Спрятать книгу я должен был
и от ражего посольского детины да и от совэкспорфильмовских - не дай
бог, послу донесут и он обидится. А обидевшись... Еще режиссер сказал,
что мы с Леной резко выделяемся, как белые вороны в черной стае загра-
наппарата, и от души пожелал нам не менять своего цвета и не дать себя
заклевать.
Тяжело жить не веря, не доверяя. Не верь начальнику, не верь соседям
по рабочим столам, не верь другу молодости и жене... а уж ражему из по-
сольства и подавно.
Лена, выслушав после приема мои рассуждения, сказала, что ражего зо-
вут Святослав, жену его - тоже Леной, что они за эти две встречи нашли
очень много общего в своих интересах и сговорились встретиться. Вот и
решай, вот и решайся...
А жара давала о себе знать уже не на шутку. Ощутимее всего, когда
температура воздуха ночью почти перестала отличаться от дневной: днем -
сорок, ночью - под тридцать. Поднялись пылевые бури. Солнце, как воспа-
ленный глаз, поднималось над душным городом и око его застилало пелена
взметенной до небес пыли.
Достаточно было пройти по улице несколько шагов, сесть, как в обжига-
ющую ванну, на сиденье авто и тут же по спине, вискам, подглазьям тек
пот. Входящий с улицы под прохладную сень торгпредства, обдуваемого мощ-
ными кондиционерами, был мокр и красен. Требовалось несколько минут,
чтобы глаза переставали блуждать и приобретали осмысленность.
С жарой изменилась не только температура воздуха - истощенные пролив-
ным потением, тяжело дышащие люди, коровы, вороны, деревья в мелкой ску-
кожившейся листве, чтобы не испарять драгоценную влагу, - все живое не-
живое раскалилось, живое стало полуживым и лениво-раздраженным. Высохли
реки, около уличных колонок скапливались очереди, на автострадах где-ни-
будь в тени появились большие, пузатые глиняные кувшины, чтобы путник
мог бесплатно утолить жажду. Мы, конечно, не пользовались общедоступными
жбанами, но наблюдали как останавливается автомобиль или телега, абори-
ген черпает воду жестяной банкой и, подняв ее на вытянутой руке и задер-
жав дыхание, подставляет открытый рот тонкой струе, как сверкающее свер-
ло уходящей в воронку горла. Мы находились в привилегированных условиях
по сравнению с местными, но всем было одинаково тяжело, когда вырубали
электричество в целых районах. Не было воды в реках, не крутились турби-
ны, экономили электроэнергию, которая вращала лопасти вентиляторов, гна-
ла фреон в холодильниках и прохладу из кондиционеров. В городке совколо-
нии в такие минуты автоматически включалась дизельная станция, живущим
же в городе приходилось зажигать свечи, распахивать окна и двери и исте-
кать в кажущемся бесконечным ожидании.
Среди жестокой жары настоящим просветом оказались встречи со Святос-
лавом и Леной. Жили они также не в советском компаунде, а в городе. Поз-
же я понял, что Святослав и Лена относятся к той категории русских лю-
дей, которые провели всю свою сознательную жизнь заграницей и ни на йоту
не стали иностранцами. Лена пригласила нас на свой день рождения, и мы
попали в разношерстную, но умело подобранную компанию, где каждого свя-
зывало с хозяевами что-то сугубо личное, а все вместе были похожи на
большое семейство или клан. За естественной простотой Лены и Святослава
стоял аристократизм духа, твердость слова, обязательность в выполнении
обещанного, готовность всегда прийти на помощь и внутренняя независи-
мость. Но что они за люди, мы узнали позже.
Я со Святославом сошелся на любви к кино и поэзии, а наши Лены - на
театре, книгах, выставках - той совокупности интересов, по которой ин-
теллигент всегда отличит издалека своего "земляка" по духу.
Славина Лена вскоре уехала в Москву, нас держал торгпред, который
сказал, что я пойду в отпуск вместе с ним в одно время, а его отпуск за-
висел от каких-то семейных обстоятельств.
Оставшись один, Святослав стал бывать у нас, мы у него, и в это время
он открыл нам жизнерадостный мир американской музыкальной комедии. Мы
приезжали на его виллу к вечеру, после захода солнца, вытаскивали теле-
визор к дверям, ведущим в сад, садились в плетеные кресла и под стакан-
чик доброго виски со льдом и содовой радовались неувядающим Фреду Астей-
ру и Джинджер Роджерс, Джуди Гарланд и Джину Келли, Джин Пауэл и Френку
Синатра. Святослав подарил мне каталог лучших фильмов, я регулярно его
просматривал, выписывал то, что интересно, и уже не стоял, гадая, в ви-
деотеке перед рядами полок, забитыми до потолка кассетами, а отыскивал
нужные фильмы, звонил Святославу, и мы устраивали сабантуй.
Внешне Святослав был похож на глыбу.
И внутренне.
Монолитом веяло от его железной логики, основанной на резком саркас-
тическом уме, не страдающей присутствием каких-либо иллюзий и помножен-
ной на чуткое знание людской психологии.
- А что вы делаете в ближайший уик-энд? - спросил он как-то.
- Никаких планов.
- Тогда наберите немного жратвы и выпивки, а в субботу, часиков в
семь утра я заеду за вами. Не рано?
Действительно, ровно в назначенное время я увидел его сутуловато-мощ-
ную фигуру у ворот нашего дома.
- Уже готовы? - осведомился Святослав. - Люблю обязательных людей.
Мы заехали в посольство, где нас ждал Анатолий, приятель Святослава,
и через двадцать минут вырвались на шоссе.
- Валерий, ты слышал, что мы все теперь не просто человеки, а участ-
ники перестройки?
- А до того мы были рычагами, - усмехнулся Анатолий. - Помнишь, такой
рассказ Яшина? По рассказу получалось, что советские - не люди, как ты
изволил счастливо выразиться, а рычаги.
- Мы не люди и не рычаги, - внес свою лепту я, - мы - приводные ремни
социализма.
- Кто это сказал? - гулко захохотал Святослав.
- Заместитель министра станкостроения.
- Неглупый мужик. Фамилию не помнишь?
- Какая разница?
- Какая?.. - неопределенно хмыкнул Святослав. - Вчера в газете прочи-
тал, что появились новые "хомо советикус" и зовутся они прорабами пе-
рестройки.
- Раньше ты был раб застоя, а теперь прораб перестройки, - определил
Анатолий.
- Черта лысого они дождутся, чтобы сделать меня рабом, - без улыбки
сказал Святослав.
- Скоро введут почетное звание "Заслуженный Прораб", - предположил я.
- "Народный Прораб", - подхватил Анатолий.
- И "Герой Прорабства", - торжественно заключил Святослав.
Так, зубоскаля, мы мчались по ленте шоссе, стрелой уходящей сквозь
ровность полупустыни к темнеющим вдали невысоким горам. Через два часа
они придвинулись настолько, что выросли на треть неба, дорога завихляла,
поползла вверх и сквозь ущелье мы проникли в долину, заросшую лесом.
Свернули около указателя на шоссе и вскоре уперлись в шлагбаум, к кото-
рому был прибит вырезанный из жести тигр. Полосатость его шкуры с успе-
хом заменяла полосатость шлагбаума. Заплатили въездную пошлину и оказа-
лись в заповеднике. Словно прошли сквозь стену цивилизации.
Человек с его претензиями на "Героя Прорабства" остался перед жестя-
ным тигром-шлагбаумом: здесь было царство нетронутой природы и вольных
диких зверей. Из-за жары они попрятались в чаще, но нам повезло - краса-
вец-олень с ветвистой короной рогов вывел своих изящных подруг к водо-
пою. Застыв, как величественное изваяние, он ожил и стал угрожающе фыр-
кать, когда мы попытались приблизиться с фотоаппаратами.
Позже дорога зазмеилась вверх, пролегла мимо маленького храма, где мы
прямо из окна кормили бананами длиннохвостых обезьян с черными мордочка-
ми в белой капоре пушистой опушке. Словно бабушки-негритянки в белых ка-
порах.
Еще выше мы уперлись в тупик, вылезли из машины, разминая затекшие
ноги, и пошли по тропе вверх, вдоль высохшего каменного русла. Добрались
почти до вершины, где вода и время проделали в горе большое отверстие,
глядевшее прямо в небо или, наоборот, сквозь которое небеса рассматрива-
ют мелких обитателей Земли.
- В сезон дождей здесь низвергается водопад, - объяснил Святослав. -
Валерий, щелкни меня своим новым аппаратом.
Я навел объектив.
- Забавный кадр получается, - сказал я Святославу. - Прораб перест-
ройки в азиатской дыре.
- Я бы назвал по-другому. Зияющие высоты.
- Было. У Зиновьева.
- Ты и Зиновьева знаешь?
- Слышал.
На обратном пути мы свернули около другого указателя и через десять
минут въехали в ухоженный парк со стрижеными лужайками, бассейнами, фон-
таном и зданием отеля. Разложили еду, достали бутылку и с удовольствием
перекусили.
В благостном расположении духа побродили по холлу отеля, где за стек-
лом друг напротив друга стояли чучела тигра и оленя. Здесь, коли пожела-
ешь, можно было бы провести уик-энд, а то и отпуск в общении с живыми
зверями и природой. Нетронутой человеком... Нетронутой ядом Чернобыля.
Солнце уже перевалило через зенит и скатывалось по небосклону. Пора
было возвращаться. Мы так и сделали, а через час пути Святослав спросил:
- Устали? Можем завернуть в один городок. Там, говорят, крепость
есть.
- Нет, не устали! - дружно закричал экипаж.
Городок и вправду был невелик, но в середине его высилась, как сахар-
ная головка, гора со срезанной вершиной.
- А слабо твоей тачке до верха? - подначил Анатолий Святослава.
- Нет, не слабо, - серьезно ответил Святослав.
И медленно, осторожно выбирая дорогу, усеянную острыми камнями, довел
авто до плоской площадки, венчающей, как тонзурой, гору, где ничего не
оказалось кроме полуразрушенного дома.
Мы полюбовались раскинувшимся ландшафтом городка, гор и неба, пока
Святослав не попросился:
- Ребята, поехали, не то лопну.
- Иди в это строение и справь нужду, - предложил Анатолий.
- Ты что? А если это местная святыня?
Также медленно мы сползли вниз и увидели аборигена в позе "орла", за-
думчиво оскверняющего "святыню".
Но Святослав на наши шутки уже не реагировал.
Покружив по городу, отыскали отель, Святослав резво скрылся в его
недрах и не спеша вернулся аж просветленный.
- В чем заключается истинное человеческое счастье? - изрек он, усев-
шись за руль. - Увидеть туалет и добежать до него.
Мы двинулись домой, а я думал, что человеческое счастье - это вот та-
кой день вместе с любимой, с друзьями, в полной впечатлений поездке.
Небо вдруг сразу потемнело, солнце скрылось за огромной черной тучей,
пришлось включить фары и еще через час хлынул неистовый ливень с градом.
Верно говорят, что дождь - это воздух с прослойкой воды, а тропический
ливень это вода с прослойкой воздуха. От распаренной земли поднялся
плотный туман, мы и так еле ползли, а тут сломались дворники. До города
оставалось километров тридцать, а дождь и не думал стихать. Торчать на
шоссе тоже не было никакого желания...
В конце концов сделали так: Анатолий сел за руль, я высунулся из зад-
него окна и командовал ему, следя, чтобы машина держалась ровно вдоль
края асфальта.
Так мы и доехали до нас.
Дождь понемногу стихал, и сквозь просвет на горизонте прорвалось за-
катное солнце. За ужином вспоминали жестяного тигра и живого оленя, "зи-
яющие высоты" и сахарную головку горы, советовали Святославу основать
секту поклонников туалетов, отметили тостом водительское мастерство Ана-
толия, и постепенно прошедший день так и осел в памяти незабываемым
приключением.
На прощание Святослав поцеловал руку Лене и сгреб меня в свои мед-
вежьи объятия:
- Тридцать километров под дождем торчал ради общества, спасибо.
На следующий день как-то в разговоре с Веховым я помянул о нашей по-
ездке и Святославе.
Виталий молча выслушал меня.
- О поездке никому не рассказывай... Ни к чему... А вот насчет Свя-
тослава сам смотри: он у нас главный из "кей-джи-би" здесь. Понял?
Я тут же вспомнил о "приводных ремнях социализма", "Зияющих высотах",
"Герое Прорабства" и как Святослав интересовался именем замминистра
станкостроения. О, Господи!..
Глава двадцать восьмая
--===Колония===--
К О Л О Н И Я
Глава двадцать восьмая
Проводили в отпуск Веховых, комнаты в торгпредстве совсем опустели, но
настал-таки момент, когда Семен Иванович вызвал меня и завхоза и велел
заказывать билеты на ближайший рейс.
Отпуск.
Вроде бы едем на отдых, но все это до дурноты напоминает переезд с
квартиры на квартиру, но только даже не в одном районе, а в разных горо-
дах и странах. Что брать?.. Что оставить?..
А что привезти в подарок родителям?.. Детям?.. Нельзя же оставить без
внимания Алениных подруг, моих яхтенных друзей. Нельзя, конечно... А моя
работа?.. Кадровики, начальники, коллеги... А знакомая врачиха в район-
ной поликлинике?..
Сели за список. Получилось восемьдесят три человеко-пункту. Плюс ре-
зерв.
Елена, вдруг раскрасневшись от возбуждения, заявила, что дочери она
обязана, просто должна привезти кожаное пальто, отцу и зятю по кожаной
куртке, ну, а внуку...
Я согласился и записал своим старикам и сыну то же самое.
На работу - чай, кофе, виски, презервативы, таблетки от запаха спирт-
ного на случай незапланированной встречи с ГАИ средство от импотенции...
Друзьям - зажигалки, сигареты, бусы, брелочки...
Подсчитали - получалось где-то около двух полных месячных зарплат.
Если учесть, что на выписку стереосистемы, фотоаппарата, радиоприемнич-
ка, часов ушло пять зарплат, если учесть, что пятьдесят процентов Алени-
ного авиабилета мы должны оплатить из собственного кармана и при возвра-
щении тоже - посольские в таких случаях не платят ни копейки, торгпредс-
кие - половину, специалисты из промышленности - полную стоимость авиаби-
лета, если учесть, что мы все-таки на что-то жили и не отказывали себе в
самом необходимом, то получалось, что денег катастрофически не хватает.
Вот когда я пожалел, что не пошел на сделку с Джентльменом от Гусарова
при ремонте машины. Не хватало не только крошей - местной валюты, где
взять простые советские рубли?
Значит, надо было накупить хотя бы тех же самых кожаных пальто на
продажу. А потом таможня удивляется, чего это совраб тащит такое коли-
чество барахла на своем горбу. Привезенный товар надо срочно реализовы-
вать, деньги нужны позарез - вот и приходится, волей-неволей, искать по-
мощников, которых можно с полным правом назвать и спекулянтами.
Денежный дефицит потребовал пересмотра списка. В конце концов мы уло-
жились с Еленой в жесткие рамки, но далось нам это нелегко, и я предста-
вил себе, что было бы, будь на месте Ленки женщина поскандальнее и с
дурным характером. Как жена Гриши Галкина, Зинаида. Не дай Бог с такой
коротать жизнь в совколонии.
Со списком мы бросились в магазины. Обошли десятки лавок, яростно
торговались, постигая базарную психологию: ноль внимания на понравивший-
ся товар, чтобы не выказать хозяину свой интерес, небрежный вопрос о це-
не, удивленный взлет бровей, удрученное покачивание головой, поиск де-
фектов в товаре, уход, возвращение, да не один раз, долгая дискуссия и,
наконец, упаковка и расплата. Не забыть еще взять визитку у хозяина, по-
тому что дома обнаруживаешь распоротую подкладку, разноцветные пуговицы
или траченный молью мех.
Необходимость постоянного выгадывания на мелочах - тут отспорили де-
сяток крошей, там получили скидку за улыбку белой женщины - будят у со-
ветских заглушаемые десятками лет купеческие инстинкты. Восток немыслим
без базара, торговля для местных не столько вопрос купли-продажи,
сколько общения, беседы, спора, в котором стороны располагают целым ар-
сеналом: учтивостью и скандалом, просьбой и отказом, призывами к окружа-
ющим и даже богам. Веками отшлифованный профессионализм восточных лавоч-
ников достигает необычайно высокой степени, он у них в крови. Но и они
пасуют, когда в магазин является мощная, как гаубица, жена советского
специалиста. Она не просто торгуется, используя тот же самый арсенал,
она стоит на защите своего очага, она, как курица от ястреба, защищает
свой выводок, она, как перепелка, припадая на одно крыло, уводит хищника
от гнезда, она жестока , хоть и поневоле. Естественно, что далеко не все
осваивают высший пилотаж рынка, есть и тюхи-матюхи, которые могут забыть
на прилавке кошелек с месячной зарплатой мужа или купить пальто с дырой
на самом видном месте. Нам с Леной пришлось помогать друг другу, многое
мы покупали по принципу не сколько стоит, а нравится - не нравится, и,
слава богу, наши вкусы почти всегда совпадали.
Далее началась упаковка. И тут же угрожающе стали тяжелеть чемоданы и
распухать сумки. Оставалась надежда на ручную кладь, куда сложили самую
тяжесть - бутылки виски, книги, банки с кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
и от ражего посольского детины да и от совэкспорфильмовских - не дай
бог, послу донесут и он обидится. А обидевшись... Еще режиссер сказал,
что мы с Леной резко выделяемся, как белые вороны в черной стае загра-
наппарата, и от души пожелал нам не менять своего цвета и не дать себя
заклевать.
Тяжело жить не веря, не доверяя. Не верь начальнику, не верь соседям
по рабочим столам, не верь другу молодости и жене... а уж ражему из по-
сольства и подавно.
Лена, выслушав после приема мои рассуждения, сказала, что ражего зо-
вут Святослав, жену его - тоже Леной, что они за эти две встречи нашли
очень много общего в своих интересах и сговорились встретиться. Вот и
решай, вот и решайся...
А жара давала о себе знать уже не на шутку. Ощутимее всего, когда
температура воздуха ночью почти перестала отличаться от дневной: днем -
сорок, ночью - под тридцать. Поднялись пылевые бури. Солнце, как воспа-
ленный глаз, поднималось над душным городом и око его застилало пелена
взметенной до небес пыли.
Достаточно было пройти по улице несколько шагов, сесть, как в обжига-
ющую ванну, на сиденье авто и тут же по спине, вискам, подглазьям тек
пот. Входящий с улицы под прохладную сень торгпредства, обдуваемого мощ-
ными кондиционерами, был мокр и красен. Требовалось несколько минут,
чтобы глаза переставали блуждать и приобретали осмысленность.
С жарой изменилась не только температура воздуха - истощенные пролив-
ным потением, тяжело дышащие люди, коровы, вороны, деревья в мелкой ску-
кожившейся листве, чтобы не испарять драгоценную влагу, - все живое не-
живое раскалилось, живое стало полуживым и лениво-раздраженным. Высохли
реки, около уличных колонок скапливались очереди, на автострадах где-ни-
будь в тени появились большие, пузатые глиняные кувшины, чтобы путник
мог бесплатно утолить жажду. Мы, конечно, не пользовались общедоступными
жбанами, но наблюдали как останавливается автомобиль или телега, абори-
ген черпает воду жестяной банкой и, подняв ее на вытянутой руке и задер-
жав дыхание, подставляет открытый рот тонкой струе, как сверкающее свер-
ло уходящей в воронку горла. Мы находились в привилегированных условиях
по сравнению с местными, но всем было одинаково тяжело, когда вырубали
электричество в целых районах. Не было воды в реках, не крутились турби-
ны, экономили электроэнергию, которая вращала лопасти вентиляторов, гна-
ла фреон в холодильниках и прохладу из кондиционеров. В городке совколо-
нии в такие минуты автоматически включалась дизельная станция, живущим
же в городе приходилось зажигать свечи, распахивать окна и двери и исте-
кать в кажущемся бесконечным ожидании.
Среди жестокой жары настоящим просветом оказались встречи со Святос-
лавом и Леной. Жили они также не в советском компаунде, а в городе. Поз-
же я понял, что Святослав и Лена относятся к той категории русских лю-
дей, которые провели всю свою сознательную жизнь заграницей и ни на йоту
не стали иностранцами. Лена пригласила нас на свой день рождения, и мы
попали в разношерстную, но умело подобранную компанию, где каждого свя-
зывало с хозяевами что-то сугубо личное, а все вместе были похожи на
большое семейство или клан. За естественной простотой Лены и Святослава
стоял аристократизм духа, твердость слова, обязательность в выполнении
обещанного, готовность всегда прийти на помощь и внутренняя независи-
мость. Но что они за люди, мы узнали позже.
Я со Святославом сошелся на любви к кино и поэзии, а наши Лены - на
театре, книгах, выставках - той совокупности интересов, по которой ин-
теллигент всегда отличит издалека своего "земляка" по духу.
Славина Лена вскоре уехала в Москву, нас держал торгпред, который
сказал, что я пойду в отпуск вместе с ним в одно время, а его отпуск за-
висел от каких-то семейных обстоятельств.
Оставшись один, Святослав стал бывать у нас, мы у него, и в это время
он открыл нам жизнерадостный мир американской музыкальной комедии. Мы
приезжали на его виллу к вечеру, после захода солнца, вытаскивали теле-
визор к дверям, ведущим в сад, садились в плетеные кресла и под стакан-
чик доброго виски со льдом и содовой радовались неувядающим Фреду Астей-
ру и Джинджер Роджерс, Джуди Гарланд и Джину Келли, Джин Пауэл и Френку
Синатра. Святослав подарил мне каталог лучших фильмов, я регулярно его
просматривал, выписывал то, что интересно, и уже не стоял, гадая, в ви-
деотеке перед рядами полок, забитыми до потолка кассетами, а отыскивал
нужные фильмы, звонил Святославу, и мы устраивали сабантуй.
Внешне Святослав был похож на глыбу.
И внутренне.
Монолитом веяло от его железной логики, основанной на резком саркас-
тическом уме, не страдающей присутствием каких-либо иллюзий и помножен-
ной на чуткое знание людской психологии.
- А что вы делаете в ближайший уик-энд? - спросил он как-то.
- Никаких планов.
- Тогда наберите немного жратвы и выпивки, а в субботу, часиков в
семь утра я заеду за вами. Не рано?
Действительно, ровно в назначенное время я увидел его сутуловато-мощ-
ную фигуру у ворот нашего дома.
- Уже готовы? - осведомился Святослав. - Люблю обязательных людей.
Мы заехали в посольство, где нас ждал Анатолий, приятель Святослава,
и через двадцать минут вырвались на шоссе.
- Валерий, ты слышал, что мы все теперь не просто человеки, а участ-
ники перестройки?
- А до того мы были рычагами, - усмехнулся Анатолий. - Помнишь, такой
рассказ Яшина? По рассказу получалось, что советские - не люди, как ты
изволил счастливо выразиться, а рычаги.
- Мы не люди и не рычаги, - внес свою лепту я, - мы - приводные ремни
социализма.
- Кто это сказал? - гулко захохотал Святослав.
- Заместитель министра станкостроения.
- Неглупый мужик. Фамилию не помнишь?
- Какая разница?
- Какая?.. - неопределенно хмыкнул Святослав. - Вчера в газете прочи-
тал, что появились новые "хомо советикус" и зовутся они прорабами пе-
рестройки.
- Раньше ты был раб застоя, а теперь прораб перестройки, - определил
Анатолий.
- Черта лысого они дождутся, чтобы сделать меня рабом, - без улыбки
сказал Святослав.
- Скоро введут почетное звание "Заслуженный Прораб", - предположил я.
- "Народный Прораб", - подхватил Анатолий.
- И "Герой Прорабства", - торжественно заключил Святослав.
Так, зубоскаля, мы мчались по ленте шоссе, стрелой уходящей сквозь
ровность полупустыни к темнеющим вдали невысоким горам. Через два часа
они придвинулись настолько, что выросли на треть неба, дорога завихляла,
поползла вверх и сквозь ущелье мы проникли в долину, заросшую лесом.
Свернули около указателя на шоссе и вскоре уперлись в шлагбаум, к кото-
рому был прибит вырезанный из жести тигр. Полосатость его шкуры с успе-
хом заменяла полосатость шлагбаума. Заплатили въездную пошлину и оказа-
лись в заповеднике. Словно прошли сквозь стену цивилизации.
Человек с его претензиями на "Героя Прорабства" остался перед жестя-
ным тигром-шлагбаумом: здесь было царство нетронутой природы и вольных
диких зверей. Из-за жары они попрятались в чаще, но нам повезло - краса-
вец-олень с ветвистой короной рогов вывел своих изящных подруг к водо-
пою. Застыв, как величественное изваяние, он ожил и стал угрожающе фыр-
кать, когда мы попытались приблизиться с фотоаппаратами.
Позже дорога зазмеилась вверх, пролегла мимо маленького храма, где мы
прямо из окна кормили бананами длиннохвостых обезьян с черными мордочка-
ми в белой капоре пушистой опушке. Словно бабушки-негритянки в белых ка-
порах.
Еще выше мы уперлись в тупик, вылезли из машины, разминая затекшие
ноги, и пошли по тропе вверх, вдоль высохшего каменного русла. Добрались
почти до вершины, где вода и время проделали в горе большое отверстие,
глядевшее прямо в небо или, наоборот, сквозь которое небеса рассматрива-
ют мелких обитателей Земли.
- В сезон дождей здесь низвергается водопад, - объяснил Святослав. -
Валерий, щелкни меня своим новым аппаратом.
Я навел объектив.
- Забавный кадр получается, - сказал я Святославу. - Прораб перест-
ройки в азиатской дыре.
- Я бы назвал по-другому. Зияющие высоты.
- Было. У Зиновьева.
- Ты и Зиновьева знаешь?
- Слышал.
На обратном пути мы свернули около другого указателя и через десять
минут въехали в ухоженный парк со стрижеными лужайками, бассейнами, фон-
таном и зданием отеля. Разложили еду, достали бутылку и с удовольствием
перекусили.
В благостном расположении духа побродили по холлу отеля, где за стек-
лом друг напротив друга стояли чучела тигра и оленя. Здесь, коли пожела-
ешь, можно было бы провести уик-энд, а то и отпуск в общении с живыми
зверями и природой. Нетронутой человеком... Нетронутой ядом Чернобыля.
Солнце уже перевалило через зенит и скатывалось по небосклону. Пора
было возвращаться. Мы так и сделали, а через час пути Святослав спросил:
- Устали? Можем завернуть в один городок. Там, говорят, крепость
есть.
- Нет, не устали! - дружно закричал экипаж.
Городок и вправду был невелик, но в середине его высилась, как сахар-
ная головка, гора со срезанной вершиной.
- А слабо твоей тачке до верха? - подначил Анатолий Святослава.
- Нет, не слабо, - серьезно ответил Святослав.
И медленно, осторожно выбирая дорогу, усеянную острыми камнями, довел
авто до плоской площадки, венчающей, как тонзурой, гору, где ничего не
оказалось кроме полуразрушенного дома.
Мы полюбовались раскинувшимся ландшафтом городка, гор и неба, пока
Святослав не попросился:
- Ребята, поехали, не то лопну.
- Иди в это строение и справь нужду, - предложил Анатолий.
- Ты что? А если это местная святыня?
Также медленно мы сползли вниз и увидели аборигена в позе "орла", за-
думчиво оскверняющего "святыню".
Но Святослав на наши шутки уже не реагировал.
Покружив по городу, отыскали отель, Святослав резво скрылся в его
недрах и не спеша вернулся аж просветленный.
- В чем заключается истинное человеческое счастье? - изрек он, усев-
шись за руль. - Увидеть туалет и добежать до него.
Мы двинулись домой, а я думал, что человеческое счастье - это вот та-
кой день вместе с любимой, с друзьями, в полной впечатлений поездке.
Небо вдруг сразу потемнело, солнце скрылось за огромной черной тучей,
пришлось включить фары и еще через час хлынул неистовый ливень с градом.
Верно говорят, что дождь - это воздух с прослойкой воды, а тропический
ливень это вода с прослойкой воздуха. От распаренной земли поднялся
плотный туман, мы и так еле ползли, а тут сломались дворники. До города
оставалось километров тридцать, а дождь и не думал стихать. Торчать на
шоссе тоже не было никакого желания...
В конце концов сделали так: Анатолий сел за руль, я высунулся из зад-
него окна и командовал ему, следя, чтобы машина держалась ровно вдоль
края асфальта.
Так мы и доехали до нас.
Дождь понемногу стихал, и сквозь просвет на горизонте прорвалось за-
катное солнце. За ужином вспоминали жестяного тигра и живого оленя, "зи-
яющие высоты" и сахарную головку горы, советовали Святославу основать
секту поклонников туалетов, отметили тостом водительское мастерство Ана-
толия, и постепенно прошедший день так и осел в памяти незабываемым
приключением.
На прощание Святослав поцеловал руку Лене и сгреб меня в свои мед-
вежьи объятия:
- Тридцать километров под дождем торчал ради общества, спасибо.
На следующий день как-то в разговоре с Веховым я помянул о нашей по-
ездке и Святославе.
Виталий молча выслушал меня.
- О поездке никому не рассказывай... Ни к чему... А вот насчет Свя-
тослава сам смотри: он у нас главный из "кей-джи-би" здесь. Понял?
Я тут же вспомнил о "приводных ремнях социализма", "Зияющих высотах",
"Герое Прорабства" и как Святослав интересовался именем замминистра
станкостроения. О, Господи!..
Глава двадцать восьмая
--===Колония===--
К О Л О Н И Я
Глава двадцать восьмая
Проводили в отпуск Веховых, комнаты в торгпредстве совсем опустели, но
настал-таки момент, когда Семен Иванович вызвал меня и завхоза и велел
заказывать билеты на ближайший рейс.
Отпуск.
Вроде бы едем на отдых, но все это до дурноты напоминает переезд с
квартиры на квартиру, но только даже не в одном районе, а в разных горо-
дах и странах. Что брать?.. Что оставить?..
А что привезти в подарок родителям?.. Детям?.. Нельзя же оставить без
внимания Алениных подруг, моих яхтенных друзей. Нельзя, конечно... А моя
работа?.. Кадровики, начальники, коллеги... А знакомая врачиха в район-
ной поликлинике?..
Сели за список. Получилось восемьдесят три человеко-пункту. Плюс ре-
зерв.
Елена, вдруг раскрасневшись от возбуждения, заявила, что дочери она
обязана, просто должна привезти кожаное пальто, отцу и зятю по кожаной
куртке, ну, а внуку...
Я согласился и записал своим старикам и сыну то же самое.
На работу - чай, кофе, виски, презервативы, таблетки от запаха спирт-
ного на случай незапланированной встречи с ГАИ средство от импотенции...
Друзьям - зажигалки, сигареты, бусы, брелочки...
Подсчитали - получалось где-то около двух полных месячных зарплат.
Если учесть, что на выписку стереосистемы, фотоаппарата, радиоприемнич-
ка, часов ушло пять зарплат, если учесть, что пятьдесят процентов Алени-
ного авиабилета мы должны оплатить из собственного кармана и при возвра-
щении тоже - посольские в таких случаях не платят ни копейки, торгпредс-
кие - половину, специалисты из промышленности - полную стоимость авиаби-
лета, если учесть, что мы все-таки на что-то жили и не отказывали себе в
самом необходимом, то получалось, что денег катастрофически не хватает.
Вот когда я пожалел, что не пошел на сделку с Джентльменом от Гусарова
при ремонте машины. Не хватало не только крошей - местной валюты, где
взять простые советские рубли?
Значит, надо было накупить хотя бы тех же самых кожаных пальто на
продажу. А потом таможня удивляется, чего это совраб тащит такое коли-
чество барахла на своем горбу. Привезенный товар надо срочно реализовы-
вать, деньги нужны позарез - вот и приходится, волей-неволей, искать по-
мощников, которых можно с полным правом назвать и спекулянтами.
Денежный дефицит потребовал пересмотра списка. В конце концов мы уло-
жились с Еленой в жесткие рамки, но далось нам это нелегко, и я предста-
вил себе, что было бы, будь на месте Ленки женщина поскандальнее и с
дурным характером. Как жена Гриши Галкина, Зинаида. Не дай Бог с такой
коротать жизнь в совколонии.
Со списком мы бросились в магазины. Обошли десятки лавок, яростно
торговались, постигая базарную психологию: ноль внимания на понравивший-
ся товар, чтобы не выказать хозяину свой интерес, небрежный вопрос о це-
не, удивленный взлет бровей, удрученное покачивание головой, поиск де-
фектов в товаре, уход, возвращение, да не один раз, долгая дискуссия и,
наконец, упаковка и расплата. Не забыть еще взять визитку у хозяина, по-
тому что дома обнаруживаешь распоротую подкладку, разноцветные пуговицы
или траченный молью мех.
Необходимость постоянного выгадывания на мелочах - тут отспорили де-
сяток крошей, там получили скидку за улыбку белой женщины - будят у со-
ветских заглушаемые десятками лет купеческие инстинкты. Восток немыслим
без базара, торговля для местных не столько вопрос купли-продажи,
сколько общения, беседы, спора, в котором стороны располагают целым ар-
сеналом: учтивостью и скандалом, просьбой и отказом, призывами к окружа-
ющим и даже богам. Веками отшлифованный профессионализм восточных лавоч-
ников достигает необычайно высокой степени, он у них в крови. Но и они
пасуют, когда в магазин является мощная, как гаубица, жена советского
специалиста. Она не просто торгуется, используя тот же самый арсенал,
она стоит на защите своего очага, она, как курица от ястреба, защищает
свой выводок, она, как перепелка, припадая на одно крыло, уводит хищника
от гнезда, она жестока , хоть и поневоле. Естественно, что далеко не все
осваивают высший пилотаж рынка, есть и тюхи-матюхи, которые могут забыть
на прилавке кошелек с месячной зарплатой мужа или купить пальто с дырой
на самом видном месте. Нам с Леной пришлось помогать друг другу, многое
мы покупали по принципу не сколько стоит, а нравится - не нравится, и,
слава богу, наши вкусы почти всегда совпадали.
Далее началась упаковка. И тут же угрожающе стали тяжелеть чемоданы и
распухать сумки. Оставалась надежда на ручную кладь, куда сложили самую
тяжесть - бутылки виски, книги, банки с кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37