Это в определенной мере тоже повлияло на
римскую полицию. И только истекла неделя пребывания Макса Конного в
Италии, как он, ощутив на руках леденящий холод стальных наручников,
был насильно препровожден на вылетающий в Израиль самолет. Чтобы не
отклоняться от "остийской" темы, не буду подробно рассказывать, как
Макс Конный вновь вернулся к нищенскому существованию в Израиле, затем
бежал в США, в полной мере вкусил тяготы прозябания в
модернизированном на американский лад нью-йоркском еврейском гетто,
как за высказывание антисионистских взглядов его дважды избили, а
потом исполосовали ножом кахановские молодчики, как медицинскую помощь
в госпитале ему оказали только после внесения товарищами по несчастью
собранной по крохам платы за лечение. И, наконец, как в виде
исключения была удовлетворена просьба Макса Михайловича Конного о
разрешении ему вернуться в Советский Союз...
Безусловно, прав бывший ташкентский инженер, промышляющий с
помощью жены в Риме распространением образцов порнографического
"изобразительного искусства":
- Очутившись в Израиле, мы частенько говорили: здесь человек
человеку - волк. Увы, это можно сказать и всюду, где скапливаются
беглецы из Израиля. Как тут не задуматься над судьбой Валерия Пака!
Не один только бывший ташкентец задумывается над трагедией
молодого Валерия. Совсем недолго длилось его пребывание в Израиле,
ради которого он навсегда оставил родную Одессу. Темпераментный,
горячий, Валерий не мог сдержать эмоций в разговорах об израильском
образе жизни. Любому, с кем сводили его в Риме поиски работы, он
рассказывал горькую правду об израильском образе жизни. За это его
особенно возненавидели сотрудники римского филиала "Сохнута".
Натравливали на него полицию, срывали все попытки устроиться хоть на
какую-нибудь работу, соответствующим образом характеризовали его в
"Хиасе" и "Джойнте". Доведенный до отчаяния, Валерий Пак выбросился
из окна на мостовую.
Никто из пытающихся прижиться в Остии "йордим" не хотел проводить
меня к месту, где было подобрано тело Валерия. Они старательно обходят
этот роковой перекресток, неумолимо напоминающий им о трагическом пути
выхода из страшной эмигрантской трясины, какой выбрал Валерий Пак.
Попадаются, впрочем, на "бирже" люди не только забитые и
опустившиеся, а осанистые и самоуверенные. Стремясь создать
впечатление благополучия, они подчеркнуто внимательно следят за своей
одеждой, а женщины - те стараются украсить себя всякого рода
ювелирными изделиями. Со злорадством под маской сочувствия взирают они
на суетящихся беглецов из Израиля, успевших за короткий срок с лихвой
насытиться муками на "исторической родине": так, мол, вам, дуракам, и
надо, а нас не проведешь! Это так называемые "йошрим", - имея
приглашение от израильских родственников - большей частью липовых! - и
визу в Израиль, они предпочли "не доехать" туда. В среде "бывших" их
именуют "прямиками": мол, решили ехать прямо... не в Израиль!
Уповают они главным образом на "Хиас" - американское общество
помощи еврейским иммигрантам. Но там радушно встречают далеко не всех
"прямиков". Тем, от которых хиасовцы хотят отделаться, без обиняков
говорят: пока родственники или знакомые не пришлют вам из США "гарант"
на работу, не ходите к нам. Для некоторых счастливчиков в "Хиасе" даже
раздобывают желанный "гарант". Правда, ни для кого не секрет, что эта
бумажонка - липа, фальшивка, миф: кто же может реально гарантировать
иммигранту работу в США, где безработица растет не по дням, а по
часам! В ногу с антисемитизмом.
КРАХ "ВСЕМИРНОЙ АЛИИ"
Перелистывая свои римские и остийские записи, я подсчитал, что
беседовал в Италии с сорока семью "йордим" и "прямиками" - совсем
молодыми и весьма пожилыми - людьми самых разнообразных профессий. И
только единицы не пытались взвалить вину за измену Советской Родине на
сионистскую пропаганду и ее подпевал. В остальных случаях мотив этот
стал настолько механически повторяемым, что кажется, будто "йордим" и
в самом деле в него верят.
В самом деле, стремление изобразить себя исключительно жертвой
сионистской пропаганды я уловил даже в словах широко образованного
аспиранта гуманитарного профиля из Латвии, уверявшего меня (и мне
почувствовалась в его словах правда), что болезненно тоскует по
советской прессе, с которой для него в Советском Союзе начинался
каждый день. Так можно ли всерьез отнестись к патетическим заявлениям
столь осведомленного человека, что его погубил "гипноз" дьявольски
прилипчивой сионистской пропаганды и стоящие на грани мистики
нашептывания ее подпевал! Уж никак не вяжется это с тем, что бывший
аспирант ощутил непреодолимое желание навеки связать свою судьбу с
Израилем как раз осенью 1978 года, когда мир встревожили реки крови в
Южном Ливане - во время варварской операции израильской военщины под
кодовым названием "Литани", когда широко стало известно о непомерно
растущей инфляции и экономической депрессии, как об одном из ядовитых
плодов безгранично увеличивающихся военных расходов Израиля.
Вот почему вряд ли стоит приводить здесь стереотипные рассказы
встреченных мною в Италии "бывших".
На одной встрече должен, однако, остановиться.
Супружеская чета. Ему тридцать семь лет, ей - тридцать пять. Ради
переезда в Израиль оставили Белоруссию, где оба получили высшее
образование, он - экономическое, она - педагогическое. Работа
приносила им моральное удовлетворение, материально тоже были
обеспечены неплохо. "Ежегодно отдыхали на Черном море, - заметила
жена, - иногда для разнообразия ездили на Рижское взморье либо на
Азов".
Срок пребывания в Израиле свелся к четырем месяцам без шести
дней. Почему?
- Если перечислить вам все причины нашего, и не только нашего,
бегства из Израиля, - сказал мне бывший экономист, - вам придется
написать книгу пообъемистей вашей "Дикой полыни".
Оказывается, перед отъездом из Белоруссии супруги прочитали
первое издание этой книги. А в дешевенькой траттории близ
Порто-Поргезе, куда я их пригласил на чашку кофе, сразу же, переживая
друг друга, набросились на меня с упреками:
- Вы не показали и половины "прелестей" Израиля!
- Надо было рассказать, почему жизнь в Израиле - это постоянное
балансирование на краю пропасти!
- Почему вы не перечислили все угрозы, какие ежедневно давят на
олим? Понимаете, ежедневно!
- Подробнее надо было сказать о детях. Кто всерьез задумывается
над судьбой своего ребенка, не имеет права оставаться в Израиле!
- Кто честно жил в Советском Союзе, тот в Израиле ни за что жить
не сможет, - сказал муж. - Этому вы должны были посвятить самую
большую главу. Помните, у Иосифа Уткина в "Повести о рыжем Мотэлэ"
сказано: "Кто попробовал птицу, мясо не очень ест". Вот вам эпиграф!
- Нет, это будет звучать как-то потребительски, - возразила жена.
- Лучше перефразировать Горького: "Рожденный летать - не может
ползать".
- Надо было написать об израильской обстановке так - снова
укоряет меня муж, - чтобы человек, который подал заявление о выезде,
побежал в ОВИР и порвал свое заявление в мелкие клочья!
- Однако вы, прочтя мою книгу, - спросил я супругов, - не
побежали в ОВИР рвать в клочья ваши заявления? Неужели так уж
неубедительно написал я?
Пауза. Оба переключили свое внимание на кофе.
- Если говорить честно, - выдавливает из себя он, - нам
показалось, что вы очень необъективны.
- Мы рассказали о "Дикой полыни" нашим родственникам, - добавляет
жена. - Они уже получили визу и упаковывали чемоданы. И с усмешкой
посмотрели на нас: "Пропаганда. И читать не имеем никакого желания".
Снова пауза. Ее прерывает бывшая учительница:
- И все-таки один совет я решаюсь вам дать. Вставьте в вашу
книгу... как бы вам сказать... - Женщина обрадовалась, найдя нужные
слова: - Реестр сионистской лжи! Разделите страницы на две части. На
одной половине - что обещают сионисты, на другой - что олим встречают
в Израиле. Например, так. Сионисты говорят: - "Израиль - страна
равноправных людей". А приезжаешь туда и говоришь себе: "На классовое
равноправие я и не надеялась. Только круглая дура могла подумать, что
у банкира и слесаря одинаковые права. Но, оказывается, в стране царит
и расовое, или, как выражаются в Израиле, этническое неравноправие. На
нас косо смотрели соседи-сабры за то, что мы, ашкенази, поддерживали
дружбу с семьей горских евреев. "Как вы разрешаете вашей дочке играть
с полудикой девчонкой из Дербента!" Или, допустим, на первой половине
напишите: "Сионисты обещают работу по специальности". А на другой:
"Один из двухсот олим получает работу по специальности. Остальным
приходится переквалифицироваться, причем на такие профессии, которые и
квалификации не требуют". И так далее, и так далее.
- А эти "далее" не имеют конца, - заметил муж. - Но еще один
пример непременно запишите. Сионистская пропаганда убеждала нас: вы
едете в страну экономического благополучия. А на деле Израиль по росту
инфляции твердо не уступает первого места в мире. И не надо быть
экономистом, чтобы понять: при систематическом росте военных затрат
инфляцию приостановить не удастся...
- Нам очень, очень скверно, - вздохнула жена. - Но они не
дождутся, чтобы мы с мужем потащились на Виа Венето, 19.
- Что ты, - встрепенулся он, - забудь этот проклятый адрес.
Виа Венето - римская улица самых дорогих магазинов, шикарных
ресторанов и фешенебельных отелей. И, естественно, я с недоумением
взглянул на своих собеседников. Понизив голос и с опаской оглянувшись
по сторонам, она пояснила, что на Виа Венето, 19, агенты ЦРУ
занимаются опросом, вернее, допросом, бывших советских граждан, либо
бежавших из Израиля, либо решивших туда не ехать. За допросами следует
тщательный отбор тех, кто может "пригодиться" ЦРУ. Особенный интерес
проявляют к лицам, служившим в Советской Армии, и таким, чьи
родственники работают в оборонной промышленности. Отобранных для
начала передают под опеку какой-либо сионистской организации,
занимающейся "особо перспективными" эмигрантами, чаще всего ХИАСу.
Каждого, явившегося на Виа Венето, 19, допрашивают способом
"перекрестного огня" сразу несколько агентов ЦРУ. Затем допрошенному
предлагают, не покидая комнаты, заполнить многостраничную анкету.
- Интересно было бы просмотреть такую анкету, - вырвалось у меня.
- Ой, только не ходите на Виа Венето, - встревожилась она.
- Его туда не пустят, - успокоил ее муж. - Ведь советский паспорт
для них - сигнал тревоги.
...Нарушая последовательность повествования, скажу, что на
следующий день в послеобеденный час я все-таки подошел к дому № 19 на
Виа Венето. Но среди многочисленных вывесок над подъездами, конечно,
не нашел такой, какая могла бы меня точно сориентировать. Мои
сравнительно длительные блуждания от подъезда к подъезду привлекли
внимание молодящейся женщины средних лет.
Обратившись ко мне на итальянском, она, видимо, спросила, не
может ли помочь мне. В ответ я развел руками и на идиш ответил: "Не
понимаю".
Женщина тут же перешла на довольно сносный русский язык:
- Кажется, я догадываюсь, что вас здесь интересует.
- Вероятно, догадываетесь, - не без улыбки ответил я.
- Вижу, что имею дело с интеллигентным человеком, - оживилась
она. - Вы уже были в Израиле? Или сразу остались здесь?
Видимо, я чересчур уж затянул с ответом. Женщина подозрительно
взглянула на меня:
- Могу вас проводить в холл, но там вы предъявите документ.
Поняв, что моя краснокожая паспортина может вызвать в подъезде
изрядный переполох, я ответил:
- Забыл документ в отеле.
Вероятно, ответ мой был не из лучших. Но женщина до того
рассвирепела, что еще более грубо выдала себя:
- Догадываюсь, какой документ и в каком отеле, - злобно прошипела
она. - Думаете, нашли дуру! Думаете, я вам тут же дам анкету и попрошу
прийти с ней, когда вам будет угодно!
Она так выразительно оглядывалась по сторонам в явном ожидании
подмоги, что я предпочел удалиться. Ведь уже не было никакого сомнения
в том, с какой гнусной целью здесь поджидают эмигрантов из Советского
Союза...
Распрощавшись с четой из Белоруссии, я направился на барахолку.
Заприметил там молодого бородача, горячо зазывавшего покупателей
к своему самодельному рундучку. А на рундучке: три деревянные ложки с
хохломской росписью, траченый молью кроличий воротник, "почти новая"
дамская сумочка с серебряной монограммой, фотоальбом
достопримечательностей Киева, бритвенные лезвия "Нева". Ради
"красивой" жизни за рубежом бородач оставил Украину, где работал
шофером "и еще совсем неплохо подрабатывал на авточастниках, от
которых не было отбоя". Задумал основать в Израиле собственную
мастерскую (он сказал "ателье") по ремонту автомашин, а для себя
приобрести "Мерседес" или "Рено" - пусть подержанный. Встретив в Вене
беглецов из Израиля, предприимчивый шофер понял, что его голубым
мечтам там не осуществиться. Пробрался кое-как в Рим, где "сохнутовцы
не такие всесильные, как в Вене"...
Узнав, что я не "бывший", а советский гражданин, словоохотливый
шофер замкнулся и враждебно сказал:
- Пройдите немного дальше и сможете увидеть, как надутый и важный
деятель науки торгует пухом для подушки. С интеллигентом вам будет
интереснее. Хотя при всей своей интеллигентности этот профессор кислых
щей не мог дотумкать еще в Вене, что в Израиль не стоит даже носа
показывать. "Должен сам проверить, сам попробовать", - так он мне
доказывал в Вене. И "пробовать" ему пришлось целых полтора года. Так
постарел, так сгорбился, что здесь я его не сразу узнал...
Разыскивать научного работника я не стал. Приближение вечера
заставило меня поспешить в Остию, на "биржу бывших" у фонтана.
Увидел там обычную картину. Небольшую площадь заполнили десятки
озабоченных, суетливых людей. Даже дети, взобравшиеся на
полуискрошенную ограду фонтана, не очень-то безмятежно резвились.
Слышалась многоязычная речь. Можно было разобрать слова русские,
украинские, молдавские, литовские, грузинские, на идиш. Никто не
говорил, правда, на иврите. Люди шушукались, спорили, заглядывали в
записные книжечки. Слышались вздохи, всхлипы, причитания. Никто не
смеялся. Людям без родины не до смеха.
Уходя с "биржи" обездоленных людей, я заметил на стене почты
наспех намалеванную и кое-как приклеенную афишку: эмигрантов
приглашали на встречу с безымянным покамест "общественным деятелем" из
тель-авивского общества солидарности евреев мира. Многие отходили от
афишки, так и не дочитав ее. Одного из таких равнодушных я спросил,
стоит ли пойти на эту встречу.
- Если вам делать нечего, идите, - насмешливо ответил он. - Могу
вам заранее сказать, что вас ждет. Отъевшийся на сионистских хлебах
тель-авивский уполномоченный оглушит вас статистикой роста
антисемитизма в Америке и Западной Европе - упаси вас боже туда ехать!
Пока не поздно, значит, надо ехать на мучения в еврейское государство!
А под конец сделает тонкий намек: руки у нас длинные, антипатриота
везде достанут.
Эти прогнозы, как я потом узнал, полностью оправдались.
О прячущихся в Италии от сионистских щупалец бывших советских
граждан еврейской национальности, не пожелавших ни за какие коврижки
стать израильтянами, можно рассказать подробнее. Но и сказанного
достаточно, чтобы увидеть в их судьбе крах сионистских планов вывоза
еврейства мира в Израиль - это у них именуется всеобщей алией. Об этих
планах сионистская пресса большей частью говорит бухгалтерскими
терминами. Что ж, прибегнем к ним: поскольку расход (бегство
израильтян, в том числе и коренных, составляющих цвет искусственно
создаваемой "еврейской нации" - "сабра") вот уже несколько лет кряду
превышает приход (приезд новых олим), то можно с уверенностью сказать,
что сионисты пришли к отрицательному балансу.
Какими же несостоятельными и жалкими представляются на этом фоне
истерические вопли о всеобщей алии, с новой силой прозвучавшие в
Иерусалиме на XXX всемирном сионистском конгрессе в декабре 1982 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
римскую полицию. И только истекла неделя пребывания Макса Конного в
Италии, как он, ощутив на руках леденящий холод стальных наручников,
был насильно препровожден на вылетающий в Израиль самолет. Чтобы не
отклоняться от "остийской" темы, не буду подробно рассказывать, как
Макс Конный вновь вернулся к нищенскому существованию в Израиле, затем
бежал в США, в полной мере вкусил тяготы прозябания в
модернизированном на американский лад нью-йоркском еврейском гетто,
как за высказывание антисионистских взглядов его дважды избили, а
потом исполосовали ножом кахановские молодчики, как медицинскую помощь
в госпитале ему оказали только после внесения товарищами по несчастью
собранной по крохам платы за лечение. И, наконец, как в виде
исключения была удовлетворена просьба Макса Михайловича Конного о
разрешении ему вернуться в Советский Союз...
Безусловно, прав бывший ташкентский инженер, промышляющий с
помощью жены в Риме распространением образцов порнографического
"изобразительного искусства":
- Очутившись в Израиле, мы частенько говорили: здесь человек
человеку - волк. Увы, это можно сказать и всюду, где скапливаются
беглецы из Израиля. Как тут не задуматься над судьбой Валерия Пака!
Не один только бывший ташкентец задумывается над трагедией
молодого Валерия. Совсем недолго длилось его пребывание в Израиле,
ради которого он навсегда оставил родную Одессу. Темпераментный,
горячий, Валерий не мог сдержать эмоций в разговорах об израильском
образе жизни. Любому, с кем сводили его в Риме поиски работы, он
рассказывал горькую правду об израильском образе жизни. За это его
особенно возненавидели сотрудники римского филиала "Сохнута".
Натравливали на него полицию, срывали все попытки устроиться хоть на
какую-нибудь работу, соответствующим образом характеризовали его в
"Хиасе" и "Джойнте". Доведенный до отчаяния, Валерий Пак выбросился
из окна на мостовую.
Никто из пытающихся прижиться в Остии "йордим" не хотел проводить
меня к месту, где было подобрано тело Валерия. Они старательно обходят
этот роковой перекресток, неумолимо напоминающий им о трагическом пути
выхода из страшной эмигрантской трясины, какой выбрал Валерий Пак.
Попадаются, впрочем, на "бирже" люди не только забитые и
опустившиеся, а осанистые и самоуверенные. Стремясь создать
впечатление благополучия, они подчеркнуто внимательно следят за своей
одеждой, а женщины - те стараются украсить себя всякого рода
ювелирными изделиями. Со злорадством под маской сочувствия взирают они
на суетящихся беглецов из Израиля, успевших за короткий срок с лихвой
насытиться муками на "исторической родине": так, мол, вам, дуракам, и
надо, а нас не проведешь! Это так называемые "йошрим", - имея
приглашение от израильских родственников - большей частью липовых! - и
визу в Израиль, они предпочли "не доехать" туда. В среде "бывших" их
именуют "прямиками": мол, решили ехать прямо... не в Израиль!
Уповают они главным образом на "Хиас" - американское общество
помощи еврейским иммигрантам. Но там радушно встречают далеко не всех
"прямиков". Тем, от которых хиасовцы хотят отделаться, без обиняков
говорят: пока родственники или знакомые не пришлют вам из США "гарант"
на работу, не ходите к нам. Для некоторых счастливчиков в "Хиасе" даже
раздобывают желанный "гарант". Правда, ни для кого не секрет, что эта
бумажонка - липа, фальшивка, миф: кто же может реально гарантировать
иммигранту работу в США, где безработица растет не по дням, а по
часам! В ногу с антисемитизмом.
КРАХ "ВСЕМИРНОЙ АЛИИ"
Перелистывая свои римские и остийские записи, я подсчитал, что
беседовал в Италии с сорока семью "йордим" и "прямиками" - совсем
молодыми и весьма пожилыми - людьми самых разнообразных профессий. И
только единицы не пытались взвалить вину за измену Советской Родине на
сионистскую пропаганду и ее подпевал. В остальных случаях мотив этот
стал настолько механически повторяемым, что кажется, будто "йордим" и
в самом деле в него верят.
В самом деле, стремление изобразить себя исключительно жертвой
сионистской пропаганды я уловил даже в словах широко образованного
аспиранта гуманитарного профиля из Латвии, уверявшего меня (и мне
почувствовалась в его словах правда), что болезненно тоскует по
советской прессе, с которой для него в Советском Союзе начинался
каждый день. Так можно ли всерьез отнестись к патетическим заявлениям
столь осведомленного человека, что его погубил "гипноз" дьявольски
прилипчивой сионистской пропаганды и стоящие на грани мистики
нашептывания ее подпевал! Уж никак не вяжется это с тем, что бывший
аспирант ощутил непреодолимое желание навеки связать свою судьбу с
Израилем как раз осенью 1978 года, когда мир встревожили реки крови в
Южном Ливане - во время варварской операции израильской военщины под
кодовым названием "Литани", когда широко стало известно о непомерно
растущей инфляции и экономической депрессии, как об одном из ядовитых
плодов безгранично увеличивающихся военных расходов Израиля.
Вот почему вряд ли стоит приводить здесь стереотипные рассказы
встреченных мною в Италии "бывших".
На одной встрече должен, однако, остановиться.
Супружеская чета. Ему тридцать семь лет, ей - тридцать пять. Ради
переезда в Израиль оставили Белоруссию, где оба получили высшее
образование, он - экономическое, она - педагогическое. Работа
приносила им моральное удовлетворение, материально тоже были
обеспечены неплохо. "Ежегодно отдыхали на Черном море, - заметила
жена, - иногда для разнообразия ездили на Рижское взморье либо на
Азов".
Срок пребывания в Израиле свелся к четырем месяцам без шести
дней. Почему?
- Если перечислить вам все причины нашего, и не только нашего,
бегства из Израиля, - сказал мне бывший экономист, - вам придется
написать книгу пообъемистей вашей "Дикой полыни".
Оказывается, перед отъездом из Белоруссии супруги прочитали
первое издание этой книги. А в дешевенькой траттории близ
Порто-Поргезе, куда я их пригласил на чашку кофе, сразу же, переживая
друг друга, набросились на меня с упреками:
- Вы не показали и половины "прелестей" Израиля!
- Надо было рассказать, почему жизнь в Израиле - это постоянное
балансирование на краю пропасти!
- Почему вы не перечислили все угрозы, какие ежедневно давят на
олим? Понимаете, ежедневно!
- Подробнее надо было сказать о детях. Кто всерьез задумывается
над судьбой своего ребенка, не имеет права оставаться в Израиле!
- Кто честно жил в Советском Союзе, тот в Израиле ни за что жить
не сможет, - сказал муж. - Этому вы должны были посвятить самую
большую главу. Помните, у Иосифа Уткина в "Повести о рыжем Мотэлэ"
сказано: "Кто попробовал птицу, мясо не очень ест". Вот вам эпиграф!
- Нет, это будет звучать как-то потребительски, - возразила жена.
- Лучше перефразировать Горького: "Рожденный летать - не может
ползать".
- Надо было написать об израильской обстановке так - снова
укоряет меня муж, - чтобы человек, который подал заявление о выезде,
побежал в ОВИР и порвал свое заявление в мелкие клочья!
- Однако вы, прочтя мою книгу, - спросил я супругов, - не
побежали в ОВИР рвать в клочья ваши заявления? Неужели так уж
неубедительно написал я?
Пауза. Оба переключили свое внимание на кофе.
- Если говорить честно, - выдавливает из себя он, - нам
показалось, что вы очень необъективны.
- Мы рассказали о "Дикой полыни" нашим родственникам, - добавляет
жена. - Они уже получили визу и упаковывали чемоданы. И с усмешкой
посмотрели на нас: "Пропаганда. И читать не имеем никакого желания".
Снова пауза. Ее прерывает бывшая учительница:
- И все-таки один совет я решаюсь вам дать. Вставьте в вашу
книгу... как бы вам сказать... - Женщина обрадовалась, найдя нужные
слова: - Реестр сионистской лжи! Разделите страницы на две части. На
одной половине - что обещают сионисты, на другой - что олим встречают
в Израиле. Например, так. Сионисты говорят: - "Израиль - страна
равноправных людей". А приезжаешь туда и говоришь себе: "На классовое
равноправие я и не надеялась. Только круглая дура могла подумать, что
у банкира и слесаря одинаковые права. Но, оказывается, в стране царит
и расовое, или, как выражаются в Израиле, этническое неравноправие. На
нас косо смотрели соседи-сабры за то, что мы, ашкенази, поддерживали
дружбу с семьей горских евреев. "Как вы разрешаете вашей дочке играть
с полудикой девчонкой из Дербента!" Или, допустим, на первой половине
напишите: "Сионисты обещают работу по специальности". А на другой:
"Один из двухсот олим получает работу по специальности. Остальным
приходится переквалифицироваться, причем на такие профессии, которые и
квалификации не требуют". И так далее, и так далее.
- А эти "далее" не имеют конца, - заметил муж. - Но еще один
пример непременно запишите. Сионистская пропаганда убеждала нас: вы
едете в страну экономического благополучия. А на деле Израиль по росту
инфляции твердо не уступает первого места в мире. И не надо быть
экономистом, чтобы понять: при систематическом росте военных затрат
инфляцию приостановить не удастся...
- Нам очень, очень скверно, - вздохнула жена. - Но они не
дождутся, чтобы мы с мужем потащились на Виа Венето, 19.
- Что ты, - встрепенулся он, - забудь этот проклятый адрес.
Виа Венето - римская улица самых дорогих магазинов, шикарных
ресторанов и фешенебельных отелей. И, естественно, я с недоумением
взглянул на своих собеседников. Понизив голос и с опаской оглянувшись
по сторонам, она пояснила, что на Виа Венето, 19, агенты ЦРУ
занимаются опросом, вернее, допросом, бывших советских граждан, либо
бежавших из Израиля, либо решивших туда не ехать. За допросами следует
тщательный отбор тех, кто может "пригодиться" ЦРУ. Особенный интерес
проявляют к лицам, служившим в Советской Армии, и таким, чьи
родственники работают в оборонной промышленности. Отобранных для
начала передают под опеку какой-либо сионистской организации,
занимающейся "особо перспективными" эмигрантами, чаще всего ХИАСу.
Каждого, явившегося на Виа Венето, 19, допрашивают способом
"перекрестного огня" сразу несколько агентов ЦРУ. Затем допрошенному
предлагают, не покидая комнаты, заполнить многостраничную анкету.
- Интересно было бы просмотреть такую анкету, - вырвалось у меня.
- Ой, только не ходите на Виа Венето, - встревожилась она.
- Его туда не пустят, - успокоил ее муж. - Ведь советский паспорт
для них - сигнал тревоги.
...Нарушая последовательность повествования, скажу, что на
следующий день в послеобеденный час я все-таки подошел к дому № 19 на
Виа Венето. Но среди многочисленных вывесок над подъездами, конечно,
не нашел такой, какая могла бы меня точно сориентировать. Мои
сравнительно длительные блуждания от подъезда к подъезду привлекли
внимание молодящейся женщины средних лет.
Обратившись ко мне на итальянском, она, видимо, спросила, не
может ли помочь мне. В ответ я развел руками и на идиш ответил: "Не
понимаю".
Женщина тут же перешла на довольно сносный русский язык:
- Кажется, я догадываюсь, что вас здесь интересует.
- Вероятно, догадываетесь, - не без улыбки ответил я.
- Вижу, что имею дело с интеллигентным человеком, - оживилась
она. - Вы уже были в Израиле? Или сразу остались здесь?
Видимо, я чересчур уж затянул с ответом. Женщина подозрительно
взглянула на меня:
- Могу вас проводить в холл, но там вы предъявите документ.
Поняв, что моя краснокожая паспортина может вызвать в подъезде
изрядный переполох, я ответил:
- Забыл документ в отеле.
Вероятно, ответ мой был не из лучших. Но женщина до того
рассвирепела, что еще более грубо выдала себя:
- Догадываюсь, какой документ и в каком отеле, - злобно прошипела
она. - Думаете, нашли дуру! Думаете, я вам тут же дам анкету и попрошу
прийти с ней, когда вам будет угодно!
Она так выразительно оглядывалась по сторонам в явном ожидании
подмоги, что я предпочел удалиться. Ведь уже не было никакого сомнения
в том, с какой гнусной целью здесь поджидают эмигрантов из Советского
Союза...
Распрощавшись с четой из Белоруссии, я направился на барахолку.
Заприметил там молодого бородача, горячо зазывавшего покупателей
к своему самодельному рундучку. А на рундучке: три деревянные ложки с
хохломской росписью, траченый молью кроличий воротник, "почти новая"
дамская сумочка с серебряной монограммой, фотоальбом
достопримечательностей Киева, бритвенные лезвия "Нева". Ради
"красивой" жизни за рубежом бородач оставил Украину, где работал
шофером "и еще совсем неплохо подрабатывал на авточастниках, от
которых не было отбоя". Задумал основать в Израиле собственную
мастерскую (он сказал "ателье") по ремонту автомашин, а для себя
приобрести "Мерседес" или "Рено" - пусть подержанный. Встретив в Вене
беглецов из Израиля, предприимчивый шофер понял, что его голубым
мечтам там не осуществиться. Пробрался кое-как в Рим, где "сохнутовцы
не такие всесильные, как в Вене"...
Узнав, что я не "бывший", а советский гражданин, словоохотливый
шофер замкнулся и враждебно сказал:
- Пройдите немного дальше и сможете увидеть, как надутый и важный
деятель науки торгует пухом для подушки. С интеллигентом вам будет
интереснее. Хотя при всей своей интеллигентности этот профессор кислых
щей не мог дотумкать еще в Вене, что в Израиль не стоит даже носа
показывать. "Должен сам проверить, сам попробовать", - так он мне
доказывал в Вене. И "пробовать" ему пришлось целых полтора года. Так
постарел, так сгорбился, что здесь я его не сразу узнал...
Разыскивать научного работника я не стал. Приближение вечера
заставило меня поспешить в Остию, на "биржу бывших" у фонтана.
Увидел там обычную картину. Небольшую площадь заполнили десятки
озабоченных, суетливых людей. Даже дети, взобравшиеся на
полуискрошенную ограду фонтана, не очень-то безмятежно резвились.
Слышалась многоязычная речь. Можно было разобрать слова русские,
украинские, молдавские, литовские, грузинские, на идиш. Никто не
говорил, правда, на иврите. Люди шушукались, спорили, заглядывали в
записные книжечки. Слышались вздохи, всхлипы, причитания. Никто не
смеялся. Людям без родины не до смеха.
Уходя с "биржи" обездоленных людей, я заметил на стене почты
наспех намалеванную и кое-как приклеенную афишку: эмигрантов
приглашали на встречу с безымянным покамест "общественным деятелем" из
тель-авивского общества солидарности евреев мира. Многие отходили от
афишки, так и не дочитав ее. Одного из таких равнодушных я спросил,
стоит ли пойти на эту встречу.
- Если вам делать нечего, идите, - насмешливо ответил он. - Могу
вам заранее сказать, что вас ждет. Отъевшийся на сионистских хлебах
тель-авивский уполномоченный оглушит вас статистикой роста
антисемитизма в Америке и Западной Европе - упаси вас боже туда ехать!
Пока не поздно, значит, надо ехать на мучения в еврейское государство!
А под конец сделает тонкий намек: руки у нас длинные, антипатриота
везде достанут.
Эти прогнозы, как я потом узнал, полностью оправдались.
О прячущихся в Италии от сионистских щупалец бывших советских
граждан еврейской национальности, не пожелавших ни за какие коврижки
стать израильтянами, можно рассказать подробнее. Но и сказанного
достаточно, чтобы увидеть в их судьбе крах сионистских планов вывоза
еврейства мира в Израиль - это у них именуется всеобщей алией. Об этих
планах сионистская пресса большей частью говорит бухгалтерскими
терминами. Что ж, прибегнем к ним: поскольку расход (бегство
израильтян, в том числе и коренных, составляющих цвет искусственно
создаваемой "еврейской нации" - "сабра") вот уже несколько лет кряду
превышает приход (приезд новых олим), то можно с уверенностью сказать,
что сионисты пришли к отрицательному балансу.
Какими же несостоятельными и жалкими представляются на этом фоне
истерические вопли о всеобщей алии, с новой силой прозвучавшие в
Иерусалиме на XXX всемирном сионистском конгрессе в декабре 1982 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72