Первая же со
держала две тысячи (цифр не жалел я) математических головоломок. Только р
ешив их, проявив упорство, сообразительность, ум и культуру, можно было уз
нать состав, растворяющий пленку, прочесть наконец желанный текст.
Что же касается содержания ста томов звездной энциклопедии, я написал то
лько, что первые пять излагали уже известные на Земле законы природы и об
щества (опять оттяжка!), далее шли тома производственные, о силах и машинах
, за ними Ц о лечении всех болезней, об искусственных органах и об оживлен
ии мертвых даже (грамотный мальчик, начитался научной фантастики!). Затем
следовало описание чудес, но лишь после изучения 41 тома начинающий волше
бник мог создавать иллюзию превращений, видимо, гипноз подразумевался…
а подлинные чудеса творил, только закончив чтение 101 тома.
И на том рукопись кончалась. А что еще мог сообщить миру десятиклассник о
сути чудотворчества?

3

Задним числом оглядываясь на прожитую жизнь, вижу я, что принадлежу к чис
лу везучих счастливчиков, которым удается осуществить юношеские мечты.
Мечтал я стать писателем и стал писателем, выстроил на полке стопку книг
… все больше фантастика, все о научно-волшебном деле. И вижу, что не остави
ла меня юношеская тема. Вот и во взрослом рассказе «Функция Шорина» геро
й так себе рисует идеальное возвращение из звездного путешествия:
«Стремительно сменяются цифры на табло. Сегодня скорость 20 тысяч киломе
тров в секунду, завтра Ц 19 тысяч, послезавтра Ц 18 тысяч… Желтоватая звезд
а впереди превращается в маленькое ласковое солнышко, на него уже больно
смотреть. Экспедиция возвращается с победой. Удалось дойти до Тау, удало
сь найти там товарищей по разуму. Их опыт, записанный в толстенных книгах,
лежит в самой дальней камере Ц драгоценнейший клад из всех добытых клад
ов.
Там сто книг, посвященных разным наукам. Два тома математики. Только поло
вина первого тома пересказывает то, что известно на Земле. Тома физики… х
имия, геология. Тома науки о жизни. Психология… история, теория искусства,
экономика… Производство… производство… производство. И вдруг совершен
но неведомые, сказочные науки: омоложение и оживление, наука о сооружени
и гор и островов Реконструкция климата. Реконструкция планетных систем.
Теория любви, теория счастья. Изменение внешности и характера. Искусство
превращений…»
Юность ушла, тема осталась. Как видите, и здесь сто томов звездной премудр
ости, и здесь искусство превращений в конце списка. И я не упрекаю себя в о
днообразии. В самом деле, что можем мы получить самого ценного у старших б
ратьев по разуму? Не машины, не золото, не лекарства. Информация дороже все
го. Дайте рецепт панацеи, мы сделаем ее сами.

4

И раз написал я о превращениях, и второй раз написал, и в третий, а тема не ис
черпалась, сидела как заноза. И вот снова, уже на склоне лет открылся новый
поворот.
Я работал над научно-популярной книгой о перспективах науки, всех наук; н
е оставляла меня тяга к всеобъемлющему, всеобзорному, за горизонт уходящ
ему. Так и называлась книга «Виднеется за горизонтом». Я написал главу о г
оризонтах астрономии, вплоть до пульсаров, квазаров, Вселенной, замкнуто
й или незамкнутой. Написал главу о горизонтах микрофизики, вплоть до неи
счерпаемого электрона, кварков, глюонов и вакуума, который «нечто по име
ни Ничто». Написал главу о времени, вплоть до начала времен в Большом Взры
ве. Написал главу об энергии вплоть до максимальной Е = т
с2 и главу о скорости вплоть до предельной Ц скорости света. Все нап
исал. Потом, как водится, рукопись послали на отзыв. Очень старательный ре
цензент трудолюбиво сделал мне сто замечаний по первым ста страницам (ро
ковая цифра сто, никак не могу я преодолеть ее). А сто первое замечание как
раз и было насчет превращений. Рецензент упрекал меня, что я изобразил пр
ироду статически и не дал главу о изменениях.
А в самом деле, почему не дал?
Во-первых, потому, что всякое знакомство с природой начинается с описани
я неизменных тел. Естественно, прежде чем менять, нужно еще разобраться, ч
то именно меняешь.
А во-вторых… по какому учебнику излагать? Как называется наука об измене
ниях, превращениях? Я не знаю.
Существует старинная, заслуженная, прекрасно разработанная и точная на
ука о свойствах, движении и взаимодействии неизменных тел Ц называется
механика. Конечно, в основе ее лежит некое упрощение, неизменности нет в п
рироде, изменения механика выносит за скобки. Все правильно, не стоило ср
азу окунаться в двойные сложности. Итак, движение неизменных. Но есть ли п
од пару механике наука об изменениях неподвижных тел?
Нет такой науки!
Почему нет? Ц первый вопрос. Ц В голову не пришло? Ну нет, достаточно было
умных голов за три века после Галилея.
И материала предостаточно. Вокруг нас и в нас сплошные превращения. Вода
превращается в лед, лед в воду, руда в металл, зерна в хлеб, хлеб в мясо (и в пл
оть человеческую), семена в деревья, гусеница в бабочку, зародыш в ребенка
. Все производство Ц превращения, земледелие Ц превращения, жизнь Ц бе
спрерывные превращения. Превращения простого в сложное, сложного в прос
тое, простого в простое, сложного в сложное, превращения медлительные, пр
евращения взрывные, мгновенные.
А единой науки о превращениях нет.
Может быть, нет потому, что не понадобилась. Ведь все эти превращения осущ
ествляются по-разному и ведают ими разные науки. Лед в воду превращает те
пло Ц это ведомство теплотехники. Хлеб в плоть превращает пищеварение
Ц это физиология. Превращение гусеницы в бабочку Ц зоология, зародыша
в человечка Ц эмбриология, кислоты в соль Ц химия, а ртути в золото Ц ал
химия. Везде превращения, а единой науки нет. Возможно, также, что ее и не хо
тели создавать. В истории науки разные бывали периоды, была эпоха слияни
я, были эпохи расщепления. Единая механика создавалась в синтетическую э
поху, да и впрямь, не стоило же сочинять отдельные формулы для перемещени
я хлеба, камней, чемоданов или людей. А мы с вами живем в эпоху расщепления,
когда каждая ветвь науки склонна объявить себя совершенно неповторимо
й, на другие ветви нисколько не похожей, независимой, даже со стволом не оч
ень связанной.
Но вот беда: волшебникам как раз-то и нужна единая наука. Ведь у них-то инст
румент универсальный Ц волшебная палочка. Взмахнул и превратил…
Придется создавать для них науку.
Вообразим, что нам это поручено.
Вообразим!

5

Как мы назовем ее прежде всего?
Можно бы метамеханикой. Это суховато, точно… для рассуждений удобно и да
же традиционно Ц по Аристотелю. Правда, смущает аналогия с метафизикой.
Впрочем, чего смущаться Ц о волшебстве идет речь.
Можно бы образнее Ц метаморфикой Ц наукой об изменении формы. И сразу н
амекает на метаморфоз Ц гусеница превращается в бабочку, Юпитер в быка,
Дафнис в оленя, Нарцисс в нарцисс, как и описано у Овидия. «Овидиология»? П
оэтично, но достаточно ли логично. Превращение руды в металл Ц при чем ту
т Овидий? Или метаморфистика? Метаморфика? Метамеханика все-таки?
Колеблюсь я. Выбирайте по вкусу.
Начинаем рассуждать. Даны превращения воды в лед, руды в металл, ртути в зо
лото, земли в хлеб, хлеба в мясо, мяса в уголь, угля в алмазы, Юпитера в быка, г
оловастика в лягушку, а лягушки в царевну?
И обыденные превращения перечислены, и чудесные.
Что же в них общего? Изложим на языке науки.
Тело А превращается в тело В.
Согласимся, что вода и лед, ртуть и золото, царевна и лягушка Ц тела.
Чтобы превратить тело А в тело В, необходимо совершить четыре действия.
1. Разобрать А на составные элементы (ядра, атомы, молекулы, клетки, органы, к
ирпичи, блоки, панели).
2. Рассортировать элементы Ц недостающие добавить, лишние удалить.
3. Переместить элементы на нужные места и…
4. Скрепить их.
Всего четыре действия! Ничего чудесного. Так просто!
А иной раз бывает и проще простого. Чтобы превратить воду в лед, и сортиров
ать ничего не надо, только тепло отобрать. И скреплять не надо, сама природ
а скрепляет. Немного посложнее превратить ртуть в золото, там надо один п
ротон убрать из ядра, а лишние нейтроны сами осыплются. Чуть посложнее Ц
чуть-чуть!
Конечно, когда гусеница превращается в бабочку, там перестановок больше
. Недаром природа тратит на это недели.
Выше метаморфоз назывался метамеханикой. Продолжаем рассуждение по ан
алогии с механикой. В той науке три раздела: статика, кинематика и динамик
а. Разделим и нашу метамеханику на метастатику, метакинематику и метадин
амику.
Метастатика пусть занимается изучением формы А и формы В, их свойств и ст
роения. При сравнении выяснится, что надлежит добавить и убавить при сор
тировке, каких именно клеток не хватит в лягушке, чтобы вылепить царевну.
И еще должна учесть метастатика Ц жизнеспособную ли форму В задумал чар
одей. Может быть, он из двух антилоп задумал слепить тяниЦ толкая. Но ведь
бедняга двухголовый погибнет от заворота кишок через деньЦ другой.
Метакинематике доведется составлять план перемещений Ц какой элемент
откуда и куда переставлять. Этакое расписание перевозок, как для городс
кого транспорта.
Метадинамика же будет ведать силами, необходимыми для разрушения, перем
ещения и скрепления.
У научной науки должны быть законы. Попробуем и их составлять на основе м
еханики. Например, первый закон Ньютона гласит: «Каждое тело, на которое н
е действуют силы, сохраняет состояние прямолинейного и равномерного дв
ижения».
Первый закон метамеханики: «Каждое тело сохраняет свою форму, свойства,
пока на него не действуют внешние или внутренние силы».
Считаете, что закон бессодержательный? Давайте изложим его иначе.
Закон четырех «если». Любое тело А можно превратить в любое, наперед зада
нное тело В, если:
имеется достаточно материала,
имеется достаточно энергии для превращения,
имеется достаточно времени и если
тело В жизнеспособно.
Ревнители строгой науки возражают. Что означает «достаточно». Неопреде
ленный ненаучный термин. Наука начинается тогда, когда в ней появляется
математика. Дайте точные формулы.
Ну что ж, делать нечего, давайте составлять формулы.
Что означает «достаточно времени»?
Если мы признаем, что скорость света предел скоростей в нашей Вселенной,
превращение не может совершиться быстрее, чем
t γ'3f ≥'3f L/c,
t Ц время, γ'3f Ц знак превращения, с Ц
скорость света, а L Ц наибольшая длина тела.
Формула утешительная. Показывает, что на Земле можно все превращать в мг
новение ока.
Что такое «достаточно энергии»?
Тут формула посложнее:
E γ'3f = S (± D e 1 ± D e 2 ± D e 3 ).
Очень солидная формула. В ней и сигма Ц сумма усилий, знаки плюс-минус, по
казывающие, что энергия может затрачиваться, а может и прибывать, наприм
ер, при превращении воды в лед (а как при превращении лягушки в царевну Ц
неведомо). А маленькие «дельты» показывают, что каждый элемент отрываетс
я по отдельности, перемещается по отдельности и прикрепляется по отдель
ности. И работа трудная, и формула трудная.
Еще сложнее формула трудоемкости, очень сложная, но необходимая. Тут над
о учесть и коэффициент измельчения Ц чем меньше элементы, тем больше во
зни. Дворцы строить легче из крупных панелей, чем из кирпичей, а царевну со
бирать из готовых рук-ног проще, чем из атомов или молекул. Важен и коэффи
циент разнообразия. Кирпичи все одинаковы, клади любой, какой под руку по
пался, а детали у машин, увы, разные, и у каждой свое место. Клетки же в мозгу
хотя и односортные, но не взаимозаменяемы. Перепутаешь их, и исчезнут вос
поминания, царевна родных не узнает.
Тем не менее формула трудоемкости очень нужна. Она позволяет сравнивать
превращения: какое рациональнее, какое проще?
И, сравнив, постараться упростить, чтобы…
Стоп!
Увлекся я. Сплошной учебник получается, хоть и для волшебников, а все-таки
учебник. Даже и закаленным любителям фантастики нельзя предлагать мног
очлены вместо приключений. Продемонстрировал формулы, и хватит!
Иной подход нужен Ц попроще.

6

В ту давнюю пору, когда мне приснилась волшебная книга, мы с друзьями вычи
тали у Бульвер-Литтона поразившую нас мысль.
Ц Почему все романы пишутся о любви? Ц рассуждал автор. Ц Любовь Ц кр
атковременный период в жизни, предисловие к женитьбе. А едим мы ежедневн
о, три раза в день, без еды жить не можем, но в книгах про еду почти ничего, вс
е любовь, да любовь, да любовь.
Много лет спустя задним числом понял я, что автор незаконно сопоставлял
несопоставимое. Любовные романы пишутся не о любви, а о том, как любовь доб
ывается, как через препятствия и преграды люди идут к счастливому браку.
И недаром свадьба в финале. Это венец делу, венец усилиям по добыче любви.
Дальше все само собой понятно. Читать о том, как молодожены целуются и обн
имаются и опять, и опять, и опять целуются и обнимаются, было бы нестерпимо
скучно. Целоваться может каждый; как завоевать право на поцелуи Ц вот в ч
ем проблема.
То же и с едой. Жевать может каждый, и было бы нестерпимо скучно читать, как
люди жуют, и жуют, и жуют за завтраком, обедом и ужином сегодня, завтра и пос
лезавтра. Едят все люди, но добывают еду по-разному. И о добывании еды с пре
одолением препятствий, о добывании средств для покупки еды Ц денег, раб
оты, служебного положения, престижа, имени, наследства, права, земли, чести
, о соперничестве и борьбе за средства существования Ц об этом написаны
тысячи и тысячи интересных книг. Были бы деньги, а покупки сделать сумеет
каждый. И не бывает книг на тему: «Как я хожу в магазин с деньгами сегодня, з
автра и послезавтра».
В общем, пользоваться все мы умеем. Добывать Ц вот проблема, и она-то инте
ресует нас, она-то и описывается.
Добыча поцелуев, добыча средств… и добыча знаний также.
Значит, не учебник для волшебника, а история составления учебника.
И тогда требуется герой Ц составитель учебника, инициатор научного чар
одейства.
Чародейства, но научного. И никакой он не колдун, он наш современник, получ
ивший современное образование, знающий физику и химию и математику… Вед
ь формулы же он составляет.
Логиным я назвал его, ибо логикой он силен. Боюсь, что в школе дразнили бед
нягу Ложечкой. Что ж, и в этом есть что-то символическое. Чайными ложечкам
и собирал он знания, неторопливо наполнял «котелок» (голову?), варил и пере
варивал годами.
Вначале он будет молод, даже очень молод, школьник-десятиклассник. Тольк
о в молодости можно затеять создание всеохватывающей науки такого масш
таба, как метамеханика Ц обобщение превращений, слияние физики, химии, б
иологии и техники. Солидный человек, мой ровесник, взвесил бы свои силы, по
дсчитал бы годы, вспомнил служебные и семейные обязанности, вспомнил бы
про необходимый отдых и обязательное переключение, про недомогания и ле
чение и со вздохом отложил бы затею с несуществующей наукой. Увы, некогда,
увы, не по зубам. Был бы помоложе, был бы посвободнее…
Но юноше жизнь кажется бесконечной и силы необъятными. Все успеешь, не од
ну науку создашь, десяток…
Логин уверен в себе и даже самоуверен. Однако самоуверенные и уверенные
в себе юноши склонны разбрасываться, не ограничиваться одной затеей, хва
таться за все подряд, начинать и бросать при первой же трудности. Однако м
ой герой не отступится. Стойкость Ц важнейшая черта его характера. Геро
й еще должен заслужить право стать литературным героем. Логин заслужит в
ерностью мечте.
А почему он так сосредоточенно стоек? Допускаю, что только в мышлении он о
щущает себя полноценным человеком. Может быть, у него какой-нибудь недос
таток физический? Я даже подумывал сделать его калекой, но пожалел. Думал
сделать заморышем, сутуловатым, узкогрудым, подслеповатым, с большущими
выпуклыми очками. Нет, это стандарт! Некрасиво измываться над собственны
м героем. Логин любит думать потому, что он думает основательно. Основате
льность требует неторопливости. Логин Ц тугодум, медлительно говорит, д
елает паузы, подыскивая точные слова, у бойких это вызывает смех. Безжало
стные одноклассники высмеивают его, особенно те, кому нечем похвалиться
, кроме бойкой речи с готовыми шуточками. Логин беспомощен в споре, он не у
спевает ответить, приходится брать реванш наедине с собой. На бумаге он о
провергает противника, неторопливо шлифуя возражения. Оттачивает мысл
ь, шлифует и полирует, упивается мышлением.
И вот природа Ц противник достойный и молчаливый. С ним можно спорить ча
сами и годами, неторопливо подыскивая доводы, себя самого опровергая, ка
к бы играя в шахматы и за белых, и за черных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30