— Отец, я хочу сказать… — начал было Костя, но Самойлов его перебил:— Нет. Сначала я скажу. Сегодня я выиграл в лотерею! Произошло замечательное событие, ребята! Вместо своей доли в размере двадцати пяти процентов я получил фактически сорок!Леша поднял брови:— Не понял. Как это может быть? Самойлов довольно объяснил:— За «Верещагино» Буравин заплатил, как за новое судно, и еще отдал два лучших сухогруза! Представляете?Самойлов сиял, но Алеша не разделял его радости:— Папа, что ты сказал? Ты отдал «Верещагино» Буравину?— Сынок, а что тебя удивляет? Старое судно, требует большого ремонта, его коммерческая стоимость невысока…— Папа! Какая коммерческая стоимость! Ты что, не понимаешь? «Верещагино» же для меня… для нас… — это все! — воскликнул Леша.— Мой брат, как всегда, сентиментален. А меня волнует другое. Какую долю в нашем семейном бизнесе ты выделишь мне? — хмыкнул Костя.Самойлов посмотрел на старшего сына:— А почему я должен тебе что-то выделять? Чем ты это заслужил?— Твоя позиция мне понятна. Спорить не буду — времени нет. Можно, я быстро задам тебе один вопрос, раз ты уже рассказал самое важное?— Ну, что тебе? — сказал раздраженно Самойлов.— Ничего особенного! Ключи от машины. Мне нужна машина на вечер. Срочно, — грубо ответил Костя.Самойлов всплеснул руками:— Замечательно! Мой младший сын сейчас будет рассуждать об абстрактных идеалах, а старший поедет развлекаться! О Боже! И с кем я собираюсь строить семейный бизнес!Встав, он достал из шкафчика бутылку, быстро налил в рюмку и выпил. Сыновья хором воскликнули:— Папа, не пей!!!— Не указывайте мне, что делать. Вы меня расстроили, — огрызнулся Самойлов.— Отец, я тебе обещаю, что мы обо всем поговорим детально. Но позже. Сегодня я занят, — сказал Костя.— А, иди! Вернее, езжай! — махнул рукой Самойлов.И достав ключи из кармана, бросил их Косте. Костя поймал желанные ключи и быстро направился к выходу, говоря на ходу:— Спасибо, пап! Пока, Лешка!— Давай, давай, уходи. — Самойлов потянулся за второй рюмкой.— Папа, подожди. Скажи мне, как ты мог отдать «Верещагино»? — спросил Леша.— Алеша, ну что ты заладил: как ты мог, как ты мог? Как попугай, ей-богу, — устало отозвался Самойлов.— Но я, правда, не могу понять, как ты мог уступить «Верещагино»! Мы ведь столько с тобой об этом говорили! Ты же сам говорил: «Верещагино» — это вопрос принципа.Самойлов развел руками:— Видишь ли, сынок, для моего бывшего партнера Буравина «Верещагине» — это тоже вопрос принципа.— Значит, его принципы сильнее? Ты ему уступил? — с вызовом спросил Леша.— А ты жестокий, Алешка! — сник Самойлов.— Папа, извини, я не хотел тебе сделать больно…— А-а-а! Больнее, чем есть, уже не будет! — Самойлов снова выпил. Алеша не препятствовал, он смотрел на отца с жалостью.— Ладно, папа, извини. Сегодня эту тему трогать не будем. Но… у меня к тебе тоже просьба.— Валяй!— Мне нужна квартира… Наша, — неловко начал Леша.— О-па! На всю жизнь? — съязвил Самойлов.— Не-а. На сегодня. На вечер, который может изменить всю мою жизнь. Я, конечно, понимаю, что моя просьба неуместна… — Леша опустил голову.— Да ладно! Что я, не понимаю, что ли? — вздохнул Самойлов.— Маша должна прийти… — тихо объяснил Леша.— Понял, понял… Я найду, куда уйти ночевать.— Папа, точно? Тебе есть куда пойти? — уточнил Леша.— Конечно! Ты что, думаешь, я совсем никому не нужен? — гордо ответил Самойлов. * * * К Маше в комнату заглянул Сан Саныч:— Можно к тебе, внучка?— Конечно, Сан Саныч, зачем спрашиваете? — улыбнулась Маша.— Мало ли… Может, не в настроении беседовать… — предположил он, но Маша развеяла его страхи:— Еще в каком настроении! Мне петь и плясать хочется! Сан Саныч, хочу рассказать вам кое-что по секрету!И она закружилась по комнате в танце. Сан Саныч наблюдал за ней с улыбкой:— Говори. Хранить секреты — это мое обычное занятие.— Не смейтесь! Этот секрет долго хранить не получится… Но… я не могу не поделиться… Меня всю просто переполняет!— И я даже догадываюсь почему. Вернее, из-за кого, — многозначительно подмигнул Сан Саныч.— Конечно! Алеша назначил мне свидание, — воскликнула Маша, и Сан Саныч, не понимая, переспросил:— Свидание? Так вы же видитесь ежедневно!— Нет, не такое… Вы понимаете… — Маша, смутившись, замолчала.— Понимаю, внучка. Особенное свидание. Маша прижала ладони к щекам:— А вы меня не осуждаете?— Что ты, маленькая. Я за тебя всей душой болею. И за Алешку тоже. Вы для меня — родные дети, — улыбнулся Сан Саныч.Маша спросила:— Сан Саныч, Алеша меня пригласил к себе вечером… Говорит, что готовит какой-то сюрприз. Как вы думаете, а я ему могу сюрприз приготовить?— Было бы здорово. А что ты хочешь сделать? — спросил он.Маша покачала головой:— Не знаю. Хочу с вами посоветоваться. Может быть, талисман какой-нибудь, а?Сан Саныч присел на край дивана, задумчиво теребя подбородок:— Ты у меня совета спрашиваешь как у моряка, правда?— Н-наверное. Конечно, как у моряка.Тогда слушай, внучка. Для моряка должен быть и талисман особый сделан, морской. Еще с давних пор, как только стали мужчины уходить надолго в море, женщины им дарили в путь обереги, сделанные своими руками.— А какие обереги, Сан Саныч? Я в этом не очень понимаю…Сан Саныч пояснил:— Любая вещь, изготовленная руками любимой, могла стать оберегом. Помнишь, как Шульженко пела про синий платочек? На войну провожали — платочки вышивали, кисеты. Я к тому, что частичка женской любви, которую носит при себе мужчина в разлуке, помогает ему преодолеть все трудности, все препятствия. Понимаешь?— Кажется, да… Если я Алеше вышью кисет, он будет частичкой меня и маленьким помощником… Но Алеша не курит! — вспомнила Маша.Сан Саныч заметил:— И слава Богу. Платки сейчас тоже, как ты знаешь, одноразовые. Вещи, которые нас окружают, меняются, но смысл, который мы в них закладываем, остается прежним. Главное — и воину, и моряку знать, что его любимая помнит и ждет. Тогда никакие бури ему не страшны.— Да, я понимаю. — И Маша обрадованно захлопала в ладоши. — Придумала! Придумала! Я только что придумала, какой подарок я сделаю Алеше!Сан Саныч, довольный тем, что ему удалось помочь Маше, вышел из комнаты. Маша же достала шкатулку с рукоделием. Постепенно из ниток, пуговиц, соломы и проволочек появилась куколка, морячок, со светло-желтыми волосами в бело-голубой ; тельняшке. Когда куколка была почти готова, Маша посадила ее перед собой и поздоровалась:— Ну, здравствуй, Алешка! * * * Следователь, который после долгих раздумий решил наведаться на маяк, осторожно приоткрыл Дверь каморки смотрителя. Его озадачило то, что пломба на входной двери была сорвана, и следователь машинально достал пистолет. Он зашел внутрь и остолбенел. В каморке, в центре комнаты, в позе лотоса сидел Андрей.— Андрей?.. Что вы здесь делаете? — изумленно разглядывая молодого человека, спросил следователь.Андрей был удивлен не меньше:— Здравствуйте. Я?— Пломба сорвана… Как вы сюда попали? — оглянулся на дверь следователь.— Я здесь… стараюсь следовать вашим советам. — Андрей расплел ноги и встал из позы лотоса.— Не ожидал вас здесь увидеть. — Следователь спрятал пистолет в кобуру.— Я тоже… По крайней мере, сегодня. Неожиданно.— Андрей, так что вы здесь делаете? — настаивал Следователь.— Живу, — просто ответил Андрей.— А что значат ваши слова: «следую вашим советам»? — уточнил следователь.— Погружаюсь глубже в историю, ради которой я приехал в ваш город. Ведь гибель моего учителя Игоря Сомова связана с маяком, правда? — Андрей посмотрел ему в глаза.— Правда, — не стал отрицать следователь.— А мне предложили здесь пожить. Хорошее совпадение, — продолжил Андрей.— Пока не знаю… — Следователь с сомнением посмотрел на него.— Почему же? Я обещал вам всячески помогать. Здесь, — Андрей обвел рукой помещение, — сделать это будет проще.— А кто вас сюда поселил? — следователь решил выяснить все до конца.— Виктор Гаврилович Буравин. Он договорился с кем-то из мэрии, и обошлось без лишних проволочек.— А что, в гостиницах нашего города нет мест? — с сомнением спросил следователь.Андрей посмотрел на следователя с обезоруживающей улыбкой.— Наверное, есть. Но здесь совпадение интересов. Мне хочется быть в этом месте плюс уединение и удаление от суеты. А мэрии необходимо, чтобы кто-то выполнял обязанности смотрителя маяка.Следователь удивился:— Так вы еще и смотритель маяка по совместительству?— Нет. Но наука, я думаю, нехитрая. Освою, — уверенно ответил Андрей.Следователь обошел помещение, меряя его шагами:— Да, интересно, интересно…— А если я вам покажу, что я здесь уже обнаружил, вам станет еще интереснее!И Андрей достал и показал следователю старый, полуистлевший, грязный рюкзак с ржавыми кровяными пятнами:— Вот, смотрите. Это я обнаружил вот здесь… — Андрей указал рукой в угол шкафа. — Отвалилась задняя стенка шкафа, и обнаружился тайник.— Тайник? — воскликнул следователь, рассматривая рюкзак с возрастающим интересом. Затем он подошел к тайнику и стал на четвереньки. — Вот это да! Точно говорят — новичкам везет! А почему вы сразу ко мне эту находку не принесли?— Так не успел еще. Думал, завтра с утра, — пояснил Андрей.— Вот оно как. Так вы думаете, что это…— Да. Мне кажется, что это рюкзак Сомова. Следователь поднялся, отряхиваясь.— Нужна экспертиза. И раз вы нашли это сами и сами же можете подтвердить…— Конечно-конечно. Я для этого сюда и приехал… — начал было Андрей, но следователь его перебил:— И привезли рюкзак с собой! Ха-ха-ха, — он рассмеялся, хлопая опешившего Андрея по плечу. — Я пошутил! Чего вы так… остолбенели?— Ну и шуточки у вас! — Андрей пожал плечами.— Да, солдафонские. Или, точнее сказать, милицейские. Но что с нас, простых сыщиков, возьмешь?— Ничего. Вы сами приходите и все берете, — пошутил Андрей.— Вот это вы правильно. Правильно сказали, — кивнул следователе и положил находку в полиэтиленовый мешок, — Андрей, я прошу, по-дружески. Чтобы то, что вы нашли… Да и мой визит тоже… В общем, я хочу, чтобы это осталось между нами.— Хорошо. Но почему? — не понял тот.— Потому что я сейчас пришел неофициально. Провести разведку боем, так сказать, — пояснил следователь.— Но официальный визит будет? — озабоченно спросил Андрей.— Конечно-конечно. Будет и обыск, и ордер на обыск. Все будет. Обязательно. — И следователь пожал Андрею руку. — В самом ближайшем будущем. Я вас предупрежу, естественно.Андрей ответил крепким рукопожатием:— Я рад, что смог вам помочь. Для меня это очень важно.— Для меня тоже, — подчеркнул следователь. * * * Ксюха в наушниках сидела у пульта, начиналась музыкальная передача. Ксюха бодро говорила в микрофон:— Доброго времени суток, уважаемые радиослушатели! Вас приветствует ди-джей Ксения Комиссарова, которая— в течение ближайших четырех часов будет с вами! Не покидайте нашу волну! Не покидайте и оставайтесь с нами в течение всего вечера, потому что вечер обещает быть необыкновенным!Катя сидела около радиоприемника, машинально крутя в руках упаковку лекарства, взятого в аптеке Кости, и слушала Ксюхин монолог:— Вечер просто создан для любви, для романтики, для необыкновенных отношений! Я буду ставить сегодня самые лиричные, самые сентиментальные и самые замечательные песни о любви, потому что… потому что сегодня первый вечер любви у моей лучшей подруги, ура!Зазвучал музыкальный проигрыш. Катя очень удивилась и пододвинулась поближе к радиоприемнику, добавляя громкость. А Ксюха не унималась:— Сегодня моя лучшая подруга Маша встречается с любимым, ура! Я мысленно с тобой, Маша! Ой, Женька, не ревнуй! Я увлеклась! Я просто имела в виду, что сегодня для вас, дорогие Маша и Алеша, ровно в пять часов я поставлю самую лучшую мелодию, которую только смогу отыскать…Катя усмехнулась нехорошей усмешкой:— Ага, значит, ровно в пять часов! Спасибо, болтливая сорока Ксюша!Ксюха и сама сообразила, что перегнула палку, и затараторила:— Ох, простите меня, уважаемые радиослушатели! Кажется, я сболтнула лишнего! Но ведь не поделиться радостью за подругу я не могу! А с кем делиться, как не с лучшими друзьями! А лучшие друзья для меня — вы, слушатели радиостанции «Черноморская волна»! Только для вас сегодня — отличная музыка и восхитительная погода!Маша заканчивала работу над куколкой, пришивая ей глазки-пуговки и разговаривая с ней:— Алешенька, это воплощение твоей силы, твоего мужества. — Маша погладила морячка по голове.Это — воплощение твоей мудрости. — И она надела на моряка фуражку. — Ты уйдешь в море, я буду тебя слышать, и ты будешь слышать меня. Здесь — вся моя любовь к тебе. Здесь — мое сердце. Ты будешь служить на «Верещагино», Алешенька, а я буду тебя верно ждать!Маша сняла с пальца серебряное кольцо и надела на куколку, как пояс:— Ты всегда будешь со мной, Алеша. Навеки.И Маша крепко поцеловала куколку. * * * Костя подъехал к ресторану на автомобиле и резко затормозил у входа. На крыльце его поджидал подпрыгивающий от нетерпения Лева.— Ты что, Костя, совсем сдурел? Я же не на свидание тебя позвал, опаздывать нельзя!— Я все понимаю, Лева, но меня отец задержал… — оправдывался Костя.— А-а, все от папочки зависишь, пацан! Ладно, базарить некогда, поехали! — Лева прыгнул в машину, в руках он держал сверток. — Ты все хорошо помнишь, Костя?— Помню, помню, где тут забудешь!— Мое дело — доставить посылочку для нашего мальчика в его одиночное Простоквашино, — пошутил Лева.— Как ты, Лева, утомил своим плоским юмором! — отмахнулся Костя.— Ладно, ладно. Сам ты не очень-то объемный. Итак, я доставляю посылку, ты едешь к изолятору. Стоишь у окон. Понятно?— Что значит «ты едешь»? А ты со мной не едешь? — удивился Костя.— Я отвечаю за другую часть плана, — покачал головой Лева.Костя недовольно взглянул на него:— Ага, а мне оставляешь самую рискованную… Чтобы машина отца засветилась.Лева воздел руки к небу:— О Боже! Какой ты… смелый, Костя! Машина отца! А то, что я приношу передачу в тюрьму и вот этими самыми пальчиками добровольно вношу в журнал посещений свою родную фамилию? Это, по-твоему, не риск? * * * Буравин развязывал галстук, освобождая шею. Полина с тревогой наблюдала за ним, не решаясь задать вопрос. Наконец она рискнула:— Ну, как, Витя? Как все прошло? Удачно? Буравин с расстановкой произнес:— Все. Прошло. Если можно считать удачным искусственное разделение работающей фирмы. Но — ничего не поделаешь. Я был готов. Все нормально, Полина.Полина настаивала:— Но ты расстроен. Я вижу. Случилось что-то непредвиденное?— Да нет. «Верещагине» я отвоевал. Это, как говорится, был для меня вопрос чести. Пришлось, правда, уступить при разделе активов. Но не это главное… Меня очень обеспокоило психологическое состояние твоего бывшего мужа.— В смысле?— Мне он показался немного не в себе. Как будто он одержим, — попытался найти нужное слово Буравин.— Почему ты назвал его одержимым? — не поняла Полина.— Понимаешь, он вел себя странно, очень странно. Был возбужден. Сначала хотел взять свою долю деньгами, потом согласился на реальный дележ активов. Суетился, рвал бумаги, вел себя, как полубезумный… Я не понимаю до сих пор, хочет ли он работать на самом деле, — расписывал Буравин.— Подожди, ничего не поняла. Борис был взволнован, это понятно…— А, извини! Кажется, я тебя гружу не твоими проблемами. Извини еще раз. Мы сами разберемся, — махнул рукой Буравин.— Нет, Витя, это не ваши проблемы. Это наши общие проблемы, — возразила Полина.— Все равно. Решу их сам. Забудь, что я сказал.— По-моему, без моей помощи не обойтись! — Полина встала с места изначала взволнованно ходить по комнате. — Пойми, слишком многое нас всех связывает.— Ты имеешь в виду себя? — спросил Буравин, но Полина покачала головой:— Нет. Я беспокоюсь о будущем своих сыновей.— Полина. О твоих сыновьях я не забуду, — твердо сказал Буравин.— Ты? А что, их родного отца ты уже списываешь со счетов? — внимательно посмотрела на него Полина.— Ты не права… Ты знаешь, что я в принципе был против раздела фирмы… — вздохнул Буравин.— Ох, Витя. Ты говоришь только о бизнесе. Но личные неприятности невозможно разрешить деловыми решениями.— Почему? — удивился Буравин.— Ты же сам сказал: Борис одержим. И ему нужна помощь. Человеческая. И я думаю, срочная! — попыталась объяснить Полина.Буравин предложил:— Полина, мы можем всем миром помочь Борису. Напрасно ты считаешь меня бесчувственным пнем. В конце концов, он не только твой бывший муж. Он и мой бывший друг.— Витя, я вовсе не считаю тебя бесчувственным. Нет. Просто есть вещи, которые должна улаживать женщина, — возразила Полина.— Если ты хочешь на него как-то повлиять, то напрасно. Дело сделано — и бизнес разделен, и вы, надеюсь, в скором будущем разведетесь официально, — для Буравина все было ясно.— Витя, я не хочу на него влиять. Да это и бесполезно. Ты знаешь, какой он гордый и упрямый. Я просто хочу… поддержать его, понимаешь? Поэтому я сейчас соберу что-нибудь поесть, домашнего, и схожу туда, ладно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37