Сегодня утром, когда она отчалила на студию, этого мерзавца еще не было!Она вышла замуж за Уэса Мани не для того, чтобы он от нее уходил. Ну, нет. Ни в коем случае.И такое поведение ему даром не пройдет.На Владимира этот случай подействовал, как бальзам. Когда вчера вечером, чуть истомленная, она плавно сошла вниз с блуждающей улыбкой на устах, ее поджидал внутренне ликующий Владимир.– Мистер Мани сегодня с вами ужинать не будет, чопорно заявил он.– Это еще почему?– Мистер Мани уехал, мадам. Он просил сказать, нам, што будет позже.– Куда он поехал?Владимир изобразил полную неосведомленность.Она попыталась выведать у Юнити – знает ли та, по какой причине Уэс внезапно отлучился? Юнити ничего не знала, мало того, казалось, ее это совершенно не волновало.В обществе этой девушки Силвер чувствовала себя неуютно. Было в ней что-то неприятное, какое-то холодное и невысказанное пренебрежение.– Уэс с кем-нибудь разговаривал, когда спустился? – спросила Силвер.Юнити пожала плечами.– По-моему, отзвонил в пару мест.– Кому?В душу закралось беспокойство – вдруг в его жизни есть другая женщина? В конце концов, до их знакомства он едва ли держал молнию на брюках наглухо застегнутой. Вполне возможно, дешевого бабья у него было пруд пруди.– Орвилл Гусбергер просил срочно позвонить, и Зеппо Уайт тоже, – равнодушно сообщила Юнити.По крайней мере, все стало ясно. Орвилл и Зеппо ему напели. И он взбеленился, потому что сама она ничего ему не сказала.Досадливо вздохнув, она в одиночку расправилась с ужином и стала ждать возвращения мужа.На самом деле она и не думала секретничать, что-то ОТ него скрывать. Просто не считала, что должна ему обо всем докладывать.В глубине души она знала, почему не стала ему об этом рассказывать: он бы сразу заявил, что это была детская выходка. Да пошел он. Силвер Андерсон не будет отчитываться ни перед кем. Она терпеть не может, когда ее критикуют, собственный муж в том числе.Когда он так и не появился, гнев ее только возрос. Да за кого этот мистер Мани ее держит?Утром по дороге на студию она решила его проучить. Да так, чтобы надолго запомнил.Первым делом она послала Карлосу записку с извинениями и стала ждать, какая будет реакция.Предсказать ее было нетрудно. Карлоса она знала не первый день.После безобидного обмена уколами на съемочной площадке он пригласил ее на ленч в своей гримерной.Последний раз она была с Карлосом двадцать лет назад. Кажется, дальше откладывать некуда.
Бурей вырвавшись из дому, Уэс прямиком направился в ближайший бар, а там, быстро опорожнив две порции виски, попытался разобраться в происшедшем.Постепенно успокоившись, он понял: в том, что сделала Силвер – вернее, чего она не сделала, – нет ничего страшного. Ей просто нужно напомнить, что хозяин в доме – он и посему заслуживает некоторого уважения. У них на съемках ЧП, а она ему – ни слова. Спрашивается, что о нем подумают Орвилл и Зеппо? Что он – домашний попугай, гороховый шут – и не более. Хорошо, Господь не обидел его сообразительностью, он сделал вид, что все знает, и спас положение.Хватит. Силвер должна понять – он не просто очередной жеребец в ее доме. Если он не придет допоздна, она это хорошо запомнит. А рисковать он ничем не рискует. Они состоят в законном браке – и никуда она не денется.Бар, который он выбрал, ему не понравился. Тусклое освещение, воздух спертый, сплошь секретарши в поисках удачи и мужчины в костюмах-тройках. Решив, что его устроит более привычная среда, он поехал в Венис, к бару-ресторану, где в свое время околачивался довольно часто. Да, это тебе не «Чейзанс», не «Спаго». Никакой изысканности, шумно, вовсю громыхает музыкальный автомат, у стойки бара толкутся проститутки и торговцы наркотиками.Да, Уэс Мани, среди всего этого ты жил. И не дай Бог вернуться в этот мир снова.Карлосу надо было отдать должное – на его сексуальной удали возраст совершенно не отразился. Уж у кого стоит, у того стоит всегда. И встреча с другом прежних лет доставила Силвер удовольствие.Месть посредством койки. Яростная и молниеносная. Ха! Она позаботится о том, чтобы Уэсу об этой встрече стало известно.– Ну, старушка, ты по части секса сильна, доложу я тебе, – сказал Карлос с хохотком, натягивая брюки. – Почему мы с тобой в свое время размагнитились?– Самолюбие, – без колебаний ответила она, приводя в порядок одежду. – Твое. Оно едва не поглотило нас обоих. – Она поднялась и подошла к зеркалу – проверить, не пострадала ли косметика. – И, пожалуйста, не называй меня старушкой. Ты по крайней мере на двадцать лет старше меня. Если я старушка, кто же ты?– Мужчины с возрастом не стареют, а расцветают, – самодовольно заявил он.– Слушай, дорогой Карлос, кончай.– Именно это я только что и сделал.Что-то Силвер мешало, было даже легкое чувство вины; видимо, говорить Уэсу об этом не стоит.Тут же она вспомнила: ведь он где-то болтался целую ночь.Ну и черт с ним.
Он встретил кое-кого из знакомых, но былого дружелюбия не заметил. Короткий обмен приветствиями, натянутый разговор.– Что это со всеми? – спросил он бывшую подругу – местную проститутку.Потасканная и заезженная, как откатавшая свое машина, она пробурчала:– Ты, Уэс, теперь здесь чужой, – она провела рукой по соломенным волосам с черными корнями – Ты – богатый и знаменитый.– Знаменитый не я, – возразил Уэс. – А моя жена. С любопытством глядя на него, она спросила:– Какая она?– Замечательная, – ответил он и понял: он не кривит душой. Когда она не строит из себя большую звезду, она просто замечательная.Проститутка, в глазах которой была грусть, погрозила ему пальцем.– Да, подфартило тебе. Редкая везуха.– Знаю, – честно признался он.Она заторопилась, хотя он хотел угостить ее, предложить выпить.– Работать надо, – объяснила она.Все это подействовало на него угнетающе, и он решил: ладно, будем считать, что Силвер уже наказана, с нее хватит. Надо ехать домой, в Бель-Эйр, – теперь его место там.На стоянке позади бара он увидел двоих – они медленно шли в его сторону.В последний миг он учуял беду, пытался защититься – но его ударили чем-то тяжелым и тупым, и он упал.Боже, успел подумать он, только не это. 82 Утром на все киоски обрушился «Базар» с Хевен на центральном развороте, а днем на ничего не подозревающую публику обрушилась сама Хевен – с песней, которой было суждено стать лучшей песней года.Вечеринка по поводу ее дня рождения и выхода пластинки «Сегодня я тебя съем!» оказалась событием дня, которое освещали журналисты из «Энтертейнмент тунайт» и многих других изданий, поскольку ничего более значительного в этот вечер не происходило. Место действия: частный клуб «Трамп», Стены были украшены ее гигантскими фотографиями, сделанными Антонио, а под потолком порхали белые и желтые шары с надписями «Хевен» и «Сегодня я тебя съем!»Хевен блистала – неотразимая смесь невинности и соблазна в белом кружевном обтягивающем костюме, микроюбке из кожи, золотистых с оборками сапог, гирляндах украшений и золотистом же длинном плаще.Линди, девушка из отдела рекламы «Колледж рекордз», повела ее в загул по магазинам на Мелроуз, в результате получилось нечто диковинное, очень индивидуальное и убойное по стилю.– Мы называем это «облик Хевен», – сказала Линди группе вечно жаждущих нового журналистов. – Мадонна рядом с Хевен будет выглядеть неопытной курочкой. Послушайте ее – сами все поймете.Разговаривать с журналистами – это было для нее нечто совершенно новое. Она помнила: мать жаловалась на эту братию всю жизнь, но Хевен пока не видела, что же здесь плохого – без остановки болтать о себе. Взбивая пальцами разноцветную прическу, она отвечала на вопросы об одежде, стиле, моде, школе, прошлом.– Детство я провела в Европе, с родителями, – наполовину солгала она. – А сейчас живу с дедушкой в Вэлли.– Ходят слухи, что вы – дочь Силвер Андерсон, – сказала толстуха в крестьянской блузе и разномастных бусах.Хевен зыркнула на нее.– Наверное, дальше меня запишут в сестры Синди Лоупер.Все засмеялись, и Линди уволокла ее в сторону – подготовиться к дебюту пластинки.– Понимаешь, – сочувственно сказала Линди, – скрыть это все равно не удастся.– Что?– Что ты – дочь Силвер Андерсон. Знаю, ты хочешь, чтобы это осталось тайной, только это не так просто – твой менеджер сам всем рассказывает.Она обалдело уставилась на Линди.– Рокки?– Боюсь, что да.– Его убить мало.Линди философски пожала плечами.– Все равно рано или поздно раскроется. Уж лучше расколоться сейчас, а так это будет над тобой висеть.– Почему? – упрямо спросила она.– Если газетчики узнают, что ты это хочешь скрыть, они начнут копать по-настоящему. Объявлять об этом самой не обязательно, но отрицать тоже не стоит. Ладно?Она кивнула – а что еще делать? В глубине души она понимала – долго такое в тайне не продержишь.Дебют пластинки был назначен на восемь часов, предполагалось, что Хевен будет имитировать пение. Стараясь унять нервную дрожь, она переоделась в изящный леопардовый костюм и сверху накинула длинное кожаное черное пальто нараспашку. Облик Хевен.Ее обступили представители «Колледж рекордз», все желали ей удачи. Рядом возник Рокки, тоже пробурчал что-то ободряющее.Вот он – ее час. Вот возможность, которую она так ждала.Диск-жокей поставил ее пластинку, и зазвучали вступительные такты записи. Она подобралась, напружинилась.Линди чуть подтолкнула ее – она вылетела на сцену перед столиком диск-жокея, и ее сразу ослепил луч прожектора.Ой! Ноги подкашиваются! Все выжидательно смотрят на нее. Ждут от нее чего-то великого!Но вот музыка объяла ее, и она начала шевелить губами, поначалу они ее едва слушались – все-таки страшно, толпа, свет. Это тебе не песенки на школьном вечере, когда главный зритель – Эдди. Вот он – ее час. Она – на большой сцене.Расслабься, – велела она себе. – Встряхнись!И что-то чудесным образом сработало – и она великолепно, восхитительно слилась с музыкой. Я парня встретила хоть кудаКакие огромные мышцыСмотрю на него – ну просто бедаДрожу, как крыло синицыЯ знаю, с чем я к нему придуВедь сам он этого хочетК нему поближе я подойдуЖелательно ближе к ночиЗа руку его схвачуИ страстно зашепчуЯ людоедка – да, да, да!Людоедка – ждет тебя бедаЛюдоедка – и знают пусть всеСегодня я тебя съем! К концу песни уровень адреналина в ее крови взлетел до неба – такого кайфа в своей жизни она еще не ловила. Толпа гостей не поскупилась на аплодисменты. И дядя Джек сказал он – ею очень гордится.– Потрясающе, – шепнула ей Линди, поймав ее за руку, едва Джек отошел. – Идея, фотографы хотят снять тебя с Пенном Салливеном.Хевен едва не завизжала от восторга. Пенн Салливен! Актер! Обалденный красавчик!Неужели теперь так будет всегда?
ГДЕ-ТО В НЬЮ-ЙОРКЕ… КОГДА-ТО В СЕМИДЕСЯТЫЕ..
Девушка приехала в Нью-Йорк морозным субботним утром. В тонком хлопчатобумажном платьице, в дешевой нейлоновой курточке, крепко сжимая ручку чемоданчика, она стояла на центральной автостанции Нью-Йорка «Порт осорити» и думала, куда идти теперь. Когда она вынашивала план поездки в большой город, мысль о Нью-Йорке казалась очень привлекательной. Но сейчас, высунув нос на Западную Сорок вторую улицу, она уже не была в этом уверена. Улица была грязная, кругом валялся мусор, какие-то банки. Мимо нее, подталкивая перед собой тележку с бумажными пакетами и газетами, пронеслась безумного вида женщина. Худющий негр в розовом пиджаке и с такими же розовыми глазами испугал ее своей «привет-крошкой». Два бродяги смерили взглядом ее чемодан, прикидывая, есть ли смысл рисковать. Если бы они решились выхватить чемодан и убежать, их ждало бы большое разочарование – вся N поклажа состояла из двух старых свитеров, поношенного бельишка, пары джинсов, стертых кроссовок и двух пачек печенья. Таковы были ее земные сокровища. А в кармане курточки лежали восемьдесят четыре доллара мелкими купюрами. Вот и все богатство. Мимо с воем пролетела полицейская машина, и тут к ней подошел какой-то длинноносый тип. Белый, а пальто из овчины. «Привет, кошечка». Не обращая на него внимания, она быстро пошла по улице. Он подстроился рядом. «Тебе вроде подмога требуется». «Не требуется, – огрызнулась она, поеживаясь – ее Легкая одежонка трепетала на ледяном ветру. «Откуда будешь?» «Из Калифорнии», – соврала она. – «Да-а? Как-то раз и меня туда занесло. Поимел там загарчик и блондиночку». Она остановилась и повернулась к нему. «Что вам надо?» – спросила она в лоб. «Да я просто так, с дружескими намерениями», – ответил он, чуть отпрянув. «Что вам надо?» – повторила она. «Секса, – с надеждой в голосе признался он. – Я тебе дам десять долларов и помогу со связями». «С какими еще связями?» «Ну, направлю к нужным людям. Работа тебе ведь нужна? И кости куда-то бросить надо». Устало вздохнув, она сказала: «Катись». Он поднял воротник теплого пальто. «Отказываешься?» «Да». «Ну и хрен с тобой. – Он плюнул. – Посмотрю, куда ты без меня денешься». «Уходите». Он ушел, что-то бормоча под нос. Дождавшись, когда он скроется из виду, она прислонилась к стене и неловко открыла чемодан. Достала оба свитера, сняла нейлоновую куртку, напялила их на себя, и сразу стало теплее. Надев сверху куртку, она спросила, как пройти на Гералд-сквер, и решительно направилась туда. Вскоре она оказалась возле знаменитого универмага «Мейсис», о котором столько читала. Этот один из самых больших универмагов в мире занимал целый квартал. В магазине бурлила жизнь, покупатели вперемежку с туристами, все снуют взад-вперед, горя желанием истратить деньги. Выбрав рыжеволосую продавщицу, со скучающим видом стоявшую за одним из прилавков с косметикой, она спросила: «Не подскажете, где здесь можно узнать насчет работы?». Рыжая посмотрела на нее. «Ты пришла устраиваться на работу прямо с чемоданом? – спросила она. – Пустой номер». «Что «пустой номер?» «Никто тебя на работу не возьмет». «Почему?» «Потому что вид у тебя такой, будто ты только что слезла с автобуса». «Так и есть». Женщина засмеялась над такой наивностью. «Ой, держите меня! У тебя, наверное, в кармане ни цента, негде жить, да еще и с пузом». «Угадали два из трех. Есть предложения?» «Вот тебе целых два, надеюсь, правильные. Переночуй в Организации молодых христианок, а с утра садись на автобус и дуй назад». Девушка не послушалась. Она твердо решила, что в Нью-Йорке все у нее пойдет по-другому, она обязательно оторвется от своих гнилых корней и добьется в жизни успеха. Нет работы, негде жить – с этим можно бороться. Она не из тех, кто легко идет ко дну. Это уже не раз доказано. В «Мейсис» ее не взяли, но ей удалось устроиться в комнатке в Организации молодых христианок, и оставив там чемодан, она пошла погулять на Таймс-сквер. Огляделась по сторонам и вскоре в витрине большого и шумного ресторана «Редз дели» увидела объявление: «Требуется посудомойка». Она твердо знала: зарабатывать легкие деньги своим телом она не будет. Ни за что. Даже посудомойка – и то лучше. Мыть посуду семь часов без передышки – такое под силу не каждому. Но девушка взялась за эту работу, хотя остальные три посудомойщика – все мужчины – встретили ее враждебно. Даже на работе такого низкого уровня мужчин не устраивала конкуренция со стороны женщин. Они делали так, чтобы ей доставалась самая грязная работа. Огромные покрывшиеся коркой жира сковородки. Ведра из-под мусора. И даже «тараканьи бега» – раз в день, перед приходом санитарного инспектора, требовалось вычищать нижние полки шкафов от мышиного и крысиного помета. Она знай себе работала и держалась особняком, не вступая в дружеские отношения с официантами или поварами. Девушка знала – от сближения недалеко до беды. За совершенное в прошлом совесть ее не мучала – все ее жертвы такую участь заслужили. Но ей не хотелось и впредь кого-то наказывать, а потом убегать… убегать… Был один официант, Эли, – чернокожий, гомосексуалист, весельчак. Он все время лез к ней с разговорами. «За четвертым столиком сидит Вуди Аллен, – доверительно сообщал он ей. – А вчера приходила Лайза Минелли – она обожает наш яблочный штрудель. А ты здесь никого не видишь это нечестно. Попросись в официантки. Стелла уходит – место освобождается. Хватай!» «А платят больше?» «Да. Да. Да!» Она прислушалась к его совету и попросилась в официантки. И ее взяли. «Отлично, – сказал Эли. – Теперь ты можешь переехать ко мне. Мне позарез нужно с кем-то делить квартплату». Его доброта показалась ей подозрительной. Она привыкла к тому, что добрым просто так никто не бывает. С опаской она согласилась платить за жилье половину, перебралась в его тесную квартирку в Гринич-Виллидж и стала терпеливо ждать – что там у него на уме? «Вообще-то я актер, – признался Эли. – И танцор, и певец. А ты кем хочешь стать?» Хочу просто выжить, едва не сказала она. Но Эли бы этого не понял. Да не только он – никто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57