Ц Ты-то почем знаешь?
Ц Послушай, нет никакого такого Грегорио Риваса. Это просто страшилка т
акая. «Ривас пришел! Риваса видели там-то, берегитесь Риваса!» Это все, что
б служба медом не казалась.
Еще одна корзина с Кровью шлепнулась в воду.
Ц Не-а, Ц решительно возразил брат Вилли. Ц Не-а, я сам говорил с одним, т
ак он сам видел Риваса! В Эллее.
Почему-то Ривасу показалось, что старший собеседник пожал плечами.
Ц Я знавал одного парня, который клялся, что разговаривал с Элвисом Прес
ли. У него бутылка такая была древняя, вроде как статуэтка Элвиса Пресли. Т
ак он говорил, что в бутылке его дух. Я битый час слушал Ц ни хрена такого н
е услышал.
Вдруг Риваса осенило. Он снял свою спящую ношу с крюка и, придерживая его л
ицо над водой, бесшумно проплыл под причалом и обогнул широкий корпус ло
дки Ц судя по обводам, это все-таки было что-то вроде баржи. Усилившийся д
ождь заглушал любой неосторожный всплеск и, уж без всякого сомнения, лиш
ал Вилли и его спутника особого желания глазеть по сторонам.
Выглянув из-за ближней к корме по левому борту корзины, Ривас на мгновени
е увидел на фоне неба силуэт Ц должно быть, принадлежавший Вилли, Ц пере
гнувшийся через фальшборт, чтобы опустить очередную корзину на носу. Муж
чины продолжали разговаривать, но со своей новой позиции Ривас почти нич
его не слышал.
Очень осторожно он приподнял продвинутого, зацепил его рубаху за угол ко
рзины, потом едва ли не целую минуту постепенно опускал паренька, перекл
адывая его вес на веревку, чтобы та не дернулась или не заскрипела. Потом,
придерживая корзину одной рукой, другой он начал развязывать брезент. Ко
гда ему наконец удалось распустить узел и отвернуть край, он увидел, что к
орзина представляет собой железную клетку, доверху наполненную контей
нерами из матового стекла длиной примерно по футу, а высотой и шириной по
шесть дюймов. Крышка корзины запиралась простой щеколдой, для надежност
и замотанной проволокой. Ривас принялся распутывать узел.
По мере того как небо светлело, дождь слабел, и Ривасу приходилось орудов
ать быстрее и тише. В конце концов, когда дождь сменился мелкой моросящей
пылью, а Ривас, задрав на мгновение голову, увидел ярко освещенных солнце
м чаек в вышине, задвижка поддалась, и ему удалось откинуть крышку, не отце
пив при этом спящего мальчишку, а потом осторожно, по одному вынуть из кор
зины стеклянные контейнеры и пустить их на дно.
Повинуясь внезапному импульсу, он в последний момент успел ухватить выб
рошенный уже последний контейнер, открыл его и увидел внутри три стеклян
ных флакона с завинчивающимися крышками. Нахмурившись, он оглянулся на с
воего неподвижного спутника Ц тот время от времени похрапывал и бормот
ал что-то, но, к счастью, достаточно тихо, чтобы его не услышали на палубе. М
ожет, доза этой дряни заткнет мальчишке рот?
Стоит попробовать, решил он. Все это, конечно, смахивает на замкнутый круг
, все равно что продавать кому-то шнурки от его же башмаков. Впрочем, подум
ал он, я что-то не слыхал, чтобы кто-то был невосприимчив к этому зелью. И уж
наверняка это не просто высушенная до порошкового состояния кровь Ц вс
е эти баки и агрегаты под полом истекальной избы явно добавляют что-то к и
сходному материалу.
Он вынул один из флаконов, отправив открытый контейнер с двумя другими т
акими же вслед за остальными на дно. Потом отвинтил крышку, осторожно под
нес бутылочку, доверху заполненную мелким бурым порошком, к ноздрям маль
чишки и, дождавшись очередного вдоха, легонько дунул. В воздух взметнуло
сь маленькое облачко, и Ривас отвернулся, чтобы случайно не вдохнуть пор
ошка самому, однако часть его, похоже, попала по назначению, так что Ривас
закрутил крышку и сунул флакон в карман штанов.
Затем, искренне молясь о том, чтобы никто из Соек не смотрел сейчас на удер
живавший корзину трос, он отцепил мальчишку и перевалил его через край к
орзины костлявыми ногами вперед, после чего забрался в нее и сам.
В сидячем положении вода доходила ему до груди. Ему пришлось перегнуться
через край и сунуть голову в воду, чтобы нашарить откинутую крышку корзи
ны, однако в конце концов ему удалось, одолевая сопротивление воды, закры
ть ее и более-менее задвинуть щеколду, а потом натянуть брезент обратно н
а место в надежде на то, что развязанные ремешки никто не заметит.
Оказавшись в темноте, он позволил себе перевести дух. Его спутник, по идее
, должен был еще некоторое время хранить молчание под действием Крови, и с
идел в тесной корзине враспор Ц так, что при любом раскладе он, конечно, м
ог умереть от истощения или пневмонии, но никак не утонуть. И хотя позу Рив
аса, сидевшего на железных прутьях по грудь в соленой воде, никак нельзя б
ыло назвать удобной, он в первый раз с той минуты, как решил следовать за У
ри в Священный Город, ощутил себя в относительной безопасности.
Прислонясь ухом к стальным прутьям; прижатым к борту лодки, он расслышал
неспешные шаги по палубе Ц брат Вилли, решил он. Похоже, тот бесцельно бро
дил взад-вперед, только изредка задерживаясь на корме Ц это Ривас понял
по громкости шагов, Ц чтобы, возможно, посмотреть на далекие светлые зда
ния, которые Ривас видел сквозь завесу дождя ночью. Он даже позавидовал В
илли.
Что, думал он, съежившись в темной клетке рядом с обдолбанным, умирающим п
арнем, что представляют собой эти дома? Жилье? Для кого? Офисы? Для какой ра
боты?
Внезапно над головой послышался грохот, и, когда шок от неожиданности пр
ошел, он сообразил, что это поднимается на палубу целая толпа людей. Значи
т, предположил он, по меньшей мере еще один фургон Соек прибыл через те вор
ота сегодня ночью. Разве не говорила та бедная лысая девчонка, что большу
ю часть прибывающих девушек переправляют прямиком в город-побратим?
Эй, девочки, невесело подумал он, качая в темноте головой. Передайте приве
т бедной сестре Уиндчайм... ну и Ури, конечно, тоже.
Некоторое время шаги продолжали сотрясать его клетку, потом стихли. Толь
ко он начал успокаиваться, как послышался оглушительный рык, сопровожда
емый такой тряской, что у него лязгнули зубы, а на прутьях клетки стало поч
ти невозможно сидеть. Он отдернул голову от борта лодки и зажал уши мокры
ми руками. Боже мой, подумал он, это же мотор! У них тут настоящее внутренне
е сгорание!
В следующее же мгновение его догадка подтвердилась, ибо корпус дернулся
вперед, удерживавший корзину трос натянулся и наклонил ее, а неподвижная
вода вокруг нее вдруг превратилась в бурный поток. Ривас как-то сразу лиш
ился уверенности в том, что его бесчувственный спутник никак не утонет, и
пригнулся ближе к нему, чтобы убедиться, что голова его все еще находится
над водой.
Что ж, подумал он, пытаясь смириться с мыслью о том, что эти рев и тряска пре
кратятся еще не скоро, по крайней мере это урежет время плавания.
Очень скоро баржа миновала волнорез и вышла в открытое море. После перво
й же настоящей волны Ривас уверился в том, что корзину, в которой они сидел
и, бесцеремонно выдернули из воды футов как минимум на десять в воздух, ур
онили с этой высоты и тут же выдернули обратно, стоило ей только шмякнуть
ся в воду. Это повторялось снова и снова, конца этому в обозримом будущем н
е ожидалось, и когда он смог хоть немного прийти в себя, чтобы попытаться д
умать, он обнаружил, что единственный способ, которым он может удержать с
ебя оттого, чтобы не откинуть крышку и не вынырнуть из этой чертовой клет
ки, Ц это с каждым зубодробительным ударом обещать себе, что он продержи
тся еще пять таких же.
Ц Шлеп. Еще пять, не больше, Грег Ц держись! Шлеп. Ост
алось пять. Еще пять ты вынесешь. Шлеп. Ну ладно, считаем: было ше
сть, теперь пять...
Настойчивый восходящий поток воздуха разогнал тучи над Священным Горо
дом, и летящий человек уклонился к северу по кривой, пересекающей Санта-А
наривер и пустынное песчаное побережье южнее Ханнингтен-тауна вместо т
ого, чтобы лететь напрямик через стеклянную равнину Ирвайна, пусть даже
большая часть его и оставалась там, внизу. Он не знал, что его прозрачная к
ак у мыльного пузыря кожа чешется от потока свободных нейтронов, но он ощ
ущал, что чем ближе он к этому месту, тем хуже он себя чувствует. Он надеялс
я только, что материальной, плотской части его не нанесут там слишком уж б
ольшого вреда.
Хотя от роду ему шел всего шестой день, он управлял своим тяжелеющим тело
м все более ловко. Вот сейчас он на бреющем проскользил вверх вдоль склон
а холма, перевалил через вершину и спланировал вниз, сдувая пушинки с оду
ванчиков, вспугивая пчел и наслаждаясь тенью от холма... Точнее, он все еще
оставался на солнечном свету, но холм на время заслонил его от жесткого, ж
гучего жара, исходящего от Священного Города.
Склон был пологий и длинный, и он мог скользить вниз быстро и без усилий, р
азмышляя при этом, почему Ривас продолжает притворяться, будто желает эт
у женщину, Уранию. Раскинув свои бестелесные руки, чтобы чуть затормозит
ь спуск, он попытался воскресить воспоминания Риваса о ней. Надо же, подум
ал он, невесомо приземляясь Ц он до сих пор не набрал еще массы, чтобы при
гибать жесткую траву, Ц надо же, он ведь почти ничего о ней и не помнит. Она
важна ему только как предлог для... для...
Ну, этого парящий человек пока не знал. Наверное, это что-то вроде тяги алк
оголика к спиртному. Каким-то образом Ривас оказался в зависимости от то
го, чего на самом деле ему не хотелось... нет, точнее, ему пришлось не любить
нечто, что ему необходимо. Почему?
Вообще-то невесомого человека, приплясывавшего на цветочных лепестках,
не слишком волновало почему Ц просто ему не хотелось, чтобы Р
ивас знал ответ на этот вопрос, Ц ибо если бы Ривас разобрался с этим, это
умерило бы царящий у него в душе разброд и помешало бы танцующему челове
ку соблазнять его. А человеку-пушинке так хотелось Ц просто ужас как! Ц
слиться с Грегорио Ривасом. А иначе как им стать единым целым?
Всю ночь ветер гнал дождь с севера, но солнце потихоньку разгоняло тучи, и
озорной ветерок время от времени задувал со стороны моря. Когда следующи
й порыв пригнул траву, заставив человека-пузыря схватиться за какой-то р
осток, чтобы его не унесло обратно в глубь суши, тот задрал свою похожую на
полиэтиленовый пакет голову и принюхался.
Запах Риваса донесся до него, но совсем слабый, далекий, и к нему примешива
лся странный аромат крови.
Человек-пушинка толкнулся прозрачной ногой и взмыл как змей в сильный в
етер, не заботясь о том, что выскочит из тени на жар, ибо сверху ему было луч
ше видно.
В верхней точке прыжка он снова раскинул руки и ноги и завис, вглядываясь
в подернутую муаром морскую синь. Некоторое время глаза его меняли форму
и размер, пытаясь сфокусировать взгляд.
Тут он увидел то, что искал, и пальцы рук и ног его беспокойно зашевелились
, чтобы удержать его в нужном положении.
Это оказалась большая, широкая баржа, странно ощетинившаяся выступающи
ми за борта настилами и трапами; издали она напоминала раздавленного жук
а. Она двигалась так быстро, и бурун за ней кипел такой белой пеной, что даж
е летающий человек понял, что она приводится в движение каким-то мотором.
И трюм ее, подсказывали ему до предела обострившиеся чувства, битком наб
ит женщинами. Летающий человек недовольно нахмурился. Ну что ж, подумал о
н, по крайней мере Ривас этой поездкой, наверное, наслаждается.
Вдоль бортов баржи болтались в воде какие-то закутанные в темную ткань т
юки, и человек-змей вдруг понял, что Ривас находится в одном из них. Он не см
ог бы объяснить, откуда знает это, но при взгляде на лодку и мысли о Ривасе
у него возникало ощущение холодной, струящейся воды, темноты и затхлого
воздуха.
Эх, дружок, подумал летающий человек, прищелкнув языком и сокрушенно пок
ачав полупрозрачной головой. Что-то плоховато у тебя идут дела, когда ты п
редоставлен самому себе. Пожалуй, самое время нам с тобой поболтать еще н
емного.
Хемогоблин раскинул плоские руки, поймал подходящий ветер и полетел к мо
рю, оставив сушу позади.

Глава 8

Поначалу Ривас пытался сопротивляться теплой, эйфорической дремоте, ко
торая накатывала на него вместе с водой. Он напоминал себе об опасности, к
оторой подвергался, о еще большей опасности, которая грозила Ури, и пытал
ся разжечь в себе тревогу и нетерпение.
Впрочем, все это казалось не таким уж и неотложным. В конце концов, как он м
ог повлиять на развитие событий сейчас, сидя в этой дурацкой клетке? Так ч
то, возможно, самым разумным с его стороны было бы вздремнуть на этом и впр
ямь удобном ложе из струящейся воды. Тряска теперь, когда они удалились о
т берега, сделалась относительно терпимой. Ему в голову пришло, что он слы
шал о водяных кроватях, но такой Ц морской Ц и представить се
бе не мог.
Он от души посмеялся этой мысли.
Некоторое время ему представлялась соблазнительной мысль спеть, но сон,
пожалуй, являлся более насущной задачей. Он привалился к железным прутья
м со стороны корпуса, не забыв пожелать при этом спокойной ночи всем деви
цам по ту сторону деревянной обшивки. Что же это у них там, кстати, выходит
Ц сельди в бочке? Да нет, скорее ног вязанка, хи-хи, или лукошко ягодиц... Он п
рямо-таки заходился от смеха. Потом, успокоившись немного, закрыл глаза. П
оследней настороженной мыслью его было: почему морская вода имеет такой
странный привкус? Соленый... да нет, не соленый, ржавый какой-то. Словно кров
ь.
К изрядной своей досаде ему все не удавалось уснуть по-настоящему. Дай же
мне поспать, умолял он сам себя; ну конечно же, морская вода и должна иметь
вкус крови. Она ведь и есть кровь. Да нет, наоборот, кровь была когда-то морс
кой водой, заключавшейся в теле какого-то примитивного живого существа...
медузы, там, или кого еще. Вот именно. А теперь, когда с этим разобрались, под
умал он, пора и баиньки.
И снова какая-то часть его рассудка Ц та, которую что-то не на шутку встре
вожило, Ц противилась сну. С какой это стати, сонно думал он, должна морск
ая вода отдавать ржавым вкусом крови? И почему это мой палец... да и шрам от п
ули на спине... перестали вдруг ныть, а? И вообще, что это такое... что мне напом
инает эта обволакивающая ватой дремота?
Ответы пришли к нему почти одновременно. Поерзав в попытке найти более у
добную для сна позу, он нащупал в кармане два мешавших ему предмета: больш
ую твердую выпуклость и плоский диск. Он раздраженно полез в карман и выу
дил их.
Одного прикосновения к ним было достаточно, чтобы опознать их. Это были б
анка Крови, судя по всему, пустая Ц он сам сунуть ее в карман после того, ка
к дал понюшку умирающему мальчишке, Ц и крышка, которой он ее закрывал. П
олучалось, он сидел теперь по горло в ванне концентрированного раствора
Крови. А бездумный покой, размывавший его бдительность, отдавал тем же са
мым ощущением того, что его просматривают насквозь, какое он ис
пытал много лет назад, впервые причастившись у Соек.
Принимать Кровь, выходило, очень похоже на причастие.
Он знал, что это важно, хоть и не понимал пока почему. И вообще, разве он и ра
ньше не догадывался об этом? Ну или почти догадывался? Именно так.
Нет, настаивала несчастная, сопротивляющаяся часть его рассу
дка, это и правда важно.
Ладно, ладно. Не так уж и важно, чтобы не соснуть прежде. Соленая, ржавая жиж
а, плескавшаяся вокруг, была горячей, или это так ему казалось теперь, и он
попытался вспомнить, где он, но не мог. Одно ясно: внутри какого-то огромно
го живого существа.
Он не знал точно, кто он. Само понятие личности казалось ему сейчас странн
ым. Он попытался ощупать свое лицо и ощутил под пальцами беззубые десны, в
павшие щеки, лысый череп. Внутри этой шевелящейся оболочки из мышц наход
ился кто-то другой, больше и значительнее, сохранивший пока свои волосы, и
мысль о том, что это тоже он, согрела его Ц или что он и тот, другой, равные ч
лены кого-то выше, чья кровь настойчиво плескалась вокруг них в жаркой те
мноте... Самосознание ощущалось теперь только как досадная складка на бе
зукоризненно гладкой ткани...
Одна из четырех рук в мотавшейся корзине выкинула пустую банку и крышку,
а потом переместилась к прутьям клетки, которые то и дело терлись сквозь
брезент о корпус лодки; не более осознанно, чем тянется к солнцу проклюну
вшийся цветок, рука попыталась сунуть пальцы между бортом и одним из пру
тьев.
Стоило пальцам правой руки оказаться зажатыми между двумя массивными п
редметами, как с резкостью отпущенной пружины к Ривасу вернулось сознан
ие происходящего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31