При участии мюнхенских инструкторов была также выработана
унизительнейшая процедура медицинского обследования. И не редкостью
становятся такие заключения:
- Муж годится, теща - с некоторой натяжкой тоже. Но жена не
подойдет.
Для такой семьи сразу возникает "третьесортный" вариант - Новая
Зеландия или Австралия.
Передо мной анкета "толстовского фонда", без конторой невозможна
"регистрация для классификации, как условно въезжающего в США". После
5-го параграфа, гласящего "Я бежал из...", логически следует один из
важнейших параграфов анкеты с пометкой "изложите подробно". Он требует
подробного рассказа о причинах отъезда регистрируемого из страны, где
тот родился и жил. И когда дело касается бывших граждан
социалистических стран, некая Ольга Михайловна, заведующая
регистрацией, требует ответа только в таком духе: "Подвергался
репрессиям, как еврей". Иные формулировки она перечеркивает и
предлагает заполнить новый бланк, предупреждая, что "это в последний
раз!".
Параграф 14-й требует от "условно въезжающего" подробнейшего
рассказа о прохождении военной службы. А параграф 15-й обязывает:
"Ниже я перечисляю все организации, общества, клубы и объединения, в
которых я состоял или состою сейчас, а также время и место членства".
Завершает анкету параграф 19-й: "За меня ручается (укажите имя и
адрес вашего поручителя в Соединенных Штатах Америки)". На этот
параграф регистрируемый отвечать не должен. Он обязан ждать три,
четыре, пять месяцев, пока на этот параграф ответит Ольга Михайловна и
собственноручно напишет, что ручается "толстовский фонд".
Бывший житель Узбекистана Джура Абрамович Мулаев ждал этой записи
в своей анкете 213 дней и с грустным юмором сказал мне:
- На меня по моему собственному недомыслию свалилось много
неожиданностей. Но мне и не снилось, что за меня, ташкентского
часовщика, и за мою жену, маникюршу Рахилю, перед иммиграционными
властями Америки поручится "толстовский фонд". Значит, я уже конченый
человек?
- Лучше бы фонд поручился за меня перед самым плохим родильным
домом в Израиле, - добавляет Рахиля. - Меня не взяли ни в один, так
как знали, что я йорда, бегу из Израиля. И я родила мертвого ребенка.
Собственноручная пометка Ольги Михайловны в регистрационном
бланке еще не завершает многомесячного процесса подготовки к выезду.
Недостаточно и заверенного фондом такого обязательства кандидата в
иммигранты: "Я подтверждаю под присягой, что мне известно содержание
этой, подписанной мною регистрации, включая приложенные документы, что
все это правда, насколько мне известно, и что занумерованные
исправления сделаны мною или по моей просьбе, и что эта регистрация
была подписана мною, моим полным и настоящим именем".
Этим обязательством, однако, не заканчивается прощупывание
клиента. Он обязан еще устно рассказать подробнейшим образом свою
биографию, изложить свои политические взгляды и ответить на самые
неожиданные вопросы допрашивающего. Эта "беседа", длящаяся иногда
часами, записывается на пленку.
Но и всего этого еще мало. Через несколько недель ожидания, как
сказано в инструкции, еще нужна будет "Гарантийная форма 1-591,
заполненная поручителем в Соединенных Штатах Америки", которая
"потребуется прежде, чем вам будет разрешен условный въезд".
Зачем же ждать несколько недель?
Одного особенно нетерпеливого клиента Ольга Михайловна
раздраженно отбрила:
- Вы же давно догадались, что ваши документы мы отправляем на
просмотр. А куда-я вам не скажу! Впрочем, могу сказать... -
Выдерживает паузу: - Не в Америку.
Сведущие люди утверждают, что "не в Америку" означает "в Европу,
в Мюнхен".
"Толстовский фонд" придерживается правила, по которому Магомет в
случае необходимости идет к горе. И если йордим не гонится за
разрешением на "условный въезд", агенты фонда начинают гоняться за
ним.
Это испытала на себе двадцатичетырехлетняя Бронислава Шувалова, в
недалеком прошлом машинистка из Москвы. Бронислава не только совершила
непоправимый шаг, но еще оказалась жертвой подлости мерзавца, за
которого вышла замуж.
Ее отец, пенсионер Илья Михайлович Эрбург, в 1972 году отправился
в Израиль. Бронислава осталась в Москве и никак не реагировала на
отцовские приглашения приехать в Израиль. Но мгновенно отреагировал на
них некто Н.В. Лыченков. В данном "интеллигенте без профессии" любовь
к Брониславе, да еще шекспировского накала, вспыхнула с первого
взгляда. И башмаков еще не износив, в которых шел в загс
регистрировать свой брак с Брониславой, он уговорил молодую жену
подать заявление о выезде к отцу. А влюбленный муж не может не
последовать за ней! Еще по дороге в Израиль Бронислава с ужасом
поняла, что женитьба на ней была для Лыченкова только ширмой. А в
Израиле он перестал это скрывать.
И такого отъявленного проходимца сионистская пропаганда
разрекламировала как "благородного русского человека, растроганного
стремлением рассеянных по свету евреев воссоединиться на земле отцов".
А Бронислава, покинув "мужа" и отца, бежала из государства, где у
власти сионисты.
В Брюсселе на нее никакого внимания не обратили ни "Каритас
католика", ни протестантский фонд. За такую "голову" они не получат
вознаграждения: ведь Канада, куда они преимущественно импортируют
беженцев, не принимает одиноких женщин. У каждого хозяина своя
фантазия!
Зато сотрудники "толстовского фонда" сразу нацелились на
Брониславу, преследуют ее по пятам. Авось уговорят вернуться в
Израиль...
К сожалению, я был лишен возможности ознакомить Брониславу с
письмами беженцев, депортированных означенным фондом в США и уже
успевших вкусить прелести американского образа жизни! Хоть писаны
письма с большой оглядкой - чтобы не повредить себе в Америке и
адресату в Бельгии! - все же они достаточно точны и убедительны.
ЗАПОЗДАЛОЕ ПРОЗРЕНИЕ
Начну с письма, рассказывающего не о материальных лишениях и
отсутствии крыши над головой, а о нравственной атмосфере,
обрушивающейся на олим, очутившихся в США в результате, как они
говорят, "перевалки" из Бельгии.
Прежде чем показать мне письмо, жительница Брюсселя мадам Тилэв
бегло охарактеризовала написавшего ей человека:
- Я приютила бежавших из Израиля супругов - экономиста и
учительницу. В советское консульство они не решились обратиться.
Несколько раз подходили, но так и не отважились нажать кнопку дверного
звонка. Стыдно было. "Нам нет прощения. Мы молодые люди, - говорили
они мне, - мы сформировались в советском обществе, получили
образование в советских институтах. Может быть, малограмотный старик
еще приведет какие-нибудь доводы в свое оправдание и заслужит прощение
Советского государства. А мы?" Их подхватил "толстовский фонд" и после
семимесячных проверок отправил в Америку. Еще не найдя работы и
вообще, как пишет Бетя, "еще не определившись", они прислали мне
подробное письмо. Большую часть письма писал Леонид. Вот оно,
прочтите. И вы ни за что не решитесь опубликовать фамилии и
американский адрес Бети и Леонида - поймете, что с ними могут там
жестоко расправиться.
"Мы понимали, - пишет Леонид, - что едем не в рай (после Ашкелона
и Тель-Авива мы рая уже не ждем). Но надеялись хоть немного отдохнуть
от треска и демагогии сионистской пропаганды. А мы действительно
устали в Израиле от злобства по адресу Советского Союза. Мы устали от
лжи, так как сионистскую пропаганду в Израиле можно одним словом
"ложь"[Леонид, очевидно, второпях пропустил слово "определить" или
"назвать". - Ц.С.].
Бетя где-то прочитала о том, что геббельсовские пропагандисты
утверждали, что чем больше лжи, тем эффективнее пропаганда. Может
быть, израильские сионисты тоже так считают, не знаю. Но у меня было
такое впечатление, что они все лгут. И друг другу и сами себе. Во
вранье для них большой смысл жизни. А как нас обрабатывали сионисты в
Брюсселе, вы сами видели. Если б вы нас не оградили, я бы кого-нибудь
ударил и попал в тюрьму.
И в Бостоне[Наименование города я изменил. - Ц.С.] мы еще не
обеспечили себя хлебом насущным, а нас уже начали снабжать пищей
духовной. Нам регулярно присылают газету "Новое русское слово", хотя
мне не до выписки ее. Сначала мы подумали, что хорошо хоть читать
новости на русском языке, когда кругом говорят непонятно для нас
по-английски. Бетя хоть немножечко понимает, а я совсем ничего. Мне
сказали, что эта русская газета основана при участии эмигрировавших от
царизма в 1910 году русских демократов. А оказалось, что в "Новом
русском слове" целые страницы уделены сионистской трескотне. И в том
же самом номере еще несколько столбцов идут на восхваление израильской
политики на Ближнем Востоке и еще полстраницы на проклятия арабам.
Бетя еще не совсем потеряла юмористическое чувство и сострила, что это
не новое русское слово, а старые сионистские слова.
Плохой признак. Я чувствую, что мы и здесь будем под ярмом
сионистов. Хотя в Брюсселе нас предупреждали, что (вы помните) нас
будет вначале содержать "толстовский фонд". А когда нам выдали первую
помощь (мужчине на 9 долларов 35 центов больше, чем женщине), то тут
же предупредили, что это деньги еврейской благотворительной
организации, названия я даже не запомнил, но в нем есть слово "цион".
Резюмируя, должен сказать, что чувствую, что мы опять попадем в
сионистские лапы, и крепко-накрепко. Про такую ситуацию мы в
студенческие годы говорили "неважнец". Только теперь не думайте, что я
на нервной почве преувеличиваю. Подумайте сами, если самая большая
русская газета здесь проводит почему-то сионистскую пропаганду..."
"Почему-то?" Далеко не почему-то, а вполне закономерно для хозяев
и руководителей "Нового русского слова". Бывший экономист Леонид
просто еще не успел узнать, что издатель и главный редактор "Нового
русского слова" Андрей Седых - это видный сионистский деятель в США
Яков Моисеевич Цвибак.
По характеру и склонностям он во многом схож со своим
однофамильцем, одесским кантором Цвибаком - персонажем колоритной
пьесы Исаака Бабеля "Закат". Бабелевскому Цвибаку удавалось
одновременно совмещать богослужение в синагоге, куда захаживал сам
Беня Крик, с меткой стрельбой из револьвера по забравшимся в синагогу
крысам. И нью-йоркскому Цвибаку тоже удается одновременно выступать в
двух ипостасях: горячего рачителя русской национальной культуры и
ловкого руководителя одесского сионистского землячества в США.
Скупить акции "Нового русского слова" ему помогли сионистские
организации Америки. Они смекнули: эту газету читают русские
эмигранты, и совсем не худо будет, если день ото дня в их голову будут
вдалбливаться сионистские побасенки.
Вот какое чтиво ждет в Америке любого несостоявшего израильского
гражданина, если "толстовский фонд" все-таки "перевалит" его за океан.
Письмо бывшего киевлянина Бориса Болотникова мне вручил швейцар
брюссельского национального банка Аркадий Болеславович Цыганков,
помогший Борису после бегства с "земли предков" кое-как
просуществовать несколько месяцев в бельгийской столице. Вначале
взволнованный Цыганков хотел передать мне несколько "самых отчаянных
писем Бориса", но все же, поразмыслив, дал мне только первое, "более
лояльное".
Переброшенного "толстовским фондом" в Америку Бориса Болотникова
"распределили" в Даллас - тот самый, где убили президента Кеннеди.
"Более лояльное" письмо написано еще на фоне сверкающего холодильника,
в котором Борис обнаружил недельный запас питания, преподнесенный ему
сионистами "ковбойского", как он пишет, города. Но и в этом письме
есть такие строчки:
"Аркадий, ты сейчас самый близкий для меня человек. И ты должен
знать, что здесь, вдали от своей настоящей родины, я не знаю даже, как
проживу. Я здесь сдохну от тоски по родине, без близких и друзей.
Друзей у меня здесь не будет. Что с того, что я выучу английский язык,
когда все чужое кругом. Аркадий, тяжело... Местная еврейская
организация будет пока что оплачивать квартиру, а что потом? Наверно,
устроят на какую-то работу, а что потом, Аркадий? На чужбине, особенно
такой, долго не протянешь..."
Ностальгия, видимо, толкнула Бориса Болотникова на какой-то
нежелательный еврейским националистам шаг. И, судя по его письму,
далласские сионисты по-ковбойски крепко предупредили его: обратишься в
советское консульство, пристрелим!
И все же, прочтя в "Огоньке" мои строки о нем, Болотников рискнул
написать в редакцию о своих новых злоключениях. За такой проступок
сионисты объявили его антисемитом и заставили хозяина мастерской, где
Борис временно устроился, уволить его. Правда, вначале ему предложили
за определенную мзду опровергнуть мой огоньковский очерк и объявить
фальшивкой свое же собственноручное письмо.
Болотников бежал в Нью-Йорк. Но сработала взаимоинформация
сионистов - они и там стали его преследовать. Письмо, с которым в июне
1983 года Борис Болотников обратился в Антисионистский комитет
советской общественности, весьма безрадостное: помимо тягот
безработицы и безденежья, помимо неизбывной тоски по родине, бывший
киевлянин испытывает методичную месть сионистов.
А "Новое русское слово" продолжает фабриковать письма бывших
советских граждан из числа несостоявшихся израильтян о том, как
"прекрасно" живется им в Америке. Оплачивает эти письма "Джури" - так
называется просионистский "еврейский союз эмигрантов из России". Союз,
по существу, мнимый, фиктивный, ибо, кроме членов бюро во главе с
продавшейся сионистам Марией Гельман, никаких эмигрантов сей союз не
объединяет. Составляющие бюро отщепенцы сочиняют липовые отчеты о
якобы состоявшихся многочисленных собраниях эмигрантов и публикуют их
в том же самом "Новом русском слове".
Как это ни парадоксально, лживые отчеты нью-йоркской газетенки
зло высмеивает израильская пресса. Корень-то в следующем: израильским
сионистам нужно, чтобы в их стране знали правду о беспросветном
существовании беженцев из Израиля в США, знали, что микрорайон Бронкс,
где в основном приютились эмигранты из Советского Союза, в Нью-Йорке
именуют новым гетто. Может быть, эта правда, надеются сионисты,
поможет хотя бы частично уменьшить бегство израильтян в США и заставит
призадуматься тех, кто не хочет использовать въездной визы в Израиль
по прямому назначению.
В свое время в черте оседлости было в ходу выражение "Он имеет с
дохлых лошадей подковы". Так определялись жалкие достатки бедняка. И
вот эти слова воскресли вновь на афишах одного из израильских
театриков, попытавшегося показать на сцене беды, обрушившиеся в
Нью-Йорке на еврейских беженцев в пору рейгановского правления.
Трагикомедийный спектакль на эту тему красноречиво назван: "С дохлых
лошадей подковы". Мораль спектакля такова: и в заброшенном, "сугубо
еврейском", Бронксе беженцам не укрыться от распоясавшихся в Америке
антисемитов.
Из Канады тоже приходят в Бельгию вести от жертв "перевалок",
осуществленных фондами "Каритас католика" и протестантским. И тоже
крайне безрадостные. Там, как правило, получают работу либо муж, либо
жена. Вот письмо из Торонто от бывшего румынского гражданина Каухмана:
"Нас считают здесь ненатурализовавшимися жителями Канады. Это
связано с ограничениями. И за тем, чтобы мы, не дай бог, не
пользовались тем, что не положено ненатурализовавшимся, больше всех
следят местные еврейские богачи. Пока мы не настоящие граждане Канады,
мы для них дешевая рабочая сила и нам можно платить на 30-40% меньше,
чем настоящим. Наша Фанни[Речь идет о дочери. - Ц.С.] приехала сюда с
двумя курсами медицинского факультета. А тут оказалось, что
вступительные экзамены надо сдавать заново. О стипендии, как это было
в Румынии, и думать нельзя. Но мы еще боимся, как бы ей не пришлось
совсем распрощаться с высшим образованием, а она так мечтала стать
врачом".
Довелось мне ознакомиться еще с одним письмом из Канады. Прислал
его своей брюссельской знакомой бывший ленинградец Григорий
Мирзокандов, двадцатитрехлетний инженер-оптик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72