Вспомнить нечего! — воскликнул Сан Саныч, и Зинаида была вынуждена согласиться:— Да, уж не до поездок было.Сан Саныч взял чемоданы и потихоньку повел Зинаиду с остановки. Неожиданно он вспомнил:— Хотя подожди! Как это нечего?! Помнишь, как я тебя в музей Флота водил?— А потом в ресторан, где на тебя официант борщ опрокинул! — вспомнила Зинаида.— Ага, забрал пиджак и сказал, что почистит. А на нем до сих пор пятна остались! — подхватил Саныч.Зинаида окинула его удивленным взглядом:— Ты что, его и сейчас носишь?— Я его с собой взял! Если здесь на меня что-нибудь прольют, не так обидно будет!Смеясь, они пошли по дорожке к санаторию. * * * Самойлов вошел в офис, остановился посреди комнаты и огляделся. Вздохнув, он достал из шкафа коньяк, выпил рюмку, устало опустился за свой стол, как бы прощаясь, начал перебирать вещи. За дверью послышались шаги, и Самойлов вскочил и бросился к буравинскому столу. Едва он плюхнулся в кресло бывшего партнера и закинул ноги на стол, как вошел Буравин.— Здравствуй, Борис! Примеряешься? — мрачно спросил Буравин.— Мне это ни к чему! Ты мне мою долю деньгами отдай, а офис этот можешь себе забрать, — нагло заявил Борис.— Послушай, я как раз хотел поговорить с тобой о фирме. Может, не стоит делиться? Попробуем работать вместе, как раньше, — предложил Буравин, но Самойлов протянул:— Нет уж, дружище, ничего у тебя не выйдет! Думаешь, увел у меня Полину и тебе это так и сойдет?— Она сама ушла от тебя, — сказал Буравин.— Мы прожили с ней четверть века, вырастили двух сыновей! И если бы не ты, до сих пор были бы счастливы. А теперь у тебя еще хватает наглости предлагать мне совместную работу? Чтобы ты и деньги у меня украл, как жену? — сорвался с места Самойлов.— Что ж, я вижу, договориться с тобой не получится, — подытожил Буравин.— Ты правильно понял! — выкрикнул ему в лицо Самойлов.— Не хочешь со мной работать, не надо. Но давай обойдемся без раздела. Я буду тебе ежемесячно выплачивать твою долю прибыли, а вместо тебя будет работать Алеша, — все еще пытался наладить отношения Буравин, но Самойлову это было не нужно:— Нет! Я же сказал, что не доверяю тебе! Об Алешке я и сам могу позаботиться!Буравин подошел к Самойлову вплотную и протянул ему руку:— Хорошо, увидимся, когда будем подписывать Договор.— Напрасно ты стараешься, Витя! После того как ты предал меня, я тебе и руки не подам! Мы теперь враги. Понимаешь, враги!Они пристально посмотрели друг другу в глаза. Буравин молча развернулся и ушел, Самойлов с кривой усмешкой посмотрел ему вслед. * * * После тяжелого дня Буравин вышел к столу и увидел, что Полина сервирует стол на троих.— Уж ужин скоро, а Германа все нет… Я же говорил, что твой гость к обеду точно не придет… Писатели — люди не пунктуальные, — подтрунивал он над Полиной.Она отмахнулась:— Можно подумать, ты много знаешь писателей… — А что вообще он забыл в нашем городе? — Буравин сел за стол.— Понимаешь, его тоже очень интересуют украшения атлантов. Он ученик профессора Сомова, который выдвинул теорию о существовании этих украшений. И даже описал их, — пояснила Полина.Буравин удивился:— Так, значит, наш московский гость приехал специально, чтобы полюбоваться сокровищами атлантов?— Не только. С этими украшениями связывают исчезновение самого Сомова. Много лет назад этот профессор пропал без вести в наших краях. — Во время рассказа Полина раскладывала на тарелках колбасу и сыр. Буравин протянул руку, чтобы ухватить кусочек, но Полина пресекла его попытку и продолжила:— Тогда расследование зашло в тупик, а теперь появились какие-то новые факты. И Андрей хочет помочь следствию.Так что же все-таки будет делать здесь твой Москвин? Следствию помогать или украшениями восхищаться? — обиженным тоном спросил Виктор.— И то и другое. — Полина критически оглядела накрытый стол.Буравин пожал плечами:— Ну надо же, какая разносторонняя личность! Кто бы мог подумать!— Ты удивишься, но кроме всего прочего он интересуется еще и легендами нашего города, — добавила Полина.Буравин шутливо воздел руки к небу:— С ума сойти! И когда же я, наконец, смогу познакомиться с этим гением?Тут же раздался звонок в дверь, и Полина с улыбкой произнесла:— Похоже, что прямо сейчас.Она отправилась открывать дверь, и Буравин, воспользовавшись тем, что остался один, все-таки схватил вкусный кусочек с общего блюда.Полина ввела Андрея. Мужчины оценивающе смотрели друг на друга.— Знакомьтесь: Андрей Москвин — писатель. Виктор Буравин — бизнесмен, — начала разговор Полина. Мужчины пожали друг другу руки.— Знаете, а вы не похожи на серьезного писателя, — удивленно рассматривал гостя Буравин. — Я всегда думал, что писатель — это обязательно сутулый очкарик средних лет. И на мой взгляд, вы больше похожи на актера.Андрей смутился:— Даже не знаю, как воспринимать ваши слова — как комплимент или наоборот…— Не обращайте внимания, я, когда голоден, всегда мрачно шучу, — поспешил снять напряжение Виктор, и Полина подхватила:— А зачем умирать с голоду, когда ужин остывает!Когда все сели за стол, Буравин продолжил беседу:— Очень рекомендую салат — Полинин фирменный. Пальчики оближешь!— Действительно, очень вкусно, — попробовав, согласился Андрей.— Да, Полина у меня — не только отличный специалист, но еще и замечательный кулинар. Горжусь! — не уставал нахваливать Полину Буравин.Андрей спохватился:— Слушайте, я же совсем забыл, что у вас недавно была серебряная свадьба! Мне Полина писала. Поздравляю и завидую — столько лет вместе!Буравин сухо остановил его восторги:— Вы ошиблись. Мы с Полиной живем вместе совсем недавно. И официально еще не женаты.Андрей переводил недоуменный взгляд с Буравина на Полину. Буравин многозначительно смотрел на нее. Наконец Андрей сообразил, что сказал что-то не то, и попытался замять неловкость:— Извините, наверное, я что-то не так понял или перепутал…— Ничего. Лучше расскажите, что вас привело в наш город, — попросил Виктор.Андрей кивнул:— Скажем так — старые долги. Я хочу отдать дань уважения человеку, который очень много для меня значил. Много лет назад меня не было рядом с ним, когда ему нужна была помощь. Теперь я хочу хотя бы узнать, как он прожил свои последние дни…Андрей тяжело вздохнул и, сделав над собой усилие, добавил почти веселым голосом:— Ну а кроме того, я пишу новую книгу — на основе мифов. Поэтому хочу поработать над расшифровкой одной местной легенды.— Это какой же? — заинтересовался Буравин. Андрей охотно ответил:— Это легенда о древней принцессе Марметиль.— Да, есть такая. Но она же расшифрована! — воскликнул Виктор.— Не до конца. В легенде о Марметиль расшифрована, на самом деле, только первая, вводная часть текста, — возразил Андрей.— А сколько всего частей? — решил разобраться Буравин.— Точно не знаю, поэтому врать не буду. Вот когда мы с Полиной совместим все наши изыскания и наработки, подберем ключ и расшифруем — тогда и поговорим, — Андрей был полон надежд на будущее.— Надеюсь, долго ждать не придется… — скептически протянул Буравин.Андрей не выдержал и сдался:— Ну хорошо, открою вам одну тайну. Согласно легенде, Марметиль живет несколько жизней. У нее девять реинкарнаций. Так что вполне возможно, что современная Марметиль сейчас среди нас!Буравин подавился едой и закашлялся:— Так вы не только пишете сказки, но еще и верите в них?Полина похлопала его по спине, а Андрей снова смутился:— Похоже, сегодня я все говорю невпопад… Впрочем, я не оратор, а писатель. Это меня немного извиняет.— Андрей, может быть, еще салата? — предложила Полина поспешно.Но Андрей ее не услышал и продолжал:— Хотя мой учитель — профессор Сомов — и писал прекрасно, и говорить умел замечательно. Он вообще был человеком одержимым. В лучшем смысле этого слова.Полина и Буравин молча слушали грустный монолог Андрея.— Если Сомов загорался какой-то идеей, остановить его было невозможно. Он и в свою последнюю экспедицию собрался так спешно, что не успел оповестить никакие официальные инстанции.— Получается, что экспедиция была нелегальной? — удивленно сказала Полина.Андрей развел руками:— Увы. Я помню, как Игорь Анатольевич завидовал людям, которые живут в ваших местах. Говорил: «Они же каждый день прикасаются к живым легендам! Можно сказать — к вечности, ведь легенды не умирают!» К сожалению, умирают ученые, которые эти легенды изучают…Андрей погрузился в печальные мысли, Полина и Буравин сочувственно смотрели на него.— Чай все будут? — решила сменить тему Полина. Андрей, очнувшись от грустных мыслей, воскликнул:— С удовольствием. Позвольте, я его заварю? У меня это получается просто изумительно!Не дожидаясь ответа, он понесся на кухню. Полина с улыбкой посмотрела ему вслед.— Ну и как тебе это нравится? Поскакал на кухню, даже не дождавшись нашего согласия! Словно он заранее уверен, что отказа не будет! — буркнул Виктор.Полина осадила его:— Витя, перестань. Ты придираешься к ерунде.— Может быть. Но как подумаю, что он будет спать в твоем рабочем кабинете, чистить там зубы и ходить в трусах…Полина рассмеялась:— Ну у тебя и фантазия! Да с чего ты взял?— Мне кажется, что твой писатель собрался у нас жить! — недовольно сказал Буравин.Полина кивнула:— Кстати, я сама хочу предложить ему остановиться у нас. Ученые — люди небогатые.Вошел Андрей с чаем:— Вы, наверное, обо мне сейчас разговаривали? Я вас стесняю?— Нет-нет. Я просто сказал Полине, что мне не терпится попробовать заваренный вами чай, — успокоил его Буравин.Когда чай был выпит, Андрей начал собираться уходить. Полина спохватилась:— Андрей, куда вы на ночь глядя?— Надо как-то определяться с жилплощадью. Пойду в гостиницу. Сниму номер, — сказал Андрей.— Ой, ну что вы будете делать в гостинице? Оставайтесь лучше у нас, — предложила Полина.— Боюсь, что это будет не очень удобно. Не хочу вас стеснять, — неуверенно посмотрел на хозяев Андрей.Буравин поддержал Полину:— Гостиницу обычно заранее бронируют. А если номеров свободных не будет, куда вы пойдете?— Ну, поищу что-нибудь в частном секторе. Может, и найду какое-нибудь уединенное и романтичное убежище. Чтобы писалось лучше, — пошутил Андрей.Буравину неожиданно пришла в голову идея:— Уединенное местечко, говорите? Похоже, я знаю, чем можно вам помочь.— О чем ты? — спросила Полина.— Сейчас сделаю один звонок и все вам расскажу. — Буравин вышел позвонить. Вернувшись, он . довольно объявил:— Все нормально, я позвонил вице-мэру и договорился насчет жилья для Андрея. Вы можете прямо сегодня заселяться на маяк.— На маяк? Вот здорово! Спасибо огромное, это как раз то, что мне нужно, — обрадовался Андрей. — Маяк, он же рядом с морем. А… катакомбы там поблизости есть?— А как же! Они у нас под территорией всего города есть, не только у маяка, — кивнул Буравин.— Ну, так что, пойдемте? Я готов, — поднялся Андрей.— Минуточку. Жить на маяке можно при одном условии. Необходимо выполнять нехитрые обязанности смотрителя маяка, — остановил его Буравин.— О, это я с удовольствием! — охотно согласился Андрей.— Прекрасно. Постажируетесь у одного опытного человека — он не смотритель, но дело это неплохо знает. И, так сказать, заступите на вахту, — поднялся Буравин.Андрей спросил:— Интересно, а куда делся настоящий смотритель маяка? Где он?— В тюрьме, — коротко ответил Буравин. * * * Следователь сидел в своем кабинете и листал папку с документами. Марукин сидел рядом и подобострастно смотрел на него:— Григорий Тимофеевич, а зачем к вам этот столичный писатель приходил? Андрей… не помню, как фамилия.— Москвин. Видишь ли, он ученик того самого Сомова — ученого, который в 1999 году приезжал в наши края с экспедицией. И пропал без вести, — не отрываясь от папки, рассказывал следователь.— А Москвин-то чего вдруг к нам пожаловал? — спросил Марукин.— Интересуется судьбой учителя. Переживает, — пояснил следователь.Марукин покачал головой:— Странно. Столько лет интереса не проявлял, и вдруг — на тебе, нарисовался.— Не нарисовался, а откликнулся на мой запрос. Приехал помочь в расследовании, — возразил следователь.— Кстати, о расследовании. Я сегодня собираюсь проводить повторный допрос Родя. Какие будут пожелания? — переменил тему Марукин.— Никаких. Потому что сегодня Родя буду допрашивать я, — отрезал следователь.На допросе следователь не тянул резину:— Ну так что, гражданин Родь? Идем на чистосердечное признание или уходим в глухой отказ? — сразу спросил он.Смотритель хитро сощурился:— Да я не против чистосердечного. Если, конечно, вы меня убедите, что это необходимо.— Значит, так. Против тебя — факты. Во-первых: в 1999 году в районе твоего маяка без вести пропал известный ученый Игорь Сомов, — начал следователь.Смотритель хмыкнул:— Да? Прямо у маяка? Ну надо же! Ну, это ж разве факт? Это так — фактик. Для чистосердечной исповеди нужны основания посерьезней.— Знаешь что? Когда у меня на руках будут такие «фактики», никакое чистосердечное тебе уже не поможет, — отрезал следователь.Смотритель махнул рукой:— Ну ладно, уболтал. Давай бумагу, напишу.Следователь недоверчиво взглянул на смотрителя, но бумагу дал. Смотритель начал писать, следователь за ним наблюдал:— Ты пиши, пиши. Чем больше подробностей, тем лучше. Чистосердечное признание смягчает вину… Хотя… совокупной вины на тебе столько, что… Ладно, пиши.Смотритель огрызнулся:— А я и пишу. И ведь действительно: чем больше пишу, тем легче на душе становится!Смотритель продолжал увлеченно что-то писать. Следователь постепенно закипал:— Что ты там пишешь так долго?— Так ты ж сказал, чем больше подробностей — тем лучше. Вот я и описываю все в деталях.Следователь потянулся к бумаге:— Дай-ка я посмотрю, что ты написал.— Э, нет. Сначала ты меня уговаривал, а я не хотел. А раз уговорил, так теперь и не останавливай. Не наступай на горло моей песне.Следователь едва сдержался:— Вот уж не знал, что тебя охватит такое вдохновение!— Э, да ты еще не знаешь всех моих творческих способностей! — ехидно сказал смотритель.Терпение следователя иссякло:— Ну, все, давай сюда свою писанину! Смотритель отдал следователю свой листок. Тот начал читать:— «На первое дело я пошел в малолетстве — 5 лет мне было. Обнес яблоню в соседском саду. Поступок мой раскрылся, и отец меня выпорол. Но уже через неделю я пошел на второе дело». Что это? Что за бред? Смотритель молчал и загадочно улыбался. Следователь нервно читал дальше:— «Теперь мы обносили не яблоню, а сливу. И был я уже не один, а с подельником — Сашкой Невеличко. Этот наш поступок так и остался тайным. И с тех пор мне все стало сходить с рук». — Ты что, издеваешься надо мной? Дальше — то же самое?Следователь перевернул листок, бегло читая его с другой стороны. В ярости разорвал его на мелкие клочки. У смотрителя глаза сияли от восторга:— Начальник, ты же хотел как можно больше подробностей! Что тебе не нравится?Следователь в ярости бросил разорванный на мелкие кусочки листок с признанием смотрителя в угол камеры:— Ну все, Родь. Игры закончились. Даю тебе слово чести: ты ответишь за все свои поступки! Я тебя посажу — всерьез и надолго.— Только ты сначала доказательства собери, а уж потом грозись! Я тебе не лох, чтобы на такую туфту попадаться, — зло бросил смотритель.Следователь покинул камеру. В дверях он обернулся и грозно повторил:— Повторяю: всерьез и надолго. * * * Маша и Алеша шли, взявшись за руки, по вечернему парку.— Маш, смотри, почки набухли… — Леша с радостью разглядывал ветки деревьев.— Скоро совсем тепло будет, — вторила ему Маша.— А помнишь, как мы с тобой танцевали в этом парке? — посмотрел на нее Леша.Маша кивнула:— Конечно, помню. Ты тогда только первые шаги после болезни делал. Я понимала, какая это для тебя боль.Неожиданно Леша предложил:— Так давай снова потанцуем! Сейчас это у нас получится гораздо лучше.— Что ты, мы же опоздаем в ресторан. Да и без музыки не получится, — засомневалась Маша, но в этот момент откуда-то раздались звуки вальса.— А вот и музыка. Похоже, нас услышали там, — Леша показал глазами на небо. — Теперь мы просто обязаны потанцевать.— Хорошо. Будем считать, что это репетиция нашего свадебного танца.Маша сняла с себя пиджак, и влюбленные закружились в вальсе.— Тебе не больно? — заботливо спросила Маша. Леша помотал головой:— Ничуточки. Благодаря тебе я совершенно забыл и о боли, и о своей болезни. Хотел даже инвалидное кресло выбросить.— И что?— Костя не дал. Смешной такой, говорит: может, кому-нибудь еще пригодится, — пожал плечами Леша.Маша сразу посерьезнела:— Знаешь, такую вещь нельзя держать в доме. Иначе она на самом деле может кому-то пригодиться. Но нам лучше, чтобы не пригождалась. Правда?— Убедила. Зайду на днях к отцу и сам выброшу это дурацкое кресло. Пойдем, а то ты уже замерзла — нос красный! — улыбнулся Леша.— На свой посмотри! — отпарировала Маша.Закончился танец, и молодым людям зааплодировали несколько человек, случайных прохожих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37