Кроме этого, вы могли бы
нанять больше работников, вместо того чтобы вгонять себя раньше времени
в могилу, пытаясь прокормить, одеть и выучить вашу семью.
Я почувствовал приступ ярости оттого, что он так основательно покопался
в моих семейных делах. Однако, с тех пор как однажды резкий ответ стоил мне
продажи лошади, которая через неделю после этого сломала ногу, я научилс
я не давать воли языку в любых обстоятельствах.
Ц Мне тоже пришлось дать образование двум дочерям и сыну, Ц сказал он,
Ц поэтому я представляю, во сколько это вам обходится. Моя старшая дочь с
ейчас в университете, а близнецы только что закончили школу.
Я снова промолчал, и он продолжал:
Ц Вы родились в Англии, но ребенком были привезены в Австралию. Ваш отец,
Говард Роук, был адвокатом Ц хорошим адвокатом. Ваши родители погибли в
морской катастрофе, когда вам было восемнадцать лет. С того времени вы до
бывали себе, своим сестрам и брату средства к существованию выращивание
м и продажей лошадей. Насколько я понял, вы намеревались стать юристом, но
вместо этого вам пришлось на оставшиеся от отца деньги основать дело зде
сь, в вашем бывшем загородном доме. Дело процветает, лошадей, которых вы пр
одаете, считают прекрасно выезженными и обученными. Вы хороший хозяин, и
вас уважают.
Он с улыбкой взглянул на меня. Я стоял неподвижно, чувствуя, что это еще не
все.
Ц Директор школы в Джилонге говорит, что у вас прекрасные способности, к
оторые пропадают зря. Управляющий вашего банка утверждает, что вы очень
мало тратите на себя. Ваш доктор сообщил мне, что вы ни разу за девять лет н
е были в отпуске, если не считать месяца, проведенного в больнице из-за пе
релома ноги. А пастор сказал, что вы никогда не бываете в церкви и он этого
не одобряет.
Он медленно сделал глоток. У меня сложилось впечатление, что многие двер
и открыты для решительно настроенных графов.
Ц И наконец, Ц произнес он с усмешкой, Ц владелец бара «Голден Платипу
с» в Перлуме говорит, что доверил бы вам свою сестру, несмотря на вашу опас
ную для женщин наружность.
Ц И какие же выводы вы из всего этого сделали? Ц поинтересовался я, боле
е или менее овладев собой.
Ц Что вы скучный, трудолюбивый зануда, Ц ответил он приятным голосом.
Я вдруг расслабился, засмеялся и сел.
Ц Так оно и есть, Ц согласился я.
Ц С другой стороны, все говорят, что если уж вы взялись, то всегда доводит
е начатое дело до конца. К тому же вам не привыкать к тяжелому физическому
труду, а о лошадях вы знаете столько, что могли бы делать работу конюха, ст
оя на голове с закрытыми глазами.
Ц Ваш план нереален, Ц сказал я со вздохом. Ц Он не сработает ни со мной,
ни с Артуром Симмонсом, вообще ни с кем Ц он просто неосуществим. Ведь в В
еликобритании сотни конюшен для скаковых лошадей! Можно жить в них месяц
ами и ничего не услышать, а мошенники тем временем будут вовсю орудовать
в других местах.
Он покачал головой.
Ц Я с вами не согласен. Нечестных конюхов удивительно мало, гораздо мень
ше, чем может показаться. Если известно, что конюха можно купить, это привл
екает к нему разного рода мошенников, как сообщение о неохраняемых золот
ых копях. Все, что требуется от нашего человека, Ц это намекнуть, что он го
тов принять известные предложения. И он их, без сомнения, получит.
Ц Но будут ли это именно те предложения, которые вас интересуют? Я в этом
не уверен.
Ц По-моему, вероятность достаточно велика, чтобы рискнуть. Честно говор
я, дело обстоит так, что я готов воспользоваться любым шансом. Все остальн
ое мы уже пробовали, причем безрезультатно. И это несмотря на то, что мы са
мым подробным образом опросили всех, кто имел отношение к заинтересовав
шим нас лошадям. Полиция ничем не может помочь Ц раз мы не обнаружили доп
инг, им просто не с чего начать. К частным детективам мы тоже обращались, о
ни ничего не нашли. Поскольку мы ничего не добились, нам нечего терять. Я г
отов поставить двадцать тысяч фунтов на то, что вы добьетесь большего. По
пробуете?
Ц Не знаю, Ц сказал я, проклиная свою слабость. Я должен был ответить: «Ко
нечно, нет».
Он ухватился за мои слова и, наклонившись вперед, заговорил быстро и с гор
ячей убедительностью:
Ц Я хочу, чтобы вы поняли, как меня и моих коллег беспокоят эти случаи с до
пингом, который невозможно обнаружить. У меня есть несколько скаковых ло
шадей, в основном для скачек с препятствиями… Уже несколько поколений мо
ей семьи были большими поклонниками этого вида спорта… поэтому его чист
ота значит для нас больше, чем можно выразить словами… и вот уже во второй
раз за три года над ним нависла серьезная угроза. Во время последней боль
шой волны допинга в газетах и на телевидении появилась масса издеватель
ских шуток, этого нельзя допустить снова. Пока что нам удавалось замять с
кандал, поскольку случаи были достаточно редки Ц первый произошел боль
ше года назад, Ц а если кто-то интересуется, мы сообщаем, что анализ дал от
рицательные результаты. Но мы просто обязаны найти этот загадочный допи
нг, пока его не стали широко использовать. Иначе он превратится в самую бо
льшую угрозу для скачек за всю историю их существования. Если появятся д
есятки сомнительных победителей, вера публики будет подорвана, а стипль
-чезу будет нанесен такой удар, от которого он нескоро оправится, если опр
авится вообще. Речь идет о большем, чем просто приятное времяпрепровожде
ние. Скачки Ц это бизнес, в котором заняты тысячи людей… среди которых, ме
жду прочим, много владельцев ферм Ц таких, как вы. Утрата поддержки публи
ки поставила бы всех в тяжелейшее положение. Вы, вероятно, думаете, что я п
редложил вам очень большие деньги за то, чтобы поехать в Англию и попытат
ься помочь нам, но я достаточно богат и, поверьте, для меня судьба скачек с
тоит гораздо больше. Мои лошади выиграли почти такую сумму в прошлом сез
оне, и я с радостью потрачу ее, если это даст мне возможность справиться с
опасностью.
Ц Сегодня вы гораздо более красноречивы, чем вчера, Ц медленно произне
с я.
Он откинулся на спинку кресла.
Ц Вчера мне не надо было убеждать вас. Но чувствовал я то же самое.
Ц Но в Англии наверняка есть человек, который может раскопать нужную ва
м информацию, Ц возразил я. Ц Есть люди, знающие все ходы и выходы. Я-то со
всем ничего не знаю, мне было девять лет, когда я уехал из вашей страны. От м
еня не будет никакого толку, это невозможно.
Уже лучше, похвалил я себя, гораздо тверже.
Он перевел взгляд на свой стакан и проговорил как бы нехотя:
Ц Дело в том… что мы обращались за помощью к одному человеку в Англии… К
одному журналисту, пишущему о скачках. Человек с отличным чутьем, к тому ж
е надежный Ц лучше не придумать. К сожалению, он проработал несколько не
дель безрезультатно, а потом погиб в автомобильной катастрофе, бедняга.
Ц Почему бы не обратиться к кому-нибудь еще? Ц настаивал я.
Ц Он погиб в июле, когда в стипль-чезе был летний перерыв. В августе начал
ся новый сезон, и только тогда нам пришла в голову эта идея насчет конюха,
но мы сразу же столкнулись с трудностями.
Ц Найдите какого-нибудь сына фермера, Ц предложил я. Ц Деревенский вы
говор, знание лошадей… все, что нужно.
Он покачал головой.
Ц Англия слишком мала. Пошлите фермерского сына вывести лошадь на демо
нстрационный круг на скачках, и скоро все будут знать, чем он занимается. С
лишком много людей сразу же узнают его и начнут расспрашивать.
Ц Тогда сына работника с фермы с высоким коэффициентом умственного раз
вития.
Ц Нам что, экзамен провести? Ц сказал он мрачно.
После небольшой паузы он оторвал взгляд от стакана. Выражение его лица б
ыло торжественным, почти суровым.
Ц Ну так что? Ц спросил он.
Я намеревался твердо сказать «нет». Но у меня снова получилось «я не знаю
».
Ц Как мне вас убедить?
Ц Никак, Ц сказал я. Ц Я подумаю и завтра дам вам знать.
Ц Хорошо.
Он встал, отклонил мое предложение пообедать и ушел так же, как и пришел Ц
распространяя вокруг себя, подобно теплу, поле сильной личности. Когда, п
роводив его, я вернулся, дом показался мне пустым.
Полная луна сияла в черном небе, а в просвете между холмами за моей спиной
гора Косцюшко подставляла свету свою плоскую снежную вершину. Я сидел на
каменистом уступе горы и смотрел на свой дом сверху.
Внизу была лагуна, обширные пастбища простирались до самого кустарника,
виднелись аккуратные маленькие выгулы, обнесенные белой оградой, сереб
ристая крыша стойла для жеребят, солидное строение конюшни, спальный дом
ик, элегантный длинный и низкий жилой дом, в большом торцевом окне которо
го отражалась луна. Это была моя тюрьма.
Сначала все было не так уж плохо. Мне было приятно разочаровать тех, кто ут
верждал, что я не смогу заработать достаточно денег для того, чтобы дети
Ц Белинда, Хелен и Филип Ц могли жить со мной. Я всегда любил лошадей, и по
началу дела шли вполне прилично. По крайней мере, нам было что есть, и я даж
е смог убедить себя, что быть юристом вовсе не мое призвание.
Мои родители планировали отдать Белинду и Хелен во Френшем, и когда приш
ло время, они туда отправились. Наверняка можно было бы найти школу подеш
евле, но я чувствовал себя обязанным дать им то, что они должны были получи
ть. Поэтому Филип учился в Джилонге. Дело постепенно росло, но одновремен
но росли и плата за обучение, и расходы на жалованье работникам и содержа
ние фермы. Я угодил в своеобразную восходящую спираль, и слишком многое з
ависело от моей способности продолжать движение вперед. Нога, сломанная
во время соревнований по стипль-чезу, когда мне было двадцать два, стала п
ричиной самого тяжелого финансового кризиса за все девять лет. Больше я
не рисковал.
Я никогда не жаловался на бесконечную работу. Я был очень привязан к свои
м сестрам и брату и не сожалел о том, что я для них сделал. Но чувство, что я п
остроил для себя процветающую ловушку, мало-помалу вытеснило удовлетво
рение, которое я раньше испытывал, зарабатывая для них деньги.
Лет через восемь Ц десять все они будут взрослыми, получат образование,
обзаведутся семьями, и моя задача будет выполнена. Через десять лет мне б
удет тридцать семь. Может быть, к тому времени я тоже буду женат, и у меня бу
дут дети, которых надо будет отдать в Джилонг и Френшем… Больше четырех л
ет я делал все, чтобы подавить в себе желание сбежать. Мне было легче, когд
а они приезжали домой на каникулы и все наполнялось шумом, повсюду валял
ись какие-то деревяшки Филипа, а в ванной комнате сушилась девчачья одеж
да. Летом мы ездили верхом или купались в лагуне («озере», как называли ее
наши родители-англичане), а зимой катались на лыжах с гор. Они были отличн
ые малыши и никогда не воспринимали то, что имеют, как само собой разумеющ
ееся. И теперь, повзрослев, они совершенно не страдали приступами подрос
тковой вредности. Короче говоря, для них было просто приятно что-то делат
ь.
Но примерно через неделю после их отъезда в школу на меня обычно находил
о: это было отчаянное, невыносимое стремление освободиться. Мне хотелось
надолго почувствовать себя свободным от всего, уехать дальше очередног
о лошадиного аукциона, дальше периодических коротких поездок в Сидней, М
ельбурн или Куму.
Неужели у меня не будет других воспоминаний, кроме череды прибыльных дне
й? И неужели я никогда не увижу ничего, кроме этих гор и лагуны, от которых м
еня уже тошнит, несмотря на всю их красоту? Я был так занят запихиванием че
рвяков в клювы моих братьев птенцов, что сам так и не расправил крылья.
Я говорил себе, что от подобных мыслей нет никакого толку, что это обычная
жалость к себе, что у меня нет ровно никаких причин чувствовать себя несч
астным, но это не помогало. По ночам я продолжал впадать в безысходную деп
рессию, а днем спасал себя (и свой баланс) от последствий такого настроени
я, с головой погружаясь в работу.
Когда приехал лорд Октобер, дети были в школе уже одиннадцать дней, и спал
я плохо. Вероятно, поэтому я сидел теперь в четыре часа утра на склоне горы
, пытаясь решить, браться ли мне за работу конюха на другом конце света. Дв
ерца клетки приоткрылась, это точно. Но кусок, на который меня приманивал
и, был подозрительно велик.
Двадцать тысяч английских фунтов… Деньги немалые. Но ведь он ничего не з
нал о беспокойном состоянии моей души и мог поэтому подумать, что меньша
я сумма не произведет должного впечатления. Интересно, сколько он собира
лся предложить Артуру?
С другой стороны, был еще этот спортивный журналист, который погиб в авто
катастрофе… Если Октобер или его коллеги хоть немного сомневаются в том
, что это несчастный случай, становится понятным, откуда взялась такая бо
льшая сумма Ц они просто облегчают себе совесть. Еще в юности благодаря
профессии своего отца я многое узнал о преступниках и преступлении, поэт
ому мысль о подстроенной катастрофе не показалась мне фантастической ч
епухой.
Я унаследовал от отца склонность к порядку и правде и с детства восхищал
ся силой его логики, хотя мне часто казалось, что он слишком безжалостно о
бходится в суде с невиновными свидетелями. Я всегда считал, что справедл
ивость должна торжествовать и что, добиваясь оправдания виновных, отец н
е приносит миру пользу. Он же говорил, что если я так думаю, адвоката из мен
я никогда не получится, лучше мне стать полицейским.
Англия, думал я… Двадцать тысяч фунтов. Расследование. Честно говоря, я не
проникся серьезностью положения, о которой так горячо твердил Октобер. А
нглия со своими скачками была на другом конце света. Я никого там не знал.
Мне было совершенно все равно, плохая или хорошая репутация у английских
скачек. Если я и поеду туда, это будет отнюдь не альтруистическим поступк
ом: я сделаю это только потому, что приключение кажется мне интересным, да
ет возможность испытать свои способности, отбросить чувство ответстве
нности и освободить мой угасающий дух от стягивающих его оков.
Здравый смысл говорил, что вся эта идея Ц сплошное безумие, что граф Окто
бер просто ненормальный, что я не имею никакого права бросить свою семью
на произвол судьбы, пока сам я буду шататься по всему свету, и что единстве
нным правильным решением будет остаться на месте и научиться довольств
оваться возможным.
Здравый смысл проиграл.
Глава 2
Спустя девять дней «боинг 707» нес меня в Англию. Я крепко проспал почти все
тридцать шесть часов, которые понадобились, чтобы перелететь из Сиднея в
Дарвин, из Дарвина в Сингапур, Рангун и Калькутту, из Калькутты в Карачи и
Дамаск, а из Дамаска в Дюссельдорф и, наконец, в лондонский аэропорт.
Позади осталась тяжелая неделя, в которую мне удалось втиснуть месяцы бу
мажной работы и кучу практических дел. Одна из сложностей заключалась в
том, что я точно не знал, сколько времени буду отсутствовать; но я рассудил
, что если не справлюсь со своей задачей за полгода, то не справлюсь с ней в
ообще, и принял этот срок за основу.
Старший конюх должен будет тренировать и продавать уже имеющихся лошад
ей, но не покупать и не разводить новых. Фирма-подрядчик взяла на себя все
заботы, связанные с землей и постройками. Женщина, которая стряпала для к
онюхов, живущих на ферме, обещала, что присмотрит за моей семьей во время д
олгих рождественских каникул с декабря по февраль.
Я договорился с управляющим банком, что пришлю чеки, датированные более
поздними числами, для оплаты следующего школьного семестра, корма для ло
шадей и аренды пастбища. Кроме этого, я выписал целую стопку чеков и остав
ил их старшему конюху, чтобы он периодически получал деньги для закупки
еды и выплаты жалованья работникам. Октобер заверил меня, что «гонорар»
будет переведен на мой счет без промедления.
Ц Если у меня ничего не получится, Ц сказал я ему, Ц вы получите ваши де
ньги обратно. Я вычту только издержки, связанные с моим отсутствием.
Он отрицательно покачал головой, но я продолжал настаивать, и в конце кон
цов мы пришли к компромиссу. Я получаю десять тысяч сразу и еще столько же
в случае успеха.
Я отвел Октобера к своему адвокату, и наше довольно необычное соглашение
превратилось в сухой юридический документ, который он, усмехнувшись, по
дписал вслед за мной. Его веселое настроение, однако, немедленно улетучи
лось, когда, выйдя от адвоката, я попросил его застраховать мою жизнь.
Ц Боюсь, я не могу этого сделать, Ц сказал он, нахмурившись.
Ц Потому что… моя жизнь не подлежит страхованию? Ц спросил я.
Он не ответил.
Ц Я подписал контракт, Ц заметил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
нанять больше работников, вместо того чтобы вгонять себя раньше времени
в могилу, пытаясь прокормить, одеть и выучить вашу семью.
Я почувствовал приступ ярости оттого, что он так основательно покопался
в моих семейных делах. Однако, с тех пор как однажды резкий ответ стоил мне
продажи лошади, которая через неделю после этого сломала ногу, я научилс
я не давать воли языку в любых обстоятельствах.
Ц Мне тоже пришлось дать образование двум дочерям и сыну, Ц сказал он,
Ц поэтому я представляю, во сколько это вам обходится. Моя старшая дочь с
ейчас в университете, а близнецы только что закончили школу.
Я снова промолчал, и он продолжал:
Ц Вы родились в Англии, но ребенком были привезены в Австралию. Ваш отец,
Говард Роук, был адвокатом Ц хорошим адвокатом. Ваши родители погибли в
морской катастрофе, когда вам было восемнадцать лет. С того времени вы до
бывали себе, своим сестрам и брату средства к существованию выращивание
м и продажей лошадей. Насколько я понял, вы намеревались стать юристом, но
вместо этого вам пришлось на оставшиеся от отца деньги основать дело зде
сь, в вашем бывшем загородном доме. Дело процветает, лошадей, которых вы пр
одаете, считают прекрасно выезженными и обученными. Вы хороший хозяин, и
вас уважают.
Он с улыбкой взглянул на меня. Я стоял неподвижно, чувствуя, что это еще не
все.
Ц Директор школы в Джилонге говорит, что у вас прекрасные способности, к
оторые пропадают зря. Управляющий вашего банка утверждает, что вы очень
мало тратите на себя. Ваш доктор сообщил мне, что вы ни разу за девять лет н
е были в отпуске, если не считать месяца, проведенного в больнице из-за пе
релома ноги. А пастор сказал, что вы никогда не бываете в церкви и он этого
не одобряет.
Он медленно сделал глоток. У меня сложилось впечатление, что многие двер
и открыты для решительно настроенных графов.
Ц И наконец, Ц произнес он с усмешкой, Ц владелец бара «Голден Платипу
с» в Перлуме говорит, что доверил бы вам свою сестру, несмотря на вашу опас
ную для женщин наружность.
Ц И какие же выводы вы из всего этого сделали? Ц поинтересовался я, боле
е или менее овладев собой.
Ц Что вы скучный, трудолюбивый зануда, Ц ответил он приятным голосом.
Я вдруг расслабился, засмеялся и сел.
Ц Так оно и есть, Ц согласился я.
Ц С другой стороны, все говорят, что если уж вы взялись, то всегда доводит
е начатое дело до конца. К тому же вам не привыкать к тяжелому физическому
труду, а о лошадях вы знаете столько, что могли бы делать работу конюха, ст
оя на голове с закрытыми глазами.
Ц Ваш план нереален, Ц сказал я со вздохом. Ц Он не сработает ни со мной,
ни с Артуром Симмонсом, вообще ни с кем Ц он просто неосуществим. Ведь в В
еликобритании сотни конюшен для скаковых лошадей! Можно жить в них месяц
ами и ничего не услышать, а мошенники тем временем будут вовсю орудовать
в других местах.
Он покачал головой.
Ц Я с вами не согласен. Нечестных конюхов удивительно мало, гораздо мень
ше, чем может показаться. Если известно, что конюха можно купить, это привл
екает к нему разного рода мошенников, как сообщение о неохраняемых золот
ых копях. Все, что требуется от нашего человека, Ц это намекнуть, что он го
тов принять известные предложения. И он их, без сомнения, получит.
Ц Но будут ли это именно те предложения, которые вас интересуют? Я в этом
не уверен.
Ц По-моему, вероятность достаточно велика, чтобы рискнуть. Честно говор
я, дело обстоит так, что я готов воспользоваться любым шансом. Все остальн
ое мы уже пробовали, причем безрезультатно. И это несмотря на то, что мы са
мым подробным образом опросили всех, кто имел отношение к заинтересовав
шим нас лошадям. Полиция ничем не может помочь Ц раз мы не обнаружили доп
инг, им просто не с чего начать. К частным детективам мы тоже обращались, о
ни ничего не нашли. Поскольку мы ничего не добились, нам нечего терять. Я г
отов поставить двадцать тысяч фунтов на то, что вы добьетесь большего. По
пробуете?
Ц Не знаю, Ц сказал я, проклиная свою слабость. Я должен был ответить: «Ко
нечно, нет».
Он ухватился за мои слова и, наклонившись вперед, заговорил быстро и с гор
ячей убедительностью:
Ц Я хочу, чтобы вы поняли, как меня и моих коллег беспокоят эти случаи с до
пингом, который невозможно обнаружить. У меня есть несколько скаковых ло
шадей, в основном для скачек с препятствиями… Уже несколько поколений мо
ей семьи были большими поклонниками этого вида спорта… поэтому его чист
ота значит для нас больше, чем можно выразить словами… и вот уже во второй
раз за три года над ним нависла серьезная угроза. Во время последней боль
шой волны допинга в газетах и на телевидении появилась масса издеватель
ских шуток, этого нельзя допустить снова. Пока что нам удавалось замять с
кандал, поскольку случаи были достаточно редки Ц первый произошел боль
ше года назад, Ц а если кто-то интересуется, мы сообщаем, что анализ дал от
рицательные результаты. Но мы просто обязаны найти этот загадочный допи
нг, пока его не стали широко использовать. Иначе он превратится в самую бо
льшую угрозу для скачек за всю историю их существования. Если появятся д
есятки сомнительных победителей, вера публики будет подорвана, а стипль
-чезу будет нанесен такой удар, от которого он нескоро оправится, если опр
авится вообще. Речь идет о большем, чем просто приятное времяпрепровожде
ние. Скачки Ц это бизнес, в котором заняты тысячи людей… среди которых, ме
жду прочим, много владельцев ферм Ц таких, как вы. Утрата поддержки публи
ки поставила бы всех в тяжелейшее положение. Вы, вероятно, думаете, что я п
редложил вам очень большие деньги за то, чтобы поехать в Англию и попытат
ься помочь нам, но я достаточно богат и, поверьте, для меня судьба скачек с
тоит гораздо больше. Мои лошади выиграли почти такую сумму в прошлом сез
оне, и я с радостью потрачу ее, если это даст мне возможность справиться с
опасностью.
Ц Сегодня вы гораздо более красноречивы, чем вчера, Ц медленно произне
с я.
Он откинулся на спинку кресла.
Ц Вчера мне не надо было убеждать вас. Но чувствовал я то же самое.
Ц Но в Англии наверняка есть человек, который может раскопать нужную ва
м информацию, Ц возразил я. Ц Есть люди, знающие все ходы и выходы. Я-то со
всем ничего не знаю, мне было девять лет, когда я уехал из вашей страны. От м
еня не будет никакого толку, это невозможно.
Уже лучше, похвалил я себя, гораздо тверже.
Он перевел взгляд на свой стакан и проговорил как бы нехотя:
Ц Дело в том… что мы обращались за помощью к одному человеку в Англии… К
одному журналисту, пишущему о скачках. Человек с отличным чутьем, к тому ж
е надежный Ц лучше не придумать. К сожалению, он проработал несколько не
дель безрезультатно, а потом погиб в автомобильной катастрофе, бедняга.
Ц Почему бы не обратиться к кому-нибудь еще? Ц настаивал я.
Ц Он погиб в июле, когда в стипль-чезе был летний перерыв. В августе начал
ся новый сезон, и только тогда нам пришла в голову эта идея насчет конюха,
но мы сразу же столкнулись с трудностями.
Ц Найдите какого-нибудь сына фермера, Ц предложил я. Ц Деревенский вы
говор, знание лошадей… все, что нужно.
Он покачал головой.
Ц Англия слишком мала. Пошлите фермерского сына вывести лошадь на демо
нстрационный круг на скачках, и скоро все будут знать, чем он занимается. С
лишком много людей сразу же узнают его и начнут расспрашивать.
Ц Тогда сына работника с фермы с высоким коэффициентом умственного раз
вития.
Ц Нам что, экзамен провести? Ц сказал он мрачно.
После небольшой паузы он оторвал взгляд от стакана. Выражение его лица б
ыло торжественным, почти суровым.
Ц Ну так что? Ц спросил он.
Я намеревался твердо сказать «нет». Но у меня снова получилось «я не знаю
».
Ц Как мне вас убедить?
Ц Никак, Ц сказал я. Ц Я подумаю и завтра дам вам знать.
Ц Хорошо.
Он встал, отклонил мое предложение пообедать и ушел так же, как и пришел Ц
распространяя вокруг себя, подобно теплу, поле сильной личности. Когда, п
роводив его, я вернулся, дом показался мне пустым.
Полная луна сияла в черном небе, а в просвете между холмами за моей спиной
гора Косцюшко подставляла свету свою плоскую снежную вершину. Я сидел на
каменистом уступе горы и смотрел на свой дом сверху.
Внизу была лагуна, обширные пастбища простирались до самого кустарника,
виднелись аккуратные маленькие выгулы, обнесенные белой оградой, сереб
ристая крыша стойла для жеребят, солидное строение конюшни, спальный дом
ик, элегантный длинный и низкий жилой дом, в большом торцевом окне которо
го отражалась луна. Это была моя тюрьма.
Сначала все было не так уж плохо. Мне было приятно разочаровать тех, кто ут
верждал, что я не смогу заработать достаточно денег для того, чтобы дети
Ц Белинда, Хелен и Филип Ц могли жить со мной. Я всегда любил лошадей, и по
началу дела шли вполне прилично. По крайней мере, нам было что есть, и я даж
е смог убедить себя, что быть юристом вовсе не мое призвание.
Мои родители планировали отдать Белинду и Хелен во Френшем, и когда приш
ло время, они туда отправились. Наверняка можно было бы найти школу подеш
евле, но я чувствовал себя обязанным дать им то, что они должны были получи
ть. Поэтому Филип учился в Джилонге. Дело постепенно росло, но одновремен
но росли и плата за обучение, и расходы на жалованье работникам и содержа
ние фермы. Я угодил в своеобразную восходящую спираль, и слишком многое з
ависело от моей способности продолжать движение вперед. Нога, сломанная
во время соревнований по стипль-чезу, когда мне было двадцать два, стала п
ричиной самого тяжелого финансового кризиса за все девять лет. Больше я
не рисковал.
Я никогда не жаловался на бесконечную работу. Я был очень привязан к свои
м сестрам и брату и не сожалел о том, что я для них сделал. Но чувство, что я п
остроил для себя процветающую ловушку, мало-помалу вытеснило удовлетво
рение, которое я раньше испытывал, зарабатывая для них деньги.
Лет через восемь Ц десять все они будут взрослыми, получат образование,
обзаведутся семьями, и моя задача будет выполнена. Через десять лет мне б
удет тридцать семь. Может быть, к тому времени я тоже буду женат, и у меня бу
дут дети, которых надо будет отдать в Джилонг и Френшем… Больше четырех л
ет я делал все, чтобы подавить в себе желание сбежать. Мне было легче, когд
а они приезжали домой на каникулы и все наполнялось шумом, повсюду валял
ись какие-то деревяшки Филипа, а в ванной комнате сушилась девчачья одеж
да. Летом мы ездили верхом или купались в лагуне («озере», как называли ее
наши родители-англичане), а зимой катались на лыжах с гор. Они были отличн
ые малыши и никогда не воспринимали то, что имеют, как само собой разумеющ
ееся. И теперь, повзрослев, они совершенно не страдали приступами подрос
тковой вредности. Короче говоря, для них было просто приятно что-то делат
ь.
Но примерно через неделю после их отъезда в школу на меня обычно находил
о: это было отчаянное, невыносимое стремление освободиться. Мне хотелось
надолго почувствовать себя свободным от всего, уехать дальше очередног
о лошадиного аукциона, дальше периодических коротких поездок в Сидней, М
ельбурн или Куму.
Неужели у меня не будет других воспоминаний, кроме череды прибыльных дне
й? И неужели я никогда не увижу ничего, кроме этих гор и лагуны, от которых м
еня уже тошнит, несмотря на всю их красоту? Я был так занят запихиванием че
рвяков в клювы моих братьев птенцов, что сам так и не расправил крылья.
Я говорил себе, что от подобных мыслей нет никакого толку, что это обычная
жалость к себе, что у меня нет ровно никаких причин чувствовать себя несч
астным, но это не помогало. По ночам я продолжал впадать в безысходную деп
рессию, а днем спасал себя (и свой баланс) от последствий такого настроени
я, с головой погружаясь в работу.
Когда приехал лорд Октобер, дети были в школе уже одиннадцать дней, и спал
я плохо. Вероятно, поэтому я сидел теперь в четыре часа утра на склоне горы
, пытаясь решить, браться ли мне за работу конюха на другом конце света. Дв
ерца клетки приоткрылась, это точно. Но кусок, на который меня приманивал
и, был подозрительно велик.
Двадцать тысяч английских фунтов… Деньги немалые. Но ведь он ничего не з
нал о беспокойном состоянии моей души и мог поэтому подумать, что меньша
я сумма не произведет должного впечатления. Интересно, сколько он собира
лся предложить Артуру?
С другой стороны, был еще этот спортивный журналист, который погиб в авто
катастрофе… Если Октобер или его коллеги хоть немного сомневаются в том
, что это несчастный случай, становится понятным, откуда взялась такая бо
льшая сумма Ц они просто облегчают себе совесть. Еще в юности благодаря
профессии своего отца я многое узнал о преступниках и преступлении, поэт
ому мысль о подстроенной катастрофе не показалась мне фантастической ч
епухой.
Я унаследовал от отца склонность к порядку и правде и с детства восхищал
ся силой его логики, хотя мне часто казалось, что он слишком безжалостно о
бходится в суде с невиновными свидетелями. Я всегда считал, что справедл
ивость должна торжествовать и что, добиваясь оправдания виновных, отец н
е приносит миру пользу. Он же говорил, что если я так думаю, адвоката из мен
я никогда не получится, лучше мне стать полицейским.
Англия, думал я… Двадцать тысяч фунтов. Расследование. Честно говоря, я не
проникся серьезностью положения, о которой так горячо твердил Октобер. А
нглия со своими скачками была на другом конце света. Я никого там не знал.
Мне было совершенно все равно, плохая или хорошая репутация у английских
скачек. Если я и поеду туда, это будет отнюдь не альтруистическим поступк
ом: я сделаю это только потому, что приключение кажется мне интересным, да
ет возможность испытать свои способности, отбросить чувство ответстве
нности и освободить мой угасающий дух от стягивающих его оков.
Здравый смысл говорил, что вся эта идея Ц сплошное безумие, что граф Окто
бер просто ненормальный, что я не имею никакого права бросить свою семью
на произвол судьбы, пока сам я буду шататься по всему свету, и что единстве
нным правильным решением будет остаться на месте и научиться довольств
оваться возможным.
Здравый смысл проиграл.
Глава 2
Спустя девять дней «боинг 707» нес меня в Англию. Я крепко проспал почти все
тридцать шесть часов, которые понадобились, чтобы перелететь из Сиднея в
Дарвин, из Дарвина в Сингапур, Рангун и Калькутту, из Калькутты в Карачи и
Дамаск, а из Дамаска в Дюссельдорф и, наконец, в лондонский аэропорт.
Позади осталась тяжелая неделя, в которую мне удалось втиснуть месяцы бу
мажной работы и кучу практических дел. Одна из сложностей заключалась в
том, что я точно не знал, сколько времени буду отсутствовать; но я рассудил
, что если не справлюсь со своей задачей за полгода, то не справлюсь с ней в
ообще, и принял этот срок за основу.
Старший конюх должен будет тренировать и продавать уже имеющихся лошад
ей, но не покупать и не разводить новых. Фирма-подрядчик взяла на себя все
заботы, связанные с землей и постройками. Женщина, которая стряпала для к
онюхов, живущих на ферме, обещала, что присмотрит за моей семьей во время д
олгих рождественских каникул с декабря по февраль.
Я договорился с управляющим банком, что пришлю чеки, датированные более
поздними числами, для оплаты следующего школьного семестра, корма для ло
шадей и аренды пастбища. Кроме этого, я выписал целую стопку чеков и остав
ил их старшему конюху, чтобы он периодически получал деньги для закупки
еды и выплаты жалованья работникам. Октобер заверил меня, что «гонорар»
будет переведен на мой счет без промедления.
Ц Если у меня ничего не получится, Ц сказал я ему, Ц вы получите ваши де
ньги обратно. Я вычту только издержки, связанные с моим отсутствием.
Он отрицательно покачал головой, но я продолжал настаивать, и в конце кон
цов мы пришли к компромиссу. Я получаю десять тысяч сразу и еще столько же
в случае успеха.
Я отвел Октобера к своему адвокату, и наше довольно необычное соглашение
превратилось в сухой юридический документ, который он, усмехнувшись, по
дписал вслед за мной. Его веселое настроение, однако, немедленно улетучи
лось, когда, выйдя от адвоката, я попросил его застраховать мою жизнь.
Ц Боюсь, я не могу этого сделать, Ц сказал он, нахмурившись.
Ц Потому что… моя жизнь не подлежит страхованию? Ц спросил я.
Он не ответил.
Ц Я подписал контракт, Ц заметил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29