Но когда наведена переправа через бурную реку, трудно
ли перейти на тот берег? Через Атлантику навел переправу Колумб; после не
го любой корабль, взявший курс на запад, натыкался на неведомую страну ил
и архипелаг или реку. Сами судите: так ли трудно было после Колумба открыт
ь Юкатан, Мексику, Ориноко, Амазонку, Миссисипи, перейдя Панамский переше
ек, увидеть Тихий океан?
Получив в руки первый телескоп, Галилей за несколько вечеров открыл горы
на Луне, фазы Венеры, спутники Юпитера, кольца Сатурна. Каждое из этих отк
рытий обессмертило бы имя астронома. То же было с микроскопом и с электро
нным микроскопом, с фотографией, со спектральным анализом. Бывает время,
когда открытия валяются на виду, только поспевай подбирать. Тут не гениа
льность требуется, а энергия и проворство. Успеть надо, пока другие не рас
хватали самородки.
Но подобрать самородки нетрудно: этап легких находок недолговечен. Эпо
ха великих открытий в Америке уложилась в полвека, открытие Сибири Ц в т
ридцать лет (если исключить первейшего и завершающего Ц Ермака и Атласо
ва). Затем идут периоды труда, многолетние, многовековые, окрашивающие вс
ю историю науки, создающие впечатление, что вся она Ц удел тружеников. Ес
тественно, труженики характерны для этой эпохи. Справедливости вопреки
природа вознаграждает скромных скромно и с каждым десятилетием все скр
омнее. Месторождение открытий выработано, остается подбирать крохи. «В г
рамм добыча, в годы труды». Прииск в таких случаях оставляют, забрасывают,
а в науке продолжают трудиться комментаторы, популяризаторы, толковате
ли, биографы. Потом и крохи подобраны, найти нечего; продолжатели уверяют,
что и вообще в науке ничего не найдешь, с возмущением кидаются на прожект
еров, предлагающих какие-то дымные паровозы, когда всем известно, что гру
зы и пассажиров возят лошади, лошади и только лошади, следовательно, серь
езный ученый должен заниматься коневодством, улучшать породы, сравнива
ть их, каталоги составлять, выставки устраивать. От паровозов же у пассаж
иров будет сотрясение мозга, искры подожгут леса, зрители сойдут с ума от
скорости. И вообще в Библии нет ничего про паровозы, значит, они невозможн
ы и богопротивны.
Итак, уже наметилась целая плеяда характеров: неудачливые пионеры-мечта
тели, практичные и энергичные победители, продолжатели, хваткие и напори
стые, скромные труженики, верные последователи, толкователи, почитатели
прошлого…
Столько участников открытия. Хватит не на один том.
Что же они откроют у меня?

2. КРАСОЧНЫЙ ПРИМЕР

Требуется красочный пример. Вся литература Ц это красочные примеры. Воо
бще мы мыслим примерами. Без фактов рассуждение не убеждает. Представьте
себе, что на первых страницах не говорилось бы ни о Колумбе, ни о Ньютоне. Ч
то осталось бы? Общие слова.
Итак, нужен пример открытия, красочного, весомого и фантастического.
Фантастическое нужно мне лично, и не только потому, что я специалист по фа
нтастике. С придуманными героями я свободен, могу хвалить и хулить их нев
озбранно. А насчет исторических личностей мнения такие устоявшиеся. Поп
робуй хулить Ньютона, хотя бы ущемлять немножко, заедят дивизии ньютонов
едов, этих самых последователей-толкователей, чья жизненная миссия разъ
яснять молодежи, как же гениален был гениальный Ньютон.
Красочное и весомое нужно читателю. Кому же захочется вникать в подробно
сти изобретения трехниточной шпульки (бывает такая?). Читателю подавай г
лобальное. Это не упрек. Шпулька понятна и интересна текстильщикам, земн
ой шар Ц всем жителям Земли. Широкую аудиторию обеспечивает глобальнос
ть. Лет тридцать назад я бы выбрал что-нибудь космическое: открытие Марса
или марсианской цивилизации. Но в наше время так много открыто, так много
измерено и сфотографировано на планетах. Марс уже не совсем фантастика.

Лет двадцать назад я бы выбрал биологическое: продление жизни до тысячи
лет, эликсир вечной юности. Но за эти двадцать лет я столько написал на эту
тему… съехать с нее пора.
И я обрадовался, когда мне в голову пришла идея управления временем. Фант
астично. Масштабно. Красочно. И желательно.
Ведь говорят: «Хуже нет Ц ждать и догонять». Несправедливо распределено
время в этой жизни. У одних Ц завал, у других Ц цейтнот. Одни, лежа на куше
тке, тоскливо взирают на календарь: «Ох, целых три недели до отпуска, просп
ать бы!» Другие, ероша волосы, лихорадочно листают учебник: «До экзамена о
дна ночь, всего одна ночь, а в голове глубокий вакуум, сверхглубокий…»
Как хорошо было бы, если бы в институтах, школах, учреждениях и просто на у
лицах, возле телефонов-автоматов были бы будочки с реостатом времени: од
на Ц для томящихся ожиданием, другая Ц для догоняющих. В ожидальной буд
ке время замедляется, часы прессуются в минуты, а в догоняльной Ц время у
скоряется, минуты растягиваются в часы.
Допустим, осталось пять минут перед экзаменом. Студент забежал в будку, п
еречитал еще раз учебник, формулы подзубрил…
Ночной дежурный за восемь минут хорошенько выспался перед сменой.
Артист повторил роль… или новую выучил за минутуЦ другую, чтобы товарищ
а заменить.
Заболевший лег в больницу для торопливых. Выздоровел за дваЦ три часа.
Поэт отлучился от праздничного стола. Посидел в будке минутуЦ другую, со
чинил экспромтом поздравительный мадригал.
Это все бытовые примеры. А разве в хозяйстве не с чем спешить?
Искусственные кристаллы. Они же месяцами растут. Как хорошо бы месяцы пр
евратить в часы.
Новые породы выводят годами. Скрещивают, пробуют, выращивают, улучшают, р
азмножают. А тут вывел, и через сутки сортовые семена, через двое суток быч
ки-производители.
Новое лекарство. Создано… и сразу проверено.
И чтобы ознаменовать успех Ц выдержанное вино. Густой пахучий нектар че
рез неделю. Выдержанным вином я убедил колеблющихся. Очень нужно нам уск
орение времени, очень!

3. СВАИ ДЛЯ ВОЗДУШНЫХ ЗАМКОВ


Ну хорошо, скажет читатель. Кристаллы, сорта, породы, лекарства, выдержанн
ое вино за неделю Ц все это заманчиво… но обоснованно ли? Как управлять в
ременем, вот в чем вопрос.
Собственно говоря, я Ц литератор Ц не обязан отвечать на такие вопросы.
Я имею право сказать: «допустим»… допустим, черт с рогами существует; мое
дело нарисовать его самой черной краской. Но мне не хочется пользоваться
легковесным «допустим». Я принадлежу к старшему поколению фантастов, вы
школенному дотошными рецензентами, укорявшими автора в неосуществимос
ти фантазий, в надуманности выдумки.
Позже пришло другое поколение, полагавшее, что наука может все, но выдумк
и ученых Ц бедствие. Тут уж ничего обосновывать не требовалось. Хватало:
«Допустим, на нашу голову ученые бюрократы…» Но я же пишу о стоящем откры
тии. Вообще в данном случае и невозможно ограничиваться бездоказательн
ым «допустим». Я взялся изобразить, как делается подлинное открытие, я вы
нужден разобраться, что и как открывали мои герои. Нельзя же рассказать б
иографию Бора, не упоминая о модели атома Бора, или биографию Менделеева
без менделеевской таблицы элементов.
Итак, нужно нам управлять временем: замедлять и ускорять.
Проблема замедления времени теоретически решена Эйнштейном. Согласно
теории относительности время замедляется, когда растет скорость. В звез
долете, летящем почти со скоростью света, секунды становятся длиннее зем
ных часов, суток, лет и даже тысячелетий.
Но замедление не так уж волнует нас. Чтобы убить время, в конце концов можн
о заснуть. Сон наркотический, гипнотический, летаргический, гипотермиче
ский Ц вот вам и замедление.
Чтобы ускорить время, видимо, нужен какой-то другой процесс, противополо
жный разгону ракеты. Но как уменьшить скорость людей и предметов, неподв
ижно стоящих на Земле? Какую-то донулевую, мнимую скорость им надо придав
ать.
Мнимая скорость Ц это что-то мнимое.
Безнадежно?
Вспомним, однако, что в ускоряющемся звездолете не только время изменяет
ся. Растет его скорость, растет, стало быть, энергия, растет масса…
Стойте, забрезжило что-то!
При замедлении времени энергия растет, и масса растет. Для ускорения вре
мени энергия должна бы убывать, и масса тоже должна убывать.
Но масса может убывать и у неподвижного тела. Например, когда атомы соеди
няются в молекулы. И энергия при этом убывает, правда, ничтожно Ц на милли
ардные доли, на стомиллионные…
Энергия выделяется и при ядерных реакциях. Тут уж масса уменьшается заме
тно: на тысячные доли.
Выделяется энергия, и когда сгущается газовая туманность, становится зв
ездой. Вероятно, при этом уменьшается и масса: на миллиардные, миллионные,
стотысячные доли. Все это за пределами измерений. Ни доказать, ни опровер
гнуть.
Что общего во всех этих процессах? Нечто соединяется, сплачивается, сбли
жаются ядра, растет положительный заряд.
Стало быть, нужен некий аппарат, создающий положительный потенциал в тыс
ячи раз более напряженный, чем внутри атомного ядра. Помещаем туда… неус
певающего студента: он теряет массу, 99% собственной массы, он становится к
рохотулечкой, мальчиком с пальчик, но время его ускоряется раз в сто… и за
пять минут он успевает перечитать все шпаргалки.
Ну что ж, для построения сюжета достаточно. Открытие здесь описывается, а
не защищается. Научные споры неуместны. Не диссертация Ц роман.

4. РОМАН В ДЕСЯТИ БИОГРАФИЯХ


И получится у меня роман со множеством главных героев, сменяющих друг др
уга. Этапы открытия Ц звенья цепи Ц эстафета гениев.
Эстафета! Цепь! Звенья цепи! На десять звеньев-этапов разбил я всю историю
. Можно и больше, можно и меньше. Не в числе суть. Суть в том, что Москва не сра
зу строилась, и не один Юрий Долгорукий запланировал всю ее Ц от Боровиц
ких ворот до кольцевой автострады.
Этап 1. Зарождение идеи.
В самом начале его Ц мечта. Естественно: главный герой Ц мечтатель. И ест
ественно, он Ц зачинатель Ц далеко опережает свою эпоху. Заводит разго
вор об управлении временем раньше, чем Нужно, и гораздо раньше, чем Можно.
Подумавши, с чистой совестью и с тяжелым сердцем, решил поселить я его в ца
рской России. С «чистой совестью» потому, что талантов было не занимать в
России. Вот и мой Иван Аникеев Ц талантливый самородок из глубинки, тако
й, как Ломоносов, Кулибин, Черепановы, Циолковский. А с «тяжелым сердцем» п
отому, что грустна была судьба этих самородков. Жили в стране с передовой
научной мыслью и отсталой промышленностью. Отсталая промышленность уд
овлетворялась западными изобретениями, сама собой толкала передовую м
ысль на теоретизирование. И обречен был Аникеев на писание ходатайств о
ссудах, на которые накладывались резолюции: «Отказать», «В архив», в лучш
ем случае: «Подготовить справку о состоянии исследований в Европе». Был
обречен на писание статей о перспективах управления временем; в них изло
жено почти все, с чем столкнутся герои следующих ступеней. Мысленно, в уме
Аникеев сконструирует схему развития темпоротехники на три столетия в
перед. И триста лет, разбираясь в пожелтевших страницах, историки будут с
порить, могли или не могли дойти статьи Аникеева до Жерома, Фраскатти и Як
керта. Это я называю фамилии героев следующих этапов.
Этап 2. Факты.
И герой, конечно, собиратель фактов, Ц парижский библиотекарь и библиоф
ил Жером.
Полная противоположность Аникееву. У того Ц скудость книг, почтение к к
ниге, долгие размышления над каждой строчкой. У Жерома Ц бумажное море, н
е вчитывание, просмотр. Листая том за томом, переплывая потоки книг, цитир
ующих и пересказывающих друг друга, Жером с трудом вылавливает один факт
на триста страниц, одно самостоятельное суждение, хорошо еще, если самос
тоятельное.
И он решает собирать факты. Выписывает их, составляет картотеку. Тысяча, д
есять, сто тысяч карточек. Вот уже и карточек горы, нужен каталог, система
к каталогу. Жером составляет системные таблицы, они напоминают менделее
вскую. На таблицах видны границы знания, бросаются в глаза пробелы, каждо
е белое пятно Ц тема будущих открытий. Между прочим, получается возможн
ость управления временем: и замедление, и ускорение.
Жером показывал эти таблицы, но не публиковал. Медлил. Ему нравилось копа
ться в книгах, коллекционировать факты… укладывать «в сундук, еще не пол
ный…». И неохота было вступать в бой с академической наукой, глаза колоть
упущенными открытиями.
А потом в Париж пришли гитлеровцы… Жером оказался в концлагере… а картот
ека пропала. Может быть, ее увезли, а может Ц сожгли. Столько людей гибло, г
де там карточкам уцелеть!
Этап 3. Формулы.
Герой его, само собой разумеется, математик. Фраскатти Ц итальянец. Это у
же третье поколение, он моложе Аникеева лет на сорок и Жерома Ц на двадца
ть.
Милый юноша, с юных лет гениальный, мягкий, добрый, музыкальный, совсем нев
оинственный. Возможно, он бежал в математику от тревог беспокойно-сварл
ивого мира. Чистая абстракция, нечто надежное, достоверное, доказуемое.
Фраскатти занимался абстрактными мнимыми числами… и додумался до мним
ых скоростей. И вывел формулы ускорения времени. И опубликовал их.
Этот отважный шаг не доставил ему никаких житейских неприятностей. Аник
еев напрасно стучался в запертую дверь, Жером воздержался от стука, чтоб
ы сохранить покой. Но математика в середине XX века была в почете, все говор
или, что наука начинается с числа… нередко и кончалась числом. И парадокс
альные формулы молодого Фраскатти были приняты легко… легко и не всерье
з, как некая условность, игра ума. Нечто подобное произошло с Коперником. С
начала церковники не очень возражали против гелиоцентрической системы
, объявив ее удобным приемом для расчета пасхальных праздников. Забеспок
оились позже, когда невежливые люди вроде Джордано Бруно сделали антиби
блейские выводы.
Но Фраскатти не настаивал на выводах. Его удовлетворяла чистая игра ума.
От мнимых чисел он перешел к разнонаправленному времени, неравномерном
у, квадратному, кубическому… Наполнял специальные журналы парадоксами
и никого не задевал: ни физиков, ни техников.
Зато позже слава основателя темпорологии досталась ему. Записки Аникее
ва желтели в архивах, графики и картотеки Жерома сгорели… а формулы Фрас
катти были налицо. И о них вспомнили, когда темпорология победила.
Этап 4 Споры.
Но прежде чем победить, нужно было сразиться. Сражение вел боец: талантли
вый полемист Людвиг Яккерт, австрийский физик и философ.
Он был бойцом по натуре и начал жизнь как боец-антифашист. Провел несколь
ко лет в концлагере, лежал на одних нарах с французом Жеромом. От него узна
л факты, позже, будучи студентом, познакомился с формулами Фраскатти. Ост
ался один шаг: соединить факты с формулами и сделать логический вывод. Як
керт сделал вывод: временем ДЕЙСТВИТЕЛЬНО МОЖНО управлять.

Слово «действительно» вызвало сопротивление. Оно возмутило физиков и ф
илософов, профессоров, доцентов и ассистентов, столько лет учивших, что в
ремя от человека не зависит.
Особенно раздражало коллег то, что Яккерт вступал с ними в дискуссии пер
ед непосвященными, не только опровергал, но и высмеивал, уличал в невежес
тве и недомыслии. Яккерт был резок, его называли скандалистом; упрекали в
неуживчивости и выживали; травили и объявляли интриганом. Его обвиняли в
пустословии и настойчиво требовали убедительных опытов, хотя у его прот
ивников не было опытов, доказывающих, что время нельзя изменить. Но так уж
принято в науке: старое принимается на веру по традиции, новое полагаетс
я доказывать.
Яккерт кончил грустно: самоубийство. Покончил с собой, когда на него опол
чились молодые ученые. Человек, не признанный современниками, естествен
но, надеется на будущее поколение. Но молодежь отнюдь не всегда прогресс
ивна (ведь и Гитлер, и Мао опирались на молодежь). В ту пору было модно обвин
ять науку во всех бедах, порочить разум, логику, причинность, закономерно
сть, превозносить интуицию, подсознательное, случайное, неопределенное.
Яккерт строил логические конструкции, его объявили старомодным. «Старо
модный борец за ненужное!»
И он ушел из жизни, когда доказательный опыт уже начали делать… супруги И
овановичи: Никола и Лакшми Ц югослав и индуска.
Этап 5. Доказательный опыт.
В сущности, опыт предложил еще Яккерт. Но он был физик, теоретик, философ, п
олемист А для эксперимента требовался талантливый экспериментатор.
В XX веке, ослепленном индустриальной мощью, казалось…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30