдешь, то будешь рада, что Борис тебя встретит!— Не встретит, — холодно возразила Ирина. — Сидеть я буду далеко отсюда. На днях меня должны депортировать обратно в Якутию, там и будут судить.— Когда? — воскликнула Полина.— Скоро. Скажи Борису об этом, обязательно скажи. Видеть я его здесь не хочу, и эти слова ты передай.Полина была потрясена сообщением Ирины.Смотритель лихорадочно метался по тесному пространству аптеки. Нервничая, он уронил стул, Костя подхватил его еще в воздухе:— Тихо ты, Макарыч! Там мент под окошками бродит, а ты стулья роняешь.Смотритель огрызнулся:— Да нечаянно я. Слушай, а ты как сюда вошел? Этот шпион тебя не видел?— Нет. Я через черный ход прошмыгнул. Незаметно, — заверил его Костя.— Ага, значит, шанс выйти отсюда у нас есть. Ну а вдруг этот легавый нас увидит? Меня-то он сразу вычислит. Что делать, а?— Снимать штаны, — подмигнул Костя. Смотритель погрозил ему:— Не до шуток, пацан!— Я не шучу. Раздевайся, Михаил Макарыч! — Костя достал из сумки женские платья, которые взял у Кати, и бросил их на инвалидную коляску, которую притащил из дома.Следователь и Марукин стояли, прижавшись спинами к стене аптеки. Марукин спросил:— Ну что, Григорий Тимофеевич? Брать будем Родя?— Нет, в кошки-мышки играть! Конечно, брать! — буркнул тот.— Прямо сейчас?— .А когда? Это такая лиса — чуть что почует, уйдет, гад!— Может, на подмогу кого позвать? Я в отделение позвоню, ребята приедут, — предложил Марукин.Следователь остановил его:— Не-е. Я его упустил, я его и возьму. Тихо! Слышь? Будто дверь скрипнула? Пошли! За мной!Буряк взвел курок пистолета. Марукин вытащил нож:— Ох, не слушаете вы меня, Григорий Тимофеевич! А зря.Следователь подобрался к двери аптеки и толкнул ее. Дверь неожиданно поддалась и открылась. Буряк шел впереди, а сзади крался Марукин, выжидая удобный момент, чтобы прирезать коллегу. В его планы арест смотрителя не входил. В этот момент из-за угла аптеки вырулила необычная процессия: девушка везла в инвалидной коляске старушонку, лицо которой закрывал капюшон. Марукин с Буряком осторожно вошли в кабинет Кости. Буряк внимательно осматривал помещение, Марукин все время держался за его спиной, сжимая в руке нож. Следователь резко обернулся:— Похоже, никого. Ушел! Черт!— Может, он через черный ход рванул?— Стой здесь. Я пойду посмотрю. — И следователь ушел.— Чуть грех на душу не взял, мать твою!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37