Что же касается Адама, он и вовсе разочаровал меня в том Раю. Адам стоял на
берегу. Обломав ветку посудного деревца, он сосредоточенно запускал блю
дечки рикошетом. У него хорошо получалось: десять, двенадцать, один раз да
же семнадцать подскоков.
Ц Ну вот тебе вариант Рая для современности. Оборудование иное, а люди вс
е те же. Бездельничают, если нет стимула Ц «материальной заинтересованн
ости», сказал бы ты.
Ц Как же нет стимула? Ведь Древо Познания стоит в том Раю. И плоды Бессмер
тия на верхушке.
Ц А ты уверен, что все люди мечтают о бессмертии?
И снова сомнения свои Бхага подкрепил картинкой из моей памяти. Повторил
заявление моей дочери: «Зачем это нужно все? Сейчас мне двадцать, и в соро
к лет будет как бы двадцать, и в шестьдесят как бы двадцать. Неправильно! Н
есправедливо! Мама была девушкой в свое время, потом вышла замуж, стала ма
мой, теперь моя очередь любить, я выйду замуж, тоже стану мамой, а она бабуш
кой, внуков захочет нянчить. Жизнь должна идти вперед, а твой доктор какой
-то застой придумал. Ни шагу вперед, никакого развития…»
Ц Молодая она еще, мало в жизни видела, Ц возражал я. Ц Влюблена, погруж
ена в любовь, ничего знать не хочет, сегодня счастлива, думает, что так и бу
дет всегда. А люди зрелые все отдали бы за молодость. Ну если не все, подавл
яющее большинство.
Ц Если бы люди хотели бессмертия, они бы поддержали твоего молодого док
тора, Ц сказал Бхага. Ц А то ведь он мыкается по канцеляриям, прошения по
дает в сотом варианте: «Позвольте мне, пожалуйста, разрешите попробовать
найти путь для вечной вашей молодости».
Ц Раскачиваемся мы долго, Ц вздохнул я, вспомнив главный свой грех. Ц О
ткладываем все. Натуру человеческую менять надо.
Ц Ну и меняйте. Кто мешает?
И тут я подумал нечаянно Ц такая мелькнула у меня непрошеная, черновая, н
еобработанная мысль, Ц подумал я, а почему это Бхага отказывается от все
х моих предложений. Сам же поставил вопрос четко: «Что вы, люди, хотите от м
еня?» Я называю одно, другое, третье… И ни разу не услышал; «Сделаю!» На все н
аходятся возражения, уклончивые сомнения, опровергающие примеры. Полно,
да хочет ли Бхага выполнить мои пожелания? И главное: может ли? Вот возится
он с человеком миллион лет с лишним, копается как неумелый скульптор, что
-то отсекает, а что-то пришлепывает. Методом «тык» работает: получится Ц
не получится? Заблудился в трех соснах. Тоже мне бог!
Подумал я такое и перепугался. Вспомнил, что Бхага читает же мысли, читает
всякие: черновые, грубые, необработанные, не облеченные в деликатную фор
му. А как выразить их, чтобы не обиделся? Или не выражать вообще? Промолчат
ь? Может, и не заметил.
С опаской глянул я на него исподлобья. Брови сдвинуты, морщины на лбу, но к
ажется, лицо не гневное. Скорее усталое, даже грустновато-усталое, подавл
енное. Можно понять его: миллионы лет трудов, а венец творения так и не пол
учился.
И сразу вспомнилось, то ли вспомнилось, то ли сам Бхага повторил мне сценк
у из своей молодости. Вот в конце мезозоя боги-юнцы, многообещающие отлич
ники принимают дела у старого динозаврово-го бога, «отстраненного от до
лжности, как не справившегося со своими обязанностями». Что-то он пытает
ся объяснять, ссылается на земные трудности, делится опытом во имя самоо
правдания. Но не очень слушают его самоуверенные преемники: остролицый г
орбоносый Дьява, с трудом сдерживающий ироническую улыбку, и молодцеват
ый Бхага в белом мундире с начищенными пуговицами, образцовый выпускник
школы богов.
Ц Молчал я из вежливости, Ц говорит затем Дьява другу-сопернику. Ц Жал
кий старик, болтает пустое, время тянет. Если провалил дело, надо хоть уход
ить с достоинством. Ни единого слова я не запомнил, все ерунда. Выжечь, заб
ыть и все начинать заново.
Бхага все же добрее, хоть и выглядит простецким рубакой, строевым офицер
ом.
Ц Нет, я слушал внимательно, Ц говорит он. Ц Уловил и рациональное зерн
о. Надо вписывать разум в здешнюю живую природу, а не создавать среду зано
во. Так будет и быстрее и легче.
Ц Легкой жизни захотелось, Ц кривит губы Дьява. Ц Начнешь легко, потом
наплачешься. Запутаешься в противоречиях и зря потеряешь миллиончик ле
т. Все равно придется освобождать планету. Ты меня позови, я чистенько под
мету, пройдусь нейтронами по всей поверхности, ни одной биомолекулы не о
ставлю.
Ц Может быть, Дьява и был тогда прав до некоторой степени, Ц вздыхает Бх
ага. Ц Жалко все-таки!
Конечно, жалко ему: себя жалко, трудов своих жалко, наверное, и нас всех жал
ко: столько возился с нами, столько души вложил. Да… запутался. До того дош
ел, что человека позвал на совет.
Ц Неужели нельзя придумать что-нибудь? Ц вырвалось у меня.
Ц Вот и придумай. Говоришь, что люди хотят быть лучше. Может, и хотели бы, н
о не очень стараются. Ты предложи такой стимул, чтобы старались, рвались б
ы к совершенству.
Ц А зачем же обязательно стимул? Нельзя без стимула? Ц брякнул я.
Последовала пауза. Видимо, такая постановка вопроса была новинкой даже д
ля Бхаги.
Ц Без стимула не получается, Ц произнес он задумчиво. Ц Тело-то у вас о
т обезьяны, оно тормозит разумное, если стимула нет. И сносит вас все время
на стимулы ради стимулов: наслаждение без размножения, не любовь, а игра в
любовь, красота ради красоты, спорт ради спорта, власть ради власти, деньг
и ради денег. Какие же стимулы придумать вам, чтобы вы стремились приблиз
иться к богам, какие плетки, какие пряники 9
Ц О Господи, Господи! Ц воскликнул я. Ц Уж если ты повел со мной разгово
р на равных, позволь противоречить. Ты хочешь, чтобы мы стали товарищами б
огов, богоравными, тогда зачем же такой снисходительный подход: даю этак
ий стимул, даю другой стимул, кнут, пряник, отшлепаю, конфетку суну. Нет, мы н
е обезьяны, нет, мы не собачки дрессированные, не капризные детки-несмышл
еныши. Мы взрослые люди, в конце концов, и разговаривай с нами, как со взрос
лыми, объясни по-человечески, мы поймем, что требуется. Мы же в жизни умеем
делать, что НАДО , умеем терпеть, сдерживаться, подавлять сиюм
инутное, даже если сию минуту голодно, холодно, даже если боль невыносима
я, даже если смертельно опасно…
Ц И больно, и смертельно опасно? Ц переспросил он.
Ц Ты же сам знаешь. Привести исторические примеры?
Ц Бывало, Ц согласился он. Ц Шли на жертвы и даже напрасные.
Ц Но ты сделай так, Ц тут же я внес поправку, Ц так сделай, чтобы «Надо» д
оставляло удовольствие, чтобы люди не скучали бы, не ворчали бы, взбираяс
ь на новую ступень, чтобы ликовали, как… Ц я поискал пример, Ц как мать ли
кует, возясь с младенцем. И ничего ей не противно, не жалко отдать, все радо
стно… Если мать нормальная, Ц добавил я все-таки.
Ц И ты уверен, что люди поймут «Надо»? Ц переспросил он.
Ц Безусловно. Разумные люди понимают слова.
Ц И захотят совершенствоваться, менять свою человеческую натуру?
Ц Захотят. Если не все, то подавляющее большинство.
Ц А не следует ли спросить это подавляющее большинство?
Ц Как ты спросишь? Референдум объявишь? Анкету разошлешь?
Ц Спрошу. Есть у меня такая возможность, Ц усмехнулся он.
Я ждал, в уме уже составляя параграфы анкеты.
Ц Кажется, ты говорил, что хотел бы пожить еще на Земле? Ц спросил он неож
иданно с подчеркнутой небрежностью.
Ц Конечно, хочу. Еще как! Очень даже хочу.
Ц Ну и живи!
Я вопросительно глядел на Бхагу. Что он имел в виду, этот мнимо-бородатый,
мнимобровастый, мнимоседой квази-Саваоф. Что означает: «Ну и живи!»
И тут борода и суровое лицо, вся могучая фигура на простецком деревянном
троне стала как-то блекнуть, словно при отключении телевизора. В лицо мне
дунул сильный ветер, я зажмурился и почувствовал, что меня куда-то тащит з
адом наперед, тянет и всасывает в темную дыру, а за ней знакомый уже колоде
ц, с мокрым от сырости срубом, заляпанным блестящими слизистытыми грибам
и. Бревна замелькали быстрее-быстрее-быстрее, меня несло вниз. Куда?
В узкую, крашенную маслом в светлый цвет реанимационную, где над кем-то, п
рикрытым серым одеялом, склонялся молодой доктор.
Сначала я увидел его спину и почти одновременно Ц лицо. Лицо выражало бр
езгливую нерешительность. Ему предстояло сказать: «Ничего не поделаешь,
летальный исход». Но очень уж не хотелось произносить эти беспомощные сл
ова.
Сестра взяла лежащего за руку. «Пульса нет», Ц вздохнула она и с жалостью
посмотрела на молодого доктора. Не лежащего, а доктора жалела она, понима
ла, как неприятно докладывать будет ему о летальном исходе на дежурстве.
А тому, что под серым одеялом, было уже все равно.
Ц Четвертый случай на этой неделе, Ц сказала сестра, утешая доктора. Де
скать, служба такая, у всех неудачи.
Доктор нерешительно протянул руку, приподнял лежащему веко, чтобы убеди
ться, что зрачок не реагирует на свет. Это было не больно, но неприятно. Неп
риятно же, когда чужие пальцы тычут тебе в глаза: я отвернулся чуть.
Врач отшатнулся. Сестра всплеснула руками.
Ц Ну, доктор, вы просто маг и волшебник, Ц воскликнула она, глядя на него
влюбленными глазами. Ц Обязательно опишите этот случай в своей диссерт
ации.
И вот я живу.
Случай мой действительно описан в диссертации, кто сомневается Ц может
проверить. Живу. Хожу. Спрашиваю:
Ц И как же мы хотим жить? И какими хотим быть? И все ли считают разумным то,
что я назвал разумным? И сами войдем в разум или так и будем ждать второго
пришествия?
Слова говорю. Доходят ли?



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30