И когда заулыбавшийся Исаак Осипович одобрил
исправление, я пошутил:
- Как могла приблудиться к моим стихам такая строчка! Ей-богу,
Исаак Осипович, скаутом никогда не был, хотя вербовали меня
весьма-весьма усердно.
И вкратце рассказал Дунаевскому, как ретиво винницкие сионисты
сколачивали скаутский отряд. После небольшой паузы композитор, как бы
поразмыслив над услышанным, сказал:
- Моя юность прошла в Харькове, там не было такого обилия
сионистов, как в Виннице. Но и у нас они под фальшиво-романтической
дымкой пытались отравить мозги детворе. Я-то по возрасту в скауты не
годился, но за младшее поколение нашей семьи повоевать с сионистскими
агитаторами пришлось. И основательно. Да, свои скаутские отряды
сионизм насаждал по всей Украине. Что ж, это давно известно:
националисты всех мастей усердно ловят в свои сети юношество, у них
всегда наготове специальные ловцы юных душ... и особенно налегают они
на скаутизм. Тонкий расчет: понимают, что у мальчишки закружится
голова, когда узнает, что скаут по-английски означает разведчик!
Заманчиво звучит это для него, грезящего приключениями. Где уж тут как
следует задуматься над тем, кому служат бойскауты,
мальчики-разведчики!
Наш разговор, видно, разбередил в композиторе волнующие
воспоминания юности. Оторвавшись от рояля, он продолжал:
- Люди моего поколения помнят, как и петлюровцы и деникинцы
ставили винницких сионистов в пример их единомышленникам в других
городах Украины... Известен ли вам такой случай? Весной 1920 года даже
до Харькова докатилась тревожная весть: в разместившейся на
Правобережье знаменитой 45-й Волынской дивизии украинские националисты
спровоцировали восстание галицийских бригад. Это намеренно было
приурочено к развернутому наступлению белополяков. Мятежники ворвались
в Винницу. И контрреволюционная пресса стала восхвалять винницких
сионистов: какие, мол, молодцы! Поддержали повстанцев да еще призвали
местное население помочь им одеждой и продовольствием...
Совсем недавно я смог убедиться, что незаурядная память
Дунаевского и в этот раз не подвела его. Архивные комплекты украинских
буржуазно-националистических газет полностью подтвердили рассказ
композитора.
Из этих газет я узнал еще, что к удовольствию контрреволюционеров
директива винницким сионистам "материально и морально" поддержать
взбунтовавшихся предателей исходила от ближайшего окружения
Жаботинского. Директива была особенно категоричной в том пункте, где
говорилось об уничтожении комиссаров и политработников дивизии как о
первой задаче повстанцев. Помочь этому гнусному делу Жаботинский
призывал в первую голову молодежь.
Да, неспроста свои отрывочные воспоминания о гражданской войне на
Харьковщине Исаак Осипович закончил словами:
- Ох, уж эти мне сионистские ловцы юных душ! Жестокие,
беспринципные петлюровские дружки.
Примерно то же самое о сионистских методах вовлечения ребят в
скаутские отряды услышал я и от замечательного советского еврейского
поэта Льва Моисеевича Квитко. Автор хрестоматийных стихотворений
"Письмо Ворошилову", "Лошадка", "Лучок", ставших в переводах С.
Маршака, М. Светлова, С. Михалкова достоянием всей многонациональной
советской детворы, не раз вспоминал, как сионисты в Умани и Белой
Церкви чуть ли не силком сгоняли еврейских подростков в свои скаутские
отряды.
- Сионисты творили это, опираясь на фанатичных иудаистов, -
рассказывал Квитко, - прежде всего на раввинов. Вспоминается поздняя
осень девятьсот восемнадцатого. В Умани и окрестных городках уже
знали, что я, начинающий восемнадцатилетний поэт, пишу обличающие
еврейский национализм стихи. И мне с трудом удалось проникнуть на
собрание еврейской молодежи, где выступили три или четыре раввина,
приехавшие из Одессы со съезда раввинов большинства городов и местечек
Украины. Они торжественно возвестили, что на том съезде "наместников
Иеговы на земле" было наложено проклятие (по-древнееврейски - хэрэм)
на каждого еврея, поддерживающего Советскую власть и сочувствующего
большевикам - ведь они, безбожники, призывают еврейских трудящихся
Украины, подумайте только, соединиться с трудящимися украинской,
русской, польской и других "чуждых евреям" национальностей. Рассказали
это нам в мистическом тоне со зловещими намеками на то, как в
древности истинные евреи расправлялись с вероотступниками. И все-таки
на большинство участников собрания совершенно не повлияла угроза быть
проклятыми раввинами. Через несколько же дней на вечерах молодежи я
читал свои стихи (многие вошли в мою первую книгу "Красная буря") и
видел, как моим, теперь я понимаю, не совсем зрелым, но созвучным
настроению аудитории стихам горячо аплодируют парни и девушки, угрюмо
молчавшие на встрече с раввинами.
В памяти Льва Моисеевича Квитко жили и печальные воспоминания о
жестоких, как он подчеркивал, и насильственных попытках сионистов
втянуть с помощью еврейского нэпманства еврейскую молодежь Украины в
махрово сионистскую молодежную организацию "Маккаби", проводившую свою
националистическую, враждебную коммунистическим идеям деятельность под
защитным флагом спортивного союза, стремящегося якобы только к
физической закалке молодежи. Кстати, филиалы "Маккаби", руководимые
израильским центром этой организации, и поныне действуют в странах
Запада под эгидой заправляемых сионистами еврейских общин. Знакомясь с
действиями сегодняшних маккабистов в Чикаго, Брюсселе, Амстердаме,
Мехико, Западном Берлине, я воочию убеждался: до чего же схожи их
грязные дела с тем, что творили их предшественники на Украине.
Вот какая симптоматичная получается "цепочка" из трех звеньев:
В двадцатые годы маккабисты представляли основные кадры еврейской
жандармерии, созданной сионистами при войсках "головного атамана
самостийной Украины" погромщика Петлюры. Создана была эта жандармерия
под смехотворным предлогом защиты еврейского населения от...
петлюровских же погромов.
В пору фашистского нашествия многие питомцы "Маккаби" пошли
служить в орудовавшие под протекторатом гестапо еврейские полицейские
отряды на территории гетто Львова, Черновиц, Проскурова, Кременчуга.
Это о них, молодых предателях, рассказывал осужденный советским судом
гестаповец Питер Христиан Краузе моему другу и земляку, известному
советскому писателю Владимиру Беляеву: "Если бы у нас в гестапо не
действовали агенты из числа попавших в гетто сионистов, никогда бы не
смогли мы поймать и уничтожить такое количество евреев, живших по
фальшивым документам и под чужими фамилиями. Мы выпускали агентов на
волю, они бродили по улицам, а за ними шли наши сотрудники. Опознавая
евреев, агенты подавали условный знак, и тогда в дело вступали мои
"чистые" сотрудники..."
В полной мере проявили холуйский раж и причинили немало зла
еврейской бедноте Львова маккабистские полицаи из "юдише орднунг
Лемберг". Они поработили евреев, не имевших валюты и ценностей, чтобы
откупиться от гестаповцев или хотя бы раздобыть свидетельство об
угодной оккупантам работе. Когда же в начале 1942 года гестапо
потребовало от юденрата (действовавшего под эгидой гитлеровцев и
сионистского еврейского совета) выдачи первых обреченных на смерть
жертв, сионистские предатели отобрали около шести тысяч самых
неимущих, самых бедных, а зачастую попросту нищих евреев. Мало того, в
истреблении отобранных юденратом бедняков участвовали маккабистские
молодчики из "юдише орднунг".
Ныне маккабисты в западных странах либо примыкают к
террористическим бандам кахановского толка, либо блокируются с самыми
реакционными (стало быть, и антисемитскими!) молодежными организациями
пронацистского направления - ведь сионистские воспитатели неустанно
внушают им, что антисемитизм является существенным питательным
источником сионизма, что антисемитизм - испытанное средство понуждения
еврейских трудящихся к эвакуации на "землю отцов". А в Израиле они
последовательно военизируют свои спортивные клубы.
Такова она, многолетняя маккабистская эстафета!
ОДНА ПОВАДКА, ОДНИ АППЕТИТЫ
И снова возвращаюсь к беседе с Дунаевским. Уже поправив на
пюпитре нотные наброски и положив руки на клавиши, он вдруг
воскликнул:
- А помните, как засуетились сионисты, когда в двадцатых годах к
нам начала проникать пресловутая АРА? Американская организация - она
под флагом "помощи Европе" сплавляла нам залежавшиеся товары. А заодно
добивалась концессий на нефть и уголь. Помните, как всюду по Украине
гуляли тогда куплеты на мелодию "Ойра, ойра"?
Присылает АРА, АРА
Нам подгнившие товары.
И недаром АРА, АРА
Спекулянтам - лучший друг!
- Оказалось, - усмехнулся Исаак Осипович, - не только
спекулянтам. Сионисты всех мастей прославляли американскую "помощь"
ради закабаления. "Гувер несет нам спасение", - шумели они. Для
Жаботинского и Герберт Кларк Гувер оказался лучшим другом - к этому
уже нечего добавить!..
Я упомянул о деятельности сионистов только на Украине, где прошла
моя юность. Не менее воинственны были они и в других краях нашей
Родины.
Сошлюсь на выдающегося дирижера Самуила Абрамовича Самосуда -
общением с этим талантливым и всесторонне интересным человеком я
обязан работе в Большом театре над либретто оперы Дмитрия Кабалевского
"В огне".
Предреволюционные и послереволюционные годы Самуил Абрамович
провел в Петрограде, будучи солистом оркестра б. Мариинского театра
оперы и балета.
- Летом и осенью 1917-го, накануне Октябрьской революции, -
рассказывал Самосуд, - в нашем театре частенько проходили самые
разнообразные митинги. Было это обычно днем. За кулисами репетировали
певцы и балерины, а со сцены в зал неслись громкие слова ораторов.
Кого только не пришлось мне там слышать! И меньшевиков, и эсеров, и
кадетов. Однажды, выйдя в фойе, я услышал взрыв негодующих возгласов.
Поспешил в ближайшую ложу бенуара, набитую царскими чиновниками. Двое,
помню, были в расшитых мундирах сенаторов. А в зале на созванном
эсерами митинге я увидел немало военных моряков - офицеров и матросов.
Выступал в эти минуты приглашенный устроителями митинга сионист.
Осуждая большевиков, он назвал февральский переворот не революцией, а
трагедией, которую надо, пока не поздно, остановить. Зал ответил
топотом ног. Еще призывал оратор не губить то хорошее, что было
присуще царскому режиму. Тут в зале началось невообразимое, особенно
протестующе загудели моряки. А в ложе один сенатор вразумительно
сказал другому: "Коли русский еврей выступает в роли защитника
государя императора, стало быть, он более верный слуга престола,
нежели мы с вами, ваше превосходительство". Я поинтересовался, кто он
такой, этот сионистский оратор. Мне назвали фамилию адвоката,
юрисконсульта крупного петроградского банка. Из его уст я впервые
услышал имя Жаботинского...
Когда над всей Украиной заалели советские красные флаги,
Жаботинский понял, что нет ему больше места на украинской земле. Но
Советская Украина и ее свободные граждане еврейской национальности не
забыли кровавых плодов иезуитского единения ревностного идеолога
еврейского буржуазного национализма Жаботинского и ставленника
украинского буржуазного национализма Петлюры, вдохновителя жестоких
расправ с евреями. И никого не удивило, что сионистский вожак в 1926
году проливал горючие слезы по поводу смерти своего брата по духу,
убитого в Париже.
"Да будет тебе земля пухом... из еврейских перин!"
Такое последнее напутствие трупу палача Петлюры произносит
рыдающий Жаботинский на карикатуре, помещенной тогда в одной из
одесских газет.
Но, вспомнив восторги дружка Жаботинского - петлюровского
министра Пинхаса Краснера на параде погромщиков в Виннице, я убедился,
что в горькой шутке одесского карикатуриста нет ни крохотной доли
неправды.
Ведь и предательская деятельность Краснера, и все позорные деяния
винницких сионистов были далеко не случайными и не изолированными
эпизодами. Нет, все это в точности совпадало с тем, что по указке
Жаботинского и его сообщника Гессена творили на захваченной Петлюрой
украинской земле сионистские организации, творили повсюду - и в
городах и в местечках.
Вот почему в 1970 году во взволнованном письме большой группы
работников народного хозяйства, культуры и науки Советской Украины -
людей еврейской национальности можно было прочесть:
"Мы хорошо знакомы с тем, какую позорную роль сыграли верховоды
сионистов в годы гражданской войны, идя на сговор с Деникиным и
Петлюрой, с Пилсудским и Врангелем, с организаторами кровавых
еврейских погромов".
А мой друг, известный украинский писатель Натан Рыбак, хорошо
знакомый с историей борьбы за Советскую Украину, пришел к такому
выводу:
"Сионисты сотрудничали с буржуазной Центральной радой и
петлюровской Директорией, в которой имели даже своих министров. И это
было закономерно, ибо интересы буржуазии были им ближе, нежели
интересы трудового народа. Сионист Жаботинский вел даже активную
деятельность по созданию сионистских воинских частей для оказания
помощи петлюровским войскам. И это в то время, когда петлюровцы
устраивали кровавые погромы во многих городах и местечках...
Удивляться нечему. У волков одна повадка и одни аппетиты".
ОСЕНЬЮ 1941-го
Более двух десятилетий не приходили мне на память те нелегкие дни
весны 1919-го, когда впервые увидел я волчью повадку и приметил волчьи
аппетиты сионистов. Не вспоминал их фанатических заклинаний и истошных
выкриков.
Сам себя теперь спрашиваю: отчего же так?
И убежденно отвечаю: жизнь, наша советская жизнь, не давала
повода к таким воспоминаниям.
Пришел, однако, день, когда в памяти с предельной рельефностью
всплыло сборище на винницком бульваре и отчетливо, в колоритных
подробностях, вспомнились оголтелые речи заправил обеих местных
сионистских организаций.
Пусть забылись имена сурово взиравших на насупившихся ребят
ораторов, пусть забылось, чем они внешне отличались друг от друга. Но
вспомнилось главное. Вспомнилось, как и тот и другой, словно
придерживаясь извечного ритуала, произносили слова нараспев,
молитвенно, с мистическим оттенком, явно рассчитывая поразить и
подавить наивно восприимчивую к эффектам полудетскую аудиторию.
И потревоженная острым толчком память безошибочно подсказала
смысл тех истерических фраз, вернее, заклинаний. Она воспроизвела
сгусток, спрессованное содержание того, что десятки подавленных
еврейских ребят услышали тогда близ оркестровой беседки:
"Еврейская нация избрана богом, мы первый народ среди народов. И
каждый, кто принадлежит к рассеянной ныне по всему свету нашей
всемирной нации, должен быть готов к тому, чтобы под бело-голубым
знаменем пойти с мечом на всех недостойных, мешающих евреям
соединиться на священной земле предков. Борьбу эту надо начинать
сегодня - в какой бы стране ни жил еврей, чем бы он ни занимался, ибо
в любой стране вечен и неизбежен антисемитизм".
Вспомнились в тот день и другие, отдававшие расовой идеологией
призывы, услышанные в отроческие годы от сионистов. Надо ли все
приводить здесь? Ведь на разный лад они отражали одну и ту же
националистическую и античеловеческую теорию сионизма.
Почему же махрово шовинистические откровения провинциальных
сионистов столь подробно вспомнились, мне только двадцать два года
спустя? Какой же острый и властный толчок ощутила моя память,
мгновенно воскресившая впечатления давнего отрочества? И почему
произошло это именно в тот сентябрьский день 1941 года под опаленной
военным пожаром Вязьмой, в полуразрушенном школьном здании, где
расположился разведотдел штаба стрелковой дивизии?
Потому что в тот день, присутствуя вместе с другими
писателями-фронтовиками при допросе четырех пленных эсэсовцев, я
своими ушами явственно услышал перепев того, что твердили сионисты
весной 1919-го.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
исправление, я пошутил:
- Как могла приблудиться к моим стихам такая строчка! Ей-богу,
Исаак Осипович, скаутом никогда не был, хотя вербовали меня
весьма-весьма усердно.
И вкратце рассказал Дунаевскому, как ретиво винницкие сионисты
сколачивали скаутский отряд. После небольшой паузы композитор, как бы
поразмыслив над услышанным, сказал:
- Моя юность прошла в Харькове, там не было такого обилия
сионистов, как в Виннице. Но и у нас они под фальшиво-романтической
дымкой пытались отравить мозги детворе. Я-то по возрасту в скауты не
годился, но за младшее поколение нашей семьи повоевать с сионистскими
агитаторами пришлось. И основательно. Да, свои скаутские отряды
сионизм насаждал по всей Украине. Что ж, это давно известно:
националисты всех мастей усердно ловят в свои сети юношество, у них
всегда наготове специальные ловцы юных душ... и особенно налегают они
на скаутизм. Тонкий расчет: понимают, что у мальчишки закружится
голова, когда узнает, что скаут по-английски означает разведчик!
Заманчиво звучит это для него, грезящего приключениями. Где уж тут как
следует задуматься над тем, кому служат бойскауты,
мальчики-разведчики!
Наш разговор, видно, разбередил в композиторе волнующие
воспоминания юности. Оторвавшись от рояля, он продолжал:
- Люди моего поколения помнят, как и петлюровцы и деникинцы
ставили винницких сионистов в пример их единомышленникам в других
городах Украины... Известен ли вам такой случай? Весной 1920 года даже
до Харькова докатилась тревожная весть: в разместившейся на
Правобережье знаменитой 45-й Волынской дивизии украинские националисты
спровоцировали восстание галицийских бригад. Это намеренно было
приурочено к развернутому наступлению белополяков. Мятежники ворвались
в Винницу. И контрреволюционная пресса стала восхвалять винницких
сионистов: какие, мол, молодцы! Поддержали повстанцев да еще призвали
местное население помочь им одеждой и продовольствием...
Совсем недавно я смог убедиться, что незаурядная память
Дунаевского и в этот раз не подвела его. Архивные комплекты украинских
буржуазно-националистических газет полностью подтвердили рассказ
композитора.
Из этих газет я узнал еще, что к удовольствию контрреволюционеров
директива винницким сионистам "материально и морально" поддержать
взбунтовавшихся предателей исходила от ближайшего окружения
Жаботинского. Директива была особенно категоричной в том пункте, где
говорилось об уничтожении комиссаров и политработников дивизии как о
первой задаче повстанцев. Помочь этому гнусному делу Жаботинский
призывал в первую голову молодежь.
Да, неспроста свои отрывочные воспоминания о гражданской войне на
Харьковщине Исаак Осипович закончил словами:
- Ох, уж эти мне сионистские ловцы юных душ! Жестокие,
беспринципные петлюровские дружки.
Примерно то же самое о сионистских методах вовлечения ребят в
скаутские отряды услышал я и от замечательного советского еврейского
поэта Льва Моисеевича Квитко. Автор хрестоматийных стихотворений
"Письмо Ворошилову", "Лошадка", "Лучок", ставших в переводах С.
Маршака, М. Светлова, С. Михалкова достоянием всей многонациональной
советской детворы, не раз вспоминал, как сионисты в Умани и Белой
Церкви чуть ли не силком сгоняли еврейских подростков в свои скаутские
отряды.
- Сионисты творили это, опираясь на фанатичных иудаистов, -
рассказывал Квитко, - прежде всего на раввинов. Вспоминается поздняя
осень девятьсот восемнадцатого. В Умани и окрестных городках уже
знали, что я, начинающий восемнадцатилетний поэт, пишу обличающие
еврейский национализм стихи. И мне с трудом удалось проникнуть на
собрание еврейской молодежи, где выступили три или четыре раввина,
приехавшие из Одессы со съезда раввинов большинства городов и местечек
Украины. Они торжественно возвестили, что на том съезде "наместников
Иеговы на земле" было наложено проклятие (по-древнееврейски - хэрэм)
на каждого еврея, поддерживающего Советскую власть и сочувствующего
большевикам - ведь они, безбожники, призывают еврейских трудящихся
Украины, подумайте только, соединиться с трудящимися украинской,
русской, польской и других "чуждых евреям" национальностей. Рассказали
это нам в мистическом тоне со зловещими намеками на то, как в
древности истинные евреи расправлялись с вероотступниками. И все-таки
на большинство участников собрания совершенно не повлияла угроза быть
проклятыми раввинами. Через несколько же дней на вечерах молодежи я
читал свои стихи (многие вошли в мою первую книгу "Красная буря") и
видел, как моим, теперь я понимаю, не совсем зрелым, но созвучным
настроению аудитории стихам горячо аплодируют парни и девушки, угрюмо
молчавшие на встрече с раввинами.
В памяти Льва Моисеевича Квитко жили и печальные воспоминания о
жестоких, как он подчеркивал, и насильственных попытках сионистов
втянуть с помощью еврейского нэпманства еврейскую молодежь Украины в
махрово сионистскую молодежную организацию "Маккаби", проводившую свою
националистическую, враждебную коммунистическим идеям деятельность под
защитным флагом спортивного союза, стремящегося якобы только к
физической закалке молодежи. Кстати, филиалы "Маккаби", руководимые
израильским центром этой организации, и поныне действуют в странах
Запада под эгидой заправляемых сионистами еврейских общин. Знакомясь с
действиями сегодняшних маккабистов в Чикаго, Брюсселе, Амстердаме,
Мехико, Западном Берлине, я воочию убеждался: до чего же схожи их
грязные дела с тем, что творили их предшественники на Украине.
Вот какая симптоматичная получается "цепочка" из трех звеньев:
В двадцатые годы маккабисты представляли основные кадры еврейской
жандармерии, созданной сионистами при войсках "головного атамана
самостийной Украины" погромщика Петлюры. Создана была эта жандармерия
под смехотворным предлогом защиты еврейского населения от...
петлюровских же погромов.
В пору фашистского нашествия многие питомцы "Маккаби" пошли
служить в орудовавшие под протекторатом гестапо еврейские полицейские
отряды на территории гетто Львова, Черновиц, Проскурова, Кременчуга.
Это о них, молодых предателях, рассказывал осужденный советским судом
гестаповец Питер Христиан Краузе моему другу и земляку, известному
советскому писателю Владимиру Беляеву: "Если бы у нас в гестапо не
действовали агенты из числа попавших в гетто сионистов, никогда бы не
смогли мы поймать и уничтожить такое количество евреев, живших по
фальшивым документам и под чужими фамилиями. Мы выпускали агентов на
волю, они бродили по улицам, а за ними шли наши сотрудники. Опознавая
евреев, агенты подавали условный знак, и тогда в дело вступали мои
"чистые" сотрудники..."
В полной мере проявили холуйский раж и причинили немало зла
еврейской бедноте Львова маккабистские полицаи из "юдише орднунг
Лемберг". Они поработили евреев, не имевших валюты и ценностей, чтобы
откупиться от гестаповцев или хотя бы раздобыть свидетельство об
угодной оккупантам работе. Когда же в начале 1942 года гестапо
потребовало от юденрата (действовавшего под эгидой гитлеровцев и
сионистского еврейского совета) выдачи первых обреченных на смерть
жертв, сионистские предатели отобрали около шести тысяч самых
неимущих, самых бедных, а зачастую попросту нищих евреев. Мало того, в
истреблении отобранных юденратом бедняков участвовали маккабистские
молодчики из "юдише орднунг".
Ныне маккабисты в западных странах либо примыкают к
террористическим бандам кахановского толка, либо блокируются с самыми
реакционными (стало быть, и антисемитскими!) молодежными организациями
пронацистского направления - ведь сионистские воспитатели неустанно
внушают им, что антисемитизм является существенным питательным
источником сионизма, что антисемитизм - испытанное средство понуждения
еврейских трудящихся к эвакуации на "землю отцов". А в Израиле они
последовательно военизируют свои спортивные клубы.
Такова она, многолетняя маккабистская эстафета!
ОДНА ПОВАДКА, ОДНИ АППЕТИТЫ
И снова возвращаюсь к беседе с Дунаевским. Уже поправив на
пюпитре нотные наброски и положив руки на клавиши, он вдруг
воскликнул:
- А помните, как засуетились сионисты, когда в двадцатых годах к
нам начала проникать пресловутая АРА? Американская организация - она
под флагом "помощи Европе" сплавляла нам залежавшиеся товары. А заодно
добивалась концессий на нефть и уголь. Помните, как всюду по Украине
гуляли тогда куплеты на мелодию "Ойра, ойра"?
Присылает АРА, АРА
Нам подгнившие товары.
И недаром АРА, АРА
Спекулянтам - лучший друг!
- Оказалось, - усмехнулся Исаак Осипович, - не только
спекулянтам. Сионисты всех мастей прославляли американскую "помощь"
ради закабаления. "Гувер несет нам спасение", - шумели они. Для
Жаботинского и Герберт Кларк Гувер оказался лучшим другом - к этому
уже нечего добавить!..
Я упомянул о деятельности сионистов только на Украине, где прошла
моя юность. Не менее воинственны были они и в других краях нашей
Родины.
Сошлюсь на выдающегося дирижера Самуила Абрамовича Самосуда -
общением с этим талантливым и всесторонне интересным человеком я
обязан работе в Большом театре над либретто оперы Дмитрия Кабалевского
"В огне".
Предреволюционные и послереволюционные годы Самуил Абрамович
провел в Петрограде, будучи солистом оркестра б. Мариинского театра
оперы и балета.
- Летом и осенью 1917-го, накануне Октябрьской революции, -
рассказывал Самосуд, - в нашем театре частенько проходили самые
разнообразные митинги. Было это обычно днем. За кулисами репетировали
певцы и балерины, а со сцены в зал неслись громкие слова ораторов.
Кого только не пришлось мне там слышать! И меньшевиков, и эсеров, и
кадетов. Однажды, выйдя в фойе, я услышал взрыв негодующих возгласов.
Поспешил в ближайшую ложу бенуара, набитую царскими чиновниками. Двое,
помню, были в расшитых мундирах сенаторов. А в зале на созванном
эсерами митинге я увидел немало военных моряков - офицеров и матросов.
Выступал в эти минуты приглашенный устроителями митинга сионист.
Осуждая большевиков, он назвал февральский переворот не революцией, а
трагедией, которую надо, пока не поздно, остановить. Зал ответил
топотом ног. Еще призывал оратор не губить то хорошее, что было
присуще царскому режиму. Тут в зале началось невообразимое, особенно
протестующе загудели моряки. А в ложе один сенатор вразумительно
сказал другому: "Коли русский еврей выступает в роли защитника
государя императора, стало быть, он более верный слуга престола,
нежели мы с вами, ваше превосходительство". Я поинтересовался, кто он
такой, этот сионистский оратор. Мне назвали фамилию адвоката,
юрисконсульта крупного петроградского банка. Из его уст я впервые
услышал имя Жаботинского...
Когда над всей Украиной заалели советские красные флаги,
Жаботинский понял, что нет ему больше места на украинской земле. Но
Советская Украина и ее свободные граждане еврейской национальности не
забыли кровавых плодов иезуитского единения ревностного идеолога
еврейского буржуазного национализма Жаботинского и ставленника
украинского буржуазного национализма Петлюры, вдохновителя жестоких
расправ с евреями. И никого не удивило, что сионистский вожак в 1926
году проливал горючие слезы по поводу смерти своего брата по духу,
убитого в Париже.
"Да будет тебе земля пухом... из еврейских перин!"
Такое последнее напутствие трупу палача Петлюры произносит
рыдающий Жаботинский на карикатуре, помещенной тогда в одной из
одесских газет.
Но, вспомнив восторги дружка Жаботинского - петлюровского
министра Пинхаса Краснера на параде погромщиков в Виннице, я убедился,
что в горькой шутке одесского карикатуриста нет ни крохотной доли
неправды.
Ведь и предательская деятельность Краснера, и все позорные деяния
винницких сионистов были далеко не случайными и не изолированными
эпизодами. Нет, все это в точности совпадало с тем, что по указке
Жаботинского и его сообщника Гессена творили на захваченной Петлюрой
украинской земле сионистские организации, творили повсюду - и в
городах и в местечках.
Вот почему в 1970 году во взволнованном письме большой группы
работников народного хозяйства, культуры и науки Советской Украины -
людей еврейской национальности можно было прочесть:
"Мы хорошо знакомы с тем, какую позорную роль сыграли верховоды
сионистов в годы гражданской войны, идя на сговор с Деникиным и
Петлюрой, с Пилсудским и Врангелем, с организаторами кровавых
еврейских погромов".
А мой друг, известный украинский писатель Натан Рыбак, хорошо
знакомый с историей борьбы за Советскую Украину, пришел к такому
выводу:
"Сионисты сотрудничали с буржуазной Центральной радой и
петлюровской Директорией, в которой имели даже своих министров. И это
было закономерно, ибо интересы буржуазии были им ближе, нежели
интересы трудового народа. Сионист Жаботинский вел даже активную
деятельность по созданию сионистских воинских частей для оказания
помощи петлюровским войскам. И это в то время, когда петлюровцы
устраивали кровавые погромы во многих городах и местечках...
Удивляться нечему. У волков одна повадка и одни аппетиты".
ОСЕНЬЮ 1941-го
Более двух десятилетий не приходили мне на память те нелегкие дни
весны 1919-го, когда впервые увидел я волчью повадку и приметил волчьи
аппетиты сионистов. Не вспоминал их фанатических заклинаний и истошных
выкриков.
Сам себя теперь спрашиваю: отчего же так?
И убежденно отвечаю: жизнь, наша советская жизнь, не давала
повода к таким воспоминаниям.
Пришел, однако, день, когда в памяти с предельной рельефностью
всплыло сборище на винницком бульваре и отчетливо, в колоритных
подробностях, вспомнились оголтелые речи заправил обеих местных
сионистских организаций.
Пусть забылись имена сурово взиравших на насупившихся ребят
ораторов, пусть забылось, чем они внешне отличались друг от друга. Но
вспомнилось главное. Вспомнилось, как и тот и другой, словно
придерживаясь извечного ритуала, произносили слова нараспев,
молитвенно, с мистическим оттенком, явно рассчитывая поразить и
подавить наивно восприимчивую к эффектам полудетскую аудиторию.
И потревоженная острым толчком память безошибочно подсказала
смысл тех истерических фраз, вернее, заклинаний. Она воспроизвела
сгусток, спрессованное содержание того, что десятки подавленных
еврейских ребят услышали тогда близ оркестровой беседки:
"Еврейская нация избрана богом, мы первый народ среди народов. И
каждый, кто принадлежит к рассеянной ныне по всему свету нашей
всемирной нации, должен быть готов к тому, чтобы под бело-голубым
знаменем пойти с мечом на всех недостойных, мешающих евреям
соединиться на священной земле предков. Борьбу эту надо начинать
сегодня - в какой бы стране ни жил еврей, чем бы он ни занимался, ибо
в любой стране вечен и неизбежен антисемитизм".
Вспомнились в тот день и другие, отдававшие расовой идеологией
призывы, услышанные в отроческие годы от сионистов. Надо ли все
приводить здесь? Ведь на разный лад они отражали одну и ту же
националистическую и античеловеческую теорию сионизма.
Почему же махрово шовинистические откровения провинциальных
сионистов столь подробно вспомнились, мне только двадцать два года
спустя? Какой же острый и властный толчок ощутила моя память,
мгновенно воскресившая впечатления давнего отрочества? И почему
произошло это именно в тот сентябрьский день 1941 года под опаленной
военным пожаром Вязьмой, в полуразрушенном школьном здании, где
расположился разведотдел штаба стрелковой дивизии?
Потому что в тот день, присутствуя вместе с другими
писателями-фронтовиками при допросе четырех пленных эсэсовцев, я
своими ушами явственно услышал перепев того, что твердили сионисты
весной 1919-го.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72