— Этим насытиться невозможно.— Так значит, я, Анри, выигрываю по сравнению с Колеттой?— Да, ты выигрываешь, хотя не во всем.— И в чем же я ей уступаю?— К сожалению, Констанция, ты не невинна.— О боже мой, какой ты привередливый, Анри!— Так я берусь, все-таки, утверждать, Констанция, ты проиграла и должна уплатить обещанный тобой долг.— Я договорилась с тобой? — крайнее изумление отразилось на лице Констанции. — О чем?— Ну как же, мадемуазель, мне не очень удобно напоминать об этом. Я думаю, ты сама должна вспомнить.— Ах, да, я что-то припоминаю, я попросила тебя, а ты выставил какие-то сумасбродные условия. Это же была шутка, Анри, простая светская шутка, и я удивлена, как это ты мог прийти ко мне и требовать возвращения подобного долга.— Какая шутка! — возмутился Анри. — Ты сама попросила меня сделать одну услугу, пообещав за это стать моей любовницей.Анри и Констанция говорили с некоторым напряжением. Они не привыкли, несмотря на свой раскрепощенный образ жизни, говорить о таких вещах открыто. Обычно все сообщалось иносказаниями, а теперь и впрямь получилось так, что Анри пришел требовать довольно странную вещь.— Но это шутка, Анри.— Нет, ты говорила это серьезно.— Хорошо, предположим, я говорила это серьезно но кто сможет доказать, что я пообещала стать твоей любовницей в обмен на совращение Колетты?— Я думал, ты женщина слова, — сказал Анри.— Но боже мой, Анри, ты бы еще взял с меня расписку, а потом представил ее в суде. А чтобы потом не было никаких сомнений в том, что я вернула долг, суд назначил бы несколько свидетелей, по одному на каждый угол кровати. Неужели ты надеялся на это?— Нет, Констанция, я надеялся на твою порядочность и если бы не твое обещание, я никогда не осмелился бы приблизиться к Колетте. Констанция, но неужели не помнишь, ты умоляла меня, и я пошел на это почти преступление только ради тебя.— Я ничего не помню, — беспечно воскликнула Констанция Аламбер, — и пожалуйста, перестань мне напоминать об этой глупой шутке.— Шутке?— Да, шутке.— Ты в этом уверена?— Абсолютно.— Жаль, что я в самом деле не взял с тебя письменного обещания, — глаза Анри стали холодными, а руки задрожали, он не любил, когда с ним обращались подобным образом и выставляли дураком. — Ты проиграла, Констанция, и должна держать передо мной ответ! — уже почти кричал Анри.— А я ничего не помню, — Констанция зло поджала губы.— Ах, не помнишь!— Да, не помню.Ну тогда я должен тебе сказать, Констанция, что ты проиграла.— Проиграла что?— Пари.— Меня это не интересует.— А меня интересует! — Анри был вне себя от ярости, он вскочил с кресла и подбежал к Констанции.Та скрестила на груди руки и высунула кончик языка.— Ты не права, Констанция, нельзя бросать слов на ветер и за свои поступки следует отвечать.— Забудь о моих словах, Анри.— Ты не имела права так поступать, ведь я на что-то надеялся.— И зря.— Ты лгунья! — закричал Анри, хватая Констанцию за плечи.— Забудь об этом, Анри, все это глупая шутка и не более. И пожалуйста, оставь меня.Она уперлась своей маленькой ладонью в грудь Анри и попыталась оттолкнуть его. Но тот вцепился в ее плечи и принялся трясти.— Так ты согласишься или нет, подлая обманщица?— Не кричи на меня, Анри, — сама повысила голос мадемуазель Аламбер.Тот опомнился, разжал пальцы.— Ты сама, Констанция, просила меня совершить это и теперь я вынужден проклинать себя, ничего не получив взамен. Ты играешь чужой репутацией, но не можешь поступиться своей.Немного походив по комнате, Анри несколько успокоился и сел в кресло. Он тяжело дышал, с ненавистью и в то же время с вожделением глядя на Констанцию.А та, словно бы нарочно, опустилась немного ниже в своем плетеном кресле так, что вода стала доходить ей до груди, а недалеко от края ванны показались ее голые колени.— Анри, только что ты говорил со мной как самый настоящий муж, — в это слово было вложено столько презрения, что наверное, большего ругательства дда Констанции и не существовало.Анри почувствовал это презрение и сразу же отнес его на счет всех мужчин сразу.— Подлей, пожалуйста, Анри, мне немного горячей воды, ведь мне не хочется, чтобы Шарлотта видела твое искаженное злобой лицо. Она черт знает что может подумать о нас!Анри, еле сдерживая злость, медленно принялся лить горячую воду в ванну.— Осторожно, Анри, отведи струю немного вбок она обжигает мне грудь.Констанция взяла двумя пальцами материю сорочки и принялась ей обмахиваться. Под мокрой полупрозрачной тканью то проступали, то исчезали темные пятна сосков.— Спасибо, ты очень помог мне. Можешь поставить кувшин.Анри злился на себя за свою нерешительность. Ну не мог же он, в самом деле, заставить Констанцию быть своей силой? Он не привык, чтобы с ним обращались подобным образом.— Анри, пойми меня правильно, — сказала мадемуазель Аламбер, — я не ненавижу мужчин, как ты думаешь, я ненавижу мужей.— Это что-то интересное, — сказал Анри.— Да, представь. И хочешь узнать, почему я до сих поп не выходила замуж?— Потому что у тебя, Констанция, несносный характер.— Нет, совсем по-другому поводу. Я не выхожу замуж, поскольку не хочу каждый день видеть такое лицо, какое только что было у тебя. Ведь ты говорил со мной как муж, даже не успев стать любовником. Это отвратительное зрелище.— Я могу, Констанция, ответить тебе только взаимностью.— Конечно, Анри, и у жен бывают подобные лица, но я не стремлюсь стать одной из них, пусть даже ты предложишь мне руку.— Пока что я предлагаю тебе только уплатить мне долг.— Поверь, Анри, — глаза Констанции сделались елейными, — я и в самом деле думала, это всего лишь щутка и абсолютно не рассчитывала всерьез расплачиваться с тобой своим телом.— Мадемуазель, — абсолютно спокойно проговорил Анри, — я могу поверить, что вы что-то напутали, что-то пообещали лишнее, но я то помню точно: ты обещала мне абсолютно определенно, без тени шутки.— Ах, так ты в этом уверен?— Да. И только поэтому я согласился соблазнить твою подопечную Колетту, так бы я и пальцем к ней не притронулся.— Неужели она такая некрасивая?— Нет, Констанция, я просто не люблю делать больно другим.— Так значит, Анри, я говорила всерьез?— Да, и зря ты отпираешься.— Ну что ж, если ты не веришь мне и считаешь шутливо данное обещание долговым обязательством, то изволь.Констанция строго посмотрела на Анри, ее губы дрожали от ненависти. Она даже не удосуживаясь придержать ночную сорочку, поднялась из ванны и переступила через ее край. Вода текла с нее прямо на паркет.— Констанция…— Ну что ж, ты прямо напомнил мне о долге, а я всего лишь собралась его заплатить.В мокрой сорочке Констанция легла на кровать, поправила подушку так, чтобы голова была повыше, а затем прижав мокрый подол к одеялу, широко раздвинула колени согнутых ног. Затем немного подумав, подтянула подол до середины бедра и посмотрела в глаза виконту.Тот сидел, словно окаменев, и со странным выражением лица следил за действиями Констанции Аламбер.Констанция кивнула ему и как бы приглашая, несколько раз качнула разведенными в стороны коленями. Виконт не шелохнулся.— Ну что ж, — пожала плечами женщина и потянулась к ночному столику за недочитанной книгой.Потерев пальцы о мокрую сорочку, Констанция принялась листать страницы, то и дело поглядывая на наглого вымогателя долга с нескрываемым отвращением.Виконт сидел в кресле и боролся со своими чувствами. С одной стороны, ему страстно хотелось обладать Констанцией, но он не мог себе позволить сейчас приблизиться к ней, ведь это было то же самое, что насилие.С другой стороны, он ненавидел сейчас эту женщину. Сколько он ни старался, так и не смог склонить ее на свою сторону. Еще ни одна слеза не появилась на глазах Констанции из-за любви к нему, а ведь буквально сотни женщин сходили с ума лишь только завидев его и многие из них были готовы броситься следом, стоило ему только поманить пальцем.Но добыча, сама идущая в руки, не интересна, куда привлекательнее загонять дичь. А сейчас охота не удалась, хотя все вроде бы было правильно. Констанция в выжидательной позе, едва прикрывшись ночной сорочкой, лежала на кровати. Но столько презрения и ненависти было в ее облике! Одно чтение книги чего стоило! И виконт не мог себя заставить приблизиться к ней.Констанция то и дело искоса поглядывая на виконта и радуясь его замешательству, читала страницу за страницей. Наконец, уже основательно замерзнув и дойдя до пятой страницы, она захлопнула книжку.— Анри, ты так и будешь смотреть на меня?— Ты издеваешься надо мной.— Ничуть.— Я не ожидал от тебя подобного.— И я не ожидала от тебя.— Ты обманщица.— Нет, я сдержала свое слово, — Констанция уперла руки в колени и резко свела их.— Ты не сдержала данного тобой слова.— Нет, Анри, ты ошибаешься, я только что предложила себя тебе, а ты пренебрег мной, не воспользовался случаем, как любишь ты выражаться. И поэтому мне ничего не остается, как вернуться в ванну, я уже замерзла. Так что вини во всем себя и не предъявляй мне никаких претензий.Одернув подол ночной сорочки, Констанция Аламбер забралась в ванну и уже не прося ни о чем Анри, подлила туда немного остывшую, но все еще горячую воду.Анри скрежетал зубами от злости. Над ним издевались — и очень утонченно — и он чувствовал себя чрезвычайно глупо. К тому же, над ним издевалась женщина, а этого он не мог стерпеть. И тут раздался легкий стук в дверь.— Это ты, Шарлотта?— Да, госпожа, — темнокожая девушка бесшумно скользнула в комнату, держа в одной руке конверт, а в другой букет цветов.— О, это от него, — произнесла Констанция лишь затем, чтобы еще раз подразнить Анри, хотя и сама не подозревала, от кого это письмо и цветы.Шарлотта тут же приняла правила игры.— Да, мадемуазель, он просил вам передать это.— Поставь цветы на ночной столик, — попросила Констанция, принимая конверт и поднося его к лицу так, чтобы Анри не мог со своего места разглядеть имени адресата.«Граф Арман де Бодуэн, — прочла Констанция. — Ну вот, еще один», — вздохнула она, но на лице изобразила крайнюю радость, словно бы уже не первый день ожидала этого послания и цветов.— Я вижу, у тебя есть поклонник?— А ты как думал?!— Но ты же говорила, что хочешь быть свободной.— Я не хочу быть замужней женщиной, — уточнила Констанция, — и не хочу, чтобы ко мне приставали с тупыми домогательствами. Я хочу, чтобы меня уважали, а не любили. Ты же считаешь, что имеешь право оскорблять женщину и тем самымУтверждаешься во мнении, что ты настоящий мужчина.Констанция разорвала конверт и развернула письмо. Граф Бодуэн извещал ее о том, что в скором времени вынужден будет покинуть Париж и в который уже раз напоминал о своем предложении.— Тоже сумасшедший, — пробормотала Констанция, — мужчины страшный народ.Виконт Лабрюйер еле дождался, пока Шарлотта покинет комнату, а затем вскочил с кресла, подбежал к Констанции и грозно приказал:— Дай сюда письмо!— И не подумаю.Анри попытался схватить край листа, но Констанция увернулась.— Как тебе не стыдно, Анри!— Я тебе сказал, дай сюда письмо, я должен знать, кто.— Так ты еще и ревнив? Значит, ты в самом деле любишь меня?— Констанция на всякий случай держала письмо подальше от Анри так, чтобы тот за один раз не мог дотянуться до него.— Дай сюда письмо, — грозным тоном приказал виконт Лабрюйер, — иначе я заберу его сам!Констанция поняла, спорить бесполезно. Еще немного, и Анри завладеет письмом.— Хорошо, — она ласково улыбнулась, чтобы сбить Анри с толку.Она медленно подносила лист бумаги к виконту Лабрюйеру, но в последний момент, когда тот уже готов был взять его в руки, резко опустила в ванну. Сквозь воду было видно, как расплываются чернильные буквы, и вода окрашивается в темно-фиолетовый цвет.Виконт заскрежетал зубами.— Ты невыносима, Констанция!— А что мне остается делать? У меня же не хватит сил защищаться, бросаясь на тебя с кулаками, а как женщине, шпаги мне не положено. Можно было бы, правда, выбрать пистолет, тут бы я уже не промахнулась. Но порох в воде сыреет точно так же, как и бумага, — Констанция извлекла письмо из теплой ванны и подала его Анри.От бумаги шел пар и на пол с нее капали темно-фиолетовые капли, безвозвратно уносившие вместе с собой смысл написанного.Анри некоторое время смотрел на расплывшиеся буквы, пытаясь разобрать хотя бы, кем было подписано письмо. Но текст был испорчен окончательно.Констанция хохотала, запрокидывая голову.— Анри, ты смешон, ты бы видел себя сейчас в зеркало, ты в самом деле выглядишь как обманутый муж, как рогоносец.— Ты еще поплатишься за это, — Анри разжал пальцы, и мокрый лист бумаги шлепнулся на паркет.Он со злостью растер его носком сапога и облокотившись на спинку плетеного из лозы сиденья, нагнулся. Их лица оказались напротив друг друга. Глаза Анри сверкали злостью, а Констанция весело улыбалась и наивно моргала длинными ресницами, чуть ли не касаясь ими носа Анри.— Ты все еще сердишься на меня?— Кто тебе позволил так обращаться со мной?— Не понимаю, почему ты сердишься? Ведь я так ждала, мерзла на кровати, а ты так и не соизволил подняться из кресла, чтобы подойти ко мне. Другого случая, Анри, тебе может и не представиться, ведь я злопамятна и мне не хотелось бы в следующий раз выглядеть такой дурой.— От кого было письмо? — уже почти прохрипел, задыхаясь от злости, виконт Лабрюйер.— К сожалению, Анри, я не успела дочитать его до конца, а на конверте… — Констанция нагнулась, взяла с пола сухой конверт и тут же опустила его в ванну, — а на конверте, к сожалению, имя отправителя тоже размыло водой.И тут Констанция перепугалась не на шутку. Лицо виконта, до этого еще сохранявшее человеческие черты, исказилось. Ничего, кроме злобы, прочесть на нем было невозможно. Мужчина двумя руками ухватился за край тяжеленной ванны, и его лицо налилось краской. Скользя ногами на мокром паркете, виконт сумел-таки приподнять ванну. Вода полилась через край, а Констанция уцепилась за край сиденья.— Сейчас ты узнаешь, как издеваться надо мной! Анри изо всех сил рванул вверх край ванны и та перевернулась. Констанцию как будто выплеснуло вместе с водой прямо на пол. Она лежала мокрая в луже шипели залитые водой дрова в камине, парной чад исходил от них.— Мадемуазель, что-нибудь случилось? — в комнату вбежала Шарлотта и замерла, изумленная увиденным.Над Констанцией широко расставив ноги стоял Анри и со злостью смотрел на мадемуазель Аламбер.— Уходи, — закашлявшись, только и смогла проговорить Констанция, — иначе я убью тебя!— Прости, если был груб с тобой, но ты виновата сама во всем.Виконт Лабрюйер склонил голову так, словно прощался с Констанцией в самой обычной обстановке и обойдя стоявшую у него на дороге Шарлотту, покинул спальню.— Что случилось, мадемуазель? — темнокожая девушка помогла своей госпоже подняться.— Да нет, все нормально, не беспокойся. Я неосторожно повернулась, и ванна упала на пол.Шарлотта с недоверием смотрела на Констанцию.— Вы уверены, мадемуазель?— Да, только вот жаль, виконт растерялся и решил уйти, бросив меня в луже воды.— Вы святая, мадемуазель, — воскликнула Шарлотта, пытаясь привести свою госпожу в порядок.— Оставь, лучше займись полом! — уже теряя самообладание, закричала Констанция. — И вообще, убирайся отсюда! Как вы все мне надоели!Не дожидаясь, пока Шарлотта сама покинет спальню, она вытолкнула ее в коридор и захлопнула дверь. Только теперь она позволила себе разрыдаться. Констанция стояла на мокром полу на коленях и пыталась собрать клочки растертого сапогом Анри письма.— Какая неблагодарность! — шептала Констанция. Но почему я должна так глупо расплачиваться за сухие грехи?Неужели мне так надоела спокойная жизнь и милые забавы, что я ссорюсь с лучшими друзьями из-за негодяев. Ведь будь я мужчиной, разве стала бы я ссориться с Анри? Так нет, ему мало дружбы, ему еще подавай мое тело, как будто мало вокруг других женщин, готовых повиснуть у него на шее по первому зову! Нет, Анри, все-таки я правильно поступила, указав тебе достойное место. Я обсохну, а ты вот на всю жизнь запятнал себя неподобающим поведением. Одно дело бросать любовниц, а другое — поднять руку на женщин. И если ты не одумаешься в ближайшие дни, не придешь извиниться передо мной, то нашей дружбе конец. Ее не спасетНичто, и у меня на одного врага станет больше.Констанция, поняв, что собрать письмо будет невозможно, а если бы она его и смогла собрать, все равно прочесть его не удастся, зло скомкала мокрые клочки бумаги, присоединила к ним конверт и бросила на чадящие дрова в камин. Затем зло сорвала с себя ночную сорочку и даже не одевшись, распахнула дверь спальни.Шарлотта ждала, когда ее позовут, прислонившись к стене.— Сухую простынь, а потом одежду, — бросила она служанке.И темнокожая девушка с радостью бросилась выполнять приказание своей госпожи.— Ну что ж, — прошептала Констанция, — война виконту объявлена и теперь нужно вести себя осторожнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24