Так и быть – сорок восемь часов.– Три дня. Договорились.Для страховки Хауэрд позвонил Джеку, рассказал об условиях и попросил уговорить Клариссу. Оказалось, что Джек как раз летит в Нью-Йорк. Хауэрд, в восторге от такой удачи, тут же с посыльным переправил ему экземпляр сценария, чтобы Джек передал Клариссе лично.Оставался Куинн Лэттимор. Честный середняк, огня в нем было не больше, чем в затхлом болоте. С этим надо поосторожнее. Именно об таких честных сукиных детей всякий раз приходится спотыкаться. Хауэрд выяснил, что «Сити телевижн» платило Силвер Андерсон куда меньше, чем она заслуживала. От контракта, который заключил Куинн, за милю разило дерьмом. Хауэрд решил удвоить сумму, которую она получила за полтора месяца работы в «Палм-Спрингс», – должна клюнуть! Все равно это мелочь, хотя Куинн едва не задохнулся от счастья.К тому времени, как все предложения были подписаны, Хауэрд проникся верой в успех сделок. То, что он предлагал на бумаге, у него действительно было, к тому же он заключил свои побочные сделки с Сейди и Зеппо. И та, и другой отстегнут половину своей комиссии от сумм сверх обычного гонорара, которые по договору получат их клиенты. Это устраивало всех. Мэннон и Уитни станут стоить вдвое дороже. Сейди и Зеппо в будущем могут рассчитывать на более высокие комиссионные. У Хауэрда на студии – звезды первой величины, а в кармане – еще веселее. Эти денежки пойдут непосредственно на его счет в швейцарском банке.У «Орфея» он ничего не крадет. Просто подошел к поставленной задаче творчески – по-голливудски. 59 Не успел Джек уехать, Хевен лихорадочно принялась за дело. Она уже пригласила Эдди, и сейчас он был в пути. Самое подходящее время позвонить типу с приема у Силвер, тому, у которого куча связей в мире звукозаписи. Она несколько раз пыталась его вызвонить, но неудачно. У него работал какой-то дурацкий автоответчик с придурочным голосом. С автоответчиками она не разговаривала принципиально.– Алло?Наконец-то! Он сам взял трубку!– Рокки? – осторожно спросила она.– Кто его спрашивает?– Мм… он дома?– Как вас зовут?– Хевен. Но… мм., наверное, он меня не помнит. Скажите ему, что мы встречались на приеме у Силвер Андерсон несколько месяцев назад. Он просил меня позвонить. Как бы… по делу.Последовала долгая пауза. Потом:– Минуточку, да я вас хорошо помню. Такая лисичка в красном платье и длиннющем плаще. Хотите стать певицей. Точно, голубка?– Это Рокки?– Собственной персоной.– Чего же сразу не сказали?– Эй, малышка, кончай канитель разводить. Я никому и ничего говорить не должен. Какие трудности?– Вы мне сказали, что у вас есть связи, – как бы отчитала его она.– Ты, что, в загуле?– Вы сказали, – медленно повторила она, – что сможете помочь мне с карьерой. У вас в мире звукозаписи есть друг… и вы обещали, что он послушает мои записи.Наконец-то монетка проскочила в цель. Рокки все вспомнил. Да ведь она – куколка! И молоденькая – именно таких он любит.– А чего ты так долго до меня добиралась? – спросил он.– Некогда. Школа… то и се.– Ясно. Усек. Молчание.– Так вы можете помочь? – спросила она, теряя терпение. – У меня есть записи, Антонио сделал мне клевейшие фотографии. Вы сказали, что можете любое дело продвинуть. Так как?– Эй, лисичка, ты великому Рокки вызов не бросай. Я могу все.– Тогда вперед? Я готова.
– Мистер Питон. Как приятно снова вас видеть.Джек окинул стюардессу оценивающим взглядом. Чудесные ноги. Чудесная попка. Чудесная улыбка. Ни с того ни с сего он вдруг возбудился, даже самому стало неловко. Клариссы не было слишком долго, а если не считать вечера, когда он едва не сблизился с Джейд Джонсон в Лас-Вегасе, на его горизонте все это время не появлялся никто. Джек Питон хранил верность – до полного занудства! Вот и думай, изменился его стиль жизни или нет!Приятно, что он на это способен. Значит, сила воли у него есть.– Вам что-нибудь нужно? – спросила стюардесса. Он вспомнил: действительно, летал с ней несколько месяцев назад. В ее глазах виделось приглашение.– Меня устроит «Джек Дэниэлс».Она улыбнулась.– Меня устроит Джек Питон.– Что?– Шутка, мистер Питон.Но это была не шутка, и оба это знали. Он решил взять у нее номер телефона – на потом, если придется рвать с Клариссой.Нью-Йорк встретил их проливным дождем. В аэропорту представитель турагентства провел его к вытянутому черному лимузину, ждавшему у кромки тротуара.Он не сообщил Клариссе, что едет. Всю жизнь элемент неожиданности работал в его пользу. Посмотрим, какой будет ее подлинная реакция на его внезапный визит.
Эдди был сражен наповал. Он пытался не подавать вида, но разве такое скроешь? Где там!Хевен с трудом сдерживала улыбку. Пусть покусает локотки. В ее хит-параде он уже не занимал первую строчку.Впрочем, в черной кожаной куртке, узких джинсах, с зализанными назад волосами, он выглядел весьма прилично. Под пятидесятые. С собой он притащил рюкзак и гитару.– Пришлось маме твой номер телефона оставить, – признался он неохотно. – Сказал ей, что здесь будет целая компашка. Узнай она, что нас всего двое, начала бы кудахтать. Сама знаешь, как мамы к этому относятся.– Кстати говоря, не знаю, – подчеркнуто заявила Хевен. – По-моему, ты слишком староват, чтобы мамочка так за тобой приглядывала, а?– Пока не поступлю в колледж, придется терпеть, – пожаловался он.Для всех ее приятелей поступление в колледж было само собой разумеющимся. А она ни в какой колледж не собиралась. Убивать еще четыре года на то, чтобы тобой помыкали какие-то глупые учителя?Зато она установила контакт с Рокки – вот где кайф! По крайней мере, первый шаг сделан. Может, он и трепло, но кто знает – вдруг у него в мире звукозаписи и правда есть связи? Попытка – не пытка.Она пригласила его приехать. Он сказал – постарается. Скорее бы!Эдди разделся – остался в шортах и легкой маечке. Высокий, поджарый, с фигурой спортсмена. Почти все девчонки в школе от него тащились. А Хевен – плевать.Они сидели за круглым столиком, на нем стоял портативный магнитофон и два стакана с пивом. Эдди поглаживал свою драгоценную гитару, Хевен прижимала к голому животу кипу бумаги. На ней был купальник бикини и пестрый платок а-ля Брюс Спрингстин. Листы бумаги были исписаны текстами ее последних песен.Эдди взял несколько аккордов, и она начала мурлыкать.– М-м… у меня есть пара медляков, хочу их попробовать, – сказала она вскоре.Он застонал. Эдди признавал только рок-н-ролл. Ни о чем другом слышать не желал.– Ладно тебе, подыграй чуть-чуть, – попросила она. – А потом сбацаем еще кое-что – тебе понравится.Она запела, поначалу на низких нотах – слышать себя без оглушительного аккомпанемента было непривычно. Милый –Тебе я сердце не хотела открыватьПотому что…Милый –Всегда меня ты заставляешь ждать –Потому что…Милый –Ведь я люблю тебя, поймиВедь я люблю тебя, поймиВедь я люблю тебя, поймиПотому что…Милый – Голос ее зазвучал крепче, понесся к заоблачным высям. В ее пении было что-то среднее между Карли Саймон и менее утонченной Энни Леннокс из группы «Эуритмикс». Невинность сочеталась с какой-то мудростью, а в голосе слышалась благородная хрипотца.На Силвер Андерсон ее пение не было похоже вовсе, хотя она, безусловно, унаследовала талант матери – и добавила что-то свое.Даже Эдди с неохотой признал – сегодня она в порядке.– Песня – фигня, но поешь ты классно, – сказал он и тут же мощно сбацал на гитаре «Голубые замшевые туфли» из репертуара Пресли.Не нравятся Эдди ее медляки – не надо. Сама она знает их цену – вот что важно.– Давай еще разок, – велела она. – Я хочу эту песню записать, и чтобы без дураков.
В постановке небродвейского театра, где появлялась Кларисса, роль ее любовника играл молодой актер. Естественно, у нее сразу возникло желание избавить его от скованности – хотя он жил с одной из ее лучших подруг. «Кэрол ни о чем не узнает, значит, и страдать не будет. А нам близость нужна для работы», – все разложила по полочкам Кларисса.Он слабо посопротивлялся, сдался и нашел это занятие таким привлекательным, что предложил совершать обряд каждый вечер – во благо публике. Кларисса согласилась.Когда Джек приехал в театр, ему сказали, что миссис Браунинг запрещает беспокоить ее перед началом спектакля. Категорически.– Думаю, для меня она сделает исключение, – уверенно сказал он.Войдя в небольшую гримерную со сценарием Хауэрда под мышкой, он застал следующую картину: Кларисса стояла, согнувшись вдвое и навалившись грудью на свой столик, а худощавый молодой актер, сверкая голыми ягодицами, обрабатывал ее сзади.Она увидела его в зеркале на туалетном столике – их взгляды встретились. Ее лицо не отражало никаких чувств.Не говоря ни слова, он бросил на пол сценарий и вышел. 60 – Должен заглянуть Куинн. – Лежа у кромки бассейна, Силвер с улыбкой потянулась. – Говорит, у него что-то важное.– Куинн – это твой…– Агент, – закончила она за него.– Толковый? – спросил Уэс, протягивая руку к открытой банке «кока-колы».– Будь он бестолковый, стала бы я его держать? Легко пожав плечами, он ответил вопросом на вопрос:– Я в ваших киношных делах хрен чего понимаю, но вроде бы лучший агент – Зеппо Уайт?– Ах… Зеппо. – Силвер кинула в рот белую виноградинку, причмокнула от удовольствия. – Когда я собиралась возвращаться в Америку, Зеппо Уайт даже не отвечал на мои звонки.– Теперь, небось, жалеет.– Naturellement. Естественно (фр.).
Все крупные агенты жалеют. А Куинн тогда не испугался меня взять, и я этого никогда не забуду. Он один в меня безоговорочно верил.– Твои контракты он пересматривает каждый сезон? Внимательно посмотрев на него, она взяла со стеклянного блюда еще одну виноградинку.– Для человека, который ничего не смыслит в шоу-бизнесе, ты заметно поднахватался.– Я разговаривал с Чаком Нельсоном. Он подумывал о том, чтобы заключить контракт с Куинном.– И что, заключил? Уэс покачал головой.– Сказал, что идти к Куинну Лэттимору – значит, признавать свое поражение.– Хм-м… может, для Чака так оно и есть. Если от него отказалась Сейди Ласаль…– Кто это?– В Голливуде среди женщин – агент номер один. Она была моим агентом – давным-давно и далеко отсюда. Можешь не спрашивать – она тоже не отвечала на мои звонки, когда я была в отчаянном положении.– Отчаяние рождает презрение.– Еще бы! Через что я только не прошла.Она села, протянула руку к огромной соломенной шляпе. Глаза уже были укрыты от солнца большими плотно прилегающими очками. Она считала, что много солнца ее лицу ни к чему. Солнечные лучи сушат кожу, отсюда – преждевременные линии и морщины.На ее тело в розовом купальнике без тесемок и с высоким вырезом на бедрах ложился добротный загар.– Здорово, что в «Спрингсе» мне дали чуток передохнуть, – пробормотала она. – Раз я теперь свободная женщина, надо этим воспользоваться. Как только начнется работа, голову будет некогда поднять.– Значит, ты очень много работаешь.– Как собака! – воскликнула она, без сомнения в восторге от такого напряженного ритма.– А зачем?Она вытянула перед собой ногу.– Чтобы денежки зарабатывать, дорогой. Чтобы держаться на уровне, к которому ты очень, очень скоро привыкнешь.Засмеявшись, он поймал ее точеную лодыжку.– Уже привык.Она изогнулась, чуть подалась к нему.– Знаю. Роскошь затягивает, да?Пальцами он пробежался по ее ноге, дал им притормозить у низа живота и принялся плавно его поглаживать.– Приятно, – уведомила его она с легкой хрипотцой. Пальцы его забрались под ткань купальника.Она замурлыкала от удовольствия.Он уже был готов предпринять решительные действия, как появился Владимир.У Владимира выработалась привычка по возможности Уэса игнорировать. Русский управляющий решил для себя, что точно знает, кто такой Уэс Мани: уголовник, проныра и платный жеребец – в таком порядке.– Телефон, мадам, – объявил Владимир, протягивая ей аппарат. – Мисс Карвелл.Она взяла трубку.– Нора? Чем занимаешься?– С журналистами воюю, – сварливо буркнула та. – Все хотят больше знать об Уэсе. Если мы им чего-нибудь не скормим, они начнут копать по-настоящему.– Пусть копают, – бросила Силвер с вызовом. Потом повернулась к Уэсу. – У тебя есть что-нибудь жуткое, что надо скрывать, дорогой?Он указал на мощную выпуклость в своих плавках.– Только это.Она тоненько засмеялась.Стоявший позади Владимир бросил на Уэса свирепый взгляд.Уэс посмотрел на него.– Нам ничего не нужно, – сказал он. – Можешь идти.– Я жду телефон, – ответил Владимир упрямо. – Я беспокою мадам только теми звонками, которые ей нужны.Уэс глянул на Силвер – та болтала с Норой.– Слушай, Влад, валил бы ты отсюда, – сказал он негромко. – Понадобишься – я крикну. Будь себе в кухне или где ты там любишь ошиваться – а нас не дергай. Ясно?Лицо Владимира налилось густой краской.– Я выполняю распоряжения мадам… – начал он.– Нет мои, – резко перебил его Уэс. – Иначе живо получишь пинка под зад.Не говоря ни слова, Владимир отступил, исчез в доме.Уэс сосредоточил внимание на Силвер.– Повесь трубку.– Я разговариваю с Норой…Он снова принялся поглаживать ее бедро.– Повесь, говорю.Она по-девчоночьи захихикала.– Нора, будем прощаться, у меня тут маленькое ЧП. Перезвоню.Его пальцы отправились в глубокую разведку. Под лучами жаркого солнца она откинулась на спину и раздвинула ноги, пробормотав:– Легкая добыча.– Идем. – Он поставил ее на ноги. – Покажи мне, как включать «Джакузи».– Волосы промокнут, я не хочу, – заупрямилась Силвер.– А мне плевать.– Уэс! Ты неисправим!Теперь это так называется, подумал он с усмешкой. Она нажала на два рычага, и «Джакузи» забурлил жизнью.Он взял ее за руку и свел вниз по ступеням в дымящуюся воду. Шляпа и очки все еще были на ней, но его это не смутило. Он вдруг ощутил себя неистовым кобелем, учуявшим суку во время течки. Предаться любви в «Джакузи» – так далеко его фантазия еще не простиралась.Присев на мраморное основание, она пожаловалась:– Не очень хорошая это мысль. Мои волосы… кожа… эта вода такая жесткая… мне…Он залепил ей рот поцелуем, снял с ее головы шляпу и отшвырнул прочь, а другой рукой опустил верх купальника и нащупал сосок.Перестав возражать, она откинулась на спину.Обеими руками он стянул с нее купальник до самого низа, притиснул груди одну к другой и стал легонько полизывать оба соска.– А-ах, – выдохнула она.Он высвободился из плавок и, расположившись перед ней, заставил ее крепко сомкнуть ноги у него на поясе. Потом без малейших колебаний ринулся вперед, сквозь волны и брызги.– Ах, хорошо, – бормотала она. – Еще, еще, я хочу еще!Со всех сторон их атаковали сильные струи воды. Очень медленно он вышел из нее и, не позволяя ей свести ноги, положил ее прямо перед одной из струй.– О-о… Боже… Боже! – вскрикивала она. – О-ооохх… Я сойду с ума!Оргазм наступил мгновенно. Но его это лишь больше возбудило, и он без промедления вернулся к ней – добавить ей удовольствия, поймать в минуты агонии, позволить ей взрываться сладострастием снова и снова и, наконец, с победным воплем взорваться самому. В ту же секунду оба ушли под бурлящую воду.Силвер, к удивлению Уэса, оказалась еще и неплохой спортсменкой. Захлебываясь и кашляя, она вынырнула на поверхность – волосы прилипли к голове, очки сбились на сторону.– Ну, ты сукин сын! – воскликнула она, хохоча сквозь брызги. – Раз от раза все лучше!Да, что правда, то правда. Хоть щипай себя – уж не снится ли все это? Надо же, о такой везухе он не смел и мечтать!– Полотенце, – скомандовала она.Быстро выпрыгнув из «Джакузи», он схватил большое в полоску полотенце и широко распахнул перед ней.– Благодарю, – сказала она официально. – Вы очень любезны.– Ну ты бабенка что надо!– Да мы еще и красноречивы!– Хоть отбавляй!Он снова впрыгнул в «Джакузи» – достать ее купальник и свои плавки.За занавеской гостиной притаился Владимир – он видел все, и когда они стали приближаться к дому, поспешил на кухню, подробно все записать. На этих записях он еще заработает целое состояние! 61 Потихоньку до Хауэрда Соломена стало доходить – его привычка втягивать кокаин перестает быть безобидным баловством. Теперь он чувствовал себя уютно, только если знал: магический белый порошок где-то под рукой.Ничего, думал он, я могу себе это позволить. Вреда не больше, чем от алкоголя, а об общественном резонансе и говорить нечего – у алкоголя в этом смысле репутация куда хуже.Одна проблема – теперь он без подпитки не может протянуть и дня. Собственно, какая это проблема – подпитка всегда есть.За последние месяцы у него появилось несколько новых источников поставки, и он не зависел от кого-то одного. Привычка, понятное дело, дорогая – но, честное слово, такое вложение его заработанных тяжким трудом долларов стоило того.День прошел спокойно – он быстро сориентировался и по-умному разобрался с самодурскими приказами Захарии. К половине пятого все предложения в письменной форме были готовы, и посыльный был готов разнести их по заранее предупрежденным агентам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Мистер Питон. Как приятно снова вас видеть.Джек окинул стюардессу оценивающим взглядом. Чудесные ноги. Чудесная попка. Чудесная улыбка. Ни с того ни с сего он вдруг возбудился, даже самому стало неловко. Клариссы не было слишком долго, а если не считать вечера, когда он едва не сблизился с Джейд Джонсон в Лас-Вегасе, на его горизонте все это время не появлялся никто. Джек Питон хранил верность – до полного занудства! Вот и думай, изменился его стиль жизни или нет!Приятно, что он на это способен. Значит, сила воли у него есть.– Вам что-нибудь нужно? – спросила стюардесса. Он вспомнил: действительно, летал с ней несколько месяцев назад. В ее глазах виделось приглашение.– Меня устроит «Джек Дэниэлс».Она улыбнулась.– Меня устроит Джек Питон.– Что?– Шутка, мистер Питон.Но это была не шутка, и оба это знали. Он решил взять у нее номер телефона – на потом, если придется рвать с Клариссой.Нью-Йорк встретил их проливным дождем. В аэропорту представитель турагентства провел его к вытянутому черному лимузину, ждавшему у кромки тротуара.Он не сообщил Клариссе, что едет. Всю жизнь элемент неожиданности работал в его пользу. Посмотрим, какой будет ее подлинная реакция на его внезапный визит.
Эдди был сражен наповал. Он пытался не подавать вида, но разве такое скроешь? Где там!Хевен с трудом сдерживала улыбку. Пусть покусает локотки. В ее хит-параде он уже не занимал первую строчку.Впрочем, в черной кожаной куртке, узких джинсах, с зализанными назад волосами, он выглядел весьма прилично. Под пятидесятые. С собой он притащил рюкзак и гитару.– Пришлось маме твой номер телефона оставить, – признался он неохотно. – Сказал ей, что здесь будет целая компашка. Узнай она, что нас всего двое, начала бы кудахтать. Сама знаешь, как мамы к этому относятся.– Кстати говоря, не знаю, – подчеркнуто заявила Хевен. – По-моему, ты слишком староват, чтобы мамочка так за тобой приглядывала, а?– Пока не поступлю в колледж, придется терпеть, – пожаловался он.Для всех ее приятелей поступление в колледж было само собой разумеющимся. А она ни в какой колледж не собиралась. Убивать еще четыре года на то, чтобы тобой помыкали какие-то глупые учителя?Зато она установила контакт с Рокки – вот где кайф! По крайней мере, первый шаг сделан. Может, он и трепло, но кто знает – вдруг у него в мире звукозаписи и правда есть связи? Попытка – не пытка.Она пригласила его приехать. Он сказал – постарается. Скорее бы!Эдди разделся – остался в шортах и легкой маечке. Высокий, поджарый, с фигурой спортсмена. Почти все девчонки в школе от него тащились. А Хевен – плевать.Они сидели за круглым столиком, на нем стоял портативный магнитофон и два стакана с пивом. Эдди поглаживал свою драгоценную гитару, Хевен прижимала к голому животу кипу бумаги. На ней был купальник бикини и пестрый платок а-ля Брюс Спрингстин. Листы бумаги были исписаны текстами ее последних песен.Эдди взял несколько аккордов, и она начала мурлыкать.– М-м… у меня есть пара медляков, хочу их попробовать, – сказала она вскоре.Он застонал. Эдди признавал только рок-н-ролл. Ни о чем другом слышать не желал.– Ладно тебе, подыграй чуть-чуть, – попросила она. – А потом сбацаем еще кое-что – тебе понравится.Она запела, поначалу на низких нотах – слышать себя без оглушительного аккомпанемента было непривычно. Милый –Тебе я сердце не хотела открыватьПотому что…Милый –Всегда меня ты заставляешь ждать –Потому что…Милый –Ведь я люблю тебя, поймиВедь я люблю тебя, поймиВедь я люблю тебя, поймиПотому что…Милый – Голос ее зазвучал крепче, понесся к заоблачным высям. В ее пении было что-то среднее между Карли Саймон и менее утонченной Энни Леннокс из группы «Эуритмикс». Невинность сочеталась с какой-то мудростью, а в голосе слышалась благородная хрипотца.На Силвер Андерсон ее пение не было похоже вовсе, хотя она, безусловно, унаследовала талант матери – и добавила что-то свое.Даже Эдди с неохотой признал – сегодня она в порядке.– Песня – фигня, но поешь ты классно, – сказал он и тут же мощно сбацал на гитаре «Голубые замшевые туфли» из репертуара Пресли.Не нравятся Эдди ее медляки – не надо. Сама она знает их цену – вот что важно.– Давай еще разок, – велела она. – Я хочу эту песню записать, и чтобы без дураков.
В постановке небродвейского театра, где появлялась Кларисса, роль ее любовника играл молодой актер. Естественно, у нее сразу возникло желание избавить его от скованности – хотя он жил с одной из ее лучших подруг. «Кэрол ни о чем не узнает, значит, и страдать не будет. А нам близость нужна для работы», – все разложила по полочкам Кларисса.Он слабо посопротивлялся, сдался и нашел это занятие таким привлекательным, что предложил совершать обряд каждый вечер – во благо публике. Кларисса согласилась.Когда Джек приехал в театр, ему сказали, что миссис Браунинг запрещает беспокоить ее перед началом спектакля. Категорически.– Думаю, для меня она сделает исключение, – уверенно сказал он.Войдя в небольшую гримерную со сценарием Хауэрда под мышкой, он застал следующую картину: Кларисса стояла, согнувшись вдвое и навалившись грудью на свой столик, а худощавый молодой актер, сверкая голыми ягодицами, обрабатывал ее сзади.Она увидела его в зеркале на туалетном столике – их взгляды встретились. Ее лицо не отражало никаких чувств.Не говоря ни слова, он бросил на пол сценарий и вышел. 60 – Должен заглянуть Куинн. – Лежа у кромки бассейна, Силвер с улыбкой потянулась. – Говорит, у него что-то важное.– Куинн – это твой…– Агент, – закончила она за него.– Толковый? – спросил Уэс, протягивая руку к открытой банке «кока-колы».– Будь он бестолковый, стала бы я его держать? Легко пожав плечами, он ответил вопросом на вопрос:– Я в ваших киношных делах хрен чего понимаю, но вроде бы лучший агент – Зеппо Уайт?– Ах… Зеппо. – Силвер кинула в рот белую виноградинку, причмокнула от удовольствия. – Когда я собиралась возвращаться в Америку, Зеппо Уайт даже не отвечал на мои звонки.– Теперь, небось, жалеет.– Naturellement. Естественно (фр.).
Все крупные агенты жалеют. А Куинн тогда не испугался меня взять, и я этого никогда не забуду. Он один в меня безоговорочно верил.– Твои контракты он пересматривает каждый сезон? Внимательно посмотрев на него, она взяла со стеклянного блюда еще одну виноградинку.– Для человека, который ничего не смыслит в шоу-бизнесе, ты заметно поднахватался.– Я разговаривал с Чаком Нельсоном. Он подумывал о том, чтобы заключить контракт с Куинном.– И что, заключил? Уэс покачал головой.– Сказал, что идти к Куинну Лэттимору – значит, признавать свое поражение.– Хм-м… может, для Чака так оно и есть. Если от него отказалась Сейди Ласаль…– Кто это?– В Голливуде среди женщин – агент номер один. Она была моим агентом – давным-давно и далеко отсюда. Можешь не спрашивать – она тоже не отвечала на мои звонки, когда я была в отчаянном положении.– Отчаяние рождает презрение.– Еще бы! Через что я только не прошла.Она села, протянула руку к огромной соломенной шляпе. Глаза уже были укрыты от солнца большими плотно прилегающими очками. Она считала, что много солнца ее лицу ни к чему. Солнечные лучи сушат кожу, отсюда – преждевременные линии и морщины.На ее тело в розовом купальнике без тесемок и с высоким вырезом на бедрах ложился добротный загар.– Здорово, что в «Спрингсе» мне дали чуток передохнуть, – пробормотала она. – Раз я теперь свободная женщина, надо этим воспользоваться. Как только начнется работа, голову будет некогда поднять.– Значит, ты очень много работаешь.– Как собака! – воскликнула она, без сомнения в восторге от такого напряженного ритма.– А зачем?Она вытянула перед собой ногу.– Чтобы денежки зарабатывать, дорогой. Чтобы держаться на уровне, к которому ты очень, очень скоро привыкнешь.Засмеявшись, он поймал ее точеную лодыжку.– Уже привык.Она изогнулась, чуть подалась к нему.– Знаю. Роскошь затягивает, да?Пальцами он пробежался по ее ноге, дал им притормозить у низа живота и принялся плавно его поглаживать.– Приятно, – уведомила его она с легкой хрипотцой. Пальцы его забрались под ткань купальника.Она замурлыкала от удовольствия.Он уже был готов предпринять решительные действия, как появился Владимир.У Владимира выработалась привычка по возможности Уэса игнорировать. Русский управляющий решил для себя, что точно знает, кто такой Уэс Мани: уголовник, проныра и платный жеребец – в таком порядке.– Телефон, мадам, – объявил Владимир, протягивая ей аппарат. – Мисс Карвелл.Она взяла трубку.– Нора? Чем занимаешься?– С журналистами воюю, – сварливо буркнула та. – Все хотят больше знать об Уэсе. Если мы им чего-нибудь не скормим, они начнут копать по-настоящему.– Пусть копают, – бросила Силвер с вызовом. Потом повернулась к Уэсу. – У тебя есть что-нибудь жуткое, что надо скрывать, дорогой?Он указал на мощную выпуклость в своих плавках.– Только это.Она тоненько засмеялась.Стоявший позади Владимир бросил на Уэса свирепый взгляд.Уэс посмотрел на него.– Нам ничего не нужно, – сказал он. – Можешь идти.– Я жду телефон, – ответил Владимир упрямо. – Я беспокою мадам только теми звонками, которые ей нужны.Уэс глянул на Силвер – та болтала с Норой.– Слушай, Влад, валил бы ты отсюда, – сказал он негромко. – Понадобишься – я крикну. Будь себе в кухне или где ты там любишь ошиваться – а нас не дергай. Ясно?Лицо Владимира налилось густой краской.– Я выполняю распоряжения мадам… – начал он.– Нет мои, – резко перебил его Уэс. – Иначе живо получишь пинка под зад.Не говоря ни слова, Владимир отступил, исчез в доме.Уэс сосредоточил внимание на Силвер.– Повесь трубку.– Я разговариваю с Норой…Он снова принялся поглаживать ее бедро.– Повесь, говорю.Она по-девчоночьи захихикала.– Нора, будем прощаться, у меня тут маленькое ЧП. Перезвоню.Его пальцы отправились в глубокую разведку. Под лучами жаркого солнца она откинулась на спину и раздвинула ноги, пробормотав:– Легкая добыча.– Идем. – Он поставил ее на ноги. – Покажи мне, как включать «Джакузи».– Волосы промокнут, я не хочу, – заупрямилась Силвер.– А мне плевать.– Уэс! Ты неисправим!Теперь это так называется, подумал он с усмешкой. Она нажала на два рычага, и «Джакузи» забурлил жизнью.Он взял ее за руку и свел вниз по ступеням в дымящуюся воду. Шляпа и очки все еще были на ней, но его это не смутило. Он вдруг ощутил себя неистовым кобелем, учуявшим суку во время течки. Предаться любви в «Джакузи» – так далеко его фантазия еще не простиралась.Присев на мраморное основание, она пожаловалась:– Не очень хорошая это мысль. Мои волосы… кожа… эта вода такая жесткая… мне…Он залепил ей рот поцелуем, снял с ее головы шляпу и отшвырнул прочь, а другой рукой опустил верх купальника и нащупал сосок.Перестав возражать, она откинулась на спину.Обеими руками он стянул с нее купальник до самого низа, притиснул груди одну к другой и стал легонько полизывать оба соска.– А-ах, – выдохнула она.Он высвободился из плавок и, расположившись перед ней, заставил ее крепко сомкнуть ноги у него на поясе. Потом без малейших колебаний ринулся вперед, сквозь волны и брызги.– Ах, хорошо, – бормотала она. – Еще, еще, я хочу еще!Со всех сторон их атаковали сильные струи воды. Очень медленно он вышел из нее и, не позволяя ей свести ноги, положил ее прямо перед одной из струй.– О-о… Боже… Боже! – вскрикивала она. – О-ооохх… Я сойду с ума!Оргазм наступил мгновенно. Но его это лишь больше возбудило, и он без промедления вернулся к ней – добавить ей удовольствия, поймать в минуты агонии, позволить ей взрываться сладострастием снова и снова и, наконец, с победным воплем взорваться самому. В ту же секунду оба ушли под бурлящую воду.Силвер, к удивлению Уэса, оказалась еще и неплохой спортсменкой. Захлебываясь и кашляя, она вынырнула на поверхность – волосы прилипли к голове, очки сбились на сторону.– Ну, ты сукин сын! – воскликнула она, хохоча сквозь брызги. – Раз от раза все лучше!Да, что правда, то правда. Хоть щипай себя – уж не снится ли все это? Надо же, о такой везухе он не смел и мечтать!– Полотенце, – скомандовала она.Быстро выпрыгнув из «Джакузи», он схватил большое в полоску полотенце и широко распахнул перед ней.– Благодарю, – сказала она официально. – Вы очень любезны.– Ну ты бабенка что надо!– Да мы еще и красноречивы!– Хоть отбавляй!Он снова впрыгнул в «Джакузи» – достать ее купальник и свои плавки.За занавеской гостиной притаился Владимир – он видел все, и когда они стали приближаться к дому, поспешил на кухню, подробно все записать. На этих записях он еще заработает целое состояние! 61 Потихоньку до Хауэрда Соломена стало доходить – его привычка втягивать кокаин перестает быть безобидным баловством. Теперь он чувствовал себя уютно, только если знал: магический белый порошок где-то под рукой.Ничего, думал он, я могу себе это позволить. Вреда не больше, чем от алкоголя, а об общественном резонансе и говорить нечего – у алкоголя в этом смысле репутация куда хуже.Одна проблема – теперь он без подпитки не может протянуть и дня. Собственно, какая это проблема – подпитка всегда есть.За последние месяцы у него появилось несколько новых источников поставки, и он не зависел от кого-то одного. Привычка, понятное дело, дорогая – но, честное слово, такое вложение его заработанных тяжким трудом долларов стоило того.День прошел спокойно – он быстро сориентировался и по-умному разобрался с самодурскими приказами Захарии. К половине пятого все предложения в письменной форме были готовы, и посыльный был готов разнести их по заранее предупрежденным агентам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57