Ему плохо становилось при мысли о том, что Лорена находится в руках какого-то бандита, и он был готов убить Джейка Спуна за то, что тот допустил такое. Он повернулся и ушел прочь.– Мы сегодня уезжаем? – спросил Джейк. – Моя лошадь выдохлась.– Ты вообще не уезжаешь, Джейк, – ответил Август. – Во всяком случае, не со мной. Я поеду быстро, и мне будет не до разговоров.Джейк снова взбесился.– Черт возьми, захочу и поеду! – выпалил он. – Она моя женщина.Август не обратил внимания на эту вспышку.– Жаль, что мне приходится уезжать, когда только что появился новый повар, – обратился он к Каллу. – Думаю, к тому времени как я вернусь, вы уже будете есть пауков и сороконожек.Подошел обеспокоенный Дитц.– Ты гляди внимательнее, – предупредил он. – Он от меня ушел, может уйти и от тебя.– Ну, ты, видно, про кузнечиков думал или еще о чем-то, Дитц, – сказал Август.– У тебя патронов достаточно? – спросил Калл.– Не знаю, я еще шайку не подсчитал, – ответил Август. – Кончатся патроны, я всегда могу швыряться камнями.С этими словами он уехал, кивнув всем на прощание. Калл находился в смятении. Хотя он и не отвечал за эту женщину, он чувствовал, что тоже должен ехать. Получается, что он здесь застрял со стадом коров, а Гас уезжает, чтобы сделать то, что они давным-давно должны были сделать. Ему это казалось неправильным.Тем временем Джейк заводил сам себя по поводу поведения Гаса.– Надо было его пристрелить! – бушевал он. – Какого черта, как он посмел не взять меня? Я привез эту женщину, и у меня есть право искать ее.– Тебе бы сразу глядеть получше, – заметил Калл.– Я и собирался, – виновато ответил Джейк. – Всего одну ночь в Остине хотел пробыть. Но мне везло, вот и решил остаться еще на одну. Она могла поехать со мной, но не захотела. Одолжи мне лошадь, а? Я не хочу, чтобы Гас успел далеко уехать.– Он же сказал, ты ему не нужен, – напомнил Калл. – Ты его знаешь. Если он не хочет, чтобы ты ехал, значит, ты и не поедешь.– Он скоро вернется, – проговорил Джейк вроде как самому себе. – Он всегда приезжает к завтраку.Тут он заметил Ньюта, который виновато стоял в стороне.– Тебя послали ее охранять, – напал он на парня. – Должен сказать, ты паршиво справился со своей задачей.Ньют промолчал. Все верно, и особенно обидно, что именно Джейк ему про это сказал. Он сел на лошадь и быстро уехал из лагеря. Он знал, что вот-вот заплачет, и не хотел, чтобы ребята видели. И вскоре он действительно заплакал, слезы ручьем текли по лицу и капали на луку седла.В лагере Джейк все еще рвал и метал.– Этот парень не стоит денег, которые ты ему платишь, – кипятился он. – Я бы его давно вышвырнул.Каллу не понравился его тон.– Ну-ка сядь, – велел он. – Его не за что выгонять. Он вернулся, чтобы помочь со стадом, что входит в его обязанности. Вероятнее всего, Синий Селезень и поднял панику, чтобы под шумок увезти женщину. Мальчишка в этом не виноват.Тут Джейк заметил По Кампо, сидящего у фургона прислонившись спиной к колесу и закрывшись серапе.– Никак еще один бандит? – спросил Джейк.– Нет, просто повар, – ответил По Кампо.– А по мне, так ты смахиваешь на бандита, – заявил Джейк. – Может, тот чертов индеец послал тебя, чтобы ты нас всех отравил.– Джейк, ты или садись, или убирайся, – взорвался Калл. – И кончай эти дикие разговоры.– Черт, да я с радостью уберусь, – отозвался Джейк. – Одолжи мне лошадь.– Нет, сэр, – ответил Калл. – Нам они все самим нужны. Ты можешь купить себе в Остине.Джейк выглядел так, будто сейчас свалится от злости. Все незанятые ночью работники молча наблюдали за ним. Их лица выражали явное к нему неуважение, но Джейк был слишком возбужден, чтобы заметить это.– Ну, вы с Гасом даете, – возмутился он. – Никогда не думал, что вы так со мной обойдетесь. – Он взобрался на свою усталую лошадь и уехал из лагеря, что-то бормоча себе под нос.– У Джейка нервы ни к черту, – заметил Пи с грустью.– Далеко он на этой лошади не уедет, – добавил Дитц.– А зачем ему далеко? – возразил Калл. – Проспится где-нибудь и вернется утром.– Вы не хотите, чтобы я поехал с мистером Га сом? – спросил Дитц.Калл задумался. Дитц был отличным следопытом, не говоря уж об отличном стрелке, и мог бы помочь Гасу. Но девушка никак его не касалась, а Дитц нужен был им самим в качестве разведчика. Воды становилось все меньше, а дальше могло быть еще хуже.– Не хотелось бы лишиться мистера Гаса, – сказал Дитц.– Да нет, вряд ли что с ним случится, – вмешался Пи Ай, удивленный тем, что кому-то вообще могла прийти в голову такая мысль. Гас всегда был с ними, всегда громогласный. Пи Ай попытался представить, что же может с ним случиться, но его мозг не способен был вообразить Гаса в беде.Калл тоже так думал. Август всегда мог дать сто очков вперед любому бандиту, даже самому знаменитому. – Нет, ты оставайся здесь, Дитц, – велел Калл. – Гасу нравится идея разделаться с целой шайкой бандитов собственноручно.Дитц не стал настаивать, но волноваться не перестал. Его беспокоило, что он потерял след. Это означало, что индеец лучше, чем он. И он, может быть, лучше, чем мистер Гас тоже. Капитан всегда повторял, лучше быть вдвоем, тогда один сможет глядеть вперед, а другой – назад. А у мистера Гаса нет никого, кто бы мог смотреть назад.Дитц волновался весь следующий день. Август не вернулся, и никто больше не видел Джейка Спуна. 49 Лорена не заметила, как появился этот человек. Она не спала, даже не думала о сне. А думала она о том, что пора уже Джейку вернуться, потому что, как ни любит он играть в карты, упражняться со своей морковкой он любит больше. Так что должен вскоре быть здесь.И вдруг, без звука, безо всякого предупреждения, перед ней возник Синий Селезень с ружьем в руке, которое он держал как игрушечное. Подняв глаза, она увидела его ноги и ружье. Луну на минуту заволокло облаком, и сначала лица его она в темноте разглядеть не сумела.Ее охватил холодный ужас. Она поняла, что напрасно не поехала в ковбойский лагерь. Даже мальчишку прогнала. Ей нужно было уехать, но она имела глупость думать, что Джейк вернется и защитит ее от бандита.– Вставай, – велел Синий Селезень.Он уже поймал ее лошадь, она ничего и не услышала. Лорена вся дрожала от страха и боялась, что не сможет идти. Она не хотела смотреть на индейца: от страха она может рвануться бежать, и тогда он убьет ее. Такого жуткого голоса, как у него, ей никогда не приходилось слышать. Он был низким, напоминая рев того быка, что она слышала ночами, и в нем звучала смертельная угроза.Она на секунду взглянула вниз на постель: она только что расчесывала волосы, и ее маленькая коробка с гребенкой стояла там. Но индеец подтолкнул ее к лошади.– Ну уж нет, путешествуем налегке, – сказал он.Ей удалось сесть на лошадь, но ноги у нее дрожали. Она почувствовала его руку у себя на лодыжке. Он взял ремешок из сыромятной кожи и привязал ее ногу к стремени. Затем обошел лошадь и сделал то же с другой ее ногой.– Думаю, это тебя удержит, – проговорил он и поймал вьючного мула.И они двинулись, причем он вел ее лошадь за собой на короткой веревке. С западной стороны, где находился лагерь, послышались крики и топот бегущего скота. Синий Селезень поехал прямо на этот звук. Через ми нуту они находились среди бегущего скота. Лорена так перепугалась, что закрыла глаза, но все равно чувство вала жар, исходящий от коровьих тел. Но вот стадо промчалось. Она оглянулась, надеясь увидеть Гаса или кого-нибудь из ковбоев, но никого не было видно.Когда топот смолк, Лорена потеряла всякую надежду на спасение. Ее украл человек, которого Гас назвал очень плохим. Индеец пустил лошадей в галоп, и Лорене стало казаться, что они так будут мчаться вечно. Синий Селезень не оглядывался и не разговаривал. Сначала она испытывала только дикий страх, но потом почувствовала гнев на Джейка за то, что тот позволил этому случиться. Она понимала, что сама виновата не меньше Джейка, но скоро ей стало безразлично, чья это вина. Она понимала, что может считать себя мертвой и что она никогда не попадет в Сан-Франциско, – единственное, что светило ей впереди. Но вскоре она устала так, что и эта потеря, и перспектива смерти уже не волновали ее. Ей никогда не приходилось ездить так быстро. Еще не рассвело, а она думала только о том, чтобы остановиться, хотя понимала, что, стоит им остановиться, случится что-то ужасное. Но вскоре ей все стало безразлично.Остановились они в предрассветных сумерках всего только на пять минут. Индеец решил дать лошадям напиться в небольшом ручейке не больше пяти футов шириной. Он отвязал щиколотки Лорены и кивком головы велел ей спешиться. Она послушалась и едва не упала, настолько онемели ее конечности. Внизу, на уровне ручья, было еще темно, но небо над ним уже светлело. Пока она стояла около лошади, держась за стремя, в надежде, что к ногам вернется чувствительность, индеец расстегнул штаны и помочился в ручей, из которого пили лошади.– Давай тоже, если надо, – сказал он, едва взглянув на нее.Лорена не могла, слишком была напугана. И ей не пришло в голову выпить воды, о чем она вскоре горько пожалела. Синий Селезень напился и кивком велел ей садиться на лошадь. Он быстро снова привязал ее за лодыжки. Солнце еще только поднималось, а они уже снова пустились в путь. Сначала свет внушал ей надежду. Должен же Джейк или кто-нибудь погнаться за ними. Они могут проезжать мимо фермы, кто-нибудь может заметить, что ее украли.Но местность, по которой они ехали, была абсолют но пустынной. Каменистые холмы, гребни и жаркое, безоблачное небо. В голове место глупой надежды заняла пустота. Индеец ни разу не оглянулся. Он гнал лошадей через суровый край, ни на минуту не снижая темпа.День становился все жарче, и ей так захотелось пить, что было больно вспоминать, как она стояла у ручья и не напилась. Она помнила, как журчала по камням вода. Этот звук временами преследовал ее; по большей части она чувствовала себя настолько измотанной, что не помнила ничего. Ей казалось, лошади падут, если они будут ехать целый день. Они ехали ровным аллюром. Скоро она пожалела, что не оправилась. Шли часы, они пересекали ручей за ручьем, но индеец ни разу не остановился. Ехал и ехал. Она уже не могла терпеть, да плюс еще жажда и усталость – трудно сказать, что хуже. Потом она ощутила, что штаны у нее мокрые, а бедра жжет, – она не удержалась, пока дремала. Скоро натертые о седло бедра не выносимо жгло от мочи. Но по сравнению с жаждой боль была незначительной. Днем, когда раскаленные солнечные лучи немилосердно жгли ее и рубашка промокла от пота настолько, что, казалось, она плавала в реке, ей думалось, что она вот-вот сломается и будет умолять индейца позволить ей напиться. Губы потрескались, пот, стекающий с лица, попадал в трещины, жег слизистую губ, и она их постоянно облизывала. По крайней мере, то была хоть какая-нибудь влага, и она приносила ей облегчение на короткое мгновение. Она никогда в жизни не испытывала такой жажды, даже не представляла себе, что могут быть такие мучения. Больше всего она мучилась, когда они пересекали ручьи. А они попадались постоянно. Она смотрела вниз, на воду, и ей хотелось взмолиться. Один раз она наклонилась пониже, стараясь набрать воды в ладонь, но не смогла дотянуться до поверхности, хотя вода плескалась под самым животом лошади. Тогда она заплакала. Слезы мешались с потом. Голова трещала от беспощадного солнца, и она стала на мгновения терять сознание. Ей казалось, что она умирает. Вот будет забавно, когда индеец привезет ее туда, куда он ее тащит, а окажется, что она мертва. За мертвую ему много не получить.Но она не умерла, вот только пить хотелось еще сильнее. Язык начал ее беспокоить. Создавалось впечатление, что он заполнил весь рот, и, когда она слизывала капли пота, он казался ей величиной с ладонь.Затем она задремала и видела во сне воду. Когда открыла глаза, то оказалось, что они остановились у довольно большого ручья, и Синий Селезень отвязывал ей лодыжки.– А ты в штаны наделала, – заметил он. Лорене было безразлично, что он говорит. Ноги ее не держали, но ей настолько хотелось пить, что она поползла к ручью, испачкав руки и штаны. Она никак не могла напиться, вода даже попала в нос. Пока она пила, подошел индеец и приподнял ее, схватив за волосы.– Не пей так быстро, – сказал он. – Свалишься с лошади.Затем он опустил ее голову под воду и подержал там. Лорена решила, что он хочет ее утопить, и попробовала ухватить его за ноги, чтобы выбраться. Но, очевидно, он просто решил ее искупать, потому что вскоре ее отпустил и вернулся к лошадям. Лорена сидела в воде в мокрой одежде, не обращая ни на что внимания. Она пила, пока больше в нее уже не лезло. Синий Селезень расседлал лошадей, и они тоже пили, стоя в воде.Когда она, шатаясь, вышла из воды, индеец сидел под деревом и жевал кусок сушеного мяса. Он порылся в седельной сумке и протянул ей кусок. Лорене есть не хотелось, но она вовремя вспомнила, что ей утром и пить не хотелось. Она взяла мясо.– Отдохнем, пока не стемнеет, – сообщил он. Она взглянула на солнце, которое уже стояло не так высоко. Недолго же им придется отдыхать. Она попробовала погрызть мясо, которое оказалось таким твердым, что не поддавалось ее зубам. Она отошла и села в тени небольшого дерева на берегу ручья.Индеец спутал лошадей, потом подошел и по смотрел на нее сверху вниз.– У меня для тех баб, кто пытается сбежать, есть свое лекарство, – сказал он как бы между прочим. – Я проделываю им маленькую дырочку в животе, достаю кишки и обматываю вокруг ветки. Затем оттаскиваю их на тридцать – сорок футов и привязываю. Так они могут любоваться, как койоты жрут Их внутренности.Он вернулся под свое дерево, улегся, пристроил седло в качестве подушки и быстро заснул.Лорена так устала, что даже его угроза не произвела на нее сильного впечатления. Она не собиралась убегать и давать ему повод проделывать дыру у нее в животе. Но ей уже не казалось, что она умирает. Смерть виделась ей в лице этого индейца. Она не доживет, чтобы ее резали или скармливали койотам. Она умрет, если он ее коснется. Но она слишком устала, чтобы переживать по этому поводу. Единственная мысль промелькнула у нее в голове: надо было остаться с Ксавье. Он человек слова, во многих отношениях ни чуть не хуже других. А она упрямо уехала с Джейком, которому за три недели успела надоесть. Джейк, на верное, все еще играет в карты в Остине. Она не особенно и винила его, в карты он играл лучше, чем делал многое другое.Лорена задремала, как ей показалось, на минуту и проснулась от того, что индеец тряс ее. Было уже почти темно, солнце село.– Поехали, – велел он. – Не стоит пропускать прохладу вечера.И снова они ехали всю ночь. Лорена засыпала в седле и свалилась бы, если бы не была привязана. На заре он снова разрешил ей спешиться у другого ручья, и на этот раз она сделала то же, что и он, – помочилась и напилась. Опять они ехали весь день по пустынной местности, не встречая ни всадника, ни городка, ни животного. Единственное, на что она обратила внимание, так это на то, что стали реже попадаться деревья. Она так устала от езды, что с радостью бы умерла, только бы остановиться. Ей хотелось спать больше, чем чего-либо в жизни. Солнце жарило вовсю. Когда ей удавалось задремать, пот стекал на веки, так что, когда она просыпалась, лицо было влажным.Синий Селезень настолько мало ею интересовался, что она никак не могла понять, зачем он ее украл. Он за весь день практически ни разу не оглянулся. Он отвязывал ее, когда они останавливались, и снова привязывал, когда они садились на лошадей. Однажды, пытаясь напиться в ручейке, который тек тоненькой струйкой, она оступилась, оперлась рукой, чтобы не упасть, и потом измазала себе нос. Его это слегка по забавило.– Мартышке Джону понравятся эти желтые волосы, – сказал он. – Он прямо сразу захочет на тебе жениться, едва увидит.Позднее, когда Синий Селезень снова привязывал ее к лошади, он опять упомянул цвет ее волос.– Жаль, что племен совсем не осталось, – заметил Синий Селезень. – Несколько лет назад мне бы достаточно было тебя скальпировать. Я бы получил кучу денег за такой скальп. – Он протянул руку и лениво потрогал волосы. – Надеюсь, тот старик-рейнджер поспешит, – проговорил он. – У меня за ним должок.– Гас? – спросила она. – Гас не придет. Я не его женщина.– Придет, – возразил Синий Селезень. – Если не за тобой, то за мной. Мне бы лучше вспороть тебе брюхо, и пусть он хоронит то, что не съедят стервятники и койоты.Лорена боялась поднять на него глаза. Вдруг он все-таки решит так поступить?– Только я обещал парням, что привезу им бабу, – продолжал он. – Сомневаюсь, чтобы они рассчитывали на такую, как ты. Они скорее всего отдадут мне все свои деньги и шкуры в придачу, когда тебя увидят.В тот день ее кобыла окончательно выбилась из сил.Она все чаще спотыкалась. В самую жару она встала, опустив голову.– Похоже, тот, кто выбирал эту лошадь, собирался ездить на ней в церковь, – заметил индеец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113