Остальные торговцы рассмеялись, и смех сделался только громче, когда дру
гой добавил: «По мерзавчику за раз!»
Некоторые из новообращенных Соек возмущались или даже злились подобно
й развязности, но улыбки на лицах сестры Сью, Риваса и продвинутых вещате
лей не померкли ни на мгновение.
Какой-то тип выскочил из-за прилавка своей лавки, подбежал к Ривасу и пом
ахал у того перед носом листком бумаги. Это оказалась выцветшая черно-бе
лая фотография голой женщины Ц будь она почетче, больше размером и цвет
ная, за нее можно было срубить в городе целый ящик полтин.
Ц Что, нравится? Ц хихикнул торговец.
Взгляд Риваса скользнул по изображению, задержался на нем и Ц в первый р
аз за несколько последних часов Ц сделался чуть осмысленнее, а улыбка с
менилась на лице хмурым, озабоченным выражением.
Ц Ого, да ты у нас, выходит, не охоч до девочек! Ц вскричал торговец, явно п
отешая своих приятелей. Ц А раз так, то уж до этого точно, верно? Ц И он, выт
ащив из кармана бутыль дешевого джина, торжествующе помахал ей в воздухе
.
Ривас остановился, и идущий за ним ткнулся ему в спину, когда он нерешител
ьно потянулся к бутылке. Зрители-торговцы визжали, колотили кулаками по
прилавкам и катались по земле от хохота.
Ц Ну, не совсем еще оцыплячился! Ц кричал торжествующий торговец. Он на
чал выдергивать пробку, но тут резкий удар выбил бутылку из его рук. Перед
ним возвышалась сестра Сью, и улыбка ее сияла так ослепительно, что тот да
же зажмурился, как от яркого света.
Она что-то прошептала ему на ухо, потом, произнеся громко: «Мы еще за тобой
вернемся, брат», повернулась к Ривасу.
Ц Ступай за мной, брат Боуз, Ц сказала она. Он кивнул и вместе с остальным
и двинулся дальше между притихшими торговцами. Теперь сестра Сью следил
а за ним внимательнее, поскольку брови его так и остались чуть хмуро свед
ены.
Торговец, всхлипывавший с той минуты, когда сестра Сью отвернулась от не
го, тяжело осел на землю; вырезанный из древнего журнала листок выскольз
нул у него из пальцев и улетел куда-то по склону.

Глава 3

Все утро маленький отряд шел на юг вдоль берега большого морского залива
, который, хоть и простирался теперь на север почти до самых городских сте
н Эллея, до сих пор продолжали называть Сан-Педро-бей. Хотя Ривас почти не
тормозил их движения Ц он перебирался через уличные завалы, переходил в
брод затопленные участки улиц и брел через наносы мелкой серой пыли так
же неутомимо, как все остальные, Ц походка его оставалась механической,
а взгляд пустым.
Они углубились в Иглвудскую пустошь Ц полосу пустынной земли, тянувшую
ся на восток до самой Венеции. Растительности здесь и правда было небога
то, но называли эту местность так больше из-за почти полного отсутствия н
аселения, ибо те, кто пытался поселиться здесь, страдали от разных заболе
ваний, да и дети здесь рождались только уродами. Несколько раз за время их
путешествия из-за мутных стекол или из канализационных решеток на них с
мотрели чьи-то голодные глаза, но сгорбленные, исхудавшие, мало напомина
вшие людей создания, напавшие бы на любого другого путешественника, не т
рогали стаю сестры Сью, ибо только в городах и ближайших окрестностях Со
йки изображали пацифистов.
Обитатели пустоши давно уже научились держаться подальше даже от самых
безобидных на вид Соек.
Они миновали несколько причалов, построенных сравнительно недавно: пос
тоянно поднимающийся уровень воды еще не успел поглотить их. Можно было
только догадываться, что за промыслом занимаются те, кто швартовал у эти
х причалов свои лодки, поскольку ни один из моряков не помахал им, зато каж
дый без исключения был вооружен длинным ножом или рогаткой.
Зато земли, прилегающие к причалу у Гейдж-стрит, похоже, стали чем-то врод
е поселка Соек. Здесь стояло несколько шатров, и каждый месяц новая групп
а пастырей выполняла обязанности держать в порядке лодки, на которых нов
ообращенных рекрутов переправляли через залив.
Стая сестры Сью добралась до причала без проблем. Вместе со всеми осталь
ными Ривас послушно доплелся до конца пирса. Собственно, пирсом своим Со
йки были обязаны не столько строительному мастерству, сколько случаю. Пи
рс представлял собой большой древний грузовик, лежавший на боку; верхняя
часть его, бывшая раньше кабиной, наполовину ушла в песок, намытый зимним
и наводнениями, а дальний конец выступающей в море боковины длинного мет
аллического трейлера почти скрывался под волнами. Поверхность этого пи
рса проржавела кое-где насквозь, но даже так на ней можно было разглядеть
большой крест, который некогда, возможно, был красного цвета, и обрывки ка
ких-то слов. В нормальном состоянии Ривас непременно попытался бы прочи
тать надписи и разобрать их смысл, но сегодня они были для него не более че
м узор на мостовой. За краем причала темнел на фоне сверкающей водяной гл
ади силуэт пришвартованной парусной лодки.
Прямо напротив них, по ту сторону залива, на горизонте виднелась иззубре
нная линия белых как кости зданий, но пастырь на конце пирса, прищурившис
ь, смотрел на юг, где залив расширялся, где в этот ясный день можно было раз
глядеть полоску земли Ц остров Лонг-Бич. Дойдя до конца причала, Ривас вд
руг остановился и попятился назад, словно перспектива морской прогулки
пугала его. Однако пастырь нетерпеливо шагнул к нему и с силой толкнул в с
пину. Ривас полетел в лодку и относительно благополучно приземлился на о
дной из скамеек на палубе; впрочем, оказавшись на борту, он держался тихо и
хлопот больше не доставлял.
Сестра Сью внимательно посмотрела на него, потом повернулась к пастырю,
пожала плечами и продолжила погрузку своей стаи.
Часа в три пополудни лодка ошвартовалась у причала Соек в Серритос. Мест
о это, отстоявшее от южных границ пустоши, казалось с залива почти тропик
ами: высокие деревья в цвету, буйные заросли у самой воды. Воздух был напол
нен резкими криками попугаев и обезьян, а из воды высунулись морды неско
льких рептилий, явно в ожидании поживы. Однако пастырь благополучно пере
правил всех паломников на берег, после чего оттолкнул лодку от причала и
направил ее обратно к пирсу у Гейдж-стрит. Стая сестры Сью поднялась тем в
ременем по напоминавшей зеленый туннель тропе на холм, откуда им открылс
я, наконец, вид на стадион Серритос. С севера и юга к нему стекались другие
стаи Соек, так что у ворот собрались изрядная толпа. Сестра Сью повела сво
их подопечных туда же.
Над входом на стадион какой-то не столько искушенный, сколько исполненн
ый религиозного рвения художник изобразил Мессию Нортона Сойера, с раск
инутыми руками приветствующего все человечество; при этом нарисованна
я толпа, на которую он смотрел сверху вниз, сливалась с живой толпой улыба
ющихся Соек, вливавшейся через ворота на стадион. Все молчали, так что еди
нственными звуками было шарканье подошв или покрытых мозолями босых но
г или невольные охи тех, кого в толчее прижали к бетонной стене.
Оказавшись внутри изрядно обветшавшей от времени чаши стадиона, Ривас м
еханически отметил про себя новинку: восемь хлипкого вида деревянных ба
шенок, с равными интервалами расположенных по периметру поля. На верху к
аждой башни стоял бородатый мужчина, каждый держал в руке посох. Пробивш
ись сквозь царившую у входа давку, стаи Соек снова разъединялись, собира
ясь в кружки у основания башенок.
Стоявшие на башнях бородатые пастыри в капюшонах были почти неотличимы
друг от друга; странное дело, но именно безмозглые, разложившиеся члены к
аждой стаи вели своих спутников через заросшее поле каждый к своей башне
. Та, к которой брела стая сестры Сью, находилась в дальнем конце стадиона,
и когда они, наконец, добрались до своей цели, остальные уже отдыхали в бла
гословенной тени.
Словно по команде пастыри на башнях разом открыли рты и испустили низкое
, ровное гудение; через пару секунд им начали вторить «продвинутые» Сойк
и, но уже пронзительно-высоким визгом. Это был тот самый двутонный звук, к
оторый совсем недавно, утром, подчинил Риваса воле его новых покровителе
й... но теперь он только увеличил его замешательство. Он покосился на сестр
у Сью, увидел, что та следит за ним, и поспешно отвел взгляд.
Звук оборвался так же внезапно, как начался, и стоило стихнуть эху в обвет
шалых бетонных конструкциях, как Ривас непроизвольно шагнул вперед, сло
вно вырываясь из опутавших его невидимых уз.
Пастыри сунули свои посохи за пояса и по шатким лестницам слезли с башен.
Ривас не сводил глаз с того, вокруг которого столпились их стая и еще пара
других. Оказавшись на земле, тот выпрямился, снова высвободил свой посох,
подошел к сестре Сью и вполголоса заговорил с ней о чем-то.
В ответ она мотнула головой в сторону Риваса и добрых полминуты продолжа
ла шептаться с ним. Выражение лица загорелого, бородатого пастыря не изм
енилось, но он медленно поднял голову и посмотрел на Риваса, а когда сестр
а Сью договорила, он подошел к новому обращенному.
Ц Добро пожаловать в твою истинную семью, брат Боуз, Ц произнес он звуч
ным голосом.
Ривас неуверенно оглянулся, потом кивнул.
Ц Э... спасибо.
Ц Сколько тебе лет?
Ц Э... восемнадцать? Кажется, восемнадцать.
Пастырь пристальнее пригляделся к нему, к его лицу и шевелюре.
Ц Гм. Будь так добр, сними свой мешок и дай мне.
Ривас покосился на сестру Сью; та улыбнулась и кивнула. С явной неохотой о
н все же скинул с плеч брезентовые лямки и протянул мешок пастырю.
Тот взял мешок и, отступив на шаг, принялся расстегивать пряжки. Остальны
е пастыри тем временем хлопотали с новыми рекрутами. За исключением их н
егромких голосов единственными звуками оставался шум ветра в бетонных
руинах.
Ц Ну или тридцать один, Ц заявил вдруг Ривас. Пастырь оторвался от мешк
а.
Ц Что?
Ц Может, мне и тридцать один год.
Тот уже откинул клапан заплечного мешка, но, нахмурившись, посмотрел на н
его.
Ц Может, и тридцать один, а? Тебе приходилось... быть с нами прежде?
Ц Нет, сэр. Я только вчера из дому сбежал. Мой отец батрачит у Бёрроуза. На
виноградниках в поместье.
Ц Дай-ка разобраться, Ц мотнул головой пастырь, доставая из мешка како
й-то объемистый, завернутый в тряпицу предмет. Ц Ты ушел из дома в тридца
ть один год и называешь это «сбежал»?
Ривас сделал глубокий вдох, пытаясь справиться с подступающей паникой.

Ц Да нет, восемнадцать, Ц выпалил он. Ц Нет, точно восемнадцать.
Пастырь открыл было рот, чтобы спросить что-то еще, но тут же закрыл его, иб
о увидел, что именно было завернуто в тряпку: запасной Ривасов пеликан.
Взгляд, который он бросил теперь на Риваса, был полон подозрения.
Ц Это еще, черт подери, что?
Ц Чей-то пеликан, Ц почти шепотом отвечал Ривас после довольно долгой
паузы.
Ц Чей-то? Это не твой?.. Да отвечай же, чтоб тебя!
Ц Нет, сэр. Ц Ривас в замешательстве провел рукой по губам. Ц У меня ест
ь пеликан, только не такой красивый, как этот.
Ц Что ж, брат Боуз, музыка Ц это то, что нам приходится запрещать. Ц Он ра
зжал пальцы, пеликан с жалобным «дзынь» упал на землю, и тот растоптал его
тяжелым башмаком.
Пастырь повернулся и собрался было уходить, но вдруг застыл и резко пове
рнулся к Ривасу:
Ц Скажи-ка, как тебя зовут?
Хмурое выражение, уже довольно долгое время царившее на лице Риваса, на м
гновение исчезло куда-то.
Ц Брат Боуз, Ц ответил он, не скрывая гордости за верный ответ.
Ц Да нет, черт возьми. Я имею в виду, как тебя звали до того, как...
Тут вдруг послышался звонкий звук трубы, и чей-то голос с дальнего конца с
тадиона рявкнул в рупор: «Приготовьтесь встречать Господа нашего!»
Пастырь вытянул шею и увидел выходящего на поле пожилого мужчину в белой
рясе.
Ц Сойер пришел, Ц сказал он. Ц Ступай на середину поля. А после причасти
я поговорим еще. Ц Он подтолкнул Риваса вперед и повернулся к остальным
стаям, собравшимся у его башни. Ц Все новички Ц идите за этим братом. Я ли
чно поздороваюсь с каждым после.
Ривас брел по раскисшему полю, из которого повылезали после дождя там и з
десь зеленые ростки, и хотя плелся он так же медленно, как сотня с лишним д
ругих новичков со всех концов стадиона, мысли его метались в голове как б
ешеные.
Это ведь не мой пеликан, думал он. Свой-то я хорошо помню. Я накопил деньжат
и купил его, когда мне исполнилось шестнадцать Ц о'кей, но тогда откуда же
я помню тот, что он растоптал? Черт, я помню даже, что колок у пято
й струны разболтан, так что ее приходится подстраивать после каждого ном
ера...
Номера?
Какого еще номера? Ну да, я ведь выступаю в... как там это место называется? «
Бомбежище» Ц вот как, в Венеции. Нуда, конечно, и мне двадцать пятьлет... тог
да чего же, черт подери, я думал про восемнадцать или тридцать один?
И что, скажите на милость, я делаю в компании Соек? И почему прусь принимат
ь причастие в трезвом виде?
Он задержался на мгновение, но смутное подозрение, что он здесь вовсе не с
лучайно, только забыл, с какой целью, заставило его неохотно двинуться да
льше. Он с опаской ощупал запястье и к облегчению своему убедился в том, чт
о нож на месте. О'кей, подумал он, доиграем эту сцену до конца, только самого
причастия попробуем избежать. Это, судя по всему, стадион Серритос, и по св
оим давним дням у Соек я помню, где здесь служебный выход с кухни. В общем, п
олагаясь на внезапность, быстроту и нож, я смогу выбраться отсюда и смыть
ся в холмы за пару минут.
Облаченная в белое фигура сойера двигалась к центру поля быстрее, чем су
жающееся кольцо причащаемых, и он проскользнул внутрь его за мгновение д
о того, как те остановились, коснувшись друг друга плечами. Десять долгих
секунд он вглядывался в лица окруживших его людей.
Ц На колени, Ц произнес он голосом, напоминающим скрежет трущихся друг
о друга бетонных блоков.
В наступившей тишине особенно громкими показались шорох и кряхтение, с к
оторым все на стадионе подчинились его команде. Ривас, прищурившись, смо
трел на сойера Ц белая ряса его сияла так ярко, что небо за ним казалось ф
иолетовым. Тот снова окинул взглядом свою паству, потом пересек круг и ос
тановился перед девушкой человек за шесть справа от Риваса.
Ц Слейся с Господом, Ц произнес сойер, протянул руку и коснулся ее лба.

Она охнула, словно ее ударили под дых, и, выпав из круга, покатилась в грязь.

И вдруг Ривас все вспомнил: Берроуза, нанимающего его для избавления Ура
нии, кошмар, в котором он видел ее, собственное беспокойство по поводу нео
жиданной восприимчивости к этой чертовой хищной религии...
Надо делать ноги, подумал он, инстинктивно потянувшись к спрятанному в р
укаве ножу. Если уж примитивные трюки вербовщика с такой легкостью превр
атили его в улыбающегося зомби, что будет после причастия?
Но ты не можешь бежать, сообразил он в следующую же секунду, Ц не можешь, н
е пустив псу под хвост с таким трудом заработанную легенду дурачка-ново
обращенного, а вместе с ней и все шансы найти Уранию.
Но ведь и принимать причастия трезвым я тоже не могу, в отчаянии подумал о
н. Сердце его колотилось в похолодевшей груди, и, покосившись вправо, он ув
идел, что до него осталось всего два человека. Еще он заметил, что негромко
всхлипывает, и ему стоило большого труда прекратить это.
Ц Слейся с Господом, Ц произнес сойер, дотрагиваясь до лба следующего п
аренька. Тот мешком осел в грязь, и Ривас услышал лязг зубов, когда голова
его стукнулась о землю.
Ривас сунул руку в рукав, вытянул нож из ножен примерно на дюйм и прижал па
лец к режущей кромке. Потом сделал глубокий вдох и зажмурился.
Ц Слейся с Господом. Ц Ох. Шлеп.
Услышав, как шаги сойера замерли прямо перед ним, Ривас резко выдохнул...
... и с силой нажал пальцем на лезвие. Сталь прорезала ноготь и уперлась в ко
сть. Боль пронзила его горячей, ослепительной вспышкой, и он заставил себ
я цепляться за эту боль, выкинув из головы все остальное.
Он даже не слышал, как сойер произнес положенное «Слейся с Господом».
Последовал бесшумный, оглушительный удар, и он провалился в ледяную безд
ну Ц такую холодную, что любое движение в ней (а он откуда-то знал, что в не
й все-таки что-то шевелится и это «что-то» обладало разумом) казалось лиш
енным жизни. В какой-то древней книге он вычитал, что жидкий гелий закипае
т при температуре около абсолютного нуля... Все тепло его тела словно разо
м выдернули куда-то, но новое тепло вливалось в него через левую руку Ц ч
ерез большой палец.
Тепло и холод словно раздирали его на части, и хотя он и сам разрывался меж
ду ними, остаток разума его тянулся к теплу, и он ощутил, как всплывает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31