Пра
вда, то, что находилось в противоположном конце его души, оторвалось от не
го и теперь преследовало. Однако оно отставало, и скоро он уже не беспокои
лся ни об этом, ни о черном, ледяном разуме внизу.
Зато теперь его раздражали боль в бедре и липкая, в мелких камешках грязь
на щеке. Он сел и огляделся по сторонам. Сойер ушел, хотя толпа по периметр
у поля никуда не делась, и все они стояли на коленях. Потом взгляд его упал
на соседей по цепочке, причащенных.
Только двое-трое из них оправились от причастия, а может, просто и не теря
ли сознания, и теперь они глупо оглядывались по сторонам, словно пробуди
вшись от глубокого сна. Большинство же оставались лежать в грязи. Некото
рые дергались, остальные валялись как мертвые. У нескольких из тех, кого о
н мог разглядеть, шла кровь из царапин, полученных от падения или судорог;
что ж, так его порезанный палец вызовет меньше вопросов.
Только тут он заметил, что голова его осталась ясной Ц такой же, как всегд
а, с нетронутыми памятью и личностью. Ба, его импровизация с болевой блока
дой работала даже лучше, чем алкоголь, тем более что та, защищая от причаст
ия, оставляла потом пьяным.
Эта мысль напомнила ему о пинте ячменного виски, спрятанной в клапане ме
шка, и он поспешно встал. Старательно изображая оглушенный вид, он побрел
через поле к своей стае Соек.
Сестра Сью, не скрываясь, наблюдала за его приближением, но пастырь не пов
орачивался до тех пор, пока Ривас не оказался в нескольких футах от него. Т
олько тогда он обернулся, держа в руках пинту виски.
Ц Ты быстро оклемался, Ц заметил пастырь.
Ривас отозвался на это глупой ухмылкой и смахнул со лба прилипшую прядь
волос; при этом на лбу его остался мазок крови.
Ц А Мёрфи все во дворе играет, Ц тоном заправского ябеды протянул он, Ц
хоть мамка звала его. Ц Отходя от причастия, чаще всего говорят именно та
кую ерунду.
Ц У тебя кровь идет, брат Боуз, Ц встревоженно сообщила сестра Сью, одно
временно подавая пастырю знак, смысла которого Ривас не уловил.
Ц А? Ц Ривас покосился на окровавленный палец с видом, как он надеялся, б
езмозглого удивления. Ц Ба, правда!
Ц Должно быть, упал на какой-нибудь стеклянный осколок, Ц предположил
пастырь. Ц Скажи-ка, брат, что это? Ц Он помахал в воздухе плоской бутылк
ой.
Ривас старательно наморщил лоб в мысленном усилии.
Ц Виски, Ц ответил он наконец. Ц Кажись, это мое.
Ц Было твоим.
Пастырь разжал пальцы. Бутылка не разбилась, упав на землю, но удара тяжел
ым каблуком уже не выдержала. Ривас как мог постарался скрыть свое огорч
ение.
Ц Спиртное Ц другая вещь, которую мы вынуждены запрещать, Ц объяснил е
му пастырь. Ц Тебе еще повезло, что она была непочатой, а сестра говорит, ч
то подобрала тебя нынче утром трезвым. И все-таки и спиртное, и музыкальны
й инструменту одного новичка... Ц Он многозначительно покачал головой.
Ц Так как все-таки тебя зовут?
Ц Джо Уили, Ц наугад выпалил Ривас. Ц То есть нет, извините, я хотел сказ
ать, брат Боуз.
Ц А сколько тебе лет?
Ц Я... это... не помню.
Пастырь кивнул, потом улыбнулся,
Ц Тебе понравилось причащаться?
Ривас зажмурился и принюхался к запаху вылитого виски.
Ц Ода, сэр. Очень,
Ц Это хорошо, потому что я назначаю тебе особый режим. Большин
ство людей причащаются не чаще раза в день, но тебе мы позволим проделать
это сегодня дважды Ц здорово, правда? Мне кажется, ты сможешь р
ассказать мне больше... после этого. Как тебе это нравится?
Ривас открыл было рот для ответа, но пастырь перебил его:
Ц Да, и мы позволим тебе на этот раз сидеть, чтобы ты больше не упал и не ра
сшибся.
Ривас округлил глаза.
Ц Вот здорово, Ц сказал он, но тут же нахмурился и перешел на шепот. Ц А д
ругие... они не будут завидовать?
Ц Нет. Это будет нашей маленькой тайной. Иди за мной.
Осторожно ступая по грязи, он провел Риваса к маленькой двери в стене ста
диона. За ней оказались полутемный коридор и дверь с железной задвижкой.
Ц Извини, Ц сказал он Ривасу, Ц здесь нет ни окна, ни лампы. Но теперь вед
ь сам Господь Сойер следит за тобой, так что тебе нечего бояться темноты. Т
ам есть стул Ц найдешь его и сможешь сидеть.
Ривас поколебался немного. Даже сейчас, подумал он, я мог бы заколоть его и
удрать. Даже проще, чем прежде. Но опять-таки это лишит меня легенды.
Вот интересно, я и правда так хочу вернуть Уранию? До такой степени?
Ц Да, Ц вздохнул он и шагнул в комнату. Дверь за ним сразу же захлопнулас
ь. Затхлый воздух подтвердил, что комната и правда лишена окон и мала по ра
змерам. Должно быть, бывшая кладовка. Секундой спустя он услышал лязг зад
вигаемой щеколды.
После нескольких минут осторожных поисков его порезанный палец болезн
енно соприкоснулся с обещанным стулом, и он уселся. О'кей, сказал он себе, у
говоримся раз и навсегда: тебе нельзя больше пройти ни одного этого черт
ова причастия. Даже думать забудь об этом. Если придется, я укокошу сойера
... но, может, мне удастся засвистеть его, а потом растянуться на полу Ц так,
придя в сознание, он решит, что уже причастил меня.
Он надул губы и насвистел в ритме пальбы первые шесть нот «Пети и Волка»
Ц живой, задорной мелодии, звучавшей в этом месте совсем уже дико. Потом,
довольный, уселся поудобнее и принялся ждать.
Ему вспомнилось, как он впервые обнаружил это особое свойство музыки воо
бще и «Пети и Волка» в особенности.
В холмах к северу от пустоши Сил-Бич стая Соек, с которой он странствовал
тогда, увидела на горизонте столб дыма. Пойдя в том направлении, они обнар
ужили разбитые, догорающие, разбросанные по дну пересохшей реки останки
купеческого каравана из Санта-Аны. Скорее всего купцы стали жертвой бан
ды так называемых ухарей. Ухари разъезжали на причудливых самодельных в
елосипедах и название свое унаследовали от легендарных древних мотоци
клистов вместе с наводившими ужас ухающими мечами Ц благодаря особой ф
орме те издавали громкое уханье, когда их быстро вращали в воздухе. Как бы
то ни было, налетчики забрали все самое ценное и скрылись, но Сойки не спеш
или, да и требования у них были поскромнее. Они терпеливо перебирали окро
вавленные ошметки поклажи, и наградой им стало довольно много металличе
ских предметов и проволоки... но Ривас нашел чудом оставшийся целым пелик
ан.
Вот так и вышло, что девятнадцатилетний Ривас на несколько минут забыл п
ро царивший вокруг разгром, услаждая слух валявшихся трупов старыми мел
одиями, которым его обучил отец. Рваные ритмы пальбы вспугнули ждавших с
воей очереди стервятников, которые на всякий случай принялись кружить ч
уть выше.
Неизвестно почему, никому из спутников Риваса не пришло в голову, что он и
раньше умел играть на таком инструменте, так что они сочли это божествен
ным чудом. Ривас не стал разубеждать их в этом, и, вернувшись вместе со все
ми в их тогдашнее гнездо, принялся сочинять новые, набожные слова к тем не
скольким мелодиям, которые умел играть.
Примерно через месяц их стаю посетил совершавший обычный обход сойер, и
Ривас без всякой задней мысли вызвался сопровождать радостный ритуал п
ричастия своей музыкой. Сойер не имел особых возражений и двинулся по кр
угу причащаемых под звуки «Голубой луны», «Тебе не угодить» и прочих тра
диционных мелодий, исполняемых Ривасом в обычном ритме. Однако когда, ус
тав от подобного старья, тот начал играть изрядно паленую интерпретацию
«Пети и Волка», случилась странная вещь.
При первых же задорных нотах сойер застыл, глаза его закрылись, а протяну
тая было для причастия рука безвольно упала. Ривас, разумеется, заметил э
то, хотя и не заподозрил, что причиной этому стала его музыка. Оглядевшись
по сторонам, он увидел, что и все продвинутые тоже перестали вещать свою т
арабарщину и отключились. Стоило музыке смолкнуть, как сойер вышел из оц
епенения и двинулся дальше по цепочке, а продвинутые снова принялись нес
ти свою чушь в наводящий ужас унисон. Юный Ривас задумчиво спрятал свой и
нструмент Ц до вечера.
В следующие пару недель он опытным путем установил, что мелодия эта, испо
лненная в темпе пальбы, приводит безмозглых сектантов в состояние, близк
ое к полной потере сознания, а когда их навестил следующий сойер, Ривас из
ыскал возможность подтвердить свою теорию и на нем.
С тех пор это стало его тайной, последней линией обороны против причасти
я, а позже, после нескольких лет жизни в Венеции и возвращения в Эллей, сде
лалось профессиональным секретом, сделавшим его лучшим избавителем из
всех, промышлявших этим бизнесом.
Однако, напомнил он себе не без досады, сидя в темной каморке, теперь они з
апретили и музыку. С чего бы это Ц для большей святости или они разгадали
мой фокус?
Просидев в темноте довольно долго, он услышал в коридоре шаги, а в щели под
дверью появилась трепещущая полоска желтого света. Лязгнула щеколда, и
дверь открылась. За ней стоял сойер с факелом в левой руке; спутанная седа
я борода и ряса придавали ему сходство с ветхозаветным пророком. Несколь
ко секунд он просто стоял молча Ц должно быть, смотрел на Риваса, хотя лиц
о его оставалось в тени и сказать наверняка было трудно. Ривас воспользо
вался этой возможностью, чтобы оглядеть помещение. Толстые нити паутины
по углам предполагали наличие крупных пауков, но мебели Ц за исключение
м его стула, конечно, Ц не было.
Ц Тебе оказывается великая честь, Ц объявил сойер.
Ц Да, сэр, Ц отозвался Ривас, стараясь придать голосу максимум нетерпен
ия. Ц То есть отец. Или как там положено. Я очень рад, что вы сочли меня дост
ойным ее.
Фигура в белой рясе вступила в комнату, вставив факел в ржавое ведерко, пр
иколоченное гвоздями к стене слева от входа. Покончив с этим, сойер возде
л вверх правую руку, средний палец которой был выставлен вперед словно ж
ало огромного насекомого.
Ривас надул губы и насвистел первые такты «Пети и Волка».
Рука оставалась поднятой, а палец продолжал целиться в него.
Он насвистел еще несколько нот Ц фальшивя от волнения. Потом сшиб стул н
азад, перекатился и, забыв про пауков, вскочил на ноги у задней стены.
Еще одна фигура в рясе возникла за спиной сойера и положила руку ему на пл
ечо. Старик отступил назад, повернулся и вышел. Ривас слышал, как удаляютс
я по коридору его шаги, а в комнату тем временем вошел уже знакомый ему пас
тырь, улыбаясь и уставив ему в живот пистолет.
Даже страх не помешал Ривасу удивиться тому, что тот выбрал столь опасно
е и ненадежное оружие: древние пистолеты, переделанные для стрельбы отра
вленными дротиками, были в моде у городских леди из высшего общества, но в
ыстреливаемые пружинами дротики часто застревали в стволе, да и не отлич
ались ни дальностью, ни точностью. Ривас напрягся, прикидывая прыжок.
Ц Он глух, Ц пояснил пастырь, поднимая ствол пистолета чуть выше. Ц А те
перь Ц ничего личного, но нам плевать, будь ты хоть МакЭн, или Бейли, или Ри
вас, или просто какой-то дурак, пытающийся украсть у нас обратно свою жену
. Мы не потерпим тебя здесь.
Ц О Боже, мистер, не стреляйте! Ц захныкал Ривас, припадая на колено и одн
овременно ныряя левой рукой в правый рукав. Затем, резко распрямив согну
тую ногу, он взвился вверх, устремив выхваченный нож в грудь пастырю.
Пистолет оглушительно грянул у него над ухом, и что-то горячее рвануло ег
о плечо за мгновение до того, как он сшибся с пастырем. Сцепившись вдвоем,
они врезались в стену и уронили факел, забрызгавший их горячим воском. В н
аступившей темноте Ривас оторвался от противника, потерял равновесие и
рухнул на пол. Он слышал, как пастырь рванулся вперед, споткнулся о стул и,
хрипя, свалился где-то в углу.
Боже, лихорадочно думал Ривас, шаря руками по полу в поисках ножа, этот чер
тов пистолет стрелял пулями... стрелял в меня... может, как раз сей
час этот гад целится на звук... да где же этот чертов нож...
Все тело его напряглось в безнадежном ожидании следующей пули, и даже по
сле того, как он услышал из угла резкий всхрип и дробный стук пастырского
башмака о стену и понял, что это означает, ему потребовалась почти целая м
инута, чтобы хотя бы подняться на ноги.
Настоящие патроны, поразился он. Где, черт возьми, он их раздобыл? Я-то дума
л, они все протухли еще полвека назад...
Через некоторое время он перестал задыхаться. Факел погас при падении, т
ак что комната освещалась только слабыми отсветами из коридора, но, приг
лядевшись хорошенько, он все же разглядел на полу свой нож и подобрал его.
Нож был скользким от горячей крови. Ривас сунул его обратно в ножны, пообе
щав себе, что позже промоет его.
Стараясь не обращать внимания на неприятную пустоту в животе и струивши
йся по лицу пот, он заставил себя обойти упавший стул, опуститься на колен
и и поискать пистолет.
Он надеялся, что глаза его привыкнут к полумраку, но почему-то с каждой ми
нутой видел все хуже. От сведенного смертной судорогой тела омерзительн
о воняло, так что Ривас, обыскивая тело, так и не знал, во что именно вляпыва
лся руками. Под пальцами его в темноте натягивались и лопались нити паут
ины, палец снова начал кровоточить, пачкая кровью все, до чего он дотрагив
ался, а мертвое тело, казалось, увеличилось в размерах: куда бы ни двинулся
Ривас, он везде натыкался то на руку, то на ногу... а может, оно подобно пауку
отрастило себе еще несколько конечностей... или трупов здесь было больше,
чем один, Ц никак не меньше дюжины, и все потихоньку поднимались в темнот
е на ноги, и зыркали своими незрячими глазами, и тянулись к нему холодеющи
ми руками...
Что-то Ц паук или еще какая-то тварь Ц пробежало у него по руке, но вместо
того, чтобы взвизгнуть, Ривас погрузился в какое-то умственное оцепенен
ие. Зубы стиснулись до боли в висках, колени прижались к подбородку, руки о
хватили лодыжки.
Вот так, вяло думал он, так и держись, поддерживай ступор, пока сойер не раз
гребет всю эту гадость. Не нужно ничего: ни движения, ни зелья, ни людей... он
скоро придет и заберет эту падаль.
И все-таки совсем абстрагироваться от окружения ему никак не удавалось.
Он понимал, что лежит как опрокинутая бочка на полу, что локоть его нестер
пимо болит. Он ослабил хватку, колени оторвались от подбородка, и он чихну
л.
Стоило ему подняться на ноги, как ступор сменился тревогой. Коридор осве
тился: кто-то приближался к нему с факелами, и голоса звучали все громче. О
н метнулся к двери и устремился по коридору в направлении, противоположн
ом свету.
Жаль, конечно, что он так и не нашел пистолета, но зато теперь он не сомнева
лся, что найдет отсюда дорогу на кухню Ц и к выходу!
Час спустя он скорчился на балконе полуразрушенного жилого дома в неско
льких милях к югу от стадиона, жутко жалея о том, что лишился пинты виски: в
от где пригодились бы антисептические свойства этого напитка, да и в кач
естве болеутоляющего виски бы не помешало. Хотя оцарапанное пулей плечо
перестало кровоточить, болело оно от этого не меньше, и он опасался, что ег
о так лихорадит из-за инфекции.
Сейчас никак нельзя расползаться, сердито убеждал он себя. Сойки Ц во вс
яком случае, стая сестры Сью, Ц меня раскусили, и припасы тоже пропали. Лю
бой здравомыслящий избавитель в такой ситуации отправился бы прямиком
домой, вернул бы клиенту половину полученного аванса, извинился бы и пос
оветовал обратиться куслугам одного из коллег. А уж избавитель, у которо
го имеются все основания полагать, что он начинает выживать из ума, Ц тем
более.
Однако Урания у них. Если я не хочу рискнуть своим рассудком ради нее, на к
ой черт он вообще мне сдался?
Он встал и подергал своим раненым, обжигающе-горячим плечом, на которое, к
азалось, навалился дополнительный вес. Единственное, что я могу еще, вяло
думал он, Ц это двигаться дальше на юго-восток вдоль пролива Лонг-Бич, в г
лубь пустоши Сил-Бич. Будем исходить из худшего Ц если Уранию везут прям
иком в Священный Город в Ирвайне, мне лучше опередить их и не пропускать м
имо себя без тщательной проверки ни одной, даже самой маленькой стаи Сое
к.
То, что задача эта была практически невыполнима, не поменяло его решения.
Ривас вздохнул, выбрался из тени к парапету чуть покосившегося балкона и
совсем было собрался перебраться через него на пожарную лестницу, когда
краем глаза увидел на стене свою тень.
Забыв про дурноту, он с испуганным воплем перевалился через перила, рухн
ул на землю, перекатился и принялся колотиться раненым плечом то о шерша
вые стены, то о землю: поверх силуэта его тени, четко пропечатавшегося на с
тене, ясно виднелся еще один, угнездившийся у него на плече Ц небольшой, п
олупрозрачный, но определенно напоминающий человеческую фигуру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
вда, то, что находилось в противоположном конце его души, оторвалось от не
го и теперь преследовало. Однако оно отставало, и скоро он уже не беспокои
лся ни об этом, ни о черном, ледяном разуме внизу.
Зато теперь его раздражали боль в бедре и липкая, в мелких камешках грязь
на щеке. Он сел и огляделся по сторонам. Сойер ушел, хотя толпа по периметр
у поля никуда не делась, и все они стояли на коленях. Потом взгляд его упал
на соседей по цепочке, причащенных.
Только двое-трое из них оправились от причастия, а может, просто и не теря
ли сознания, и теперь они глупо оглядывались по сторонам, словно пробуди
вшись от глубокого сна. Большинство же оставались лежать в грязи. Некото
рые дергались, остальные валялись как мертвые. У нескольких из тех, кого о
н мог разглядеть, шла кровь из царапин, полученных от падения или судорог;
что ж, так его порезанный палец вызовет меньше вопросов.
Только тут он заметил, что голова его осталась ясной Ц такой же, как всегд
а, с нетронутыми памятью и личностью. Ба, его импровизация с болевой блока
дой работала даже лучше, чем алкоголь, тем более что та, защищая от причаст
ия, оставляла потом пьяным.
Эта мысль напомнила ему о пинте ячменного виски, спрятанной в клапане ме
шка, и он поспешно встал. Старательно изображая оглушенный вид, он побрел
через поле к своей стае Соек.
Сестра Сью, не скрываясь, наблюдала за его приближением, но пастырь не пов
орачивался до тех пор, пока Ривас не оказался в нескольких футах от него. Т
олько тогда он обернулся, держа в руках пинту виски.
Ц Ты быстро оклемался, Ц заметил пастырь.
Ривас отозвался на это глупой ухмылкой и смахнул со лба прилипшую прядь
волос; при этом на лбу его остался мазок крови.
Ц А Мёрфи все во дворе играет, Ц тоном заправского ябеды протянул он, Ц
хоть мамка звала его. Ц Отходя от причастия, чаще всего говорят именно та
кую ерунду.
Ц У тебя кровь идет, брат Боуз, Ц встревоженно сообщила сестра Сью, одно
временно подавая пастырю знак, смысла которого Ривас не уловил.
Ц А? Ц Ривас покосился на окровавленный палец с видом, как он надеялся, б
езмозглого удивления. Ц Ба, правда!
Ц Должно быть, упал на какой-нибудь стеклянный осколок, Ц предположил
пастырь. Ц Скажи-ка, брат, что это? Ц Он помахал в воздухе плоской бутылк
ой.
Ривас старательно наморщил лоб в мысленном усилии.
Ц Виски, Ц ответил он наконец. Ц Кажись, это мое.
Ц Было твоим.
Пастырь разжал пальцы. Бутылка не разбилась, упав на землю, но удара тяжел
ым каблуком уже не выдержала. Ривас как мог постарался скрыть свое огорч
ение.
Ц Спиртное Ц другая вещь, которую мы вынуждены запрещать, Ц объяснил е
му пастырь. Ц Тебе еще повезло, что она была непочатой, а сестра говорит, ч
то подобрала тебя нынче утром трезвым. И все-таки и спиртное, и музыкальны
й инструменту одного новичка... Ц Он многозначительно покачал головой.
Ц Так как все-таки тебя зовут?
Ц Джо Уили, Ц наугад выпалил Ривас. Ц То есть нет, извините, я хотел сказ
ать, брат Боуз.
Ц А сколько тебе лет?
Ц Я... это... не помню.
Пастырь кивнул, потом улыбнулся,
Ц Тебе понравилось причащаться?
Ривас зажмурился и принюхался к запаху вылитого виски.
Ц Ода, сэр. Очень,
Ц Это хорошо, потому что я назначаю тебе особый режим. Большин
ство людей причащаются не чаще раза в день, но тебе мы позволим проделать
это сегодня дважды Ц здорово, правда? Мне кажется, ты сможешь р
ассказать мне больше... после этого. Как тебе это нравится?
Ривас открыл было рот для ответа, но пастырь перебил его:
Ц Да, и мы позволим тебе на этот раз сидеть, чтобы ты больше не упал и не ра
сшибся.
Ривас округлил глаза.
Ц Вот здорово, Ц сказал он, но тут же нахмурился и перешел на шепот. Ц А д
ругие... они не будут завидовать?
Ц Нет. Это будет нашей маленькой тайной. Иди за мной.
Осторожно ступая по грязи, он провел Риваса к маленькой двери в стене ста
диона. За ней оказались полутемный коридор и дверь с железной задвижкой.
Ц Извини, Ц сказал он Ривасу, Ц здесь нет ни окна, ни лампы. Но теперь вед
ь сам Господь Сойер следит за тобой, так что тебе нечего бояться темноты. Т
ам есть стул Ц найдешь его и сможешь сидеть.
Ривас поколебался немного. Даже сейчас, подумал он, я мог бы заколоть его и
удрать. Даже проще, чем прежде. Но опять-таки это лишит меня легенды.
Вот интересно, я и правда так хочу вернуть Уранию? До такой степени?
Ц Да, Ц вздохнул он и шагнул в комнату. Дверь за ним сразу же захлопнулас
ь. Затхлый воздух подтвердил, что комната и правда лишена окон и мала по ра
змерам. Должно быть, бывшая кладовка. Секундой спустя он услышал лязг зад
вигаемой щеколды.
После нескольких минут осторожных поисков его порезанный палец болезн
енно соприкоснулся с обещанным стулом, и он уселся. О'кей, сказал он себе, у
говоримся раз и навсегда: тебе нельзя больше пройти ни одного этого черт
ова причастия. Даже думать забудь об этом. Если придется, я укокошу сойера
... но, может, мне удастся засвистеть его, а потом растянуться на полу Ц так,
придя в сознание, он решит, что уже причастил меня.
Он надул губы и насвистел в ритме пальбы первые шесть нот «Пети и Волка»
Ц живой, задорной мелодии, звучавшей в этом месте совсем уже дико. Потом,
довольный, уселся поудобнее и принялся ждать.
Ему вспомнилось, как он впервые обнаружил это особое свойство музыки воо
бще и «Пети и Волка» в особенности.
В холмах к северу от пустоши Сил-Бич стая Соек, с которой он странствовал
тогда, увидела на горизонте столб дыма. Пойдя в том направлении, они обнар
ужили разбитые, догорающие, разбросанные по дну пересохшей реки останки
купеческого каравана из Санта-Аны. Скорее всего купцы стали жертвой бан
ды так называемых ухарей. Ухари разъезжали на причудливых самодельных в
елосипедах и название свое унаследовали от легендарных древних мотоци
клистов вместе с наводившими ужас ухающими мечами Ц благодаря особой ф
орме те издавали громкое уханье, когда их быстро вращали в воздухе. Как бы
то ни было, налетчики забрали все самое ценное и скрылись, но Сойки не спеш
или, да и требования у них были поскромнее. Они терпеливо перебирали окро
вавленные ошметки поклажи, и наградой им стало довольно много металличе
ских предметов и проволоки... но Ривас нашел чудом оставшийся целым пелик
ан.
Вот так и вышло, что девятнадцатилетний Ривас на несколько минут забыл п
ро царивший вокруг разгром, услаждая слух валявшихся трупов старыми мел
одиями, которым его обучил отец. Рваные ритмы пальбы вспугнули ждавших с
воей очереди стервятников, которые на всякий случай принялись кружить ч
уть выше.
Неизвестно почему, никому из спутников Риваса не пришло в голову, что он и
раньше умел играть на таком инструменте, так что они сочли это божествен
ным чудом. Ривас не стал разубеждать их в этом, и, вернувшись вместе со все
ми в их тогдашнее гнездо, принялся сочинять новые, набожные слова к тем не
скольким мелодиям, которые умел играть.
Примерно через месяц их стаю посетил совершавший обычный обход сойер, и
Ривас без всякой задней мысли вызвался сопровождать радостный ритуал п
ричастия своей музыкой. Сойер не имел особых возражений и двинулся по кр
угу причащаемых под звуки «Голубой луны», «Тебе не угодить» и прочих тра
диционных мелодий, исполняемых Ривасом в обычном ритме. Однако когда, ус
тав от подобного старья, тот начал играть изрядно паленую интерпретацию
«Пети и Волка», случилась странная вещь.
При первых же задорных нотах сойер застыл, глаза его закрылись, а протяну
тая было для причастия рука безвольно упала. Ривас, разумеется, заметил э
то, хотя и не заподозрил, что причиной этому стала его музыка. Оглядевшись
по сторонам, он увидел, что и все продвинутые тоже перестали вещать свою т
арабарщину и отключились. Стоило музыке смолкнуть, как сойер вышел из оц
епенения и двинулся дальше по цепочке, а продвинутые снова принялись нес
ти свою чушь в наводящий ужас унисон. Юный Ривас задумчиво спрятал свой и
нструмент Ц до вечера.
В следующие пару недель он опытным путем установил, что мелодия эта, испо
лненная в темпе пальбы, приводит безмозглых сектантов в состояние, близк
ое к полной потере сознания, а когда их навестил следующий сойер, Ривас из
ыскал возможность подтвердить свою теорию и на нем.
С тех пор это стало его тайной, последней линией обороны против причасти
я, а позже, после нескольких лет жизни в Венеции и возвращения в Эллей, сде
лалось профессиональным секретом, сделавшим его лучшим избавителем из
всех, промышлявших этим бизнесом.
Однако, напомнил он себе не без досады, сидя в темной каморке, теперь они з
апретили и музыку. С чего бы это Ц для большей святости или они разгадали
мой фокус?
Просидев в темноте довольно долго, он услышал в коридоре шаги, а в щели под
дверью появилась трепещущая полоска желтого света. Лязгнула щеколда, и
дверь открылась. За ней стоял сойер с факелом в левой руке; спутанная седа
я борода и ряса придавали ему сходство с ветхозаветным пророком. Несколь
ко секунд он просто стоял молча Ц должно быть, смотрел на Риваса, хотя лиц
о его оставалось в тени и сказать наверняка было трудно. Ривас воспользо
вался этой возможностью, чтобы оглядеть помещение. Толстые нити паутины
по углам предполагали наличие крупных пауков, но мебели Ц за исключение
м его стула, конечно, Ц не было.
Ц Тебе оказывается великая честь, Ц объявил сойер.
Ц Да, сэр, Ц отозвался Ривас, стараясь придать голосу максимум нетерпен
ия. Ц То есть отец. Или как там положено. Я очень рад, что вы сочли меня дост
ойным ее.
Фигура в белой рясе вступила в комнату, вставив факел в ржавое ведерко, пр
иколоченное гвоздями к стене слева от входа. Покончив с этим, сойер возде
л вверх правую руку, средний палец которой был выставлен вперед словно ж
ало огромного насекомого.
Ривас надул губы и насвистел первые такты «Пети и Волка».
Рука оставалась поднятой, а палец продолжал целиться в него.
Он насвистел еще несколько нот Ц фальшивя от волнения. Потом сшиб стул н
азад, перекатился и, забыв про пауков, вскочил на ноги у задней стены.
Еще одна фигура в рясе возникла за спиной сойера и положила руку ему на пл
ечо. Старик отступил назад, повернулся и вышел. Ривас слышал, как удаляютс
я по коридору его шаги, а в комнату тем временем вошел уже знакомый ему пас
тырь, улыбаясь и уставив ему в живот пистолет.
Даже страх не помешал Ривасу удивиться тому, что тот выбрал столь опасно
е и ненадежное оружие: древние пистолеты, переделанные для стрельбы отра
вленными дротиками, были в моде у городских леди из высшего общества, но в
ыстреливаемые пружинами дротики часто застревали в стволе, да и не отлич
ались ни дальностью, ни точностью. Ривас напрягся, прикидывая прыжок.
Ц Он глух, Ц пояснил пастырь, поднимая ствол пистолета чуть выше. Ц А те
перь Ц ничего личного, но нам плевать, будь ты хоть МакЭн, или Бейли, или Ри
вас, или просто какой-то дурак, пытающийся украсть у нас обратно свою жену
. Мы не потерпим тебя здесь.
Ц О Боже, мистер, не стреляйте! Ц захныкал Ривас, припадая на колено и одн
овременно ныряя левой рукой в правый рукав. Затем, резко распрямив согну
тую ногу, он взвился вверх, устремив выхваченный нож в грудь пастырю.
Пистолет оглушительно грянул у него над ухом, и что-то горячее рвануло ег
о плечо за мгновение до того, как он сшибся с пастырем. Сцепившись вдвоем,
они врезались в стену и уронили факел, забрызгавший их горячим воском. В н
аступившей темноте Ривас оторвался от противника, потерял равновесие и
рухнул на пол. Он слышал, как пастырь рванулся вперед, споткнулся о стул и,
хрипя, свалился где-то в углу.
Боже, лихорадочно думал Ривас, шаря руками по полу в поисках ножа, этот чер
тов пистолет стрелял пулями... стрелял в меня... может, как раз сей
час этот гад целится на звук... да где же этот чертов нож...
Все тело его напряглось в безнадежном ожидании следующей пули, и даже по
сле того, как он услышал из угла резкий всхрип и дробный стук пастырского
башмака о стену и понял, что это означает, ему потребовалась почти целая м
инута, чтобы хотя бы подняться на ноги.
Настоящие патроны, поразился он. Где, черт возьми, он их раздобыл? Я-то дума
л, они все протухли еще полвека назад...
Через некоторое время он перестал задыхаться. Факел погас при падении, т
ак что комната освещалась только слабыми отсветами из коридора, но, приг
лядевшись хорошенько, он все же разглядел на полу свой нож и подобрал его.
Нож был скользким от горячей крови. Ривас сунул его обратно в ножны, пообе
щав себе, что позже промоет его.
Стараясь не обращать внимания на неприятную пустоту в животе и струивши
йся по лицу пот, он заставил себя обойти упавший стул, опуститься на колен
и и поискать пистолет.
Он надеялся, что глаза его привыкнут к полумраку, но почему-то с каждой ми
нутой видел все хуже. От сведенного смертной судорогой тела омерзительн
о воняло, так что Ривас, обыскивая тело, так и не знал, во что именно вляпыва
лся руками. Под пальцами его в темноте натягивались и лопались нити паут
ины, палец снова начал кровоточить, пачкая кровью все, до чего он дотрагив
ался, а мертвое тело, казалось, увеличилось в размерах: куда бы ни двинулся
Ривас, он везде натыкался то на руку, то на ногу... а может, оно подобно пауку
отрастило себе еще несколько конечностей... или трупов здесь было больше,
чем один, Ц никак не меньше дюжины, и все потихоньку поднимались в темнот
е на ноги, и зыркали своими незрячими глазами, и тянулись к нему холодеющи
ми руками...
Что-то Ц паук или еще какая-то тварь Ц пробежало у него по руке, но вместо
того, чтобы взвизгнуть, Ривас погрузился в какое-то умственное оцепенен
ие. Зубы стиснулись до боли в висках, колени прижались к подбородку, руки о
хватили лодыжки.
Вот так, вяло думал он, так и держись, поддерживай ступор, пока сойер не раз
гребет всю эту гадость. Не нужно ничего: ни движения, ни зелья, ни людей... он
скоро придет и заберет эту падаль.
И все-таки совсем абстрагироваться от окружения ему никак не удавалось.
Он понимал, что лежит как опрокинутая бочка на полу, что локоть его нестер
пимо болит. Он ослабил хватку, колени оторвались от подбородка, и он чихну
л.
Стоило ему подняться на ноги, как ступор сменился тревогой. Коридор осве
тился: кто-то приближался к нему с факелами, и голоса звучали все громче. О
н метнулся к двери и устремился по коридору в направлении, противоположн
ом свету.
Жаль, конечно, что он так и не нашел пистолета, но зато теперь он не сомнева
лся, что найдет отсюда дорогу на кухню Ц и к выходу!
Час спустя он скорчился на балконе полуразрушенного жилого дома в неско
льких милях к югу от стадиона, жутко жалея о том, что лишился пинты виски: в
от где пригодились бы антисептические свойства этого напитка, да и в кач
естве болеутоляющего виски бы не помешало. Хотя оцарапанное пулей плечо
перестало кровоточить, болело оно от этого не меньше, и он опасался, что ег
о так лихорадит из-за инфекции.
Сейчас никак нельзя расползаться, сердито убеждал он себя. Сойки Ц во вс
яком случае, стая сестры Сью, Ц меня раскусили, и припасы тоже пропали. Лю
бой здравомыслящий избавитель в такой ситуации отправился бы прямиком
домой, вернул бы клиенту половину полученного аванса, извинился бы и пос
оветовал обратиться куслугам одного из коллег. А уж избавитель, у которо
го имеются все основания полагать, что он начинает выживать из ума, Ц тем
более.
Однако Урания у них. Если я не хочу рискнуть своим рассудком ради нее, на к
ой черт он вообще мне сдался?
Он встал и подергал своим раненым, обжигающе-горячим плечом, на которое, к
азалось, навалился дополнительный вес. Единственное, что я могу еще, вяло
думал он, Ц это двигаться дальше на юго-восток вдоль пролива Лонг-Бич, в г
лубь пустоши Сил-Бич. Будем исходить из худшего Ц если Уранию везут прям
иком в Священный Город в Ирвайне, мне лучше опередить их и не пропускать м
имо себя без тщательной проверки ни одной, даже самой маленькой стаи Сое
к.
То, что задача эта была практически невыполнима, не поменяло его решения.
Ривас вздохнул, выбрался из тени к парапету чуть покосившегося балкона и
совсем было собрался перебраться через него на пожарную лестницу, когда
краем глаза увидел на стене свою тень.
Забыв про дурноту, он с испуганным воплем перевалился через перила, рухн
ул на землю, перекатился и принялся колотиться раненым плечом то о шерша
вые стены, то о землю: поверх силуэта его тени, четко пропечатавшегося на с
тене, ясно виднелся еще один, угнездившийся у него на плече Ц небольшой, п
олупрозрачный, но определенно напоминающий человеческую фигуру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31